Глава третья

Когда "Бодминский скороход" продолжил путь по каменистой дороге через пустоши, ветер яростно набросился с юго-востока, застонал над неприступными холмами, между выщербленными валунами и монолитами, испещрившими болота. Он же разогнал низкие грозовые тучи, и вскоре над пустошами вольно засияла яркая луна. Ее призрачный свет проник в полумрак кареты, и Брайан Шоу с удовольствием заметил, что верно оценил свою попутчицу. Она в самом деле была хороша.

Под темным капюшоном дорожного плаща он разглядел бледное личико сердечком с прямым носом и нежными алыми губками, с ямочками, выдававшими наклонность к улыбке. Цвет больших серьезных глаз трудно было разобрать, но они должны были оказаться серыми или зелеными.

— В Босбрадо ваш дом? — осведомился Брайан, желая рассеять повисшее между ними неловкое молчание.

— Я там родилась и живу с отцом, — ответила девушка и добавила, как будто припомнила: — Меня зовут Элен Треваскис.

— Треваскис? — обрадовался Брайн. — Ваш отец, случайно, не доктор Талбот Треваскис?

Девушка удивленно подняла брови:

— Он, сэр. Так вы знакомы с отцом?

— Мы не встречались, но я его новый партнер по медицинской практике.

Девушка в замешательстве прикусила губу, разглядывая красивого, щеголеватого молодого человека.

— Я знаю, что отец нашел партнера… из Лондона, кажется, но думала, это почтенный пожилой джентльмен, знакомый отцу со студенческих лет.

Брайан улыбнулся, качая головой:

— С доктором Треваскисом учился мой отец, тоже врач. Но он больше не практикует. Получив степень, я несколько лет работал в госпитале Сен-Люк в Лондоне, но мне нужен был опыт врача общей практики в провинции. Тогда мой отец написал доктору Треваскису по поводу партнерства, и он чрезвычайно любезно дал согласие.

Девушка послала Брайану быструю застенчивую улыбку:

— Босбрадо — неподходящее место для молодого честолюбивого врача, доктор Шоу. Там так мало светской жизни. Право, там очень скучно.

— Не могу поверить, ведь там живете вы! — горячо воскликнул Брайан.

Щеки девушки покраснели, но она охотно улыбнулась в ответ:

— Вы найдете его очень тихим после огромного Лондона, предупреждаю вас.

— Мисс Треваскис, — твердо возразил Брайан, — я намерен два года заниматься общей практикой в провинции с целью наблюдать и изучать болезни сельского населения. Однако, когда я приобрету этот опыт, я честолюбиво намереваюсь вернуться в Лондон и поступить в штат госпиталя для занятия научными исследованиями.

Они продолжали беседу, а карета тем временем свернула на дорогу в темный высокий лес, потом миновала открытый отрезок пути вдоль обрыва. В ноздри им ударил соленый запах моря, снизу донеслись ритмичные удары волн прибоя.

— Подъезжаем, — сказала девушка.

И в самом деле, через несколько минут почтовая карета застучала по улице городка. Возница натянул вожжи, остановив лошадей, и без нужды выкрикнул:

— Босбрадо! Босбрадо!

Босбрадо оказался маленьким поселком, растянувшимся вдоль неровного обрыва в четырехстах футах над морем, на северном побережье Корнуолла. От теснившихся друг к другу каменных домиков тропинка спускалась к маленькой бухте — крошечной гавани среди неприступных гранитных утесов береговой линии. В бухте протянулись старые причалы, а несколько рыбацких домишек упрямо цеплялись за склон вдоль вившейся по опасной круче тропы. Рядом падал в воды бухты небольшой ручей.

Кучер выбрал место для остановки у таверны — низкого обветшавшего здания, не слишком отличавшегося от жилых домов, только, конечно, гораздо больше. Деревянная вывеска над дверью изображала русалку, и под ней старинными буквами было выведено "Морворен". Впоследствии Брайан Шоу узнал от хозяина, что это корнийское слово обозначает морскую деву. Гостиница еще помнила те времена, когда на старом языке говорили от Полуострова до Тамара.

Выскочив из кареты первым, чтобы подать руку Элен, Брайан увидел на площади мерцающие огни и услышал пение. Казалось, все жители городка собрались у двух больших костров, выбрасывавших искры в темно-синее ночное небо.

— Что происходит? — обратился он к хозяину таверны, снимавшему его сундук с крыши кареты.

— Да ведь как же, сэр, — канун Дня Всех Святых! Деревенские разводят костры и поют, отгоняют злых духов. Сегодня такая ночь, когда всяческая нечисть бродит по земле и подстерегает неосторожных.

Брайан снисходительно усмехнулся и протянул руку выбиравшейся из кареты Элен Треваскис.

Он заметил, что при виде молодой девушки лицо хозяина свело беспокойством. Крупный мужчина неуклюже шагнул вперед и коснулся лба скрюченным пальцем:

— Ах, мисс Элен… а мы не ждали вас из Бодмина до конца недели.

Элен улыбнулась:

— Здравствуйте, Ноалль. Я вернулась пораньше. В Бодмине такая скука! Вы занесете мой саквояж? Красный, кожаный.

Трактирщик Ноалль открыл рот, собираясь что-то сказать, но, передумав, прикусил губу и занялся багажом… Брайан догадался, что у него есть что сказать девушке, вот только он не знает, как подступиться к делу. Его взгляд обратился к Элен, пребывавшей в блаженном неведении.

— Вы надолго к нам, сэр? — спросил, вернувшись с саквояжем девушки, хозяин.

Девушка ответила за него:

— Ох, Ноалль, это доктор Брайан Шоу из Лондона. Он новый партнер моего отца и будет жить у нас.

Краснолицый трактирщик бросил на Брайана недоверчивый взгляд и неохотно кивнул.

— Где мой отец, Ноалль? — продолжала Элен. — Я думала, он встретит карету, я дала ему знать, что возвращаюсь.

Трактирщик понурился и неловко переступал с ноги на ногу.

Элен нахмурилась:

— Что такое, Ноалль? Вы что-то хотите мне сказать?

— Мисс Элен… — начал тот, запнулся и прикусил губу, словно искал подходящих слов. — Такое дело, мисс Элен… доктор Треваскис…

— Отец! Что с ним?

— Он пропал. Уже два дня, как его нет.

Девушка побелела, пошатнулась и упала бы, не подхвати ее вовремя Брайан.

Элен Треваскис сидела перед гудящим камином в гостинице "Морворен" и пила подогретое вино.

— Теперь мне гораздо лучше.

Встревоженный Брайан увидел на ее губах легкую улыбку. И в самом деле, краска вернулась на ее бледные щеки, и голубые глаза, оттененные рыжими волосами, заблестели.

— Вы едва не упали в обморок, — укоризненно сказал он.

— Мне очень жаль, мисс Элен, — виновато проговорил трактирщик Ноалль. — Я старался сказать помягче, да не сумел…

— Все хорошо, Ноалль. Но расскажите мне, что случилось.

Тот почесал за ухом:

— Ну, это было позавчера. Доктор, ваш отец, пошел на обход около полудня. Мне говорили, что в последний раз его видели над обрывом по пути к Брека, к дому иностранца. Когда он к вечеру не вернулся, миссис Тревитик пришла сюда спросить, нет ли его здесь.

— Его искали? — вмешался Брайан.

Краснолицый хозяин потупил взгляд и передернул плечами:

— Был канун Дня Всех Святых, а вы же знаете, какой здесь обычай. Даже рыбаки в этот день в море не выходят. Не к добру оказаться слишком далеко от деревни.

— Проклятие! — воскликнул пораженный Брайан. — А если с ним случилось несчастье и он лежит раненый на пустошах?

— Тогда помоги ему Бог, — отозвался трактирщик.

Элен побледнела от гнева:

— Что я слышу, Ноалль? Верно ли я поняла, что никто не пытался отыскать отца?

— Мисс Элен, вы местная, вы здесь родились… вы знаете нашу деревенскую веру, обычай… знаете, что значит бродить по болотам в такой день?

— Не могу поверить, что вы оставите человека умирать! — воскликнул Брайан.

— Если он уже не умер, — огрызнулся трактирщик и тут же извинился: — Прошу прощения, мисс Элен, но лучше смотреть фактам в лицо.

Элен подавила подступившие к горлу рыдания:

— Не верю, что его оставят умирать, Ноалль. Отец двадцать пять лет прожил в Босбрадо, у скольких он принимал роды, скольких лечил, спасал жизни… и вот как ему отплатили!

— Позвольте мне сейчас же организовать поиски, — вызвался Брайан.

— Нет!

Они обернулись на хриплый голос. Говорил мужчина с обветренным докрасна лицом и копной седых волос. Коренастый, одетый во все черное, он стоял в открытых дверях таверны.

— Я сказал "нет", — повторил он, входя и закрывая дверь.

— А кто вы такой, сэр, что берете на себя смелость распоряжаться? — резко спросил Брайан.

— Брат Вилли Карев, глава нашей Христовой общины, сэр, — ответил тот, — и я воистину боюсь за бессмертные души. Ответственность за них наделяет меня правом приказывать. Ни один житель деревни ни в коем случае не ступит за околицу до завтрашнего утра.

— Значит, пусть человек пропадает где-нибудь в болоте, раз вы слишком трусливы, чтобы его спасти? — презрительно оскалился Брайан.

Глаза священника вспыхнули.

— Трусливы? Нет. Но мы добрые христиане и боимся дьявола и всех его деяний. Эта ночь — древний пир мертвых, когда души навещают свои прежние жилища, когда опасно покидать пределы деревни, потому что мертвые охотятся на живых и, стоит утратить осторожность, отсылают вопящую душу прямо в ад. Люди, как видите, жгут костры, поддерживают огонь от заката до рассвета, защищаясь от дьяволов, рыщущих в ночи в поисках добычи.

Священник повернулся к Элен:

— Я воистину сожалею о нашей потере. Ваш отец был хороший человек, христианин. Дай бог, чтобы утром мы сумели помочь ему.

Элен отвернулась. Священник пожал плечами и вышел. Только тогда девушка разразилась рыданиями.

Брайан взял ее за локоть:

— Я попробую поискать, если эти трусы укажут, куда идти.

Содрогаясь от плача, девушка отчаянно замотала головой:

— Вы здесь чужой, Брайан. Что вы сделаете один в темноте, не зная опасных мест?

Она впервые назвала его просто по имени.

— Но это лучше, чем сидеть без надежды, в бездействии, — настаивал он.

— Нет. Лучше будет дождаться рассвета. Тогда мы, может быть, убедим деревенских нам помочь.

— Этих трусов? — презрительно отозвался Брайан.

— Наверно, их можно понять, Брайан, — с грустью ответила девушка. — Мы, корнуолльцы, странный и суеверный народ. Мы живем слишком близко к природе, к стихиям, к ветру, морю и земле. Поэтому мы суеверны. Мы храним старые мифы, древний фольклор и веру, родившуюся за тысячи лет до Христа. Может быть, мы так и не стали христианами, вопреки всем напыщенным фразам. И потому мы неохотно открываем сердца людям из-за Тамара, нездешним, как мы их называем. Давайте подождем до утра.

Она взяла Брайана за руку:

— Пойдемте в дом отца. Я достаточно окрепла.

Она позволила Брайану проводить себя от таверны по улице, полной отчаянно веселящихся, пляшущих у костров селян, к дому Треваскиса, стоявшему на краю деревни. На властный стук Брайана открыла заплаканная пожилая служанка, всхлипнувшая при виде Элен:

— Ох, мисс Элен, ягненочек мой милый!

Обняв девушку, она увлекла ее в дом.

Тогда Элен, уже не сдерживаясь, разрыдалась на щедрой груди миссис Тревитик. Домоправительница, а таково было ее звание, кудахтавшая как наседка над цыпленком, отвела девушку наверх в спальню. Брайан расположился у очага ждать ее возвращения.

Нерешительный кашель заставил его оглянуться. В дверях мялся худой пожилой мужчина.

— Доброго вечера, сэр. Я Тревитик, муж здешней домоправительницы. Я так понял, вы мисс Элен домой провожали, сэр.

— Совершенно верно, Тревитик, — ответил Брайан. — Я доктор Шоу, новый партнер доктора Треваскиса.

Старик насупился:

— О! Да, доктор вас ждал.

— Хорошо. Кажется, я должен был жить в этом доме?

— Да, сэр… э-э… доктор. Жена вам комнату приготовила, только проветрить надо.

— Хорошо. А теперь не могли бы вы что-нибудь рассказать об этой постыдной истории с исчезновением доктора?

— Боюсь, его уже нет в живых, доктор. Брайан прищурился:

— Это почему же, Тревитик?

— Его последний раз видели, когда он шел вдоль обрыва к дому иностранца.

— Иностранца?

Тем же странным тоном упоминал "иностранца" Ноалль. Тревитик кивнул:

— Там, говорят, странные дела творятся.

— Странные дела? Кто это говорит? И что за иностранец?

Глаза Тревитика забегали.

— Иностранец? Да он…

— Тревитик!

Тощий старик подскочил и виновато обернулся к вошедшей в комнату толстухе-жене.

— Я… я хотел… — забормотал он.

— Знаю, чего ты хотел, — оборвала его жена. — Тебя дела ждут, Тревитик. Ступай займись.

Мужчина чуть слышно вздохнул и, не взглянув больше на Брайана, покинул комнату.

Миссис Тревитик проводила его стальным взглядом.

— А теперь, сэр…

В ее голосе слышался вызов.

— А теперь, миссис Тревитик, как я объяснил вашему мужу, я доктор Шоу, новый партнер доктора Треваскиса. Полагаю, вы меня ждали.

Женщина прикусила губу:

— Понятно… — Она расправила плечи, словно оправляясь от пропущенного удара, и признала: — Доктор Треваскис вас ждал. Если вы не против пройти со мной, я покажу вам вашу комнату, сэр.

— Как мисс Треваскис?

— Ночной сон пойдет ей на пользу.

Взяв свечу, она проводила Брайана наверх, в маленькую спальню. Было холодно, но домоправительница подошла к камину с уже уложенными дровами, и через несколько минут в очаге заплясало яркое пламя.

— Я скоро вернусь, сэр, принесу грелки в постель. Что-нибудь еще?

— Вы могли бы объяснить, почему все смотрят на меня так подозрительно?

Миссис Тревитик громко фыркнула:

— Подозрительно, сэр? Вы в Корнуолле. Мы здесь неохотно принимаем чужаков с их обычаями. Ничего хорошего мы от них не видели. Не могу понять, отчего было доктору Треваскису не шить доброго корнуолльца вместо нездешнего.

Она вылетела из спальни, оставив Брайана размышлять над странностями своего прибытия в Босбрадо.