Mass Effect: Обман

ПРОЛОГ

Планета Кар’шан

Многие недели труда ушли на то, чтобы проследить путь объекта от точки, где он был украден, до родного мира батарианцев и древнего города Тонду. Кай Ленгу многое здесь не нравилось, в том числе запруженные народом улицы, асимметричная архитектура и еда. Но больше всего ему не нравились сами батарианцы. Не из-за того, что многие из них были пиратами и работорговцами, а из-за того, что они были инопланетянами, а потому представляли угрозу человеческой расе. Потому-то он и стал не просто расистом, а экстремистом, но Ленга это вполне устраивало.

Аукционный дом располагался на одной из змеевидных улиц Тонду. К входной двери вела широкая лестница. Из-за недавней травмы, полученной на одном особо сложном задании, Ленг опирался на трость, взбираясь шаг за шагом по ступенькам. Пройдя через пару открытых дверей, он попал в довольно обширный вестибюль и оказался перед постом охраны с двумя батарианцами. У каждого чужака было по четыре глаза, и все восемь уставились на человека с нескрываемым подозрением.

Ленг протянул стоявшему справа охраннику приглашение, и тот поднес его к сканеру. Электронный документ был настоящим, купленным у местного торговца со значительной переплатой, и батарианец уважительно кивнул:

— Вы можете войти, но оружие останется здесь. Трость тоже оставьте.

— Без проблем, — ответил Ленг, передавая оба предмета второму охраннику. — Хорошенько следите за ними.

— Сможете забрать на обратном пути, — прогремел охранник, кладя и пистолет, и трость на стол, где уже громоздилась куча оружия других гостей.

После этого Ленгу приказали вытряхнуть карманы на поднос. На свет явились три монеты, баночка с таблетками и стилус. Первый охранник кинул взгляд на коллекцию, проворчал что-то и махнул рукой в сторону металлической рамы:

— Пройдите, пожалуйста, через металлоискатель.

Убедившись, что ни световая, ни звуковая сигнализация на нем не сработала, Ленгу разрешили собрать вынутые из карманов вещи и пройти в следующую комнату. Она не была столь же большой, да этого и не требовалось, ведь богачей, способных купить те товары, на которых специализировался этот аукционный дом, можно было пересчитать по пальцам. За неимением ничего более интересного, глаза всех присутствующих следили за Ленгом, который, пройдя через всю комнату, уселся рядом с пожилым турианцем в передней ее части.

Было бы замечательно, если бы он смог перехватить объект до того, как его выставят на торги, но, так как сделать этого ему не удалось, Ленг приготовился выполнить задание трудным способом.

Время ползло медленно. Еще два гостя прибыли на аукцион и заняли свои места, ожидая начала торгов. Наконец, появился хорошо одетый волус и поднялся на возвышение.

— Добрый день, уважаемые существа. Меня зовут Дос Тассер, и сегодня я буду вашим аукционистом.

У всех вас на руках есть каталоги, а значит вы знакомы с предлагаемыми сегодня лотами. Ставки делаются с шагом в тысячу или миллион кредитов, и все продажи окончательны. Есть ли какие-то вопросы? Нет? Тогда аукцион объявляется открытым.

Первый лот в каталоге — это Протеанское яйцо, которое, будучи активированным, открывается, являя нам голографическую звездную карту. И так как данная карта не соотносится ни с одной из частей известного нам космоса, эксперты полагают, что изображенная здесь система лежит где-то за пределами нашей галактики и, должно быть, имела для протеан большое значение.

Если это так, и если покупателю удастся понять, где находятся эти планеты, он сможет заполучить технологические сокровища столь ценные, что стоимость этого яйца будет ничтожно мала в сравнении с ними. Ставки принимаются с десяти миллионов кредитов. Кто даст одиннадцать?

Последовала ставка в одиннадцать и еще много других ставок за ней, с окончательной ценой в пятьдесят два миллиона, которой оказалось достаточно, чтобы искусно украшенное яйцо перешло в руки прекрасно одетой азари, чье лицо тщательно скрывала вуаль. Намеревалась ли она отыскать звездную систему, показываемую яйцом? Или поставить его на полку, где оно будет служить темой для бесед? Ленг не знал этого, да и ему было все равно.

Следующим предметом стал флакон слез, пролитых турианским святым. Или, по крайней мере, так утверждал Тассер, несмотря на то, что тому не было никаких доказательств, и жидкость в сосуде вполне могла оказаться обычной водой. Тем не менее, это не помешало сидевшему рядом с Ленгом турианцу выложить за реликвию пять тысяч. И, судя по его поведению, он был счастлив от этого.

Покончив с первыми лотами, Тассер начал принимать ставки на объект, за которым охотился Ленг.

— А теперь внимание, — сказал волус, поднимая нечто похожее на кристальный драгоценный камень так, чтобы публика могла его рассмотреть. Свет отразился от предмета, бросив на стены причудливый узор. — Здесь, заключенный внутри защитной матрицы, находится образец настроенного на особую ДНК биооружия. Продавец, пожелавший остаться неизвестным, заявляет, что эта болезнь, будучи выпущенной среди людей, изберет своей целью человека, известного под именем Призрака. Того, кто, как говорят, является основателем «Цербера».

Мы, конечно же, не можем подтвердить истинность этого — равно как и нести ответственность за последствия высвобождения болезни. Итак, дамы и господа… ставки начинаются с пяти миллионов. Кто даст шесть?

Ленг не только знал о существовании «Цербера», но и работал на эту организацию, вот уже более десяти лет. И поэтому он понимал угрозу. Не только для Призрака, но и для находящихся с ним в дальнем родстве десятков тысяч человек, каждый из которых, в конечном счете, оказывался уязвим.

И поэтому Ленг швырнул свои монеты. Они стукнулись об пол вокруг Тассера, произведя серию громких хлопков и выпустив плотное облако дыма. К тому моменту Ленг уже стоял на ногах. Несколькими молниеносными шагами он преодолел пространство, отделявшее его от волуса, который только начал поворачиваться. Ленг схватил его за запястье, забрал матрицу и отпустил. Хорошо нацеленный пинок отправил аукциониста на пол. Но Ленг был не единственным в помещении, кто хотел заполучить этот предмет, или был готов пойти на насилие, чтобы завладеть им. Как и Ленг, напавший на него неизвестный был безоружен, но оказался достаточно силен, что стало ясно, когда он обвил рукой горло Ленга.

Ленг вцепился в предплечье противника обеими руками и потянул вниз, одновременно прижимая собственный подбородок к груди. Это позволило ему сделать драгоценный вдох, а сам он тем временем согнул колени, понизив свой центр тяжести. Затем он дернул, выпрямился и почувствовал, как враг перелетает через него. Он не отпустил его руку, и тот приземлился на спину. Ленг врезал ногой в его лицо, и, почувствовав что-то мягкое, понял, что эта часть схватки закончена.

Затем, повернувшись к выходу из комнаты, Ленг нажал кнопку на стилусе. Его пистолет — или то, что выглядело как пистолет, — с грохотом взорвался, разбрасывая во все стороны шрапнель. Когда он вышел в вестибюль, оба охранника-батарианца лежали на полу, один точно был мертв.

— Не трудитесь подняться, — сказал Ленг, наклоняясь, чтобы подобрать трость. — Я найду выход сам.

И, выполнив задание, Ленг заковылял прочь. Его правая нога горела огнем. Но матрица была в безопасности, Призрак будет доволен, и ему теперь можно покинуть Кар’шан. Жизнь хороша.

ГЛАВА 1

Цитадель

— Я не хочу идти, — сказал Ник упрямо. — Почему я не могу остаться здесь?

У Дэвида Андерсона не было своих детей, и будь его воля, бывший офицер звездного флота просто приказал бы парню выйти из помещения, несмотря на возможные негативные последствия. По счастью, женщина, которую он любил, знала, как поступить в подобной ситуации. На вид Кали с трудом можно было дать больше сорока, даже больше тридцати. Когда она улыбалась, вокруг ее глаз появлялись тоненькие морщинки.

— Ты не можешь остаться здесь, потому что нам

с Дэвидом может понадобиться, чтобы ты рассказал Совету, что произошло в тот день, когда Грейсон напал на Академию Гриссома. Нам необходимо сделать все, чтобы подобное никогда больше не повторилось.

Ника ранили в живот во время того нападения, и для более тщательного лечения его отправили на Цитадель. Так что он знал о Грейсоне не понаслышке. Ник, с черными, длинными до плеч волосами и относительно небольшого для своего возраста телосложения, выглядел обнадеженным.

— Могу я зайти в «Куб» на обратном пути?

— Конечно, — ответила Кали, — но только на час. Давай, идем.

Критическая ситуация миновала, и Андерсон испытывал благодарность. Дверь квартиры захлопнулась за ними, лифт опустил их на первый этаж, и они вышли в безумную толкучку нижних кварталов. Тень монорельса маячила над головой, пешеходные дорожки были запружены существами всех возможных рас, а улицы забиты наземным транспортом. Все это было обычным делом для этой огромной космической станции в форме звезды, которая являлась культурным, финансовым и политическим центром галактики.

Андерсон служил адмиралом, а теперь был представителем Альянса в Совете Цитадели, поэтому он проводил много времени на борту станции. Все здесь было организовано вокруг центрального кольца. Оно составляло десять километров в поперечнике, и сорокакилометровые «пальцы» Цитадели простирались из него к звездам. Общее население станции составляло по некоторым оценкам более тринадцати миллионов разумных жителей, ни один из которых не имел отношения к созданию этого грандиозного сооружения.

Азари обнаружили станцию 2700 лет назад, исследую обширную сеть ретрансляторов массы, созданных космической расой, известной под названием протеан. Основав на Цитадели свою базу, азари научились создавать поля эффекта массы и стали использовать их для исследования галактики.

Когда несколько десятилетий спустя саларианцы обнаружили станцию, две расы договорились создать Совет Цитадели с целью урегулирования разногласий. По мере того, как все новые и новые расы осваивали космические путешествия, им не оставалось ничего иного, как следовать требованиям технологически продвинутых рас Цитадели. Люди были среди них относительными новичками и лишь недавно получили место в Совете Цитадели.

На протяжении многих лет считалось, что протеане ответственны за сооружение Цитадели. Но гораздо позже выяснилось, что ее истинными создателями была таинственная раса разумных звездных кораблей, называемых Жнецами, которые задумали эту космическую станцию как ловушку, и были в ответе за уничтожение всей разумной органической жизни каждые пятьдесят тысяч лет или около того. И, даже несмотря на то, что Жнецы были заключены в темном космосе, существовали свидетельства того, что они могут распространять свою волю и контролировать своих слуг на расстоянии многих световых лет. А это, как считал Андерсон, было постоянной угрозой. Угрозой, с которой Совет должен разобраться безотлагательно.

Проблемой оставалось то, что каждодневное межрасовое соперничество зачастую заслоняло собой общую картину. Это являлось одной из причин, почему Андерсону и Кали было так трудно заставить Совет увидеть за накопленными за долгие годы обидами более крупную угрозу, которую представляли собой Жнецы. Андерсон и Кали были уверены в том, что Жнецы как минимум частично контролировали Грейсона, когда тот напал на Академию Гриссома, но все еще пытались убедить в этом отдельных членов Совета. И именно это должно было стать основной темой доклада, который они собирались сделать. Если повезет, и им удастся их убедить, Совет согласится объединиться в попытке противостоять опасности, которая угрожает всем. В противном случае, Жнецы сделают то, что уже делали прежде — очистят галактику от разумной жизни.

Пока Андерсон вел остальных к общественному шаттлу, он напомнил себе о том, что Жнецы создали Цитадель как приманку в ловушке высоких технологий. Той ловушке, что сработала столь успешно, что даже сейчас, два года спустя, отдельные повреждения, причиненные разумными машинами, еще не были до конца устранены.

Как только Андерсон расположился перед органами управления, машина ожила. Антигравитационный спидер, приводимый в движение полем эффекта массы, доставит их из нижних кварталов в окрестности Президиума, где располагаются офисы Совета. Кали села рядом, а Ник, протиснувшись назад, уставился в свой уни-инструмент. Устройство представляло собой оранжевую голограмму, парящую в воздухе над правой рукой юноши. Прибор можно было использовать для взлома компьютеров, починки электронных устройств и игры в игры. Последним и был поглощен Ник, а Андерсон тем временем, проведя шаттл сквозь лабиринт улиц и под изящными пешеходными мостами, влился в поток транспорта, который тек, подобно реке между двумя высокими берегами.

Спустя десять минут шаттл приблизился к платформе скоростного транспорта, где они вышли наружу. Невысокий бочкоподобный волус пытался протолкнуться мимо них, чтобы занять освободившийся спидер. Он был одет в защитный скафандр, и большую часть его лица скрывала дыхательная маска.

— Дайте пройти, земляне. У меня мало времени.

Они успели привыкнуть к зачастую грубой манере, с которой жители Цитадели общались друг с другом, так что их не удивил раздраженный тон незнакомца. Волусы состояли в близком родстве с похожими на хищных птиц турианцами, многие из которых все еще ощущали толику враждебности по отношению к людям, причиной которой была Война первого контакта. И это было лишь одной из многих проблем, которые не давали расам полностью доверять друг другу.

Подходя к ряду лифтов, Андерсон, Кали и Ник миновали пару прекрасных азари. Эта раса была однополой, но для Андерсона они выглядели как человеческие женщины, даже несмотря на то, что их кожа имела синий оттенок. Вместо волос их головы покрывали волнообразные складки кожи, а сами они были необычайно стройны.

— Можешь уже закатить глаза обратно, — заметила Кали, когда они входили в лифт. — Не удивительно, что азари обходятся без мужчин. Может, я тоже смогла бы.

Андерсон ухмыльнулся:

— Просто смотрю, ничего более. Я лично предпочитаю блондинок.

Кали скорчила гримасу, лифт устремился вверх, и в этот момент саларианец, стоящий перед ними, выронил портфель. Он держал его подмышкой, но портфель вдруг выскользнул и упал на пол. Как и у остальных представителей его вида, вытянутую голову этого саларианца венчали два рогоподобных выступа. Когда он наклонился, чтобы поднять упавший предмет, тот отскочил от него.

— Ник! — сердито сказала Кали. — Прекрати… Подай портфель и извинись.

Парень, казалось, готов был возразить, но, увидев выражение лица Кали, благоразумно передумал. Подняв портфель с пола, он подал его владельцу, пробурчав извинение.

Саларианцу доводилось прежде видеть выходки биотиков, так что его это не развеселило.

— У тебя талант, — резко заметил он. — Используй его с умом.

Ник был одним из немногих, кто мог манипулировать подобной гравитации силой, которую можно обнаружить во всех считающихся пустыми пространствах вселенной. Мальчик занимался, оттачивая свои биотические навыки, и та тонкая комбинация энергий, требовавшаяся для того, чтобы выбить из рук портфель и переместить его в пространстве, была весьма впечатляющей. Это также доставляло неудобства, и Андерсон нахмурился. По счастью для Ника, Кали проявляла больше терпения. Может, слишком много терпения.

Двери лифта мягко открылись, и пассажиры оказались в коридоре, ведущем в Президиум. В противоположность плотно застроенным нижним кварталам, здесь почти везде было открытое пространство. В синем небе проплывали искусственные облака, солнечный свет лился вниз, и, когда Андерсон вместе с остальными проходил по изгибающейся по окружности пешеходной дорожке, он ощутил легкое дуновение ветерка на шее. В этой, подобной парку области, нашлось место озеру, группам деревьев и обширным полянам качественно воссозданной травы. Представители различных рас постоянно проходили туда и обратно. Некоторые торопились по делам, в то время как другие не спеша прогуливались или сидели на скамейках.

Андерсон решительным шагом повел остальных к Башне Цитадели, расположенной в самом центре огромной космической станции. Трудно было оценить масштабы строения, глядя на него снизу вверх, но Андерсон знал, что башню видно с расстояния многих километров, и это одна из самых важных достопримечательностей Цитадели.

Палаты Совета располагались ближе к вершине шпиля, а опаздывать не годилось, поэтому Андерсон ускорил шаг.

Программа работы Совета обычно утверждалась окончательно только к началу каждого отдельного заседания. Так что Андерсон не мог знать, в какой части повестки дня окажется их доклад — в начале, конце или где-то в середине.

Но, прежде чем они могли войти в башню, им необходимо было пройти через пункт Службы Безопасности Цитадели (СБЦ), расположенный рядом с центральным входом. Главным здесь был турианец. Яркие глаза, окруженные узором алых татуировок, пристально уставились на Андерсона из костистых впадин. К плоскому, с тонкими прорезями носу примыкали тяжелые лицевые пластины. Рот офицера образовывал перевернутое V и не был предназначен для улыбок.

— Да, сэр… Чем я могу вам помочь?

— Меня зовут Андерсон. Адмирал Дэвид Андерсон. Это Кали Сандерс и Ник Донахью. Мы приглашены на сегодняшнее заседание Совета.

— Одну минуту, пожалуйста, — сказал турианец, прокручивая список имен у себя на мониторе. — Да, вот и вы. Теперь, не будете ли вы так любезны посмотреть в сканер, чтобы мы могли подтвердить вашу личность.

Устройство было вмонтировано прямо в пост охраны. Андерсон, приложивший к нему глаз, знал, что оно сканирует его сетчатку. Отсюда данные поступают в центральный компьютер Цитадели, где их можно проверить и подтвердить. Все это за пару секунд. Турианец кивнул:

— Можете пройти к лифту, адмирал… Добро пожаловать в Башню Цитадели. Мисс Сандерс? Пожалуйста, посмотрите в сканер.

Как только все трое прошли процедуру, они вступили в прозрачный лифт, который должен был доставить их к самому верху башни, в Палату Совета. В лифте они оказались одни, и как только платформа сорвалась вверх, перед ними развернулась широкая панорама Президиума. Вид его был столь завораживающий, что заслужил восклицания «Ух ты!» у обычно неразговорчивого Ника.

Этот вид открывался взору не случайно, конечно же. Он должен был производить впечатление на посетителей, и он его производил. Далеко позади Андерсон видел все пять широко распахнутых лучей космической станции. Они были покрыты огоньками, которые вспыхивали и гасли в туманной дали.

Тут их поездка закончилась, лифт затормозил и остановился. Двери разошлись в стороны, и Андерсон вслед за Кали и Ником вышел в открывшийся холл. В дальнем его конце виднелся широкий лестничный пролет. Подходя ближе, они втроем миновали восьмерых почетных стражей — по четыре с каждой стороны облицованного мрамором коридора. Караул составляли двое турианцев, двое саларианцев, две азари и два человека. Последние были добавлены сюда после того, как людям предоставили место в Совете.

Азари в прекрасном, доходящем до пола платье, ждала их у основания лестницы.

— Доброе утро. Меня зовут Джай М’Лани. Заседание вот-вот начнется. Вы четвертые в повестке дня. Пожалуйста, поднимитесь по лестнице и пройдите по коридору направо. Он приведет вас в приемную, где вы сможете следить за работой Совета. Также там можно будет подкрепиться. Примерно за десять минут до вашего выступления я зайду за вами.

Поблагодарив М’Лани, Андерсон вслед за Кали поднялся по ступенькам и свернул направо. Приемная оказалась шикарным помещением с двумя десятками сидений, обращенных к большому экрану. Примерно половина мест была занята. Когда люди вошли внутрь, остальные находившиеся там обернулись в их сторону. Группа присутствующих состояла из турианцев, саларианцев и одной женщины-человека. Удовлетворив свое любопытство, они повернулись обратно к экрану.

Трое вошедших нашли три свободных кресла и сели. Ник сверялся со светящимся уни-инструментом, прикрепленным к его левой руке, а Кали наклонилась к уху Андерсона и шепнула:

— Они опустили нас почти в самый низ списка. Не очень хороший знак.

Андерсон понимал, что она имеет в виду. Совет был хорошо известен своей манерой рассматривать вначале те вопросы, которые, по их мнению, имели наибольшую важность.

И проблема, представлявшая для них в настоящий момент наибольший интерес, стала ясна, как только огромный экран на стене ожил, показав общий план Палаты Совета. Глядя сзади на обширный зал, выстроенный в виде амфитеатра, можно было заметить, что все зрительские места заняты, а это означало, что сегодня ожидалось обсуждение чего-то, что интересовало значительное число людей.

Слева располагалась возвышенная платформа, на которой сидели члены Совета. Помост Просителя находился прямо напротив них, и на нем стоял кварианец, готовый заговорить. Кварианцы были кочевой расой, типичный представитель которой был чуть меньше среднего человека. Как и многие его сородичи, проситель был одет в пеструю разномастную одежду, скрепленную разнообразными ремешками и металлическими застежками. Лицо его скрывало зеркальное стекло шлема с дыхательным аппаратом. Суть просьбы кварианца стала очевидной, как только ему дали слово.

— Меня зовут Фотар Вас Майнар. Я стою перед вами, как наделенный должными полномочиями представитель кварианского флота.

— Наделенное должными полномочиями ничтожество, как по мне, — досадливо выкрикнул один из турианцев, сидевших в приемной. Андерсон мог понять, почему. Именно кварианцы три столетия назад создали искусственный интеллект, известный как гет. Позднее, терпя поражение в войне в разгар восстания гетов, кварианцы были вынуждены искать спасения на сборище космических кораблей, называемом Странствующим Флотом. Именно из-за этих событий остальные расы смотрели на кочевников с презрением.

Публика, сидящая в Палате Совета, издала хор недовольных возгласов, осажденный строгим предупреждением старшины охраны. Ее голос прогремел через систему громкой связи:

— К порядку! Мои солдаты выведут всех из зала, если это потребуется.

Шум умолк, и советница-азари заговорила. Она находилась в стадии матриарха своей очень долгой жизни, и была известна своей здравомыслящей натурой. Ее голубоватая кожа, казалось, светилась, будто бы озаренная изнутри.

— Пожалуйста, примите наши извинения, представитель Майнар. Можете продолжать.

Кварианец ответил полупоклоном.

— Благодарю вас. Вопрос, который я хочу поднять перед вами, прост. Это правда, что мой народ ненамеренно выпустил в галактику угрозу гетов, но правда также и то, что мы заплатили за эту ошибку и продолжаем платить за нее.

Совет, быть может, помнит, что много лет назад, в разгар восстания гетов, нам было приказано закрыть наше представительство в Президиуме. И мы понимали, почему. Но с тех пор очень многое изменилось, и мы верим, что настало время установить новые отношения. Именно поэтому я стою перед Советом, прося разрешения вновь открыть посольство кварианцев на Цитадели. В конце концов, ведь даже батарианцы имеют такое представительство в Президиуме, так почему же Странствующий Флот должен быть исключением?

Это вызвало рев негодования со стороны толпы, и, верная своему слову, старшина охраны послала солдат очистить зал. Это заняло десять минут, и все это время кварианец вынужден был стоять и ждать, пока они закончат. Затем началось уже серьезное обсуждение, и вскоре стало ясно, что Совет раскололся. Саларианец и человек поддерживали прошение, а остальные были против.

После пятнадцати минут споров азари предложила компромисс:

— Я против намерения вновь открыть посольство кварианцев, потому что это подразумевает наличие еди­ного правительства. А представитель Майнар еще не доказал, что такой орган на самом деле существует.

Тем не менее, принимая это во внимание, в его словах есть смысл. Я полагаю, что создание формальной связи, посредством которой кварианский флот смог бы общаться с Советом, стало бы положительным этапом развития. Поэтому вместо посольства я предлагаю санк­ционировать открытие кварианского консульства. Затем, когда и если условия будут тому соответствовать, статус этого представительства может быть повышен до полноценного посольства.

Саларианец и человек согласились с этим предложением, оставив турианца бессильно хмуриться, глядя как Майнар высказывает свою благодарность. Посольство не откроется, но шаг сделан, и флот будет удовлетворен.

Следующий час долго тянулся для Андерсона, Кали и Ника. Но, наконец, после еще трех прошений, азари по имени М’Лани пришла за ними. Пока Андерсон вставал, Кали напомнила Нику:

— Жди здесь… И будь готов на случай, если ты нам понадобишься.

Ник играл в игру на уни-инструменте. Головоломка была придумана для биотиков, поэтому у нее не было осязаемого управления. Только рецепторы, через которые можно было направлять темную энергию.

— Ага, да, — сказал он, не поднимая глаз. — Потом мы идем в «Куб». Верно?

— Верно, — согласилась Кали, вставая. — Пожелай нам удачи.

Вернувшись к главной лестнице, Андерсон и Кали прошли по ней к Помосту Просителя. Одно дело было видеть его на экране и другое — самим стоять на платформе и смотреть через пятьдесят метров пустого пространства, отделявшего их от кресел членов Совета. Азари расположилась слева сбоку. Рядом с ней сидел саларианец, после него турианец и человек. Над головой членов Совета висели пятиметровые голографические изображения каждого из них, так чтобы просители могли видеть выражения их лиц.

Несмотря на то, что сегодня он был без формы, Андерсон стоял так, словно она была на нем — с идеально прямой спиной и руками по швам. У него были черные волосы, округлое лицо и оливкового цвета кожа.

Кали служила в войсках много лет назад, но провела в армии гораздо больше времени как гражданский специалист. Тем не менее, она понимала, насколько важен внешний вид, и тщательно старалась поддерживать контакт глазами с членами Совета. Азари заговорила первой.

— Приветствуем вас, адмирал Андерсон и мисс Сандерс. Прежде чем вы начнете свой доклад, разрешите мне сказать, как сильно мы ценим проделываемую вами работу. Кто будет говорить первым?

— Думаю, я, — ответил Андерсон. — Как вы знаете, мы с мисс Сандерс согласились завершить расследование того, что произошло в Академии Гриссома, и, после тщательного изучения, мы считаем, что в дело были вовлечены Жнецы.

— Жнецы? — цинично переспросил советник-человек. — Или «Цербер»? Честно говоря, я считаю теорию со Жнецами, мягко говоря, притянутой за уши.

Зная этого человека, Андерсон пытался убедить советника в своей правоте еще до заседания, но безуспешно. Поэтому, не получив поддержку этой стороны, Андерсон подбирал слова осторожно.

— И те, и другие, на самом деле, — ответил он. — Есть доказательства того, что Пол Грейсон, человек, напавший на академию и убивший нескольких ее работников, был некоторое время агентом «Цербера». Затем, по причинам, которые нам не до конца ясны, Призрак обратился против него. После этого его силой удерживали на космической станции, где подвергли ряду экспериментов, которые поместили его под контроль Жнецов. Мы знаем об этом, потому что видели ту лабораторию собственными глазами. Сложно сказать, до какой степени Жнецы могли контролировать Грейсона, но мы думаем, что влияние было достаточно сильным.

— Ах, вы так думаете? — осведомился советник-турианец. — Основываясь на чем? Я читал отчеты. Этот человек был наркоманом, сидящим на красном песке. И вы признаете, что он был завербован «Цербером». Зачем выдумывать сложные теории относительно Жнецов, когда его мотивы столь очевидны?

— То, что вы говорите, правда, — признала Кали. — Грейсон был наркоманом. Но он также был отцом одной из моих учениц. Очень талантливой девочки-биотика по имени Джиллиан. И Грейсон души не чаял в своей дочери. Поэтому нападение на то место, где она училась, прямо противоречило его интересам. Но он все равно это сделал. И куда он пошел? В нашу исследовательскую лабораторию. Туда, где хранились все данные по нашим ученикам. Затем, убив троих сотрудников, он вошел в библиотеку оптических дисков, где хранились записи показаний всех датчиков и результаты всех тестов. Через несколько мгновений он начал передавать куда-то эти данные.

— У вас есть доказательства этого? — требовательно спросил турианец. — Запросы, посланные в экстранет? Вы можете доказать, что Грейсон отправил информацию Жнецам?

— Нет, — признал Андерсон. — Мы не можем доказать этого. Но тело Грейсона было в чрезвычайной степени модифицировано, и мы полагаем, что он обладал способностью передавать информацию без использования традиционных технологий связи.

— Даже так, — здраво рассуждала азари, — разве не будет более логично предположить, что Грейсон действовал по поручению «Цербера»? И что данные были посланы к ним? Не обижайтесь, адмирал, но этот человек работал на «Цербер». Про-человеческую организацию, готовую сделать буквально все, чтобы одержать верх в своем деле. А вы человек. Поэтому было бы понятно, что вы пытаетесь отвести вину от своего вида. Не осознанно — я понимаю, что вы прекрасно отдаете себе в этом отчет, — но бессознательно.

— Что касается мисс Сандерс, — продолжала азари, — существуют доказательства того, что Грейсон симпатизировал и доверял ей. И, возможно, этого оказалось достаточно, чтобы повлиять на ее суждения.

Андерсон почувствовал, что в нем закипает негодование. Ему потребовалось призвать на помощь всю свою выдержку, приобретенную за время военной службы, чтобы не сорваться в ответ.

— «Цербер» — это угроза, — сказал он напряженно. — Но если вы прочитали все материалы, которые мисс Сандерс и я представили вам ранее, то вы должны знать, что тело Грейсона исследовали три независимых эксперта, и они согласились, что его импланты были неизвестного происхождения. Плюс к этому, до той степени, до какой механизмы в его теле могли быть изучены, мы можем сказать, что они намного превосходят все, что мог создать «Цербер». Но лучше один раз увидеть. Поэтому, с вашего позволения, я бы хотел предъявить вещественное доказательство номер 1.

Советник-человек изобразил на лице выражение болезненного раздражения, откидываясь на спинку кресла.

— Предъявляйте, если угодно. Чем быстрее этот фарс закончится, тем лучше.

Включился прожектор, и с мягким шипением снизу из-под пола поднялась блестящая металлическая колон­на. Она двигалась, пока демонстрационная капсула, рас­положенная на ее вершине, не оказалась посередине между членами Совета и Помостом Просителя. И тогда члены Совета увидели то существо, в которое превратился Грейсон. Тело его было заключено в прозрачное поле стазиса. По полю пробегали вспышки, когда частички пыли соприкасались с ним.

Тело Грейсона было обнажено, а кожа имела сероватый оттенок. Около центра его лба виднелись два пулевых отверстия с синими краями, а глаза были неприятно открыты, будто бы он пытался высмотреть того, кто нажал на курок. Значительные повреждения были также нанесены и торсу Грейсона. Импланты, установленные в его конечностях, уже не действовали, лишенные питавшей их энергии, но их, змеившихся под тонкой полупрозрачной кожей, покрывавшей его плоть, все же можно было рассмотреть. Создавалось ощущение, что все его тело подверглось целенаправленному изменению.

— Бог мой, — с чувством проговорила советница-азари. — Я не могла и подумать. Несчастный человек.

— И правда несчастный, — серьезно согласился ее коллега человек. — Можно лишь вообразить себе его страдания. Но, сколь бы больно мне ни было говорить это, не существует разумных границ жестокости в отно­шении человека к человеку. Я не могу объяснить, откуда взялись импланты Грейсона, или каково было их назначение, но «Цербер» известен своей жестокостью. И я все еще не вижу правдоподобной связи со Жнецами.

— Я согласен, — добавил саларианец. — Но я не думаю, что мы можем позволить себе просто отбросить возможность причастности Жнецов. Я предлагаю, чтобы адмирал Андерсон и мисс Сандерс продолжили свое расследование. Если, конечно, они этого хотят.

Андерсон взглянул на Кали и увидел, как она кивнула. Его глаза вернулись к саларианцу.

— Хотим.

— Хорошо, — сказала азари, будто бы с радостью избавляясь от этой темы. — Уберите, пожалуйста, тело. Мы увидели достаточно.

Хотя публику и заставили покинуть зал, здесь все равно присутствовали десятки работников Цитадели. Когда прожектор выключили, и тело Грейсона на блестящей опоре опустилось вниз, в скрытую под главным этажом область, один из сотрудников в униформе огляделся вокруг. У него было двое подчиненных, и второй обладал неугасимой жаждой информации. Он ускользнул прочь.

Вернувшись в приемную, Кали осмотрела сиденья. Ника нигде не было видно. Большинство остальных просителей к тому времени уже ушли, но саларианец все еще сидел и ждал своей очереди.

— Извините, — сказала Кали, — здесь оставался молодой человек… Вы не знаете, куда он пошел?

Саларианец оторвал взгляд от своего уни-инстру­мента.

— Он вышел около пятнадцати минут назад. С тех пор я его не видел.

Кали поблагодарила его, включила уни-инструмент и назвала имя Ника. На ее запрос прозвучала запись: «Это Ник. Оставьте сообщение. Я вам перезвоню».

— Не отвечает? — спросил Андерсон.

— Автоответчик, — Кали волновалась, и это было видно по ее лицу. — Я же сказала ему ждать здесь.

— Ты же знаешь Ника, — ответил Андерсон. — Скорее всего, ему надоело ждать, и он пошел в «Куб». Он все утро об этом твердил.

— Наверное, ты прав, — согласилась Кали. — Но лучше проверить. «Куб» по пути домой.

По мнению Андерсона, Кали проявляла чересчур много заботы по отношению к Нику. Парню уже восемнадцать, черт побери. Но она отвечала за него в академии и согласилась быть его опекуном на время их пребывания на Цитадели. А к этой обязанности она относилась очень серьезно.

Застекленный лифт доставил их обратно на нижний этаж, где они вышли через главный вход. На посту сидел все тот же турианец, так что Кали задержалась, чтобы поговорить с ним.

— Мы сегодня проходили здесь проверку безопасности с юношей по имени Ник Донахью, вы его видели?

Полицейский кивнул.

— Он вышел пятнадцать или двадцать минут назад.

Кали нахмурилась.

— И вы позволили ему уйти?

Турианца этот разговор явно раздражал.

— Моя работа — не пускать посторонних снаружи, а не изнутри. А если вы потеряли парня, то чья в этом вина?

Андерсон решил вмешаться до того, как Кали ответила.

— Мы понимаем. Он был один? Или с кем-то.

— Один.

Андерсон взглянул на Кали.

— Это хорошо. Пойдем.

Короткая поездка на шаттле, и меньше чем через пятнадцать минут они оказались у тренировочного комплекса, называемого «Кубом». Он был построен биотиками для биотиков, как место, где они могли состязаться друг с другом и оттачивать свои навыки. Чтобы получить доступ туда, необходимо было иметь подтвержденную способность швырять, притягивать или блокировать предметы. Или использовать пространственное искажение, чтобы разрушать цели быстропеременными полями эффекта массы.

Азари были биотиками от природы, но некоторые из них оказывались более одаренными, чем другие. Но у остальных рас, в том числе кроганов, турианцев, саларианцев и людей, биотические способности появлялись в результате воздействия нулевого элемента. И большинство, если не все биотики, носили в себе импланты, называемые био-усилителями, которые повышали и стабилизировали их способности. Таких, как они, классифицировали как Уровень 1, Уровень 2 или Уровень 3 в соответствии с их силой и устойчивостью. Ник был Уровнем 2 и тренировался в «Кубе», надеясь квалифицироваться на Уровень 3.

Спортзал, если его можно было так назвать, располагался на тускло освещенной торговой улице, и опознать его можно было по светящейся вывеске. Ящероподобный кроган стоял у входной двери, как напомина­ние не в меру любопытной публике держаться на расстоянии. Ростом он был около двух метров и весил более ста пятидесяти килограмм. Как и другие представители его вида, этот привратник казался на вид слегка горбатым — из-за слоев плоти и костей, покрывавших его могучие плечи. Его лицо было плоским и жестоким и отличалось отсутствием четко видимых носа и ушей. Пара маленьких, широко посаженных глаз, следила за Андерсоном с возрастающей враждебностью. Его голос прозвучал как молотилка, работающая на первой передаче.

— Вход только по абонементам.

— Наш сын здесь занимается, — солгала Кали. — Мы хотели бы посмотреть на его тренировку.

— Имя?

— Ник Донахью.

Кроган бросил взгляд на свой терминал, нашел наз­ванное ему имя, и фыркнул:

— Можете войти.

За дверью оказался тесный вестибюль, из которого можно было пройти в раздевалку и в лежащий за ней тренировочный зал. Узкая лестница вела к маленькому балкону, с которого зрители могли наблюдать за происходящим внизу.

— Идем, — сказала Кали, — посмотрим, как он швыряется людьми.

— А потом зададим ему взбучку, — сказал Андерсон низким голосом, следуя за ней.

Балкон для зрителей оказался пустым, поэтому они спустились к первому ряду, откуда открывался хороший вид на кубическое пространство, в честь которого получил свое название комплекс. Стены были обиты и разделены на мягкие светящиеся квадраты, так что когда саларианца «бросили» через все помещение, он отпрыгнул от стены и приземлиться невредимым. Один из квадратов засветился, раздался сигнал, и компьютерный голос произнес счет: «Пять — три в пользу Атилуса».

Но матч был еще далек от завершения, как стало ясно, когда саларианец «поднял» своего оппонента турианца вверх и резко опустил обратно, со значительной силой припечатав его к мягкому полу. «Пять — четыре, — объявил голос, — в пользу Атилуса».

— Я не вижу Ника, — сказала Кали, перегибаясь через перила. Внизу было около десятка биотиков, стоявших или сидевших вдоль стен. Некоторые из них захлопали, когда саларианец заработал очко, но были вынуждены броситься в стороны, когда турианец отомстил противнику, запустив того в полет в их направлении.

— Я думаю, контора у них в подвале, — добавила Кали. — Давай проверим, отмечался ли он сегодня.

Спустившись обратно на основной этаж и оттуда в подвал, они попали в тускло освещенный кабинет. Коротышка волус с удобством расположился за массивным столом.

— Биотики из земного клана — желанные гости у нас. Один абонемент или два?

— Ни одного, — ответила Кали. — Мы пытаемся найти нашего сына, Ника Донахью. Он был здесь сегодня?

Волус обратил взгляд к своему терминалу, ввел имя и повернулся к ним обратно.

— Нет, не был. Тем не менее, вы можете продлить его абонемент. Двести пятьдесят кредитов за шесть месяцев.

— Спасибо, но нет, — твердо сказал Андерсон. — Скажите, пожалуйста… У нашего сына есть здесь друзья? Кто-то, с кем он предпочитает проводить время?

Волус пожал плечами.

— У меня нет времени следить за личными отношениями. Но я видел вашего сына вместе с Окостой Лемом и Арриусом Саллусом. Они вместе работают.

— Кто они? — спросила Кали.

— Лем — саларианец, а Саллус — турианец. Оба значатся у меня как Уровни 3.

— Они были здесь сегодня?

Волус сверился с терминалом.

— Нет.

— Где они живут? — поинтересовался Андерсон. — Мы хотели бы поговорить с ними.

Волус колебался, будто не желая расставаться с информацией, но когда Андерсон положил оба кулака на стол и нахмурился, волус сдался. Три минуты спустя люди уже снова стояли на улице. Кали взглянула на клочок бумаги.

— Лем и Саллус живут по одному адресу.

Андерсону это не нравилось. Ни на грамм. Но он решил держать свое беспокойство при себе, а они тем временем спустились на два уровня вниз и пробирались через все более нагоняющие чувство клаустрофобии улицы, заполненные барами, стриптиз-клубами и прочими злачными заведения. Некоторые из прохожих провожали пару глазами, как хищники, следящие за жертвой. Но внешний вид был важнее всего. И благодаря тому, что Андерсон и Кали выглядели так, будто точно знали, что делают, их беспрепятственно пропускали.

— Вот, здесь, — сказала Кали, когда они подошли к фасаду мрачно выглядящего строения. Вывеска гласила: «Сансу Электроникс». Коммерческое здание казалось малоподходящим местом для проживания биотиков.

Андерсон открыл дверь, и они вошли внутрь. За конторкой сидела женщина средних лет. Она улыбнулась.

— Могу я вам помочь?

— Да, — ответила Кали. — Мы ищем Окосту Лема и Арриуса Саллуса. Нам сказали, что они здесь живут.

Секретарь нахмурилась.

— Должно быть, тут какая-то ошибка. Здесь никто не живет. Разве что канализационные крысы… но у них нет имен.

— Вы уверены?

Женщина кивнула.

— Уверена. Здесь работает трое сотрудников, и все они отправляются ночевать по домам.

Они поблагодарили ее и вышли. Оказавшись снаружи, Кали попыталась позвонить еще раз и получила тот же ответ. Ник пропал.

ГЛАВА 2

Где-то в Туманности Полумесяца

Призрак сидел перед овальным проемом, открывав­шимся на замерзшие пустоши одной из планет в Туманности Полумесяца. Поблизости виднелись развалины заброшенной горной разработки, а на заднем плане проходил ряд зазубренных пиков. Это было убогое место, но именно такое место могло гарантировать секретность, что было для него очень важно. Прозвучал сигнал, и женский голос произнес: «Кай Ленг здесь и хочет видеть вас».

Призрак повернулся к двери.

— Впустите его.

Дверь с шипением открылась, и на пороге появился Кай Ленг. Этот агент множество раз доказывал свою полезность и был очень важной частью деятельности «Цербера». У него были черные волосы и карие глаза, что говорило о его китайских корнях. Но форма лица и цвет кожи намекали на возможное присутствие также и некоторой части славянской крови. Гостевое кресло скрипнуло, когда он сел.

— Вы посылали за мной?

— Да, — сказал Призрак, поднимая серебряный портсигар с металлической поверхности стола. — Нам нужно поговорить. — Глава «Цербера» выбрал сигарету, зажег ее и сделал глубокую затяжку. Ему нравился этот процесс, нравился вкус и ощущение проникающего в кровь никотина. Слова смешались с дымом. — Пару минут назад поступил звонок. От агента на Цитадели. Похоже, Пол Грейсон дает против нас показания.

Брови Ленга поднялись вверх.

— Мне это кажется очень маловероятным. Я всадил две пули ему в голову.

— Да, именно так, — согласился Призрак, стряхивая пепел в черную пепельницу из оникса. — Но, как ты помнишь, мы были вынуждены оставить тело Грейсона, покидая станцию. Это позволило Дэвиду Андерсону и Кали Сандерс сохранить труп и использовать его в своем докладе перед Советом Цитадели. И, несмотря на попытки Андерсона и Сандерс предупредить Совет о Жнецах, те в первую очередь винят «Цербер». Мне это не нравится. Доверие к нам под угрозой.

Другой агент, быть может, сказал бы что-то неуместное в этот момент. Но не Ленг. Он просто сидел, выжидая, его лицо ничего не выражало. Призраку это нравилось. Он сделал еще одну затяжку и выпустил дым вместе со словами.

— Есть еще кое-что. Совет дал Андерсону и Сандерс разрешение на продолжение расследования. Поэтому я хочу, чтобы ты отправился на Цитадель, присматривал там за ними и забрал тело Грейсона.

Ленг поднялся.

— Это все?

— Да.

Призрак дождался, пока Ленг выйдет за дверь, прежде чем дотронуться до кнопки. Минуту спустя появилась прекрасная брюнетка. На ней был симпатичный короткий жакет, мини-юбка и сапоги до колена. На подносе, который она поставила ему на стол, стояла бутылка «Джим Бим Блэк» и единственный стакан. Наполнив стакан янтарной жидкостью на три пальца, она вышла.

Призрак следил за ней глазами, а затем поднял стакан и повернулся к проему. Покрытый льдом пейзаж был как сама вселенная. Холодным и враждебным человеческой жизни. «Но раса выживет, — думал про себя Призрак, — неважно, какой ценой».

На борту корабля работорговцев «Слава Кар’шана»

Корабль «Слава Кар’шана» был построен более ста лет назад, и на вид представлял не самое приятное зрелище. Но его корпус оставался прочным, двигатели были практически новыми, и он был хорошо вооружен. Это было необходимостью в галактике, где работорговля осуждалась, а корабли вроде этого становились объектами преследования как правительств, так и пиратов. Но достоинства «Кар’шана» ничего не значили для Хала Маккенна и еще ста тридцати пленников, втиснутых в его вонючий трюм.

Это было мрачное место. Тот скудный свет, что здесь присутствовал, исходил от ряда дисков, тянущихся по всей длине отсека. Изогнутые переборки напоминали ребра, так что Маккенну казалось, что он заточен внутри огромного зверя. Стекающий по покрытым пятнами ржавчины стенам конденсат и непереносимая вонь немытых тел лишь усиливали это впечатление, равно как и прерывистый грохот водопроводной сети, раздававшийся перед «смывом». Смыв, подобный ураганному тропическому ливню, предназначался для мытья рабов и слива отходов их жизнедеятельности в корабельную систему переработки. Чтобы, как сказал один из его спутников-рабов, «они могли пить собственную мочу».

Но, приходилось жить с тем, что было. Все, что мог делать Маккенн в этой ситуации — это пытаться выполнять нехитрые упражнения, мечтать о свободе и дремать. Именно последним он и был занят, когда батарианец ударил его тыльной стороной ладони по лицу.

— Просыпайся, церберовская мразь! Или хочешь остаться без ног?

Маккенн выругался и поднял голову. Батарианцы были человекоподобными, если возможно называть «человеком» существо с четырьмя глазами, восемью ноздрями и выпученными щеками.

— Пошел ты, четырехглазый, — сказал Маккенн, — и пошел твой чертов род.

За это Маккенн заработал еще удар, и под вой механизмов на каждого раба опустилась тесная клетка — все они должны были сидеть прямо и подобрать ноги, чтобы избежать травмы. Эта ограничивающая система была создана для того, чтобы дать возможность работорговцам изолировать и держать под контролем отдельных проблемных личностей, а также для защиты рабов при вынужденных чересчур резких маневрах корабля. Поэтому Маккенн знал, что батарианцы готовятся к одному из этих вариантов. Но к какому?

Он получил ответ, когда раздался сигнал, и по корабельной связи прозвучал голос.

— Говорит капитан. Приготовить корабль к бою. Всем членам экипажа занять свои боевые места. Основное оружие к бою готово. Дополнительное оружие к бою готово. Запасное оружие к бою готово. Примерное время до контакта — 47 минут. Конец связи.

Теперь рабы знали больше. Но некоторых важных частей информации все равно недоставало. Подвергались ли батарианцы нападению? Или собирались сами нападать на кого-то? И если так, то что им нужно? Получить ответы на эти вопросы было невозможно. Женщина начала молиться, какой-то турианец велел ей заткнуться, а Маккенн с удивлением для себя обнаружил, что надеется на победу своих тюремщиков в грядущем сражении. Потому что если они проиграют и «Кар’шан» будет уничтожен, его жизнь также закончится.

На борту кварианского корабля «Айденна»

Джиллиан Грейсон несла вахту, когда зазвучала тревога. Тренировки были обычным делом на борту «Айденны», поэтому она подумала, что капитан Исин’Мол Вас Айденна решил устроить команде еще одну вымышленную экстренную ситуацию, пока не услышала его голос по связи: «Это не учебная тревога. Повторяю… Не учебная тревога. Судно, похожее на пиратов или работорговцев, приближается к нам, и, судя по нашим предварительным оценкам, войдет с нами в контакт примерно через 47 минут. Всем взрослым членам экипажа занять свои боевые места — а всем несовершеннолетним собраться в Яслях. Кила се’лай». (Как будет угодно нашим предкам).

Восемнадцатилетняя Джиллиан считалась взрослой, хотя ее положение здесь и было несколько иным из-за того, что она была одним из всего двух людей, находившихся на борту, а также благодаря тому факту, что она являлась биотиком Уровня 3. То есть единственным Уровнем 3 на «Айденне». И именно поэтому она была приписана к абордажной команде вместе со своим наставником и защитником Хенделом Митрой, который был одновременно и солдатом Альянса, и начальником охраны Проекта «Восхождение». Это была важная позиция, потому что абордажная команда будет играть решающую роль в защите корабля, если у них произойдет прямой контакт с нападающими.

В этом состояла основная цель как пиратов, так и работорговцев. Чтобы получить выгоду, им требовалось взять судно на абордаж и захватить его. Невозможно получить выгоду, уничтожив жертву. Подобное могли сделать разве что геты-налетчики. Поэтому Джиллиан поспешила облачиться в кинетическую броню человеческой модели, которую дали ей кварианцы. Она была оранжевого цвета и имела гладкий, почти как у кварианцев, шлем со стеклом, а также плотно прилегающий защитный панцирь на груди. Присоединив резервуар с воздухом, Джиллиан была готова сражаться в вакууме, если понадобится. Также как и прочие кварианцы, толпившиеся вокруг. Они уже привыкли к соседству человека рядом с ними. Настолько, что дали ей имя Джиллиан Нар Айденна — Джиллиан, Дитя Корабля «Айденна».

Покончив с броней, она достала из своего шкафчика изготовленный человеческой корпорацией «Хейн-Кедар» пистолет в кобуре и пристегнула ее к скафандру. К этому времени появился Хендел — его голова и плечи возвышались над кварианцами. На нем была белая с черными отметками броня, а его личное вооружение составляли дробовик «Соколов» и пистолет «Хейн-Кедар». Он мрачно улыбнулся.

— О чем ты только думала? Оранжевый тебе не идет.

— Я подумала, что было бы неплохо, чтобы они меня заметили.

Хендел рассмеялся. Его смех заглушил шлем, который он натянул на голову в этот момент. Этот разговор, размышляла Джиллиан, очень сильно отличался от общения взрослых с детьми, столь обычного там, в Академии Гриссома. В свои двенадцать лет — когда они встретились впервые — она была очень нестабильной. Теперь, когда прошло шесть лет и тысячи световых лет остались позади, его отношение к ней стало взрослым. Хенделу было нелегко, но шаг за шагом он смог превратиться из строгого воспитателя в некое подобие мудрого дяди. И она выросла тоже, и как личность, и как биотик, хотя и все еще время от времени выходила из себя. Также как и он.

Кварианец по имени Уго командовал абордажной командой. Он быстро пересчитал их, сказал: «За мной» и вывел отряд в главный коридор. Отсюда им нужно было пройти через то, что на военном корабле Альянса называлось бы палубой экипажа. Но вместо привычного камбуза, спальных капсул и медицинского отсека, здесь пространство было разделено на кабинки. Они были сгруппированы по шесть и разделялись между собой стенами в половину высоты потолка, а войти в них можно было через отверстия, обычно закрытые разноцветными занавесками. Тканевые перегородки сейчас были отдернуты в сторону и закреплены там, чтобы не помешать передвижению ремонтных бригад корабля.

Отсюда команда спустилась в помещение, которое кварианцы называли «торговой палубой». Она была заполнена шкафчиками, по одному на каждого члена команды, где они могли хранить неиспользуемые ими предметы, которыми хотели поделиться с другими. Благодаря этой системе «бери то, что нужно» вещи оказывались в руках тех, кому требовались, и это хорошо помогало на корабле с ограниченным жизненным пространством, вроде «Айденны». Как и на жилой палубе выше, здесь все было убрано, и шкафчики закрыты.

— Так, — сказал Уго, когда абордажная команда остановилась перед главным шлюзом, — вы знаете схему. Если эти бесплеменные мрази попытаются захватить корабль, то пойдут через этот люк. Остальные слишком малы, в них одновременно могут протиснуться не больше двоих. Там может справиться молодежь. Поэтому начинайте готовить барьеры. Они сами себя не передвинут. Джиллиан, на пару слов.

Барьеры имели в высоту чуть больше метра, около двух метров в длину и девяносто сантиметров в толщину. Они стояли на роликах, поэтому их было легко передвигать, и были снабжены крюками для фиксации на палубе. Расположенные должным образом, они заставят нападающих двигаться в одном направлении и дадут защитникам столь необходимое укрытие. Раздалось громкое грохотание, когда барьеры начали передвигать на заранее размеченные краской на полу места.

Уго не славился общительностью, поэтому Джиллиан знала, что вместо «пары слов» она получит ряд приказаний. Невозможно было разглядеть лицо Уго через отражающее стекло шлема, да и лицо Джиллиан скрывал такой же шлем, так что между ними не было того, что принято называть контактом глаз. Его голос звучал ровно и сухо.

— Капитан попытается уничтожить врага до того, как он приблизятся к нам. В этом наше преимущество. Мы можем использовать свои основные орудия, а они нет, если хотят взять наш корабль целым.

Но если им удастся подойти вплотную и выбить шлюз, нам придется сдерживать их, пока не прибудет подкрепление. Вы, люди, — единственные наши биотики, и ваши навыки могут серьезно изменить ход боя. Особенно если нам удастся застать их врасплох. Поэтому не рвись вперед, береги свою энергию и жди моей команды. Поняла?

Джиллиан сознавала, что Уго взволнован, и почувствовала, как ей на плечи опускается груз некоей очень взрослой ответственности. Справится ли она? Достаточно ли она хороша, чтобы изменить ход боя? На месте желудка у нее образовалась пустота. Она кивнула.

— Поняла.

— Хорошо. Тогда за работу.

На борту корабля работорговцев «Слава Кар’шана»

Капитан Адар Адрони сидел в центре U-образной командной рубки «Кар’шана», слева от его троноподобного кресла расположился его первый помощник, а справа — навигатор. Перед ними стоял изогнутый экран. На нем они видели компьютерный интерфейс, показывавший изображения всех местных планет, преследуемый ими корабль и строки данных, ползущих по обеим сторонам монитора.

«Кар’шан» шел по курсу, доставляя партию рабов на шахты, когда раздался звук сирен. Все это было, на самом деле, чистой удачей. Удачей для Адрони и неудачей для этих газососов кварианцев.

Так что теперь, благодаря своему везению, Адрони собирался заполучить немалый бонус. Рабы-кварианцы особо ценились из-за своих тонких технических навыков, да и их корабль тоже представлял ценность. Мысли Адрони прервал голос первого помощника.

— Две разрывные торпеды движутся к нам, капитан. Время до столкновения — минута двадцать две секунды.

Адрони кивнул.

— Выстрелить четыре перехватчика. По два на штуку. Этого должно хватить.

Он оказался прав. Обе нацеленные на них ракеты были уничтожены парой взрывов. Теперь, по мере того, как расстояние между ними начало сокращаться, корабль кварианцев развернулся к батарианцам и открыл огонь из двух пушек с магнитными ускорителями. Это оружие было очень опасным, особенно на близких дистанциях, а выпускаемые им разрушительные снаряды невозможно было перехватить ракетой. Поэтому батарианцы могли лишь терпеть атаку, пока суда продолжали сближаться.

Но корабль Адрони был готов к таким ситуациям. «Кар’шан» питался от стандартного танталового приводного ядра и топливных элементов Н-типа, которые могли дать дополнительную энергию, требуемую для отражения града вражеских снарядов.

Тем не менее, этот натиск подверг серьезной проверке защиту батарианцев, когда силовой барьер отключился, обнажив броню обшивки. Выстрелы продолжали буравить этот слой защиты, когда Адрони отдал командиру стрелков приказ, которого тот ждал: «Выстрелить убийцами двигателей».

Убийцы двигателей были очень узкоспециализированным оружием, созданным для того, чтобы отключать, но не разрушать двигательные установки кораблей. Чтобы воспользоваться таким оружием, необходимо было подобраться близко к жертве, иначе экипажу другого корабля хватит времени перехватить и уничтожить эти маленькие ракеты. Но это требование уже было выполнено, и Адрони удовлетворенно фыркнул, когда один или два убийцы двигателей прорвались через встречный огонь и поразили обшивку противника. Но не где попало, а в особом месте, служившим соединением между ядром двигателя и остальной частью корабля. Повреждения можно будет починить, но на это уйдет время — а пока этим газососам придется полагаться на резервное питание.

— Идти на сближение, — скомандовал Адрони, когда пытавшийся ускользнуть корабль потерял энергию. — И выслать абордажную команду. Для них там есть работа.

На борту кварианского корабля «Айденна»

Раздался громкий удар, когда корабли соприкоснулись корпусами, и Джиллиан сбило с ног. «Приготовиться!» — скомандовал по внутренней связи Уго, когда она поднималась, и в этот момент прозвучал приглушенный взрыв. Наружный люк был взорван, и батарианцы прорвались в воздушный шлюз. Через несколько секунд металл вокруг панели на внутренней двери начал светиться. Затем луч плазмы прорвался через поверхность и начал двигаться вокруг коробки, оставляя за собой красную горячую линию. Послышалось громкое шипение, а за ним лязг, когда один из работорговцев пнул панель управления ногой, выбив ее на палубу «Айденны».

Воздух начал стремительно вылетать из отсека, унося с собой все, что не было надежно закреплено, но скорость истечения увеличилась еще больше, когда батарианцы распахнули люк. Затем, когда обе стороны открыли огонь и давление выровнялось, движение воздуха прекратилось.

Из-за образовавшегося вакуума не было слышно никаких других звуков, кроме тех, что поступали через внутреннюю связь. Поэтому Джиллиан не могла слышать свиста пуль, проносящихся туда-сюда. Но она слышала почти непрекращающийся поток приказов и комментариев Уго, когда строй тяжело бронированных батарианцев начал прокладывать себе путь внутрь «Айденны».

Вес брони замедлял работорговцев, но позволил им выдержать жестокую экзекуцию, когда кварианцы открыли по ним огонь. «Бейте сильнее! — подстегивал их Уго. — Прогрызайтесь через из броню. Мы должны остановить их, прежде чем они доберутся до барьеров».

Со своей позиции ближе к задней стороне коридора, где ее почти целиком скрывал за собой последний барьер, Джиллиан видела всю разумность слов Уго. Оружие, используемое обеими сторонами, стреляло микроскопическими зарядами, движущимися на близких к световым скоростях. Это означало, что каждая обойма могла нести в себе множество таких зарядов. Негативной стороной этого был постоянно возрастающий перегрев. Если вовремя не извлечь отработанный термозаряд и не заменить его на новый, то оружие может прийти в негодность и оставить своего владельца беззащитным. Это была лишь одна из многих вещей, которые должна была помнить Джиллиан.

Один из батарианцев упал, сраженный плотным потоком кварианских пуль, прорвавшихся через множественные слои его защиты к уязвимой плоти. В результате, через пробитую в скафандре работорговца дыру вырвался ужасающего вида фонтан крови, выплеснувшейся из тела под внутренним давлением. Подобного зрелища было достаточно, чтобы Джиллиан почувствовала прилив тошноты, направляя свой пистолет на захватчиков и нажимая курок. Там, куда ударяли пули, возникали вспышки, но выстрелы не оказывали ощутимого воздействия, потому что батарианцы продолжали ломиться вперед.

Тут и без того сложная ситуация обратилась к худшему, когда в бой вступил кроган-наемник. Джиллиан знала очень мало о вооружении кроганов, но ей и без этого стало понятно, насколько смертоносно его штурмовое оружие, когда он сразил двоих из ее команды, а Уго поднялся, чтобы бросить гранату. Последовала вспышка света от взрыва, но эффект его оказался минимален.

Кроган выстрелил в Уго, и кварианец безуспешно попытался сохранить вертикальное положение, противостоя ударам. Попыткам кварианца положили конец тяжелые пули, уничтожившие его кинетические щиты и пробившиеся через броню. Получившаяся дыра оказалась настолько большой, что скафандр кварианца разорвался. Джиллиан в ужасе смотрела, как вакуум высасывает большую часть внутренних органов Уго из его грудной клетки, вываливая их на палубу.

Джиллиан почувствовала, как глубоко внутри нее закипают эмоции. Было время, когда комбинация гнева и горя обернулась бы для нее гибелью. Но с тех пор она выросла и научилась использовать ненависть как топливо для своего дара. Поэтому, когда кварианцы были вынуждены начать отступление от барьеров и неуклонно надвигающегося крогана, девушка выскочила из укрытия. Хендел крикнул «Нет!» через внутреннюю связь, но Джиллиан Нар Айденна не слушала. «Айденна» была ее кораблем, Уго был одним из ее народа, и долгом Джиллиан было защищать их.

Засунув пистолет обратно в кобуру, Джиллиан подняла руки. Затем, когда она набрала энергии столько, что не могла вместить уже ни капли больше, ей не оставалось ничего, кроме как отпустить ее. Кроган добивал ногой раненого кварианца, когда биотический удар настиг его. Несмотря на размеры этого чудовища, его оторвало от палубы и швырнуло в стальную переборку. Он упал, тяжело ударившись о пол, и пытался подняться, когда Хендел взял командование на себя: «Вперед! Убить ублюдка».

Джиллиан к тому времени уже собирала новую энергию. И когда Хендел и остальные открыли огонь по крогану, она выбрала своей целью батарианца, который вот-вот должен был обойти барьеры вокруг и атаковать защитников с тыла. Первым шагом она подняла работорговца на двадцать футов над палубой. Затем, пока испуганный батарианец пытался перебирать ногами в воздухе, Джиллиан отпустила его.

Генераторы поля массы «Айденны» все еще работали, так что захватчик тяжело рухнул вниз. Его ноги не выдержали, он упал, и Джиллиан выстрелила в лицевую пластину шлема батарианца. Та проломилась.

Несмотря на ощущения, с начала боя прошло всего десять минут. Но этого времени было достаточно, чтобы кварианцы из других частей «Айденны» успели схватить оружие и примчаться на торговую палубу. И как раз вовремя. Когда Джиллиан остановилась, чтобы сменить термозаряд, кварианцы заполонили пространство и пошли в наступление на шлюз.

Потеряв крогана и нескольких из своих, батарианцы были вынуждены повернуться и бежать. Хендел быстро оценил представившуюся возможность и ухватился за нее.

— Это наш шанс! За мной.

И они устремились за ним, через батарианский шлюз, внутрь «Кар’шана». Шлюз вел на палубу, где держали живой товар, и Джиллиан увидела по меньшей мере сотню рабов, сидевших спиной к переборкам, все запертые в тесных стальных клетках. Но на анализ окружающей обстановки у нее было очень мало времени, поскольку несколько батарианцев развернулись, стреляя в преследователей. Несколько выстрелов разлетелись вокруг, поразив пару рабов, а Хендел крикнул:

— Убить ублюдков! Нам нужно захватить центр управления, прежде чем они успеют отцепиться.

У Джиллиан кружилась от возбуждения голова, когда она вслед за другими кварианцами вбегала на батарианский корабль. Но теперь она поняла, в какой опасности они оказались. Если работорговцам удастся разорвать сцепку с «Айденной», кварианцы окажутся в ловушке.

Эта мысль заставила Джиллиан броситься вперед. Догнав Хендела, она последовала за ним к аварийной шахте, расположенной в переднем конце отсека.

— Мы не можем воспользоваться лифтом, — объяснил он. — Они могут отключить его и поймать нас внутри. Будь осторожна, Джиллиан — там на «Айденне» тебе крупно повезло.

Джиллиан, стремительно поднимавшаяся по лестнице на командную палубу, знала, что он был прав. Палубу тщательно обороняли, и это стало очевидно, когда пули ударили по броне Джиллиан, оттолкнули ее назад и заставили спрятаться обратно в шахту.

— Заморозь их, — посоветовал Хендел, находившийся несколькими ступеньками ниже. — Но сначала дай нам протиснуться вперед.

Некоторые биотики могли создавать момент стазиса, то есть поле эффекта массы, которое могло запирать внутри себя противников, мгновенно обездвиживая их. И хотя эта способность не была для Джиллиан также естественна как броски предметов в воздух, она работала над ней. Но будет ли она эффективной против целей, которых она не могла видеть напрямую? Невозможно было сказать наверняка.

Пока Хендел вел остальных наверх, Джиллиан постаралась собрать вокруг себя столько энергии, сколько возможно. Сделав это, она сформировала ее в сферу и «увидела», как та замораживает на месте нескольких воображаемых батарианцев. Затем она начала бороться, пытаясь продержать поле стазиса так долго, как только могла. Через три секунды Джиллиан почувствовала, что пузырь «лопнул», и рванулась вперед.

Она вышла из шахты, держа в руке пистолет. Полдюжины тел валялись посреди U-образного центра управления, и три батарианца стояли с поднятыми над головами руками.

— Ты сделала это, — сказал с гордостью Хендел. — Ты заморозила двоих из них и Ибина Вас Айденну. Он в ярости, но он это переживет.

Джиллиан почувствовала неимоверное облегчение, за которым последовала пустота, когда на нее нахлынуло последействие.

— Держите ее, — сказал Хендел, и все вокруг погрузилось во тьму.

На борту кварианского корабля «Айденна»

После окончания битвы прошло шесть часов, а Хал Маккенн чувствовал разочарование. Вместо освобождения, его и всех остальных рабов поместили под стражу и перевели на кварианский корабль. Это была благоразумная осторожность. Он знал это. Кварианцы хотели выяснить, кем были эти рабы, прежде чем отпускать их на свободу.

Поэтому пока корабли оставались сцеплены вместе, а кварианцы пытались починить свои системы управления, специальные группы допрашивали рабов. Некоторых освобождали, а некоторых нет, и Маккенн почувствовал оттенок опасения, когда нескольких из них увели куда-то в наручниках.

Очередь змеей тянулась через запачканную кровью торговую палубу к столу, за которым сидела пара кварианцев. Наконец, подошел черед Маккенна отвечать на вопросы. Дознавателей невозможно было рассмотреть за зеркальными стеклами их шлемов, и, как и многие другие в галактике, Маккенн плохо к ним относился.

— Имя?

— Хал Маккенн. В абордажной команде были люди. Двое. Я почтительно прошу, чтобы они присутствовали при моем допросе.

Наступило секундное молчание, кварианцы посмотрели друг на друга и снова на него. Могли ли они переговариваться по внутренней связи? Похоже на то, потому что затем один из них указал ему на место в стороне.

— Подожди здесь. Следующий.

Маккенн сделал, как ему велели. Ноги у него были свободны, но руки скованы, и в трех метрах от него стоял тяжеловооруженный охранник. Часов у него не было, но прошло по его ощущениям около часа, прежде чем появились люди. Маккенн к этому времени уже сидел, скрестив ноги, на палубе, поэтому он поднялся, когда вновь прибывшие остановились переговорить с кварианцами.

Когда они шли к нему, Маккенн увидел, что мужчина был шести футов роста с коротко подстриженными усами и козлиной бородкой. У него были рыже-коричневые волосы, темная кожа и держался он уверенно.

Девушка была ниже его, но не намного, и стройнее. Волосы у нее были черными, убранными назад от длинного узкого лица. Ее широко посаженные глаза казались почему-то особенно глубокими, будто прячущийся за ними разум усиленно работал.

— Хал Маккенн? — поинтересовался мужчина. — Я Хендел Митра. Это Джиллиан Грейсон.

Маккенн ощутил потрясение столь глубокое, что рот его открылся и закрылся как у только что пойманной рыбы.

— Джиллиан Грейсон? Дочь Пола Грейсона?

Лицо Джиллиан просветлело.

— Вы знаете моего отца?

— Ну, да, — признал Маккенн. — Мы с ним в одно и то же время были на станции «Цербера».

Угольно-черные глаза Джиллиан, казалось, сверлили в нем дыры.

— Где? Что произошло?

Маккенн мог точно сказать, что девушка не знала о смерти своего отца — и понимал, что должен быть очень осторожным, если хочет получить свободу.

— На нас напали турианцы. Мы отбивались, но их было больше. Мне попали прямо сюда.

С этим словами Маккенн отвел назад свои длинные нечесаные волосы, чтобы остальные могли увидеть белый шрам.

— Я потерял сознание. Когда очнулся, на мне лежало тело. Турианцы их обыскивали — брали себе все, что хотели. Поэтому я притворился мертвым, а учитывая кровь, залившую мне лицо, они на это купились.

В конце концов, они перетащили все тела, в том числе и меня, со станции на шаттл. Насколько я мог судить из того, что слышал, мертвых должны были перевезти на корабль. Но я понимал, что лучше мне туда не попадать. Поэтому, как только шаттл отправился в путь, я выбрался из кучи мертвых тел, взял один из пистолетов, что турианцы у нас забрали, и пошел вперед. Там были пилот и помощник. Я застрелил обоих выстрелами в затылок.

— Но что насчет моего отца? — спросила Джиллиан. — Что с ним стало?

— В тот момент я не знал, — честно ответил Маккенн. — У шаттла был обычный сверхскоростной двигатель. Все что я мог — это направить его к ближайшему ретранслятору и держать курс на Омегу. Я посчитал, что это было лучшим местом, куда я мог направиться, ведь я не знал, жив ли еще Призрак. К тому же, я сидел в украденном шаттле. Куда еще я мог полететь?

— Эта часть моего побега прошла удачно, — продолжал Маккенн. — Я продал шаттл по дешевке, но все равно выручил за него приличные деньги.

— Что потом? — скептически поинтересовался Хендел.

Маккенн опустил глаза к своим покрытым коркой нечистот ботинкам.

— Я решил, что смогу удвоить или даже утроить эти деньги, играя в «Звездный кластер». Поэтому я пошел в батаринский клуб под названием «Логово Фортуны».

— Можешь не продолжать, — с отвращением проговорил Хендел. — Ты потерял все деньги.

— Да, потерял, — стыдливо признал Маккенн. — Но не только их. Я поставил на кон свою свободу и проиграл и ее тоже.

— Мой отец, — настаивала Джиллиан. — Расскажите о моем отце.

— Именно там я и услышал о нем, — сказал Маккенн, поднимая взгляд. — Ария Т’Лоак прочесывала все бары на Омеге в поисках его. Так что когда они вошли в «Логово Фортуны» и сказали, что ищут человека, батарианцы вытащили меня из подвала. Деньги перешли из рук в руки, и я очутился перед Т’­Лоак. Но к тому времени все уже было кончено. Если верить Т’Лоак, твой отец был убит на космической станции на орбите Элизиума.

Глаза Джиллиан расширились.

— Академия Гриссома. Там я училась в школе. Вы уверены? Мой отец мертв?

Маккенн пожал плечами.

— Нет, как я могу говорить с уверенностью? Но у Арии не было причин лгать. Только не тому, кого она продала батарианским работорговцам два дня спустя.

Первой эмоцией, которую испытала Джиллиан, была глубокая и полная печаль. Она навсегда потеряла того единственного человека, которому не платили за заботу о ней. Пол Грейсон был далек от совершенства. Именно поэтому им с Хенделом пришлось скрываться на борту «Айденны». Чтобы сбежать от ее отца и той силы, что стояла за ним.

Но она верила, что он любил ее, до той степени, до какой столь несовершенный человек может любить другого человека, и она тоже любила его. Несмотря на все то, что он сделал. Она дотронулась пальцами до кулона, висевшего у нее на нее, а по ее щекам тонкими струйками скатились слезы.

— Кто убил его? И почему?

Маккенн был там тогда. Видел те ужасные вещи, что Призрак и его люди делали с Грейсоном. Больше того, он сам был частью той команды.

А Призрак ни за что на свете не желал бы, чтобы кто-то узнал, что замышлял «Цербер». Поэтому, если Грейсону удалось сбежать, кого-то должны были послать, чтобы убить его. Кай Ленга, возможно? Вполне вероятно. Но было бы не очень умно рассказывать Джиллиан Грейсон о его роли в пленении ее отца, и он не стал этого делать.

— Я не знаю, — солгал Маккенн. — Но я могу сказать, что твой отец постоянно говорил о тебе.

Скорбь Джиллиан начала превращаться в гнев по мере того, как она думала о том, кого у нее отняли. Единственного человека, на которого, помимо Хендела, она могла положиться. Она вытерла слезы тыльной стороной запястья.

— Я собираюсь выяснить, кто убил моего отца. А когда я это выясню, виновники умрут.

Маккенн глубокомысленно кивнул.

— Я не виню тебя. Есть шанс, что нужную тебе информацию можно найти на Цитадели, — у этого не было основания, по крайней мере, насколько знал Маккенн, но именно туда он хотел попасть. Омега даже не рассматривалась. — Я помогу тебе, — пообещал он. — Мы выясним, кто это сделал.

— Это нелепо, — вставил Хендел. — Невозможно знать, куда отправился убийца или убийцы. Кроме того, как мы туда попадем?

— Корабль работорговцев, — веско заявила Джиллиан. — Мы возьмем корабль работорговцев.

Хендел нахмурился.

— Корабль работорговцев? С чего вдруг команда «Айденны» отдаст тебе его? Он принадлежит им для переоборудования или продажи.

Губы Джиллиан сжались в горизонтальную линию.

— Они отдадут мне его, потому что я спасла всех до единого на «Айденне» от рабства. Спроси у них. Увидишь.

И, к немалому изумлению Хендела, она оказалась права.

ГЛАВА 3

Цитадель

Цифровой секретарь приветствовал Андерсона и Кали, когда они вошли в квартиру: «Добро пожаловать домой. Все системы работают нормально. Поступило пять голосовых, двадцать три текстовых и два голографических сообщения».

— Ника здесь нет, — сказал Андерсон, заглянув в комнату. — И вещей его тоже.

— Давай проверим сообщения, — сказала Кали. — Может, одно из них от него.

— Я займусь голосовыми, — сказал Андерсон.

Он как раз удалял письмо из ассоциации отставных офицеров, когда Кали позвала его.

— Вот, Дэвид. Посмотри.

Андерсон повернулся и увидел, как голо-запись дрогнула, переключилась на начало и запустилась снова. Ник сидел на стуле в круге света. На нем была та же одежда, что и сегодня утром. Судя по этому, сообщение было записано после того, как он вышел из Башни Цитадели. На его лице было виноватое выражение.

«Простите, что ушел из башни, — сказал Ник, — но не надо беспокоиться, потому что я с друзьями».

Андерсон и Кали переглянулись. Были ли этими так называемыми друзьями биотики по имени Окоста Лем и Арриус Саллус? Оба боялись, что так оно и есть.

«Мне нужно кое-что сделать, — важно заявил Ник, — и это пойдет всем на благо. Ведь именно этим вы и занимаетесь, да? С той разницей, что у меня есть способности, которых нет у большинства. Так что имеет смысл использовать их. Не самому по себе, а будучи частью чего-то большего, группы под названием "Подполье биотиков"».

Последовавшие за этим слова походили на декламацию. Будто бы были заучены наизусть.

«Мы верим, что биотики особенные, что на них лежит особая ответственность помогать другим. И лучший способ сделать это — собрать все расы вместе. Создание Совета стало первым хорошим шагом. Но прошли тысячи лет, и различные его члены все еще ссорятся друг с другом. Поэтому настало время сделать значительный рывок вперед, сформировав единое правительство. Организацию, управлять которой будут биотики, представляющие все возможные расы».

Андерсон поставил голо-запись на паузу, прежде чем повернуться к Кали.

— Похоже, это сторонники превосходства биотиков.

Кали серьезно кивнула.

— Ник очень идеалистически настроен. Они используют это его качество.

Андерсон произнес: «Продолжить воспроизведение», и трехмерное изображение снова пришло в движение.

«Но на это потребуется время, — продолжал Ник. — Так что вы меня пока не увидите. Передайте моим родителям, чтобы не волновались. Я буду время от времени выходить на связь, но только если не будет попыток найти меня. В противном случае, мне придется разорвать все связи».

В этот момент Ник посмотрел направо, будто ища чьего-то одобрения, и перевел взгляд обратно.

«Думаю, на этом все. Спасибо, что были добры ко мне».

На этих словах голограмма свернулась. Точки света вспыхнули и погасли.

— Черт бы его побрал, — сказал Андерсон.

И вместо того, чтобы возразить ему, как она сделала бы при других обстоятельствах, Кали кивнула.

— Ему виднее. Или должно быть виднее. Что мы скажем его родителям?

— Правду, — мрачно произнес Андерсон.

— А СБЦ?

— Свяжемся с ними сразу же, как поговорим с родителями Ника.

Кали вздохнула.

— Они живут на Ануре. Я встречалась с ними в академии. Займусь звонком.

— Воспользуйся моим служебным приоритетом — иначе на это может уйти несколько дней.

Звонок не прошел гладко. Отец Ника пришел в бешенство. Он обвинил Андерсона и Кали в исчезновении его сына, назвав их «беспечными» и «халатными».

Мать Ника оказалась чуть более понимающей, но не намного, и разрыдалась, когда увидела голо-запись. Оба родителя хотели немедленно брать корабль до Цитадели, чтобы присоединиться к поискам сына, но у них не хватало на это денег. Андерсон заверил их, что немедленно уведомит СБЦ, и что и он, и Кали будут принимать участие в поиске.

Мать Ника беспокоило то, что Ник может прекратить все связи, как он пригрозил, но, в конце концов, она сдалась под напором аргументов остальных, и оставила мужа на линии одного. К концу звонка и Андерсон, и Кали чувствовали себя еще хуже, чем раньше.

Было уже достаточно поздно, но они понимали, что важно начать поиски как можно быстрее, поэтому Андерсон позвонил офицеру СБЦ по имени Эми Варма. Она была одной из помощниц Андерсона до его увольнения с флота, а сейчас работала начальником смены в Таможенном подразделении СБЦ. Это значит, что она могла помочь им подать заявление о пропаже человека — и проследить за тем, чтобы таможенный персонал Цитадели знал о Нике. Иначе эти подозрительные биотики, с которыми сдружился Ник, могли попытаться вывезти его со станции. Варма пообещала, что немедленно известит своих людей.

Это был долгий и утомительный день. Поэтому Андерсон и Кали, скромно поужинав, отправились спать, надеясь, что СБЦ найдет Ника во время искусственной ночи, и все это закончится к утру. Но этого не произошло. Когда прозвенел будильник, и они выбрались из постели, в почте лежало единственное письмо от волусского турагентства, пытавшегося заинтересовать Кали поездкой на Землю.

Так что они приняли душ, быстро позавтракали и отправились на встречу с Вармой. У женщины-офицера были короткие черные волосы с челкой, доходившей до середины лба, и карие глаза. Они светились умом, и Кали сразу же понравилась эта молодая женщина, вышедшая к ним из своего застекленного кабинета. Таможенное подразделение располагалось в одной из башен, окружавших внутреннее кольцо станции.

— Адмирал Андерсон. Приятно снова видеть вас, сэр. И мисс Сандерс тоже когда-то служила, как я понимаю.

Последняя фраза была произнесена с улыбкой, и Кали улыбнулась в ответ, когда они пожимали руки.

— Это было давно, но да. Вы читали мое досье?

— Конечно, — невозмутимо ответила Варма. — Имея дело с подобным этому случаем, никогда не знаешь, какая информация окажется важной.

— Итак, порадовать нечем? — поинтересовался Андерсон.

— Боюсь, ничего, дающего оснований для действия. Но все наши сотрудники приведены в повышенную готовность, так что как знать? Может быть и будет, чем порадовать. Тем временем, Центральное Командование хорошо потрудилось. У нас есть несколько изображений. Пожалуйста, следуйте за мной.

Андерсон и Кали пошли вслед за Вармой по стерильно выглядящему коридору.

— Терминалы ЦЕНТКОМа расположены в разных местах Цитадели, — объяснила Варма. — И доступ ко всем ним ограничен. Так что нам придется задержаться для сканирования.

Пройдя проверку безопасности, Андерсон и Кали оказались в прохладной комнате. Куполообразное помещение было, как казалось Кали, облицовано разноцветной плиткой, пока саларианец, сидевший в центре комнаты, не ткнул указателем в одну из плиток. Она выросла в большую трехмерную голограмму батарианца, держащего руки над головой. Секундой позже в кадр вошли двое полицейских в форме, с оружием наготове.

— Как вы знаете, на Цитадели установлены сотни тысяч камер безопасности, — сказала Варма, когда голограмма втянулась обратно в мозаику из видео, покрывавшую стены и потолок. — И, следя за ними, мы можем реагировать на акты насилия в считанные минуты. Факты мошенничества, обмана доверия и тому подобного определить сложнее. Но позже мы можем вернуться назад и просмотреть ЦЕНТКОМ для поиска важных сведений. Именно это мы и сделали в данном случае.

Предоставленное вами фото было загружено в ЦЕНТКОМ вместе с командой на поиск всех изображений Ника Донахью, заснятых с того момента, как вы обнаружили его пропажу. И вот, что удалось найти. Офицер Урбо? Проиграйте видео для дела номер 482 976, пожалуйста.

Урбо сидел на возвышении за изогнутой полупрозрачной панелью управления. Его пальцы словно мерцали, когда он вводил номер на призрачной клавиатуре. Через пару мгновений появилась еще одна шестиметровая голограмма. Быстро стало ясно, что здесь были склеены отрывки из записей с различных камер, чтобы создать хоть и дерганую, но вполне понятную историю передвижений Ника после его ухода из Башни Совета.

Андерсон и Кали с различных углов наблюдали, как их подопечный прошел через Президиум, доехал на общественном транспорте до дома и исчез в здании, где располагалась их квартира. В следующем отрывке показывался временной промежуток, когда Ник покинул здание двенадцатью минутами позже. И там, снаружи, его ждали двое. Окоста Лем и Арриус Саллус. Варма велела Урбо остановить запись.

— Вот они, — сказала она. — Те биотики, о которых вы нам говорили. И, как выяснилось, они уже попадали в поле нашего зрения. Оба участвовали в политических демонстрациях от организации под названием «Подполье биотиков». Ряд таких сходок закончились плохо, когда там появились противники биотиков из числа чистокровных, и наши друзья начали расшвыривать народ в стороны. Офицер Урбо подготовил для вас материалы по одной из таких стычек. Следите за людьми на заднем плане.

Голограмма дернулась и пришла в движение. Изображение было заснято в области, где жили тысячи наемных рабочих. На переднем плане можно было увидеть, как Лем, «поднимает» взбешенного турианца над землей. Сразу после этого справа появился светящийся круг. Он дрогнул на мгновение, а затем превратился в знакомое лицо. Ник не только был там, но и, судя по выражению его лица, был в восторге от происходящего.

— Итак, — сказала Варма, — похоже, что Лем и Саллус нашли то, то искали. Нового сторонника.

— Ник не просто новый сторонник, — заметила Кали. — Он биотик Уровня 2 и потенциально может стать Уровнем 3. Так что они могли использовать его по-всякому.

— Хорошо подмечено, — согласилась Варма. — И тем больше причин продолжать искать.

— Так куда же они направились из нашей квартиры? — продолжал выяснять Андерсон.

— Они исчезли, — просто сказала Варма. — Они знали о камерах — о них все знают — и последний раз их видели в красном квартале, входящими в ресторан вместе с Ником. Я послала туда нашего офицера. Задняя дверь выходит на узкий пешеходный мостик. Все три камеры в этой зоне были выведены из строя местной уличной бандой.

— А банде заплатили биотики, — кисло проговорил Андерсон.

— Похоже на то, — согласилась Варма.

— Но что потом? — спросила Кали. — Вы же смогли обнаружить их снова где-то в другом месте.

Варма покачала головой.

— Пока еще нет. Но мы продолжаем искать.

— А что с уни-инструментом Ника? — спросил Андерсон. — Его вы можете отследить?

— Он у нас, — ответила Варма. — Его сигнал привел нас к мусорному баку в общественной системе мусоросборников. Есть и еще один возможный исход… Который мне не хотелось бы называть. Еще одно место мы не проверяли.

Кали нахмурилась.

— Какое же?

— Морг.

На борту лайнера «Парсус II»

Случалось так, что услуги Кай Ленга требовались для решения различного рода трудностей. Это дело было не из таких. Получив приказ Призрака, Ленг отправился на Иллиум, где купил билет на «Парсус II», шедший до Цитадели. И, придерживаясь избранной для себя личности, Ленг путешествовал первым классом. Это означало, что он мог с комфортом наблюдать за процессом прибытия из своей каюты, а не с общедоступных площадок, на которых собрались менее обеспеченные пассажиры.

Во время сверхсветового перелета невозможно было увидеть что-либо, поэтому навигационный компьютер корабля заполнял смотровое окно, занимавшее всю площадь одной из стен его каюты, прекрасными изображениями космических просторов. Но, вернувшись в привычное пространство, Ленг мог рассмотреть невероятную космическую станцию, служившую политическим, экономическим и культурным центром галактики. Цитадель напоминала фантастическую драгоценность, окруженную яркими светящимися крупинками, которые, на самом деле, были звездами.

Но, прежде чем «Парсус» или любой иной корабль мог пристыковаться к Цитадели, ему нужно было избавиться от мощного заряда, накопленного в ядре двигателя во время сверхсветового полета. Это можно было сделать на одной из трех парящих в пространстве станций, созданных как раз для этих целей. Мероприятие это было скучным, но совершенно необходимым по соображениям безопасности, к тому же дало Ленгу возможность полюбоваться на некое подобие космического фейерверка, вспыхнувшего, когда сверкающие стрелы голубого света пробили чернильную пустоту пространства, разделявшего «Парсус» и разрядную станцию. Завершив процедуру, лайнер мог следовать дальше.

Прошло почти три часа, прежде чем «Парсусу» позволили пристыковаться к Цитадели. Путешествие первым классом давало свои преимущества, и Ленг смог покинуть корабль одним из первых. У агента «Цербера» была пара самодвижущихся чемоданов, которые катились за ним, когда он сходил с корабля. Не то чтобы ему было, что перевозить в них, но наличие багажа помогало поддерживать его легенду и давало лишнюю работу таможенникам. Потому что чем больше клади им приходилось проверять, тем меньше времени они тратили на каждого отдельного пассажира, и гораздо легче могли не заметить того факта, что его трость могла превращаться в ствол винтовки — и что в богато украшенном подарочном наборе для резьбы лежал острый как бритва нож, который мог разрезать практически все что угодно.

Поэтому Ленг ощущал не вполне приятное чувство напряжения, ведя свои чемоданы через переход к таможне. За доходившей до талии конторкой сидел турианец с белыми татуировками на лице.

— Добрый день, сэр. Паспорт, пожалуйста.

Документ, который протянул ему Ленг, представлял собой не более чем основу для чипа, на котором была записана информация о его фальшивой личности, скрупулезно подготовленная одним из лучших специалистов по подделке документов, работавших на «Цербер». Идея заключалась в том, чтобы скрывать его настоящую личность как можно дольше. Когда турианец вставил паспорт в считыватель, раздался сигнал, и ЦЕНТКОМ принял карточку.

— Благодарю, мистер Форбс, — сказал сотрудник таможни, не отрывая глаз от экрана. — Пожалуйста, посмотрите в сканер.

Ленг понимал, что близится момент истины. Удастся ли контактным линзам на его глазах обдурить сканер сетчатки так, как предполагалось? Или же в этот момент раздастся тревога, и на него бросится группа быстрого реагирования? Его сердце забилось чуть быстрее, когда он шагнул вперед и повернулся вправо. Сканер пискнул, и турианец вытащил паспорт из считывателя.

— Добро пожаловать на Цитадель, мистер Форбс. Пожалуйста, пройдите на пост номер два.

Ленг улыбнулся. Специально подготовленные контактные линзы сработали.

— Благодарю вас.

Мигающие стрелки привели Ленга на пост номер два, где робот поднял его багаж и положил на поверхность стального стола. Сотрудник в форме поприветствовал его, попросил Ленга открыть оба чемодана и бегло окинул взглядом их содержимое. Трость, на которую Ленг продолжал опираться, осталась без внимания.

— Добро пожаловать на Цитадель, — сказал офицер, делая жест роботу. — Пожалуйста, следуйте за напольными огнями в зону прибытия.

Ленг приказал чемоданам закрыться, подождал, пока робот опустит их на пол и прошел в обширное помещение, в котором уже стояла толпа из примерно сотни встречающих, чьи друзья или родственники должны прибыть на «Парсусе». Оттуда было рукой подать до Президиума. Ленг попал на Цитадель — Призрак будет доволен.

Тысячи жителей умирали на Цитадели ежедневно. Большинство из них опознавали в течение нескольких минут, самое большее — нескольких часов. Затем, в соответствии с оставленным завещанием или по распоряжению ближайших родственников, их тела посылали на любую планету, которую они считали своим домом, либо же их отправляли в последний путь на самой Цитадели.

Но были некоторые — несколько сотен каждый день — кого не удавалось опознать. Поэтому, рассматривая вариант с возможным убийством Ника, Андерсон и Кали согласились на жуткую прогулку через секцию морга космической станции, отведенную для ожидавших опознания тел. Они помещались в заполненных газом капсулах, стоя, будто все еще живые, с закрытыми глазами.

Из них всего двадцать два процента были людьми. Это слегка упрощало дело. Но все равно процедура была не из приятных, и Кали с облегчением вышла вслед за Вармой из морга в ярко освещенный коридор.

— Я рада, что мы с этим покончили. Слава богу, Ника там нет.

Варма кивнула.

— Мне жаль, что вам пришлось через это пройти, но теперь мы знаем наверняка. Это все, что мы можем сделать в настоящий момент. Я дам вам знать, если появятся какие-то новые детали.

— И что теперь? — поинтересовалась Кали, пока они шли в толпе к лифту, который должен был доставить их на уровень Президиума. — Есть идеи?

— Да, — ответил Андерсон. — Сперва нам нужно пообедать. И хорошенько. Затем отправиться домой и подготовиться к завтрашнему дню. Я стану бизнесменом с сомнительной репутацией, а ты будешь изображать мою девушку.

— Я и есть твоя девушка.

Андерсон улыбнулся.

— Да. И поэтому ты идеально подходишь на эту роль.

Кали рассмеялась. Андерсону нравилось слушать ее смех. Их отношения начались, когда они вместе сражались против Спектра по имени Сарен, прервались, когда их развели в разные стороны дороги двух карьер, и вновь вспыхнули, когда угроза «Цербера» вновь свела их вместе.

— Итак, — сказала Кали, — зачем нам нужно играть в переодевания?

— Потому что, как мы, бывало, говорили на флоте, одно дело — как ты должен выполнить работу, и другое дело — как ты ее на самом деле выполняешь.

— И это значит?

— Это значит, что пока СБЦ делает все по учебнику, мы нарушим правила.

Кали улыбалась, когда они вышли под искусственный солнечный свет.

— Непослушный адмирал. Мне нравится. Иди сюда, — сказала она. — Я не откажусь от азарийского ужина сегодня вечером.

Он ухмыльнулся.

— А на десерт?

— Кое-что, — сказала Кали, — что будет для тебя сюрпризом.

На следующее утро они встали рано и позавтракали в местном ресторанчике, прежде чем отправиться в один из более опасных районов Цитадели. Андерсон был одет в дорогой деловой костюм, один из тех, что чересчур бросается в глаза для костюма настоящего бизнесмена. Стильный круговой визир закрывал его глаза и часть лица. И Кали оделась под стать своему спутнику — на ней был облегающий брючный костюм изумрудно-зеленого цвета и множество золотых украшений.

Но самой впечатляющей частью их маскировки был телохранитель-кроган, которого Андерсон нанял через охранную фирму. Его звали Тарк, одет он был в легкую броню и вооружен шокером и дубинкой. На оба предмета имелась оформленная как положено лицензия. Суть идеи состояла в том, чтобы Андерсон и Кали со всей убедительностью выглядели как истинные представители преступного подполья Цитадели.

Следом за Тарком они спустились на два уровня ниже и постепенно оказались в подполье Цитадели — как в буквальном, так и в переносном смысле. Один лишь вид крогана заставлял попрошаек, уличных головорезов и карманников держаться на расстоянии. Помимо этого, массивный телохранитель, несомненно, привлекал к ним внимание, что заставляло Кали нервничать.

— Еще раз, куда мы идем?

— Мы идем к батарианцу по имени Ноди Банка. Он управляет компанией под названием «Камала Экспортс». И, если мой старый приятель Барла Вон не врет, он мастер по вывозу разных объектов с Цитадели. По большей части речь идет о низкосортных товарах, но Вон сказал, что Банка также переправляет и людей.

Кали была знакома с Воном и знала, что этот волус был тем самым финансистом-ловкачом, кто помогал Андерсону в прошлом.

— Значит, этот альянс биотиков мог прибегнуть к услугам «Камалы Экспортс», чтобы вывезти Лема, Саллуса и Ника со станции, — сказала она. — Но насколько велика вероятность этого?

— Не очень велика, — признал Андерсон. — Но СБЦ прорабатывают все другие варианты, так что этот стоит попробовать.

Группа неприятных на вид типов бросилась в стороны перед Тарком, прокладывающим дорогу своим клиентам по идущему вниз пологому спуску. Значительная часть Цитадели была перестроена за последние тысячи лет, чтобы сохранить ее функциональность и удовлетворять требованиям миллионов населявших ее жителей.

Но, чем ниже они спускались, тем сильнее окружающее напоминало Андерсону об истинном происхождении станции. Жнецы создали ее основную структуру, включающую в себя неуязвимый корпус и огромные механизмы, позволявшие лучам открываться и закрываться. Но коридоры, переходы и другие строения, окружавшие их, были работой разнообразных рас, делавших Цитадель своим домом.

В это время трое спутников проходили как раз под одним из главных космопортов Цитадели, через область, заполненную производственными, складскими и грузовыми помещениями. Космические путешественники, бизнесмены и разнообразные рабочие, техники и торговцы вынуждены были расступиться, когда Тарк свернул вправо и повел людей за собой вниз по мрачному проходу. В противоположном его конце можно было разглядеть светящуюся вывеску «Камала Экспортс».

Двое батарианцев, сутулясь, подпирали противоположные стены. Они оживились, увидя приближающегося Тарка, и один из них выкрикнул предостережение. Он был вооружен куском разукрашенной стальной трубой.

— Стой, здоровяк… Кого ты тут ищешь?

— Мы ищем вашего босса, — сказал Андерсон, делая шаг вперед. — Передай ему, что его хочет видеть потенциальный покупатель.

Батарианец моргнул всеми четырьмя глазами сразу.

— Как зовут?

— Рэй Наркин.

Существовал настоящий Рэй Наркин. Подозрительный тип, множество раз имевший проблемы с СБЦ, но никогда не обвинявшийся в чем-то настолько тяжелом, чтобы загреметь на планету-тюрьму. Если Банка решит заглянуть в сеть, он увидит список преступлений Наркина рядом с фотографией Андерсона. Это было простейшим взломом, который, скорее всего никто не заметит, если только возмущенный несправедливостью Наркин не исправит дело.

— Ждите здесь, — сказал батарианец. — Я узнаю, сможет ли мистер Банка увидеться с вами.

— Узнай, — бросил Андерсон. — Но постарайся побыстрее. У нас дел полно.

В течение следующих трех минут, пока Тарк и второй батарианец стояли, вперившись друг в друга взглядом, Андерсон притворялся, что печатает сообщение на своем уни-инструменте, а Кали воспользовалась паузой, чтобы проверить макияж в маленьком карманном зеркальце. Затем дверь отъехала в сторону, и первый батарианец жестом пригласил их войти.

— Босс встретится с вами прямо сейчас… Но кроган должен остаться снаружи.

Андерсон пожал плечами.

— Хорошо, без проблем. Жди здесь, Тарк. Мы вернемся примерно через полчаса.

Тарк проворчал что-то в знак согласия и остался снаружи, а люди вошли в просторный, но обшарпанный офис. Внутри стояло три стола, но лишь на одном из них виднелись следы недавней работы. Этот стол располагался в задней части комнаты, где в свете, падавшем от утопленной в потолке лампы, виднелся батарианец. Подойдя ближе, Андерсон заметил, что на одном из глаз Банки была черная повязка. Остальные следили за ним с выражением растущего подозрения.

— Мистер Банка, как я понимаю? Меня зовут Наркин. Рэй Наркин. А это моя помощница Лора Коул. Спасибо, что уделили нам время.

Банка даже не потрудился подняться. Его голова была склонена в правую сторону — верный признак неуважения — и на виду лежала лишь одна рука. Когда появилась вторая, в ней был зажат полуавтоматический пистолет. Его дуло смотрело на них как жерло туннеля подземки.

— Садитесь.

Банка махнул дулом пистолета в сторону двух разномастных стульев. И безоружным Андерсону и Кали не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться.

— Ты не Рэй Наркин, — прорычал Банка. — Он весит более трехсот фунтов, и «Факелы» взяли его вчера. Они бы и меня взяли, потому что мы ввозили сюда красный песок с Омеги и продавали его дешевле, чем они. Так что рассказывайте, кто вы на самом деле такие, да поживее, или я отправлю ваши трупы на завод по изготовлению кормов для животных на Хебате.

Кай Ленг пребывал в хорошем настроении. Полет на Цитадель прошел гладко, снятая им квартира более чем удовлетворяла его потребностям, а людей, за которыми его послали следить, не было дома. Он знал это, потому что пил чай в уличном кафе напротив их дома, и видел, как выходила эта жутко одетая парочка.

Был соблазн последовать за ними, но Ленг имел огромный опыт в подобных делах и знал, что настоящая его цель на данный момент лежит в другом месте. Поэтому он допил чай, заплатил по счету и, прихрамывая, пошел через широкую трехполосную пешеходную дорогу. Он рассчитал свой путь так, чтобы подойти к двери одновременно с местной жительницей. Она ввела нужный код на панели, и Ленг последовал за ней внутрь.

Подняться на лифте на нужный этаж и быстро осмотреться не составило труда. Коридор был пуст. Ленг быстро подошел к двери с номером 306, прислонил к стене свою трость и включил армейский уни-инструмент на левой руке. Золотистый свет упал на дверь, когда Ленг запустил программу, способную преодолеть любые, кроме, пожалуй, самых сложных, управляемых компьютером замков. Все дело заняло 5,6 секунды от начала до конца. Ленг услышал щелчок, повернул ручку и вошел в квартиру.

Секретарь, посчитавший, что вошел Андерсон, приветствовал его стандартной фразой: «Добро пожаловать домой. Все системы работают нормально. Поступило два голосовых, шестнадцать текстовых и одно голографическое сообщение».

Ленг остановился, чтобы разглядеть окружение. Он изучил Андерсона и Кали, как хищник изучает свою жертву. Они были непрофессионалами, насколько он мог судить, и то их столкновение в Академии Гриссома служило тому лишним доказательством. Андерсон мог тогда убить его. Должен был убить его. Но вместо этого прострелил ему ноги. Рана в икре левой ноги зажила достаточно хорошо, но мышцы на правом бедре оказались сильно повреждены, и врачи не давали хороших прогнозов. По счастью, доктора усиленно трудились над решением, которое, по их словам, сделает его лучше, чем он был прежде, хотя он и считал, что они преувеличивают.

Но пока приходилось довольствоваться тем, что было, и тут ему на помощь приходила трость. Ленг при необходимости мог ходить и без нее, но он продолжал оберегать свою правую ногу, и ему было приятно иметь что-то, на что можно время от времени опираться.

Так что у него оставался неоплаченный должок. Необходимость сравнять счет. И Ленг знал, что его шанс наступит. Не сейчас, когда ему приказано было следить за этой парой, но потом, когда придет время переходить к следующему заданию. Единственное, что он пока не решил — это убить ли их мгновенно или сначала покалечить и заставить ползать по полу, также как они поступили с ним.

От этой мысли на лице Ленга появилась жестокая улыбка, и он медленно и пристально огляделся кругом. В кармане у него лежали двенадцать беспроводных жучков, каждый из которых способен был передавать сигнал в течение двух недель. И они были столь малы, что лишь электронное сканирование могло выявить их присутствие.

Станут ли Андерсон и Кали проводить такое сканирование? Возможно. Андерсон состоял на службе Совета и мог использовать их ресурсы. Но, скорее всего, они не начнут искать до тех пор, пока у них не появятся на то основания. А Ленг сделает все возможное, чтобы избежать подобных подозрений.

Действуя с быстротой и уверенностью опытного оперативника, которым он и являлся, Ленг установил миниатюрные камеры так, чтобы все вместе они целиком покрывали все пространство квартиры. Когда он поместил беспроводное прослушивающее устройство под консоль связи, дело было сделано. Или должно было быть сделано. Но Ленг был чем-то вроде адреналинового наркомана, и ему нравилось находиться здесь.

Именно поэтому он открыл буфет, отыскал там несколько хлебцев и позавтракал, а потом положил все на место в точности так, как оно лежало прежде. Теперь это была его квартира — то есть все, что здесь отныне будет происходить, будет известно ему и «Церберу». Эта мысль доставляла удовольствие, и Ленг, улыбаясь, покинул помещение.

Андерсон чувствовал себя глупцом. Предположение, что Наркин и Банка не знали друг друга, оказалось ошибочным. Мало того, похоже было, что банда под названием «Красные факелы» охотилась за ними обоими, и в отношении Наркина им улыбнулась удача. Все, что ему оставалось, это раскрыть карты.

— Хорошо, я не Рэй Наркин.

— Но вы связаны с «Факелами», — Банка поднял пистолет вверх, и красная точка скользнула по лбу Андерсона.

— Нет! Мы слышали, что вы время от времени тайно переправляете людей с Цитадели. И мы ищем троих, которые, возможно, прибегли к вашим услугам.

Банка открыл было рот, но тут потолочная вентиляционная решетка отделилась от своего места и рухнула на один из пустых столов. В воздух поднялось облако пыли, а пистолет Банки дернулся в сторону и выстрелил. Андерсон успел повернуться и увидел, как падает худой человек. На нем не было брони — воздуховод был слишком узок, чтобы пролезть по нему в ней, — так что пуля прошла через него насквозь и застряла в балке сзади.

Первый охранник, тот, что с куском трубы, подбежал к воздуховоду, чтобы заглянуть в него, и жестоко поплатился за свою глупость, когда-то кто-то выстрелил в него сверху. Труба издала лязгающий звук, выпав из разжавшихся пальцев, и откатилась в сторону.

Сидевший в шахте «Факел» не собирался прыгать в комнату. Только не после того, что случилось с его приятелем. Но любой, кто подошел бы к вентиляционному отверстию, получил бы пулю.

Поднялась суета, когда входная дверь с шипение открылась, впустив внутрь Тарка и оставшегося в живых охранника. Они отбивались от худых, облаченных в армированные костюмы людей, у каждого из которых на шее висел символ красного факела.

Банка поднялся, намереваясь выстрелить, и тут Кали метнула в него тяжелые настольные часы. Батарианец отбил их. Но это отвлекло его, и Андерсон успел обойти его стол. Они сцепились клубок из рук и ног.

Кали потянулась за валявшимся на полу пистолетом, подобрала его и повернулась лицом к двери. Судя по всему, в шокере Тарка закончились заряды, или же он потерял его в бою, потому что кроган во всю размахивал своей дубинкой. Раздался глухой удар, когда она соприкоснулась с чьей-то головой, и «Факел» осел на пол.

— Закрой дверь! — скомандовала Кали. — И запри ее.

Батарианец сделал это и уже собирался повернуться, когда кроган огрел дубинкой и его.

— Хорошая работа, — сказала Кали. — Иди сюда, но держись подальше от той вентиляционной шахты. Дэвиду не помешает помощь.

Но бывшему офицеру звездного флота помощь была не нужна. Банка уже не только лежал на полу, но и был без сознания.

— Головой об пол ударился, — объяснил Андерсон как ни в чем не бывало. — Четыре или пять раз.

— Подними его, — велела Кали подошедшему Тарку. — Надо выбираться отсюда.

Кроган забросил Банку на плечо, а Кали подошла к задней двери, чтобы проверить ее. Быстро взглянув в глазок, она убедилась, что в коридоре за ней не было «Факелов». Это оказалось неожиданно. Должны же были предводители банды сообразить и перекрыть запасной выход? Но, возможно, встретив столь яростное сопротивление, торговцы наркотиками отступили. В любом случае, перед ними лежал путь наружу, и Кали с радостью воспользовалась подвернувшейся возможностью. Так что она открыла дверь, пропустила Тарка вперед и сама вышла за ним.

В этот момент она и увидела лейтенанта Варму. Офицер СБЦ стояла в нескольких метрах за дверью, как раз вне поля зрения дверного глазка. По бокам от нее стояли два тяжеловооруженных турианца, направивших свои стволы на Тарка.

— Положи батарианца, — приказала Варма.

Тарк подчинился, но не так, как того ожидала Варма. Вместо того чтобы опустить Банку на землю, он просто разжал пальцы. Последовал глухой удар, когда тело свалилось вниз.

— Ой… кажется, выскользнул.

Варма не была настроена на шутки.

— Лицом к стене, руки на затылок.

Тарк подчинился.

— Я сотрудник охранного агентства с лицензией.

— Мы знаем, кто ты, — сказала Варма и повернулась к оставшимся двоим. — Адмирал Андерсон… Мисс Сандерс… Вам придется кое-что объяснить.

Андерсон робко улыбнулся.

— Да, полагаю, придется. Как вы нас нашли?

Варма мрачно ухмыльнулась.

— У нас множество камер, не забыли? И мы вели наблюдение за «Факелами». Вам повезло. Вчера они убили человека по имени Наркин. У нас есть запись того, как они выбрасывают тело через внешний шлюз.

Банка застонал и сел.

— Где я?

— В целой куче проблем, — ответила Варма. — В наручники его.

— Существует очень большая вероятность того, что он вывез Ника с Цитадели, — сказала Кали.

— Скоро узнаем, — пообещала Варма. — А пока я буду признательна, если вы отдадите мне этот пистолет. Вы отправляетесь за решетку.

ГЛАВА 4

Цитадель

Джиллиан была разочарована. Получив от благодарных кварианцев «Славу Кар’шана», они вместе с командой из освобожденных рабов прилетели на Цитадель, но лишь только затем, чтобы попасть в карантин. Проблема заключалась в том, что их судно оказалось зарегистрировано на батарианскую компанию, которая хотела его вернуть. Это поднимало вопросы, касающиеся судебных дел, внутригалактической работорговли и пиратства.

И из-за этого корабль мог бы завязнуть в правовом болоте на месяцы, если не на годы, если бы не один из недавно освобожденных рабов, турианец, захваченный на планете Палавен. Он оказался известным членом турианских Инженерных войск, и благодаря его родству с одним высокопоставленным чиновником, «Кар’шану» позволили пристыковаться после лишь суток проволочки.

Хендел был этим доволен, также как и Маккенн, не говоря уже о самом турианце. Но Джиллиан не могла терпеливо ждать ни минуты, если это удерживало ее от преследования новой цели, которая состояла в том, чтобы найти того, кто повинен в смерти ее отца, и наказать его. Поэтому она все еще была раздосадована, даже когда команда высаживалась из корабля и проходила таможенный досмотр, перед тем как попасть на саму станцию.

Турианского чиновника с шумом встречали высокопоставленные лица, окруженные армией репортеров, но остальная часть команды осталась без внимания. И именно в этот момент Маккенн попытался ускользнуть.

Хотя он и имел полное право уйти, но был признанным членом «Цербера» и единственной для Джиллиан связью с этой организацией. Поэтому когда бывший раб начал пробираться через толпу репортеров, совершенно очевидно намереваясь покинуть место как можно быстрее, девушка-биотик слегка «толкнула» его. Это действие походило на «бросок», но было менее мощным и более сконцентрированным на одной цели.

Но даже так, его силы хватило, чтобы повалить окружавших его людей, и со стороны могло показаться, что беглец споткнулся и упал, увлекая за собой других. К тому времени, как он успел подняться на ноги, Джиллиан и Хендел уже оказались рядом с ним.

— Куда это вы так спешите, Хал? — требовательно спросила Джиллиан. — Невежливо уходить, не попрощавшись. Особенно учитывая, что если бы не мы, вы бы сейчас работали в шахте.

— Я не раб, — возразил Маккенн. — Я могу идти, куда захочу.

— Это так, — успокаивающе произнесла Джиллиан. — По крайней мере, будет так. После того, как мы навестим моих друзей. Они знали моего отца и знакомы с «Цербером». Так что, думаю, им очень захочется послушать вашу историю. Ну а когда все будут в курсе дела, вы сможете уйти, хорошо?

Маккенн отряхнул одежду. Он выглядел возмущенным.

— Хорошо.

— И еще кое-что, — добавила Джиллиан. — Если попытаетесь бежать, я подниму вас и припечатаю к стене. После этого Хендел разобьет вам колени. Так что избавьте себя от лишней боли и не дергайтесь.

Слова Джиллиан заставили Хендела почувствовать одновременно гордость и волнение. Гордость — от того, сколь уверенной в себе она стала, а волнение — из-за прорывающейся злости, захватившей ее. Разбил бы он Маккенну ноги, если бы она приказала? Конечно же, нет. Так она блефовала? Или же Джиллиан была уверена, что он это сделает? Предстояло еще обдумать этот вопрос, но Хендел понимал, что это должно подождать.

— Идем, — сказал он. — Я знаю, где живут Андерсон и Кали. Сделаем им сюрприз.

Андерсон испытывал мучения — и неспроста. Батарианец успел поколотить его во время их короткой потасовки. И еще он устал. Варма продержала их больше шести часов, пока следователи СБЦ частым гребнем прочесывали залитый кровью офис Банки. По счастью, найденные ими улики соотносились с историей, рассказанной Андерсоном, Кали и Тарком — все они заявляли о самообороне.

Тем временем Варма вместе с офицером, обученным языку тела батарианцев, допрашивала Банку. Поначалу бизнесмен неохотно шел на сотрудничество. Но когда Варма показала ему запись, на которой тело Наркина выкидывают в шлюз, и пригрозила посадить его в камеру с полудюжиной «Факелов», батарианец неожиданно пересмотрел свою позицию.

Да, говорил Банка, к нему приходили трое — турианец, саралианец и человек. Все направлялись на космическую станцию Омега. Биотики заплатили наличными и были помещены в специальный закрытый транспортный контейнер, оборудованный системой жизнеобеспечения и достаточным для короткого путешествия количеством еды. Прямо под крышкой контейнера — над жилым пространством — располагался поддон, заполненный электронными компонентами. Именно их и должны были увидеть сотрудники таможни, если им вздумалось бы открыть контейнер. Маскировка, конечно же, не идеальная, но достаточная для прохождения беглого досмотра. А, учитывая, что такие контейнеры прибывают и отправляются тысячами каждый день, обыскивать каждый из них невозможно.

Так что Андерсон и Кали знали, куда им придется отправиться, если они хотят найти Ника. Но только после разработки плана и хорошего ночного сна. Последнее целиком занимало мысли Андерсона, когда они с Кали вышли из ресторана и направились домой. К тому времени уже стемнело, поэтому он не узнал людей, стоящих снаружи здания, пока они не подошли к ним ближе, и Кали издала возглас радости.

— Джиллиан? Это ты? И Хендел… Вы вернулись! Какой чудесный сюрприз.

Андерсон и Хендел пожали руки, пока женщины обнимались, а третий мужчина неловко стоял рядом.

— Это Хал Маккенн, — сказал Хендел. — Вы не поверите, как мы с ним познакомились!

— Я люблю хорошие истории, — ответил Андерсон. — Идемте, нечего на улице стоять. Давно вы ждете? Есть хотите?

— Около получаса, — ответил Хендел. — И нет, мы как раз пообедали тут за углом. Мы хотели сделать вам сюрприз.

— Ну, это совершенно точно вам удалось, — сказал Андерсон, придерживая входную дверь. — Добро пожаловать на Цитадель.

Кай Ленг ел, сидя за кухонным столом, когда зажужжал сигнал. Самодельная станция слежения находилась на другой стороне комнаты. Он поднял тарелку и прошел туда посмотреть. Система включала в себя датчики движения, которые определяли, какая камера должна записывать сигнал при отсутствии ручного управления. Так что, пока Ленг стоял рядом, отправляя ложкой в рот саларианскую еду, он увидел то, что ожидал увидеть. Первым в квартиру вошел Андерсон, а за ним Кали. Камера снимала из верхнего угла, поэтому у Ленга был хороший обзор входной двери и большей части гостиной.

Затем произошло нечто неожиданное. Вместо того чтобы закрыть дверь за собой, Кали остановилась сбоку и продолжала держать ее открытой. В этот момент в квартиру вошел Хал Маккенн, за ним еще один мужчина и дочь Пола Грейсона! Это было очень неожиданно, потому что Маккенн был мертв. Или предполагалось, что мертв — убит во время битвы на станции «Цербера», и его тело уничтожено турианцами.

То, что Маккенн выжил, было хорошей новостью, или, по крайней мере, так показалось Ленгу, который по-дружески к нему относился. Но где же он был с тех пор? И почему он теперь на Цитадели? Ленг поставил блюдо на стол и сел. Кинув взгляд на экран, он убедился, что автоматическая запись включена.

Звук имел неважное качество, но разобрать речь не составляло труда. В гостиной было установлено три камеры. Ленг взял на себя управление системой, что позволило ему приближать и отдалять картинку.

— Присаживайтесь, — сказал Андерсон. — Я принесу чего-нибудь выпить. Нам предстоит о многом поговорить. Кто начнет?

Ленг с интересом следил за тем, как Джиллиан описывает первую часть своего пребывания на «Айденне», за которой последовала битва с батарианцами и освобождение рабов. Андерсон и Кали совершенно определенно были в восторге. Но Маккенн, казалось, нервничал. Почему? Он же знал, как закончится эта история — счастливо для него. Или тут было что-то еще? Что-то, чего Маккенн не сказал Джиллиан? Да, думал про себя Ленг, Хал в затруднительном положении.

— Поэтому, — подвела итог Джиллиан, — как только Хал рассказал нам, что мой отец убит, я захотела узнать больше. К тому же у нас был целый корабль рабов, с которыми нужно было что-то делать, и каждый из которых хотел вернуться обратно в цивилизацию. Поэтому мы прилетели сюда. И я попросила Хала остаться с нами, пока мы не встретимся с вами. Ему есть много чего рассказать. Не так ли, Хал?

Ленгу показалось, что он расслышал некий зловещий подтекст в этом вопросе и увидел, что Маккенн начинает волноваться. История, которую он рассказал о своей работе на станции «Цербера» и о нападении, была сведена к минимуму подробностей. И Ленг понимал, почему. Маккенн не хотел, чтобы Джиллиан узнала правду, которая состояла в том, что он являлся ключевой фигурой в команде исследовательской лаборатории и частично нес ответственность за то, во что превратилось тело Грейсона.

Кали посмотрела на Андерсона, когда Маккенн закончил свою историю, и потом на Джиллиан.

— Мне так жаль, милая… Но мы с Дэвидом знаем, кто убил твоего отца, и почему. Как ты, возможно, знаешь, глава «Цербера» известен под именем Призрак. Он ставил эксперименты на твоем отце, но твоему отцу удалось сбежать, и он отправился в академию. Мы не до конца уверены, зачем… Возможно, Жнецы заставили его сделать это, как часть работы по сбору информации о наших наиболее выдающихся биотиках. Там произошел ужасный бой — и наемный убийца из «Цербера» застрелил твоего отца.

По лицу Джиллиан катились слезы.

— Но вы убили его, да?

— Нет, — ответил Андерсон. — Не убили. Я не убил. Но я мог и должен был это сделать. И за это я прошу у тебя прощения.

«Но ты прострелил мне обе ноги, — ожесточенно думал Ленг. — И ты за это заплатишь».

— Не забывай, — предостерегла Кали, — наемник был лишь орудием. Призрак — вот реальный убийца.

Джиллиан вытерла следы.

— Значит, я должна найти его. Где он?

— Никто не знает, — сказал Андерсон, — если только Хал нам не скажет. Так как? Есть у Призрака какая-нибудь потайная нора? Укрытие?

Маккенн покачал головой.

— Вы же знаете, где я был… К тому же, подобная информация намного превосходит мой уровень доступа.

— Значит, мы должны заняться его поиском, — сказала Джиллиан, а ее подбородок в этот момент дрожал. — Тогда я убью его.

— Это маловероятно, — сказал Андерсон. — Его очень хорошо охраняют. И сколь бы важным ни было уничтожение «Цербера», есть кое-что более срочное. И это необходимость остановить Жнецов. Проблема заключается в том, что Совет верит, что с угрозой разобрались. Может, им стоит послушать рассказ Хала.

Маккенн выглядел очень встревоженным, но ему так и не удалось ничего ответить, потому что Джиллиан вскочила на ноги.

— Нет! Призрак в ответе за смерть моего отца, и я намерена разыскать его.

— Погоди, — сказал Хендел. — Давай все обсудим.

Но было слишком поздно. Джиллиан уже направлялась к выходу. Хендел встал, вроде как намереваясь последовать за ней, но Кали удержала его за руку.

— Пусть идет. Она расстроена, и это понятно. Когда она пройдется и успокоится, ее будет легче убедить.

За этими словами повисла неловкая тишина, которую нарушил Маккенн, поднимаясь на ноги.

— Если вам все равно, то я ухожу.

Кали нахмурилась.

— Он работает на «Цербер». Может, нам стоит вызвать СБЦ.

— И что дальше? — скептично спросил Хендел. — Единственное доказательство, что у нас есть, это слова самого Маккенна. И что помешает ему изменить свою историю?

— И правда, что же? — произнес Ленг вслух, когда Маккенн двигался к входной двери. — И правда, что же?

Где-то в Туманности Полумесяца

Призрак наблюдал за тем, как бледная луна отделилась от зазубренного горизонта и отправилась в свой очередной путь через усыпанное звездами небо. Спутник был захвачен силой притяжения планеты миллионы лет назад, и с тех пор оставался ее пленником. Эта связь, думал он, чем-то напоминала ситуацию, вставшую перед расой людей. Они также были вынуждены вращаться на орбите чего-то большего, в данном случае — галактического сообщества, управлять которым они были не в состоянии, но в то же время, все больше и больше попадали под его влияние. Настолько, что он начинал задаваться вопросом, был ли Альянс Систем — организация, представлявшая все человеческие колонии в Пространстве Цитадели, — все еще человеческим.

Процесс интеграции часто подавался как благо. Но ценой интеграции были компромиссы — тысячи маленьких, казалось бы, безвредных уступок, соглашений и «пониманий», которые все вместе разъедали самостоятельность человечества. И именно это делало ситуацию столь чрезвычайной. Если «Церберу» не удастся предпринять быстрых мер, то само то, ради спасения чего он и был создан, станет частью большей силы.

Размышления Призрака прервал звук сигнала. Он повернулся вправо, и перед ним возник образ Кай Ленга с сильно измененной внешностью. Задний план был размыт.

— У меня для вас сюрприз.

Призрак выбрал сигарету в своем портсигаре.

— Какого плана?

— Хал Маккенн жив.

Призрак зажег свернутые в трубочку табачные листья и глубоко вдохнул дым в легкие.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Он появился на Цитадели вместе с дочерью Грейсона и бывшим шефом охраны Академии Гриссома. Они встретились с Дэвидом Андерсоном и Кали Сандерс. Я записал все это.

— Проиграй.

Призрак просчитывал десятки вариантов, пока смотрел на разговор Джиллиан, Маккенна и остальных. Он пришел к заключению к тому времени, как запись кончилась.

— К сожалению, как признал сам Маккенн у него пристрастие к игре. Он угодит в какую-нибудь неприятность — это лишь вопрос времени. Но в данный момент он может предстать или не предстать перед Советом. Они способны использовать его для дискредитации «Цербера».

Последовала короткая пауза. На лице Ленга не отражалось какого-либо явного выражения. Но Призрак знал своего агента уже достаточно давно, чтобы заметить легкое напряжение вокруг глаз Ленга и определенную скованность в том, как он держал голову.

— Вы были друзьями, как я помню… Следует ли мне послать кого-то другого для выполнения этого дела?

— Мы пару раз выпивали вместе. И играли в карты на станции. «Друзья» — это слишком сильное слово.

Призрак выпустил поток дыма в сторону голограммы. Изображение задрожало.

— Так ты готов?

— Да.

— Хорошо. Теперь о дочери Грейсона Джиллиан. С одной стороны она кажется перенервничавшим подростком, оплакивающим своего отца. С этой точки зрения она заслуживает нашего терпения и понимания.

— Тем не менее, — продолжал Призрак, стряхивая сигарету над пепельницей, — страсть — это очень опасная вещь. Взять, к пример, твой случай. Альянс арестовал тебя за убийство крогана в пьяной др�