Вместо предисловия

Не только ради животных

С животными я начал возиться с очень раннего детства, будучи ещё, как говорится, «от горшка два вершка». Многие годы своей жизни я затем посвятил изучению диких животных и проблем их содержания, особенно с тех пор, как стал директором зоопарка, а уж эти годы растянулись в пугающе длинную вереницу…

Когда содержишь в неволе несколько тысяч животных родом с самых разных континентов и несёшь ответственность за их благополучие, то частенько задумываешься над тем, а как же чувствуют себя эти «чужеземцы» в непривычных для себя условиях? Отвечают ли условия, созданные для них в зоопарке, хоть частично тому, к чему они привыкли на воле? Такие вопросы задаёшь себе гораздо чаще, чем думает какой-нибудь непосвящённый воинствующий «любитель природы», обвиняющий зоопарки в том, что это «самые настоящие тюрьмы для животных».

И вот, раздумывая над тем, как же тот или иной постоялец зоопарка вёл бы себя на воле, в своей родной стихии, и листая специальную литературу по этим вопросам, внезапно делаешь удивительное открытие! Если вы, например, посмотрите у Брема, каков срок беременности у львиц или живёт ли тигр совместно с тигрицей, пока она кормит и воспитывает молодняк, то почти на каждой странице можно прочесть, что по опыту Лондонского, Франкфуртского или Берлинского зоопарков это дело обстоит так-то и так-то или что некий господин Майер, содержавший у себя в квартире ихневмона, сделал такие-то и такие-то наблюдения. И тут становится ясно, что большую часть из того, что нам известно о жизни обитателей дикой природы, мы черпаем из наблюдений за пойманными экземплярами, содержавшимися в неволе. Так что зоопарковские животные служат отнюдь не только для удовлетворения любопытства или даже развлечения двуногих зрителей — они служат науке.

И тем не менее о жизни диких животных нам пока ещё известно постыдно мало. И это не удивительно, потому что, когда естествоиспытатели прошлого столетия добирались до отдалённых, неизученных частей света, они в первую очередь стремились открыть новые виды животных, описать их, привезти домой их кости, шкуры или тушки. Ведь наука тоже подвержена моде, а в те времена больше интересовались, как выглядит то или иное животное и где оно обитает, чем условиями его существования.

Не удивительно поэтому, что каждого директора зоопарка обуревает желание увидеть своими глазами, как живут свободные братья и сёстры его подопечных па воле. Только у них од может узнать, правильно ли он кормит и содержит своих питомцев.

Счастлив тот, кому это удаётся. Но дело это отнюдь не лёгкое и не простое. Во всяком случае значительно сложнее, чем можно себе представить, судя по некоторым газетным корреспонденциям. Особенно в такой стране, как Берег Слоновой Кости, где долгое время не было ни единого национального парка (их и вообще-то не было в Западной Африке). Л увидеть в Африке леопарда ничуть не легче, чем у нас в лесу барсука! Вам ведь, наверное, часто приходилось гулять по лесу — встречали ли вы хоть одного?

И кроме того, только съездив однажды в какой-то район Африки, начинаешь понимать, что же было сделано неправильно во время этой поездки, и как всё надо будет устроить во время второй или третьей, и что надо запланировать на седьмую или восьмую…

И кроме того, тот, кто, как я, приехал в Африку из нашей европейской суетни, тесноты и загазованности, попав в тихую и зелёную, ещё не застроенную местность, начинает замечать, что помимо интересующих его животных, жизнь которых он приехал изучать, здесь есть ничуть не менее достойные его интереса объекты. Здесь можно встретить людей, которые, подобно нашим далёким предкам, ещё живут патриархальной деревенской жизнью, большими семьями прямо посреди леса, буша, и со своими богами. Такой образ жизни скоро канет в вечность, и я рад, что ещё успел познакомиться и подружиться с этими интересными людьми — исконными жителями Берега Слоновой Кости.

Это было первое путешествие в Африку, которое вместе со мной проделал мой сын Михаэль. Было ему тогда всего шестнадцать лет. В то время мы ещё не задавались целью чем-то помочь, что-либо изменить или спасти — тогда мы приезжали чему- то научиться, увидеть своими глазами, понять. И ни один из нас тогда ещё не знал, что этот континент войдёт в нашу жизнь на долгие-долгие годы, а одному из нас суждено будет остаться в этой земле навсегда…

Бернгард Гржимек