2

В древности египтяне называли этот город «та-Уаст», а греки называли его «Фивы». Когда-то он был самым роскошным мегаполисом Старого Света. И даже сейчас, спустя тридцать веков после гибели, он выглядел вполне себе величественно.

В самом центре города из земли торчит целая роща огромных колонн: руины главного фиванского храма. Арабы называли его эль-Ксар («Замок», «Укрепление»), а французы слегка переделали название, и теперь город известен как «Луксор» – «Город роскоши». Картинки на стенах храма изображают типичный день зажиточного древнего египтянина: проснуться, подождать, пока симпатичная рабыня сделает тебе маникюр и педикюр, потрепать за ухо любимую болонку, позавтракать, прислушиваясь к треньканью ансамблика арфистов, – и до самого вечера уйти кататься на лодке.

Чиновники заботились о благе жителей империи. Армия держала в подчинении далекие колонии. Налоги и военная добыча со всего мира свозились сюда, в Фивы. Во времена Древнего Египта у фиванцев была не жизнь, а малина.

Те времена давно в прошлом. Сегодняшний Луксор – городок тихий. Часа через полтора должно было стемнеть, а ложатся здесь рано. Я сел на торчащую из земли статую бараноголового льва и попробовал сориентироваться. Слева за домишками торчал минарет. Пойти спросить ночлега в местной мечети? Справа шелестел Нил. Сесть на набережной и до рассвета таращиться на древнюю реку? Мне все казалось, что вот сейчас ситуация разрулится сама и кровать плюс завтрак для меня все-таки найдутся. Но ничто не разруливалось, и чем ближе к ночи, тем четче я понимал: ночевать придется все-таки на улице.

Паромы через Нил еще ходили. Я купил билет на Западный берег, поднялся на борт, глядя на воду, выкурил еще одну сигарету. Рядом пристроился арабский мальчик без правой руки. Он был смуглый и молчаливый. Паром причалил, и я спустился на берег. Вокруг шелестели заросли папируса. В местном музее я видел мумии крокодилов и теперь жалел, что не спросил у экскурсовода, как обстоит дело с крокодилами в сегодняшнем Египте.

Прямо от причала вела асфальтированная дорога. Я дошагал до колоссов Мнемнона и рядом с колоссами отыскал-таки работающее кафе. Выгреб из кармана мелочь: на кальян с ароматом яблок хватало. В Турции кальян называют «наргиле», а в Египте его называют «шиша». Дым у кальяна был ароматный, но слабенький.

Днем я ездил сюда на экскурсию и помнил: если шагать прямо по этой дороге, то сперва я упрусь в разрушенный храм Рамсессеум. Потом будет небольшая арабская деревенька, а потом домик, в котором раньше жил археолог Картер, откопавший гробницу Тутанхамона. Дальше дорога разделялась. Один путь вел к храму Хатшепсут, возле которого исламские радикалы недавно расстреляли два автобуса с туристами, а второй огибал горы и упирался прямо в Долину царей – главное кладбище египетских фараонов. Насчет ночлежек для обнищавших приезжих экскурсовод ничего не говорил.

Уйти в горы? Сидеть всю ночь и любоваться на древние могилы? Дошагать до Рамсессеума? Считается, что это самый величественный храм Западного берега. Вернее, величественным он был когда-то. До наших дней от Рамсессеума дошло несколько погрызенных колонн, торчащий из песка черный нос древней статуи да разве что грозное имя.

При великом Рамзесе II таких храмов в Египте понастроили целую кучу. Все – по одному и тому же проекту. Вряд ли кто-нибудь возьмется утверждать, будто они прекрасны. Типовые каменные коробки. Торгово-развлекательные комплексы трехтысячелетней давности. Все эти храмы на скорую руку возводились бригадами иностранных рабов. Вернее, не то чтобы рабов, а просто плохо говорящих по-египетски, но работящих приезжих ребят.

Жили строители в особых рабочих кварталах. Вечерами они напивались в душных кабаках и устраивали драки квартал на квартал. Каждое утро в сточных канавах находили несколько остывших трупов с колото-резаными. Древнеегипетскому среднему классу не было до них никакого дела. Приличные фиванцы на этот берег старались не заглядывать и с гастарбайтерами общались редко. А если те сами совали нос в зажиточные кварталы, то там их уже поджидали древнеегипетские полицейские с деревянными дубинками и оскалившимися сторожевыми псами.

Почти совсем стемнело. Последний паром ушел обратно, на Восточный берег. Кальян догорел, кафе закрывалось. Становилось прохладно. Из теплой одежды в рюкзаке у меня была только рубашка с длинными рукавами. Возле кафе остановилось такси. Араб-водитель сперва улыбался и махал руками, а потом вылез из машины и зашагал в мою сторону.

После дурацкого кальяна мне хотелось выкурить нормальную сигарету. Я закурил, убрал зажигалку в карман и посмотрел на подошедшего таксиста повнимательнее.