18

– Внимание, пассажиры и экипаж! Атака чудищ отбита, – объявил я в микрофон по всему «Веллингтону». – В третьей секции пробит корпус, три члена экипажа погибли. Сейчас наш корабль направляется к орбитальной станции «Порт Земли» для ремонта. Адмиралтейство извещено. Приемка «Веллингтона», доказавшего свою высокую боеспособность в деле, состоится на капитанском мостике через два часа. – Вот и все, с моей карьерой покончено. Я отложил микрофон, встал, посмотрел в глаза Дагани. – Адмирал, я собираюсь сдать командование лейтенанту Холлису как старшему офицеру корабля после капитана Причера. Мне грозит трибунал. Следует ли мне присутствовать на церемонии?

– Боже мой, Сифорт, в какое неловкое положение вы меня поставили! Вы зашли слишком далеко. Я имею в виду не только отстранение Причера. В присутствии свидетелей вы отказались выполнить мой приказ. Теперь вас придется судить. Разумеется, мы постараемся не поднимать лишнего шума, чтоб не пострадала высокая репутация флота. А насчет церемонии… Конечно, вы должны присутствовать.

– Есть, сэр. – Я испытал облегчение. Тихий суд лучше трескотни в прессе, обещанной Уиверном.

– Простите, адмирал, но, по-моему, Ник не заслуживает трибунала, – вмешалась Арлина.

– Это не ваше дело, лейтенант Сандерс, – холодно ответил Дагани.

– Вы собираетесь его судить за то, что он спас вас и весь корабль? Что ж, судите, а я буду свидетелем. Я расскажу трибуналу, как вы струсили, когда Причер сошел с ума. И я струсила! Из-за моей трусости отстранять Причера пришлось Нику, хотя это должна была сделать я.

– Арлина…

– Не перебивай, Ник! Адмирал, почему вы не взяли командование кораблем на себя? Никки просил вас об этом, но вы отказались! У него не было выбора, он просто вынужден был взять всю ответственность на себя. И Ник спас корабль, несмотря на ваши трусливые вопли, мешавшие ему командовать кораблем! Вот что я скажу судьям!

– Вы угрожаете мне, лейтенант?

– Нет, сэр, предупреждаю. Вы должны защитить Ника.

– Она такая же ненормальная, как и ты, Сифорт, – сверкнул на меня взглядом Дагани. – Выметайтесь отсюда оба, а я подумаю.

– Есть, сэр.

В коридоре мы столкнулись с лейтенантом Холлисом, спешившим на мостик, и разошлись, как в море корабли, каждый своим курсом.

Возможно, под трибунал меня не отдадут, я вернусь в Академию, по-прежнему буду учить кадетов бить проклятых чудищ.

Нет. Я забыл о сенаторе Уиверне! Значит, с карьерой покончено. Ну и черт с ней, не велика потеря. Сегодня на моих глазах погибло трое, а я жив-здоров. Господи, упокой их души!

– Арлина, напрасно ты поссорилась с адмиралом, выгораживая меня…

– Себя, а не тебя! – огрызнулась она.

– Все равно я безмерно благодарен тебе, Арлина.

– Не трогай меня!

Я отдернул от нее руку, как от огня.

– Чем я провинился перед тобой?

– Ты требовал, чтоб я отстранила своего капитана в присутствии адмирала! Меня же повесили бы! Думаешь, мне не терпится отправиться на тот свет? Не попадайся больше мне на глаза, Сифорт! Уйди из моей жизни!

Ошеломленный, я прислонился к стене. Арлина быстро спускалась по лестнице на второй уровень и вскоре исчезла из виду. Ну почему в моей жизни все идет наперекосяк? Встреча с Арлиной озарила лучом надежды потемки моей души, но лишь на мгновенье…

С большим трудом я заставил себя спуститься на второй уровень в столовую. Едва я вошел, журначисты окружили меня толпой, наставили камеры, вытянули вперед микрофоны. Посыпались дурацкие вопросы:

– В какой момент вы поняли, что капитан Пример сошел с ума?

– Скажите, этот подвиг был труднее предыдущих?

– Правду говорят, что вы предупреждали капитана Причера и адмирала Дагани об опасности включения сверхсветового двигателя?

– Не кажется ли вам, что рыбы охотятся персонально за вами?

– Как вам удалось так быстро справиться с рыбами?

– ОТСТАВИТЬ! – рявкнул я. – Убрать камеры! Не тыкайте мне в лицо микрофонами!

Журналисты притихли на пару секунд и застрекотали пуще прежнего.

– Не кажется ли вам, что Причер и ранее подавал признаки душевной болезни?

– Правда ли, что он плакал?

– Он оказался трусом?

Я отворачивался, но журналисты наседали, не выпуская из окружения. Сенатор Боланд наблюдал за моими мучениями с веселым любопытством.

– Причер хороший офицер! – крикнул я. – Он не трус! Он просто не ожидал нападения рыб! Любой из вас на его месте испугался бы!

– Если он не трус, тогда почему вы его отстранили?

– Вурдалаки! Капитан Причер болен, а вы над ним смеетесь! Вас пригласили на церемонию, чтобы вы рассказали людям о новом корабле! Вот и спрашивайте о «Веллингтоне»!

– Мы должны сообщать обо всем! Если они раструбят о сумасшествии Причера, его карьере конец. Что делать?

– Хватит о Причере! – рявкнул я. – Спрашивайте обо мне. Если вы забудете историю с Причером, я буду отвечать на ваши вопросы сколько угодно, всю дорогу до Лунаполиса.

Я подошел к столу, налил себе чашку кофе, развернул стул к журналистам, сел. Допрос начался.

– Расскажите, что происходило на капитанском мостике?.

– Я помогал капитану Причеру вести бой. Мы победили рыб вместе, – ответил я.

– Поделитесь впечатлениями о рыбах, вам ведь приходилось сталкиваться с ними неоднократно.

– Рыбы… – Проклятый вопрос. Но ничего не поделаешь, теперь придется рассказывать. – Это очень серьезная угроза человечеству. Мне в их поведении непонятно следующее…

Церемония приемки «Веллингтона» прошла тускло, о праздничном настроении не могло быть и речи. Радовало одно: нападение рыб развеяло у человечества все сомнения в том, что такие линкоры, как «Веллингтон», необходимы. Замгенсек Франджи заявил это журналистам со всей прямотой и в самых недвусмысленных выражениях.

Отзвучали формальные тосты, церемония закончилась. Я отвел Адама и кадетов в гостиную. К этому времени брешь в корпусе корабля была заделана, пострадавшие помещения – обеззаражены. Во избежание риска распространения опасных вирусов тела трех погибших солдат выбросили в открытый космос, всем гостям и экипажу сделали инъекции. После эпидемии, скосившей десятки людей на «Порции», меры принимались самые суровые.

В гостиной кадеты сгрудились у буфета, наваливая на свои тарелки лакомства. Ко мне подошел Франджи.

– Знаете, мистер Сифорт, – начал он, – я не силен в вопросах тактики и стратегии, поэтому хотел бы узнать ваше мнение. Взять, к примеру, эту церемонию. Не кажется ли вам, что мы напрасно оторвали от дел высших офицеров, оголив штабы флота в столь тревожное время?

– Видите ли, мне не хотелось бы…

– Это между нами, капитан, не бойтесь говорить начистоту.

Стоит ли с ним откровенничать? Сказать, что толку от адмирала Дагани в Лунаполисе все равно нет? Ведь Дагани никудышный стратег, что он и доказал сегодня, отказавшись командовать «Веллингтоном». А как капитан Пример умудрился пройти психологические тесты? Может быть, он, как и Серенко, родственник некой большой шишки? Хотя психотесты и действительность – разные вещи. Помнится, на «Дерзком» я тоже чуть не спятил, когда над нами нависли тучи рыб. Можно ли объяснить все это политику?

– Видите ли, сэр, я всего лишь начальник Академии… – Я поймал на себе тревожный взгляд Дагани. Заметив это, адмирал мгновенно отвел глаза в сторону. Из-за таких вот политиканов флот несет лишние потери. – Знаете, сэр, всего не предусмотришь. До сих пор в Солнечной системе побывали только три рыбины. Кто мог предугадать момент, когда прилетят другие? Правда, можно было предвидеть… – Я прикусил язык, но поздно.

– Что? – спросил Франджи. Пришлось сознаваться:

– Можно было предвидеть, что рыб приманят волны сверхсветового двигателя. Не надо было включать его. Сегодня мы получили еще одно доказательство, что рыбы летят на N-волны, как мотыльки на огонь. Надеюсь, теперь политика флота изменится.

Поблагодарив меня за спасение «Веллингтона», Франджи отошел. Через несколько секунд его место занял сенатор Ричард Боланд.

– Мистер Сифорт, после того памятного телефонного разговора о Роберте я ни разу не требовал для него поблажек, не жаловался в Адмиралтейство. Но сейчас, когда он всего в нескольких метрах от нас… Не сочтите это давлением, я всего лишь прошу. Разрешите мне поговорить со своим сыном.

– Пожалуйста, говорите, сколько пожелаете. Сегодня был нелегкий день для всех нас и для него тоже.

– Благодарю! – расчувствовался сенатор.

– Не буду стеснять вас своим присутствием. – Я направился к двери.

– Нет, что вы! – остановил меня Боланд. – После такого трудного дня вам надо выпить и хорошо закусить!

Оставайтесь здесь, а мы с Робертом поговорим в коридоре.

– Спасибо. – Я подозвал Адама Тенера и приказал ему отпустить кадета Роберта Боланда к отцу.

Спустя пару часов «Веллингтон» причалил к «Порту Земли», где я позволил журналистам задать мне еще несколько вопросов. В Девон мы прибыли ранним утром. Я отпустил уставших кадетов в казарму. Адам провожал меня до офицерских квартир.

– Знаете, сэр, – замямлил он, – мы слушали ваши команды с мостика… во время боя…

– И что дальше? – устало спросил я. Гневаться на бестолкового гардемарина не было сил.

– Ничего, сэр, Просто… Это было так здорово! Я тоже хотел бы так научиться. Может быть, когда-нибудь научусь и… И стану, как вы.

– Болван! Чтоб я этого больше не слышал!

– Есть, сэр.

– Иди спать.

Добравшись до дома, я первым делом включил дисплей, бегло просмотрел поступившие за время моего отсутствия сообщения. От Эдди Босса вестей не было. Наверно, Анни прекратила голодовку. Я решил позвонить в Кардифф позже, остальные сообщения читать не стал, выключил дисплей и рухнул без сил на кровать.