7

Вечером я решил заскочить в Эфиопский Национальный музей, где хранится скелет знаменитой обезьяноженщины Люси.

Возле отеля я остановил такси и назвал адрес музея. За рулем сидел пожилой эфиоп: черное лицо, белая, седая борода. Выглядело все вместе так, будто разглядываешь негатив. Двигатель его машины глох раз в минуту. Двери невозможно было захлопнуть даже с пятой попытки. На приборном щитке в машине были не приборы, а иконки с лицами незнакомых эфиопских святых. Думаю, только благодаря им машина все еще и передвигалась.

Ехали медленно. Вдоль дороги лежали груды мусора высотой в два человеческих роста. В мусоре рылись бездомные собаки. Под навесами сидели улыбчивые мужчины. Каждый из них сжимал между коленками автомат Калашникова. Рядом мальчишки на поводках выгуливали овец. Когда такси останавливалось на перекрестках, в салон просовывали головы совершенно уголовного вида типы. Ничего не говорили, просто рассматривали мое белое лицо и улыбались. Один раз предложили купить живую курицу. Та ошалело выпучивала глаза.

Скелет обезьянки Люси был лет сорок тому назад выкопан из-под земли знаменитым археологом Луисом Лики. Эфиопы всерьез называют это небольшое животное Евой – прародительницей человеческого рода. От нее сохранилось немного: пара ребер да нижняя челюсть. Стоя перед витриной, я подумал, что вряд ли через несколько тысяч лет от моего собственного тела останется хотя бы столько. Кроме Люси, смотреть в музее было нечего. Даже в помещении было невыносимо жарко.

Доисторические предки – популярный туристический аттракцион. По миру таких предков выставлено довольно много, и перед каждым вечно стоит толпа народу. Наверное, самым известным после Люси является китайский «обезьяночеловек из пещер Чжоукоу-дань». Китайцы даже добились того, чтобы это чудо чудное внесли в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Поддавшись общему ажиотажу, я как-то тоже съездил осмотреть обезьяночеловека. Потом долго жалел о потраченных деньгах.

В 1927-м монах-иезуит Пьер де Шарден отыскал в китайских пещерах несколько раздробленных черепов. Некогда в пещерах жила чета тигров. Время от времени тигры добывали обезьяночеловека себе на обед. Чем, как выяснилось, здорово облегчили жизнь современным антропологам.

Невероятно, но факт: даже среди иезуитов встречаются плохие богословы. Отец Пьер был именно плохим богословом, зато археологом – очень усердным. Помимо костей, он обнаружил в Чжоукоу-дане орудия обьезьяночеловеческого труда.

Дело тут вот в чем. Ясно, что одних костей для того, чтобы считаться человеком, мало. Человек (даже если он совсем чуть-чуть человек) всегда узнается по человеческой деятельности. Пусть кандидат в люди ни разу не задумывался о бренности бытия, но если он хотя бы прикрывал наготу одеждой – перед нами несомненный собрат. Только обнаружив рядом с костями руины домов, обломки топоров, головни очагов, мы можем всплакнуть над черепом усопшего.

Обнаружено ли что-либо подобное рядом с зубами питекантропа? Ответ отрицательный. Поколения антропологов вдоль и поперек перекопали Яву. Там не удалось найти ни малейших следов человеческой деятельности.

Один из исследователей писал:

Лично у меня такие аргументы вызывают оторопь. Как известно, физическое строение копыта тоже позволяет лошади выкопать ямку и посадить себе овса на зиму – но ведь не сеет же.

Никаких орудий труда не было найдено и рядом с африканкой Люси. Ситуацию как раз и спас отец Пьер. Десять лет он раскапывал китайские пещеры, но отыскал-таки долгожданные орудия. По крайней мере так теперь написано во всех учебниках по истории.

Что же именно ему удалось найти в Китае?

Жаль. Было бы лучше, если б дошли. А что же дошло?

Считается, что дошли орудия из кремня: мягкого, ломающегося от малейшего удара камня.

Чем доказывается, что древняя китайская обезьяна была человеком? Тем, что рядом с ее костями найдены орудия. А чем доказывается, что необработанные булыжники – это не хухры-мухры, а именно орудия? Тем, что их нашли вместе с костями древней китайской обезьяны. У попа была собака, а у собаки – клептомания.