— Шантаж? — неожиданно скривился Вольдемар.

Чернопятов нахмурился:

— Называйте это как хотите. Ему некуда будет деться, если он не желает встречаться с французской полицией. А потом, он не из тех людей, что откажутся от больших денег.

Вольдемар отпил глоток шампанского и слегка усмехнулся:

— Что-то я не совсем понимаю. Ну, хорошо, господин Савельев возьмет банк. А какой нам от этого прок, если мы не будем держать в руках эти деньги?

Чернопятов выждал паузу, после чего победно улыбнулся:

— То-то и оно, что Савельев не получит ничего! Вместо денег он возьмет обыкновенную мишуру!

— А где же тогда, позвольте вас спросить, будут деньги?

— У меня есть доступ в хранилище. Незадолго до ограбления я подменю мешки, так что он возьмет всего лишь фантики от конфет. Но полиция будет думать, что ограбление совершил именно он. Деньги же будут находиться у меня. Я даже предлагаю сфотографировать Савелия Родионова, когда он будет выходить из банка. А потом при случае его можно будет ткнуть в эти фотографии. Как только вы это сделаете, он возьмет для вас еще один банк… А может быть, даже и не один! Вы будете у него требовать деньги, которые якобы лежали в хранилище. Он будет откупаться, валить на случай, говорить, что у него этих денег нет. Вы будете настаивать, предоставите ему время, чтобы он подумал. Пригрозите убить, скажете, что это деньги партии. Никуда не денется! Ведь за вашими плечами стоит огромная и сильная организация. А если он ограбит один раз, то пойдет на это и во второй раз.

Вольдемар задумался. Его перестала интересовать даже певица, которая уже затянула какую-то плавную песню на французском языке. Вращая в холеных пальцах пустой бокал, эсер сосредоточенно размышлял.

— Хорошо. Предположим, что в ваших словах есть разумная мысль. Какой процент в этом случае принадлежит нам?

— Двадцать процентов, — уверенно отвечал Чернопятов.

— Нас устроят семьдесят.

Брови Чернопятова возмущенно дрогнули:

— Послушайте. Ведь в этом деле практически нет никакого вашего участия. Я бы мог предложить его кому-то другому. А потом, я вам предлагаю такую интересную комбинацию и подвожу такого опытного медвежатника, как Савелий Родионов!..

— Хорошо, пятьдесят процентов! — решительно произнес Вольдемар. — Это мое последнее слово. В конце концов, это справедливо, мы сделаем вам прикрытие. Мало ли что может случиться. А потом, у нас имеются свои люди даже в полиции.

— Согласен, — после некоторого колебания согласился Чернопятов.

— Кроме денег в хранилище будет еще что-нибудь?

— Ничего, уверяю вас, — заверил его Георгий Чернопятов. — Надеюсь, мы договорились?

— Разумеется. Вы действительно больше никому не говорили об ограблении? — вдруг спросил Вольдемар.

— Нет, — как можно безмятежнее произнес Георгий. Улыбка у него получилась слегка виноватой.

— Что ж, хорошо, — задумчиво протянул Вольдемар.

— Тогда честь имею откланяться, — поднялся со своего места Чернопятов. — Как я понимаю, найти я вас могу здесь?

— Да. Еще один вопрос, — негромко сказал Вольдемар. — Вы говорили, что собирали на Савельева досье. Так вот, я хочу спросить, нет ли у вас такого досье на меня?

Георгий приостановился и равнодушно ответил вопросом на вопрос:

— Вы меня в чем-то подозреваете?

— Нет… Это я так, к слову.