«Без населения»

Вторая история произошла в 1985 году, когда геологическая партия заночевала в заброшенной деревне в отрогах Кузнецкого Алатау, примерно в 50 километрах от Черного озера. Я общался с этими людьми на следующий день после их приключения; а приключение было таково, что геологи сразу после рассвета уехали из поселка, чтобы «отдохнуть в нормальных условиях». Они нашли эти условия на стационаре, где как раз находился ваш покорный слуга.

В деревню, которая на картах обозначалась как Прокудовка, со значком «Б/н.» – «Без населения», вела чудовищно размытая сельская дорога. На одном из участков порядка двух километров ехать надо было в гору под углом не меньше 25—30 градусов, держа одну пару колес по одну сторону глубокой, больше метра, промоины, а другую пару колес – по другую. Малейшее неловкое движение – и ГАЗ-66 провалился бы в промоину и застрял бы так, что вытащить его, скорее всего, уже не удалось бы совершенно никакими силами. Проделать эту дорогу второй раз было непросто, а ночью – невозможно. Поэтому партия волей-неволей оставалась в деревне до света, но и отдых получился сомнительный.

Расположились геологи в двух самых целых домах – четверо мужчин в одном, две дамы в другом. Супружеская пара заняла баньку. Мне не удалось выяснить, попросили ли они разрешения войти и были ли корректны с теми, кто прожил в брошенных домах уже много лет.

Для начала в «женском» доме стали падать предметы, повешанные на вбитые в стену гвоздики. Их поднимали, а вещи снова падали и падали. С наступлением полной темноты то же самое началось и в «мужском» доме, и в гораздо худшем варианте: скрипели полы, словно по ним кто-то шел; скрежетали, открывались сами собой оконные рамы. Кто-то мерзко заухал в печке. Заглянули в печку, пошуровали там поленом – никого. Но мерзкое уханье, издевательское подлое хихиканье начало раздаваться в трубе.

В это же время жена начальника экспедиции вышла во двор перед сном и тут же с криком вбежала обратно:

– Вова! Гонится!

Начальник выскочил с ружьем в руках и тут же, едва удержав крик, бросился назад, – чудовище с огненными глазами стелилось вдоль стены, вкрадчиво приближалось, протягивая мохнатую руку. И началось…

– А ты выйди, Вова, выйди! Что ты там сидишь? Ты выйди! И ты, тетенька, что испугалась? Мы хорошие, ты только выйди!

Примерно так бормотали, перебивали друг друга, постукивали в стены, хрипели, сипели, урчали несколько голосов, пугавших супругов буквально до холодного пота. В окне баньки мелькали уродливые тени, черная мохнатая рука прощупывала битые стекла, лезла в баньку. Начальник не выдержал, засадил по этой руке из карабина. Они с женой чуть не оглохли от выстрела в таком небольшом помещении, но рука исчезла, а главное – на выстрел прибежали остальные члены экспедиции, еще не в такой мере осажденные. После чего вся экспедиция в полном составе набилась в «женский» дом – там как будто поспокойнее.

Но и вокруг «женского» дома делалось нехорошее. В лунном свете мелькали какие-то тени вдоль развалин; что-то непонятное – то ли небольшой человек, то ли обезьяна, то ли медвежонок забралось на дерево напротив дома и корчило мерзкие рожи. Одна из дам умела неплохо рисовать и по памяти нарисовала мне это создание: впечатляет.

Время от времени что-то или кто-то появлялся возле окон, вроде бы заглядывал, снова исчезал.

На полусгнившие балки потолка мягко опускался кто-то, сидел, вроде пытался проковырять дырочку между трухлявыми балками.

Под комнатой был когда-то погреб, в него вел лаз, закрытый крышкой с железным кольцом. В подвале тоже кто-то ходил, бормотал, стучал чем-то – вроде как бил палкой об палку.

Комната освещалась тремя свечками, и даже эти свечки вдруг стало заслонять что-то невидимое, но, как видно, и непрозрачное: кто-то ходил и по комнате.

Была идея – почитать молитвы, но молитв никто не знал, даже элементарного «Отче наш». Что характерно, молиться Богу своими словами, просить спасения и помощи у него геологам и в голову не пришло. Господь Бог даже в такой ситуации оставался для них то ли начальником главка, принимающего заявления строго определенной формы, то ли еще одним привидением, только посильнее и посвирепее всех остальных.

Существо в трубе особенно гадостно заухало, похабно захихикало, завозилось, отчего в печь посыпался из трубы всякий мусор.

Под утро раздалось уже знакомое:

– А ты выйди, Вова, выйди! Ты выйди, Саша, чего трусишь?! Выйди! Что ты там сидишь? Мы тебе что покажем! Ты выйди!

Эти тусклые, лишенные звонкости и силы голоса раздавались довольно долго, почти до самого рассвета. Последним перестало возиться и ухать существо в трубе, стихла непонятная ходьба в погребе. Стоит ли объяснять, что геологи не задержались в заброшенной деревне даже лишней минуты. Впереди у них был маршрут, а потом ночевка еще в одной заброшенной деревне, «б». Позади – равнинные места, и в числе прочего – стационар Академии наук и немецкая деревня на Черном озере.

Партия поехала назад, а потом попала в нужные места кружным путем, сделав крюк в полтысячи километров: это я узнал уже осенью от одной геологини, с которой успел познакомиться на стационаре.