КНИГА ПЕРВАЯ

ВОЗВРАЩЕНИЕ В МИР СМЕРТИ

Глава 1

Отвратительно резкий сигнал внешней связи разорвал тишину диспетчерской, где сейчас ближе других к пульту находился Язон дин-Альт. Звук был настолько пронзительным, что напомнил отчаянный крик подстреленного, но еще атакующего шипокрыла, и все присутствующие пирряне автоматически направили свои пистолеты на главный дисплей, куда выводилась полная информация по космопорту имени Велфа. Невероятно, но им четверым одновременно показалось, будто обыкновенному бездушному зуммеру передается то неуемное раздражение, с которым некий пассажир корабля на орбите Пирра давит сейчас на клавишу вызова. Очевидно, бойцы с патрульного катера уже объяснили ему, что не подготовленным специально кораблям посадка на эту планету запрещена, но прибывший издалека гость не удовлетворился этим и требовал контакта с высшим руководством.

Ему повезло, что на связи оказался именно Язон, человек, наиболее уравновешенный во всей компании.

Неумеренно настойчивый хозяин корабля представился как Риверд Бервик и заявил, что дело не терпит отлагательств, а разговаривать он намерен только с первыми лицами на Пирре, поэтому ему непременно обязаны дать посадку, ведь не станет же сам Риверд Бервик (!) общаться с каким-то случайным космодиспетчером.

– Послушайте, уважаемый, – мягко прервал Язон поток его эмоциональных фраз. – Риверд – это такое странное имя или вы просто хотите лишний раз подчеркнуть необходимость уважения к вашей персоне?

Бервик не успел ничего ответить, слышно было, как он буквально задохнулся от возмущения, а Язон продолжил:

– Мы уважаем всех людей во Вселенной, однако требуем и к себе соответствующего отношения. Я, конечно, выполняю сейчас роль космодиспетчера, но зовут меня Язон дин-Альт, если это имя о чем-то говорит вам. Поймите, на Пирре живет очень мало людей, и высшему руководству планеты редко приходится сидеть в своих кабинетах. Не слишком уютных, кстати. Чаще мы занимаемся насущными проблемами: безопасностью, строительством, снабжением. Ладно. Теперь я слушаю, в чем ваша проблема, Риверд Бервик. – Меня действительно зовут Риверд, – незваный гость явно сбавил обороты. – Как-нибудь я расскажу вам историю своего появления на свет, но сейчас, поверьте, нам необходимо срочно встретиться и переговорить с глазу на глаз, а не в эфире. Заметьте, в доказательство этой исключительной срочности я заранее перевел два миллиона кредитов на ваш счет в Межзвездном банке.

– О чернота пространства! Так ведь с этого и надо было начинать! Минуточку, Бервик.

Язон быстро связался с банком и получил на экране подтверждение слов странного гостя – деньги и впрямь поступили еще утром.

– Отлично, – резюмировал Язон. – Мы сейчас же доставим вас сюда, но только на нашем корабле. Вы уж извините, в этом мире нельзя не соблюдать инструкций.

Риверд Бервик принял такое предложение без лишних слов и отключился. – Не слишком ли ты торопишься, Язон, приглашая к нам совершенно незнакомого человека?

Это спрашивал Керк Пирр, один из старейших и самых авторитетных жителей планеты. У пиррян никогда не было жестко централизованной власти, немногочисленным населением одного большого города и нескольких шахтерских поселков руководила группа людей, больше напоминавшая военный совет, нежели правительство. Однако, когда стараниями Язона Пирр вошел полноправным членом в Лигу Миров, Керку пришлось удостоиться титула премьера и на высоких собраниях играть роль первого лица в государстве. Но даже активное участие в межзвездной политике не могло избавить Керка от старой пиррянской привычки настороженно относиться к любым чужакам. Хотя вот уж который год перевоспитывал его ставший навек лучшим другом Язон дин-Альт. Бывший знаменитый игрок, шулер-экстрасенс номер один в Галактике, теперь на возрождающемся Пирре исполнял одновременно обязанности министра экономики, финансов, юстиции, культуры и образования. Во всяком случае, так он сам любил иногда представляться.

– Подумай, – сказал Керк, – не лучше ли нам самим полететь на орбиту и переговорить с этим самоуверенным типом?

– Думаю, не лучше, – улыбнулся Язон. – Это мы уже проходили. Правда, тогда никто не переводил денег на счет Пирра…

Керк вспомнил давнюю историю с коварным похищением Язона и дал добро на прием гостя. В конце концов, на своей территории действительно спокойнее.

– Ладно, – как бы нехотя произнес Керк. – Пусть его встретит Мета.

Мета была первой в истории пиррянкой, полюбившей инопланетника. Много лет назад она спасла жизнь Язона, остановив безжалостную руку своего озлобленного соотечественника. В итоге оказалось, что она спасала свою родную планету. Как всякая женщина, Мета больше доверяла голосу сердца, а не доводам разума, но как пиррянка она с большим трудом преодолевала впитанные с молоком матери жесткие внутренние установки воинского кодекса чести, согласно которому интересы Пирра и пиррян ставились много выше жизни отдельного человека, тем более инопланетника. Вот почему спасая Язона от неминуемой гибели снова и снова, она далеко не сразу поняла, что движет ею настоящая любовь. Она стала первой женщиной Пирра, познавшей великое и древнее, однако во многих мирах забытое чувство.

Не прошло и пяти минут, как Мета стартовала на своем новом легком крейсере «Темучин». Корабль этот был вполне пригоден для путешествий по всей Галактике в джамп-режиме. На обычных же околопланетных скоростях считался самым экономичным в своем классе, и потому его регулярно использовали в качестве челнока.

Бервик оказался напуган до дрожи в коленках картиной, представшей его взору на поверхности Пирра. Множество мерзких тварей, летающих, прыгающих и ползающих, атаковало приземлившийся корабль с особым остервенением, какое в последнее время почему-то все чаще наблюдалось у местной фауны после сеансов дальней связи и радиопереговоров с кораблями на орбите. С тех пор как пирряне выстроили новый город, не защищенный, как прежде, от всей планеты неприступным Периметром и получивший поэтому гордое имя Открытый, центрам агрессии неожиданно стал космопорт, названный в честь последнего из сыновей Керка, того самого, что погиб, спасая жизнь Язона. А новые мутации страшненьких пиррянских организмов вдруг начали с особой ненавистью реагировать на мощные источники излучений в радиочастотном диапазоне. Что это могло означать, даже лучшие специалисты, занимающиеся местными формами жизни, еще не разобрались. Но меры по усиленной охране прибывающих и убывающих кораблей были приняты сразу. Более того, с целью максимально изолировать Открытый от телепатических волн ненависти, пирряне выстроили подземную магистраль, которая и служила основной транспортной артерией между городом и портом. А уж воздушное пространство планеты использовали только в исключительных случаях.

Мета полностью заглушила планетарный двигатель и, закрывая гермопереборку шлюза, предложила Бервику, если ему слишком страшно, облачиться в скафандр, впрочем тут же предупредила, что преодолеть придется всего несколько метров. Бервик гордо отказался, о чем, наверно, сразу и пожалел. Чтобы им двоим перейти из корабля в вездеход, а затем из вездехода в диспетчерскую космопорта, Мете пришлось принять настоящий бой, повергший Бервика в уныние и ужас. А воинственная пиррянка нарочно не использовала телескопических трапов: хотела дать возможность гостю хоть несколько секунд подышать воздухом настоящего Мира Смерти, чтобы, как говорится, жизнь малиной не казалась.

Впрочем, похоже, что этому сильно уважаемому Бервику жизнь давно уже не представлялась чем-то безоблачным, радостным и сладким. Он был постоянно серьезен, даже мрачен, а теперь еще и напуган, отчего вновь пришел в крайнее раздражение. Лет сорока, высокий, плечистый, изысканно одетый, он всем своим видом словно излучал значимость. Этот человек явно привык к весьма высокому положению в обществе, а положение, как известно, обязывает. Бервик на удивление быстро для инопланетника справился с дрожанием рук и слабостью в ногах. Развалившись в предложенном ему, как гостю, самом удобном кресле, он извлек из внутреннего кармана сигару, с достоинством срезал кончик специальным приспособлением, служившим одновременно запонкой, потом прикурил от перстня, очевидно с лазерной зажигалкой внутри, и всю диспетчерскую тут же наполнил тонкий медвяный запах дорогого табака.

Мета перехватила тоскливо блеснувший взгляд Язона, направленный на сигару. Пальцы великого игрока нервно барабанили по столу возле клавиатуры.

– Мне рекомендовали вас в самой цитадели древней Космической Империи – на Земле. Если не ошибаюсь, как раз Пирру принадлежит сильнейший в Галактике военный корабль. А также именно за вами закрепилась слава лучших и опытнейших бойцов. Язон был польщен всеми этими превосходными степенями. Ведь и его причисляли теперь к обитателям Мира Смерти. Что ж, за долгие годы совместных сражений он действительно стал почти пиррянином и душою, и даже телом. После своего третьего возвращения сюда Язон дин-Альт уже практически не замечал двойного тяготения, мышцы окрепли в достаточной мере, и только в быстроте реакции он, разумеется, уступал рожденным на Пирре.

– Я – полномочный представитель Большого Совета в Консорциуме миров Зеленой Ветви, – Риверд Бервик наконец представился полностью.

Язон, конечно, слышал когда-то о Зеленой Ветви, но, сам Консорциум был сравнительно молодой организацией и узнать о его проблемах казалось крайне любопытным. Ведь в этакие дали судьба еще ни разу не заносила бесстрашного звездного путешественника.

Зеленая Ветвь, названная так земными астрономами еще тысячи лет назад, представляла собою звездное скопление, лежащее в стороне от Галактики и действительно напоминавшее тоненький побег, как если бы двояковыпуклое чечевичное зернышко вдруг проросло сквозь чернозем межзвездного пространства. Вокруг солнцеподобных светил Зеленой Ветви вращалось довольно много планет с пригодными для людей условиями существования, и некоторые из них были освоены очень давно. Эти миры стали на сегодняшний день по преимуществу добропорядочными торговыми и промышленными центрами, весьма важными для столь отдаленного очага цивилизации. Некоторые же молодые планеты, заселенные сравнительно недавно, были пока еще достаточно агрессивны и враждовали друг с другом, но и там уже приближался период стабильности и процветания. Локальные войны и конфликты случались все реже. А главное, ни одной из планет Зеленой Ветви, в силу их относительной близости друг к другу, не коснулся регресс мрачной Эпохи Вырождения. Уровень технологии повсюду установился почти одинаковый, что и привело в конечном счете к созданию такой организации, как Консорциум. Удаленность от всего остального человечества, раздираемого противоречиями и распрями, позволила Зеленой Ветви превратиться в богатейший край, в благословенное место, которое многие в Галактике считали легендой, придуманной романтиками, чем-то вроде садов Эдема, а крупнейшие бизнесмены, знавшие туда дорогу, в один голос признавали этот регион идеальным для выгодных сделок и умопомрачительных проектов. Ничто как будто не предвещало беды, пока однажды пилоты межзвездных линий, а затем и наблюдатели на самом дальнем от Галактики форпосте Зеленой Ветви – планете Юктис, не отметили в космосе нечто. Из межгалактического пространства к мирам Консорциума медленно, но неотвратимо приближался объект, который поначалу даже не решились назвать небесным телом, настолько неопределенным виделся он на экранах самых мощных радаров и телескопов. Излучение феномена было слишком непостоянным, причем порою он начинал вести себя как абсолютно черное тело – в буквальном физическом смысле. То есть не излучал вовсе ничего, и, если бы приборы умели мыслить образами, они бы сказали, что приближающееся к Юктису тело выглядит чернее самой черной межзвездной пустоты.

Но главным было даже не это. Космический объект излучал страх. Да, это была не столько физическая, сколько психологическая сущность. Ведь «лучи страха» не фиксировались никакой самой совершенной техникой, даже настроенными на стандартную биоволну пси-трансляторами, однако люди, прикоснувшиеся к зловещей тайне, отчетливо ощущали действие этих загадочных лучей не только на наблюдательных пунктах Юктиса, но и в других мирах Зеленой Ветви. Над благоденствием планет нависла явная угроза. Непонятный и зловещий межзвездный странник приближался.

Неделю назад излучение неопознанного объекта сделалось относительно устойчивым, и астрономам с Юктиса удалось идентифицировать предмет как нечто среднее между малой планетой и крупным астероидом с невероятно высокой силой тяжести – 0.7-0.8 g – при таких-то миниатюрных размерах. Атмосферная оболочка отсутствовала, зато всю поверхность покрывал толстый слой льда, который почему-то не позволял провести спектральный анализ глубинных пород, способный пролить свет на загадку большого тяготения. В общем, вне всяких сомнений, астероид прилетел из иной галактики. Чуждый мир. Замерзший мир.

Сколько миллиардов лет понадобилось ему, чтобы пересечь немыслимую бездну пространства со скоростью околопланетного спутника? Какие существа, какие силы задали ему направление полета? Что скрывал в себе угрюмый древний астероид?

Все эти вопросы будоражили умы ученых и правителей миров Зеленой Ветви, но сильнее прочего волновал их тот самый страх – липкий, черный, неуправляемый страх, который неизменно прокрадывался в сознание каждого человека, стоило ему лишь взглянуть на изображение темного диска. А ведь теперь он постоянно присутствовал на экранах всех следящих приборов. Никто не знал, как можно победить этот страх, и потому, несмотря на явную угрозу, никто не решался приступать к активным действиям.

Тем более что ученые (настоящие ученые) готовы исследовать все, в том числе и эту безотчетную жуть. Те, кто занимается наукой, не ведают страха перед неизвестностью – неизвестность лишь увлекает и вдохновляет их. А эта дрожь, эта оторопь, вызываемая чужеродным объектом, казалась чем-то совершенно особенным. Самому этому чувству не было аналогии в обитаемой части Вселенной, где вообще-то полным-полно всяких ужасов и опасностей.

Так все-таки: исследовать или уничтожить?

Экстренное совещание Лиги Миров с участием представителей ведущих технологически развитых планет Галактики постановило: первое – строго засекретить сам факт обнаружения «объекта 001» (такое безликое название было присвоено иногалактическому астероиду); второе – вести за ним непрерывное наблюдение с регулярной сменностью персонала во избежание психических срывов; и третье – обратиться за помощью к лучшим в Галактике специалистам по чрезвычайным ситуациям, то есть к пиррянам. Тем более что если уж искать аналогии, ничто так не напоминало «лучи черного страха», как телепатическая ненависть пиррянских организмов. Кто-то даже рискнул предположить, что это одно и то же явление, только на Пирре оно наблюдается в разбавленном виде.

– Страх и паника не должны распространяться, – завершил свой рассказ Бервик, – но предпринять какие-то решительные шаги следует немедленно. В опасности не только Зеленая Ветвь, в опасности, по нашему мнению, вся Галактика.

– Я закурю, – сообщил Язон громко после небольшой паузы, во время которой молчали все.

– Ты же бросил, – с презрением в голосе напомнила ему Мета.

– Да, но это особый случай, – возразил Язон.

– Твой особый случай связан лишь с тем, что в воздухе запахло хорошим сигарным табаком, – съязвила Мета.

– Да я вообще не курю сигары! – оправдывался Язон, как мальчишка. Ты же знаешь, только сигареты…

И тут Керк ударил по столу своей огромной лапищей, так что звякнули, подпрыгнув, стаканы с минеральной водой.

– О чем вы говорите, друзья?! У нас что, других проблем нет?

Глава 2

Бервик счел своим долгом пояснить, что два миллиона кредитов, переведенные на счет пиррян, – это сумма, собранная представителями Консорциума в крайней спешке и к тому же в условиях строжайшей секретности – для каждого небольшого вклада требовалась отдельная легенда. На решение проблемы в целом могут быть выделены существенно большие средства.

– Я отдаю себе отчет в том, что присланных денег может не хватить даже на стартовый этап масштабной операции, – сказал Бервик, – но очень надеюсь на здравый смысл пиррян и на некоторые другие особенности ваших характеров. Согласно бытующему в Галактике мнению, деньги – не самое главное для уроженцев и жителей Мира Смерти.

Все присутствующие молча согласились с этим. И тогда Риверд Бервик продемонстрировал им запись, сделанную два дня назад в ходе съемки с патрульного катера, подошедшего максимально близко к объекту 001. Разрешающая способность приборов позволяла увидеть даже какие-то темные пятна под ледяной шапкой медленно вращающегося шара. Конечно, их следовало изучить подробнее. Но удивляло другое: простенькое сочетание световых импульсов, испускаемых экраном дисплея, порождало в душах пиррян жуткий иррациональный страх. Даже Язон уже невольно сжимал в руке прыгнувший в нее пистолет, и только неимоверным усилием воли заставил себя не поднимать его. Каково же было Керку, Мете и Бруччо!

«Молодцы, – уважительно подумал Язон о ветеранах пиррянских сражений, – пару лет назад разнесли бы в пыль весь пульт управления космопортом, а уж потом стали бы думать, что это было. Сегодня же – ничего, сдерживаются».

Да, долгое общение с Язоном и жизнь на планете Счастье среди совсем других реалий не прошли для Меты и Керка бесследно. А вот Бруччо… О нем разговор особый.

Виднейший врач и биолог планеты, долгие годы руководивший центром переподготовки пиррян, а также всеми исследованиями самой удивительной в Галактике флоры и фауны, Бруччо не вошел в группу из ста шестидесяти восьми добровольцев, отправившихся осваивать очередной непокорный мир. Он решил до конца посвятить себя Пирру и принял участие в последнем и самом страшном сражении, которое старый закрытый город дал планете. В той битве, если не сказать бойне, из-за упрямства непримиримых горожан погибло почти пятнадцать тысяч человек. Бруччо тоже считался погибшим. Спасатели, присланные из лесной резиденции, основанной еще давно старейшиной Ресом, обнаружили в лабораториях лишь чудом уцелевшие бесценные материалы, накопленные лучшим биологом Пирра за целую жизнь. Однако Бруччо не погиб, он остался жив благодаря тому, что в отличие от многих умел не только стрелять. Он лучше чем кто-нибудь знал повадки коварных пиррянских тварей и, когда полностью закончился боезапас, сумел прорваться через брешь в Периметре. Почти месяц скитался он по джунглям, а враждебная природа становилась для него все менее опасной. Невероятно, но факт: в итоге Бруччо научился ладить с дикими животными. Людей, владеющих этим мастерством, издревле называли на Пирре «говорунами». Причем умение «говорить» со зверьем считалось врожденным талантом. Однако Бруччо, пользуясь своими необъятными знаниями, смог сознательно развить в себе подобное свойство.

Да, теперь Бервик видел: те, что советовали ему лететь сюда, не ошиблись. Пирряне действительно были единственной расой во Вселенной, для которой страх являлся не подавляющим, а стимулирующим чувством, чувством, немедленно переходящим в ярость. А пиррянин в ярости атакует всегда. И сейчас они глухо ворчали, как большие хищные кошки перед прыжком. Теперь этих троих, увидевших новую незнакомую опасность, уже ничто не могло остановить. Им бросили вызов, и они, конечно, были готовы принять его. Собственно, они его уже приняли, не успев договориться о сроках, деньгах и прочих условиях.

К счастью для пиррян, Язон находился рядом, а авторитет его на этой планете был и оставался неизмеримо высок. Как опытный игрок и бизнесмен, он вежливо, но твердо велел всем помолчать и сам вступил в переговоры с Бервиком.

Бегло оценив масштаб бедствия, энергетические расходы и людские ресурсы, которые необходимо будет привлечь, Язон начал торговаться с цифры в сто двадцать пять миллиардов кредитов и в итоге сошелся с Бервиком на восьмидесяти двух. У пиррян просто не хватило бы фантазии на такие числа. Теперь же между Консорциумом богатейших миров Зеленой Ветви и руководством планеты Пирр в лице Язона дин-Альта был подписан, вероятно, самый грандиозный контракт в истории Галактики. Но ситуация стоила того. Шутка ли – столкновение с неизвестным врагом из другой галактики! К тому же из любого клиента следует вытрясать максимум. Общий принцип: можешь заплатить – плати. Язон всякий раз пытался втолковать эту простую истину Мете и Керку. Но все было втуне – они по-прежнему умели только стрелять. Зато как!..

Для рискованного путешествия на самую окраину цивилизованного мира был, конечно, задействован лучший корабль пиррян, который Бервик, очевидно, со знанием дела и назвал сильнейшим во всей Галактике – линкор «Арго», построенный еще в древней империи и доставшийся им несколько лет назад, после того как этот на пять тысяч лет законсервированный металлический монстр был освобожден из плена замшелых страхов доблестной группой Язона. Это была весьма забавная история.

Для отражения серьезной атаки из космоса землянам понадобился некогда брошенный на синхронной орбите и давно забытый гигантский корабль с уникальными боевыми характеристиками. Проблема заключалась в том, что линкор этот с не слишком оригинальным названием «Недетруэбла» (в переводе с эсперанто, официального языка империи, – «Неразрушимый») был полностью автоматизирован и без условленного сигнала-пароля, разумеется, безнадежно утраченного, не подпускал к себе никого и ничего. Любой внешний объект по определению считался вражеским.

Командующий земным космофлотом адмирал Джукич был на тот момент по сути президентом Земли, ведь древнейшая обитаемая планета, прародина человечества, превратилась в одну большую военную базу. Потому именно Джукич и заключал договор с пиррянами. Язон чувствовал, насколько важен для Земли законсервированный линкор, и размер вознаграждения сумел выбить не маленький – аж целый миллиард кредитов. Ради такого заманчивого кусочка и просто в пылу азарта Язон с Керком совершили почти невозможное – прорвались внутрь корабля-убийцы. Однако линкор «Неразрушимый» оказался не так-то прост: в случае проникновения чужаков в командную рубку он подлежал немедленному уничтожению. В общем, герои обрекли себя на верную гибель, и только счастливая случайность спасла их. Третьей в группе была Мета. Вместе со специалистом-дешифровщиком ей удалось разгадать пароль и отправить необходимый сигнал за три секунды до ожидавшегося взрыва. Получив тогда свои деньги, они хотели было улететь обратно на успешно обживаемую планету Счастье, но так уж вышло, что Звездная Орда подошла в тот момент слишком близко к Земле. Пирряне почуяли очередную серьезную угрозу, и их, как детей от новой яркой игрушки, невозможно стало даже за уши оттащить. Язон успел лишь наспех составить второй договор с адмиралом Джукичем. Все, на что удалось уломать скупого землянина, было обещание оставить Пирру в случае победы линкор «Арго». Таково было изначальное название древнего корабля, историю которого, записанную весьма подробно, удалось разыскать в бортовом архиве.

Керк, Мета и Язон практически руководили всеми космическими силами Земли и, разумеется, выиграли сражение, наголову разбив Звездную Орду – многочисленную, агрессивную, но плохо организованную эскадру настоящих бандитов, бесчинствовавших в Галактике несколько лет. Земляне хвастливо назвали эту достаточно локальную битву Пятой Галактической войной, а Язон с друзьями скромно вернулись домой. Только не на Счастье, а на Пирр. Уже в дороге внезапно и как-то очень естественно пришло решение потратить заработанные деньги на строительство нового города и космопорта на родной планете. Язон вдруг понял, что и он уже считает эту планету своей второй родиной. Попутно они отремонтировали линкор и сильно усовершенствовали его. На сегодняшний день это было ультрасовременное боевое судно, обладающее всеми новейшими видами оружия, подготовленное, казалось, на любой случай жизни. Но Язон-то, конечно, понимал, что всех случаев в жизни не предусмотришь. И похоже, там, у границы далеких миров Зеленой Ветви, их ждал именно такой, непредусмотренный…

Сильная тревога охватила вдруг Язона. За вею Галактику? Да нет, пожалуй, больше лично за себя. И за друзей, особенно – за Мету. Конечно, его любимая амазонка полна решимости сразиться с любым врагом, но достаточными ли окажутся их силы там, где все, абсолютно все, будет совершенно иначе?

Скачок через пространство в джамп-режиме завершился успешно. В обзорных экранах сверкала теперь незнакомая россыпь зеленых искорок. А потом Мета скорректировала направление полета, взяв курс точно на объект поиска, и Язон в тот же миг ощутил сильнейшую боль в голове.

Вот оно как, оказывается! Та самая неведомая сила, что повергает всех в ужас, у него, уникального телепата, прошедшего пиррянскую школу и десятки раз на самых разных планетах заглядывавшего смерти в глаза, – у него это загадочное нечто порождает элементарную физическую боль. Даже на таком расстоянии! Что же придется вытерпеть вблизи объекта 001? Сдюжит ли он?

Однако все остальные члены экипажа даже не вздрогнули при изменении курса корабля, и Язон решил до поры не делиться ни с кем своими ощущениями и догадками. Тем более что приступ мигрени постепенно ослаб, и даже зародилось сомнение: а в том ли была причина?

Вернулась эта боль уже много позже: когда они начали изучать поверхность замерзшей планеты, зависнув на орбите высотою всего в несколько километров. Спектральный анализ показал лишь, что верхний слой ледяной шапки – обычная застывшая вода, грязноватая, но, в общем, с весьма традиционными для кислородных миров примесями. Возраст этой оболочки не мог быть велик, ведь лед достаточно быстро испаряется в вакууме, однако под первым слоем просматривался второй – прозрачный, как стекло, твердый, как сталь, а по химическому составу – все та же вода, чистейший оксид водорода. Но кристаллическая структура небывалого льда отличалась от обычной так же, как алмаз отличается от графита. Это была вода, замерзшая по совершенно иным физическим законам, и возраст монокристалла, сковавшего прочнейшим панцирем всю планету, исчислялся, возможно, миллиардами лет. Он явно был не подвержен испарению или воздействию космической пыли. Однако простейшие расчеты подсказывали, что и этот, нижний слой льда растает так же легко, как и верхний, едва только астероид приблизится к одному из горячих светил Зеленой Ветви.

До такого момента оставалось не больше недели. Прямо по курсу астероида лежала звезда РС13-9, солнце типа «В» без планетной системы. Столкновение с ним не угрожало впрямую обитаемым мирам, скорее уж замерзший астероид рисковал сгореть в пламени светила. Но задолго до столкновения планета-чужак окажется размороженной. И тогда… Какие чудища поднимутся из пучин проснувшегося океана?

Просто сидеть и ждать их появления никому не хотелось, тем более что стало уже абсолютно ясно: именно эти загадочные темные предметы, вмороженные в толщу льда, излучают колоссальную по интенсивности энергию страха.

Решение было принято почти сразу: необходима высадка на поверхность, взятие проб, частичное оттаивание ледяного панциря, возможно, бурение, а при наличии осмысленных сигналов – попытка контакта. Последнюю задачу выдвинул, разумеется, Язон, строго-настрого запретивший пиррянам стрелять без его приказа или без абсолютно явной угрозы для жизни людей. Не очень-то он верил, что пиррянам удастся не нарушить его приказ, поэтому, несмотря на возобновившуюся головную боль, рвался сам лететь на астероид. Однако Керк сумел разубедить Язона в необходимости такого шага, и аргументы оказались на удивление разумны:

– Друг, твои боевые рефлексы все-таки слишком далеки от наших. К тому же ты нужен нам здесь, наверху, в качестве координатора, если хочешь, а там, в экстремальных условиях, боюсь, ты станешь мешать.

Это было очень много слов для Керка, да еще в такую минуту. И Язон, сраженный, согласился остаться на линкоре, впрочем, тут же предложив сопровождать десантников посредством своего персонального робота-дублера. Имитационные дублеры, в просторечии «имиты», были сравнительно недавним и весьма дорогостоящим изобретением, суть которого состояла в идеальной управляемости машины непосредственно нервными импульсами мозга человека, к тому же имит обладал специальным контуром высокоточной обратной связи, то есть с помощью его рецепторов исследователь имел возможность воспринимать любой объект всеми пятью органами чувств, однако при этом опасные воздействия, разумеется, автоматически блокировались.

Команда пиррян в составе пяти человек немного поворчала, конечно, и на такое присутствие Язона, но по совести крыть было нечем – Керк сам сказал о роли координатора, – ив итоге, считая вместе с имитом, шлюпка доставила на планету шестерых.

Еще одной причиной, вызвавшей недовольство пиррян, стало требование группы врачей во главе с пиррянским медиком Текой сделать всем десантникам инъекцию специального препарата, понижающего восприимчивость к страху и, соответственно, агрессивность. Дольше всех пришлось уговаривать Мету. Но и она, подумав, согласилась. Подходящие слова нашел, разумеется, Язон:

– Как же ты не понимаешь такой элементарной военной хитрости? Разве можно в самом первом бою раскрывать свои карты полностью. Приберегите максимум ярости до следующего раза.

И все равно, даже успокоенные новейшими транквилизаторами, они были готовы к смертельной, отчаянной атаке. Посадка на астероид походила скорее на падение, и Язон искренне радовался, что эти перегрузки достались не ему, а имиту.

Вот только атаковать оказалось некого. Мир объекта 001 больше всего напоминал кладбище. Этакое летающее memero more. «Помни о смерти» – как будто действительно в такие слова складывались мрачные разводы в глубине, под ногами пиррян. Ледяной погост. Леденящий ужас.

Десантная группа хорошо подготовилась к высадке на замерзший астероид: помимо обычного пистолета каждый имел на вооружении лазерный ледорез, а специально изготовленные подошвы ботинок были снабжены шипами переменной длины и автономным подогревом. А что такое ходить по льду в обыкновенной обуви – должен помнить любой, если он вырос на планете, где хоти бы иногда случается зима.

Замороженный мир не обратил никакого внимания на группу вторгшихся в него пришельцев. Горячие шипы подметок и яростные взгляды вонзались в лед, а лед был неживым. Правда, глубоко под ним просматривалось нечто, но ни один волосок, ни одна частичка вещества не шевельнулась за толстым стеклом водяной корки при самом активном и тщательном просвечивании в широчайшем диапазоне – от оптических до гамма-лучей. Ни на ультразвуковую локацию, ни на мощнейшие магнитные поля организмы, проспавшие миллионы лет, реагировать не хотели. А, собственно, почему они решили, что это именно организмы?

– Водоросли какие-то в зимнем пруду, – ворчал Троу, пытаясь подобрать понятное сравнение тому, что проглядывало в глубине. – Разве до них докричишься!

– Скорее уж похоже на большое скопление раздавленных червей и насекомых, – возражал Керк. – Экая мерзость, право!

– А по-моему, это мозги, – высказала неожиданное предположение Мета.

– Разбрызганные мозги из чьей-то лопнувшей головы.

– Какая странная мысль! – удивился Язон. – Почему мозги? Вы все слишком долго вели войну исключительного биологическими объектами. Потому у вас и ассоциации такие. Это месиво под нами действительно напоминает протоплазму. Но такое сравнение слишком примитивно. Вам не хватает фантазии.

Подобная фраза звучала для пиррянина уже как оскорбление, и Язон искренне порадовался, что рядом с Керком сейчас его робот, а не он сам. Однако Керк сдержался, и Язон продолжил:

– Лично мне кажется, что это все-таки машина, гигантский суперкомпьютер, построенный, разумеется, из совершенно незнакомых материалов и на чуждых нам принципах. Может, поэтому он и воспринимается как объект враждебный. Но уверяю вас, это – нечто, искусственно сделанное, артефакт, как говорили древние. И давайте все-таки попробуем вступить в контакт пусть и с воображаемым пока партнером. Передадим ему универсальный модулированный сигнал.

– Оно не поймет, – возразил Бруччо, нарочито не признавая брата по разуму в субстанции, маячившей подо льдом.

– А я думаю иначе, – возразил Язон. – Оно уже вступило в контакт. Ответьте мне: вы ощущаете страх?

– Нам сейчас не до этого, – проворчал Керк.

– Так не бывает, – улыбнулся Язон, жалея, что имит не способен передать его улыбку. – Когда оно излучало страх, всем было до этого. Но сейчас излучение прекратилось. Я-то знаю наверняка – голова не болит.

– Тоже мне контакт! – фыркнул Бруччо. – Примитивный периодический процесс. Вот увидишь, скоро опять начнет шарашить. И никакого нет смысла цацкаться с этим заледеневшим болотом.

– И все же попробуйте, – продолжал настаивать Язон. – Отрицательный результат – тоже результат. Вы, как ученый, Бруччо, должны понимать, что с высокоорганизованной материей гораздо конструктивнее вести диалог, а не ударять электрическими разрядами, как подопытную лягушку.

Бруччо нехотя согласился, и Стэн, главный среди пиррян по вопросам связи, включил передающую аппаратуру. Он на разных частотах транслировал в глубину астероида сначала «SOS», а затем стандартные позывные, предваряющие важное сообщение: ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ! Транслировал с помощью межзвездного кода, известного любому в Галактике и не менявшегося в течение тысячелетий. Эффект по-прежнему был нулевым.

И тут в шлемофоны десантников ворвался голос Арчи – астрофизика с Юктиса, принявшего участие в экспедиции по настоянию Бервика:

– Внимание! Две новости от нашей исследовательской группы. Во-первых, мы разгадали причину появления верхнего слоя льда. Наш астероид едва не столкнулся с кометой, которую мои коллегиастрономы наблюдали около полугода назад. А «гиперлед», как мы условно назвали его, после таяния и вторичного замерзания в условиях нашей Вселенной кристаллизуется обычным способом.

– Вы хотите сказать, – поинтересовался Язон, – что эта планета прибыла к нам не просто из соседней галактики, а из некой другой вселенной?

– Очень может быть. Однако послушайте вторую новость. Скорректированные расчеты скорости и траектории полета объекта 001 позволяют сделать однозначный вывод: он движется не по законам небесной механики. Он движется как управляемый аппарат.

Смысл сказанного доходил медленно, но тревога в голосе Арчи передалась пиррянам, и сверкнувшие в их руках пистолеты снова готовы были стрелять, лекарства, введенные в кровь, едва справлялись с новым приступом ярости.

«Если еще через минуту они не приступят хотя бы к каким-нибудь активным операциям, – подумал Язон, – лично я не ручаюсь за адекватность поведения моих замечательных друзей с Мира Смерти».

Решение он принял мгновенно. На согласование с Керком, Бервиком и Бруччо понадобилось не больше тридцати секунд.

– Вперед, друзья! Переходим к следующей фазе исследований.

Еще за минуту до выхода Арчи на связь Мета первой заметила сравнительно небольшой, не длиннее метра и не больше тридцати сантиметров в диаметре объект, по форме напоминающий гигантское лохматое зерно или личинку насекомого. Этот представитель местной флоры (или фрагмент технологической схемы?) был единственным отдельно висящим предметом на всей обследованной ими площади.

– Быстро вырезайте это страшилище вместе со льдом и готовьте к отправке на корабль, – распорядился Язон. – Это наш лучший шанс разобраться в происходящем.

Как же яростно накинулись пирряне со своими лазерными резаками на ледяную толщу. Пусть так, но все-таки они нападали! Все-таки забирали с планеты ценный трофей, а может, и настоящего пленника.

На линкоре меж тем все уже приготовили к прибытию опасного чужака. Пятитонную глыбу вкатили по апарелям в холодный грузовой отсек и сначала нарезали с ледяного куба достаточное для проведения экспериментов количество брусков и листов небывалого материала. А надо заметить, гиперлед обладал всеми свойствами твердого, но все же пластичного металла. Затем космический монстр, заключенный в прочнейшую оболочку из бесцветной стеклостали и помещенный на специальный склад для особо опасных радиоактивных и химических материалов, наконец был подвергнут медленному нагреву. Сотни приборов следили за этим процессом. И люди тоже следили. Керк настоял на присутствии, как минимум, троих пиррян непосредственно на складе рядом с герметичной прозрачной сферой. От всех видов известных пиррянам опасностей здесь были предусмотрены достаточно мощные защитные устройства. А что касается нестандартной ситуации… Какая автоматика может сработать лучше, чем живой человек, тем более коренной житель Мира Смерти.

Язон снова был вынужден согласиться с Керком: все-таки они имели дело с абсолютно неизвестным объектом, информация о котором отсутствовала в памяти самого большого из компьютеров «Арго». Строго говоря, информацию эту вообще негде было искать.

Керк, Мета и Троу напряженно ждали новых событий и слишком хорошо понимали, что события эти едва ли будут из числа приятных.

Однако шло время, но ничего не происходило. Приборы бесстрастно регистрировали плавное изменение температуры, давления, химического состава атмосферы внутри стеклометаллической оболочки. А пресловутый артефакт, лежащий посередине, все больше напоминал полугнилое бревно, долго плывшее по реке, потом наконец застрявшее в заболоченной заводи и покрывшееся тиной и мхом. Уж не закончится ли вся эта эпопея глупым курьезом?

Язон поймал себя на мысли, что ни он, ни кто-либо другой рядом с ним по-прежнему не испытывают страха, скорее омерзение или брезгливость. И головная боль не накатывала. Неужели загадочное психоизлучение действительно прекратилось?

Минуты казались часами. Наконец приборы рапортовали об остановке нагрева, так как температура объекта внутри гермооболочки уравнялась с комнатной в помещении склада. Мокрый предмет лежал в большой луже и признаков жизни не подавал.

Первым не выдержал Керк. Он даже не то чтобы шагнул или поднял руку, он лишь еле заметно наклонился вперед, навстречу врагу. Врагу ли? Ну конечно, врагу. Любая неизвестность враждебна. Пирряне не умели и, наверно, уже никогда не научатся рассуждать иначе. Могучий торс Керка развернулся и подался в сторону загадочного физического тела под колпаком. Чуть-чуть, совсем чуть-чуть, но позже, при замедленном прокручивании записи это легкое движение отметили все.

В ту же секунду прогремел взрыв и сразу за ним – выстрел. Или выстрел был раньше и стал причиной взрыва? Никто толком не понял, какой из звуков раздался первым. Тем более что уже в следующее мгновение заговорили два других пистолета – в руках Троу и Меты. Гермооболочка разлетелась на мелкие осколки, запах горелого пластика и раскаленного металла наполнил склад. И только горстка пепла дымилась на месте уничтоженного артефакта посреди высохшей и лишь по краям еще кипевшей лужи.

Керк лежал на полу, скрючившись, держась рукою за бок, и между пальцев его сочилась кровь.

Глава 3

К счастью, ранение оказалось не тяжелым. В организм Керка не попало ни малейшей частицы чужеродного происхождения. Тонкий эластичный скафандр высшей защиты был пробит осколком стеклостали. Точнее, даже не осколком, а аккуратным кругляшом с оплавленными краями – его словно вырезали мощнейшим лазером изнутри. Весь поединок человека и чудовища занял не больше сотой доли секунды, и, чтобы внимательно изучить последовательность событий, пришлось несколько раз просмотреть запись с предельным замедлением – в десять тысяч раз.

Рабочая версия случившегося выглядела примерно так. Иногалактическое устройство (да, да, все-таки устройство, а не организм!) восприняло явную угрозу, исходящую конкретно от Керка, и внутри «мокрого бревна» активизировались энергетические цепи. Оно действительно не излучало страха – ни когда его обнаружили, ни когда отделяли от планеты, и вот теперь вся ненависть, скопившаяся в дьявольских аккумуляторах, сконцентрировалась в одном-единственном луче непонятной пока природы. Луч выбрал цель и напал, что называется, с помощью подручных средств. О дальнейших планах чужака оставалось только гадать.

Разумеется, даже уникальная реакция Керка не могла сравниться с быстродействием биоэлектронной схемы, потому увернуться он не успел, но ответный удар нанес. А следующие шесть разрывных пуль из двух пистолетов довершили дело. Ученые, впрочем, не исключали и того, что артефакт был запрограммирован на самоуничтожение. Уж слишком мало осталось от него после взрыва: пепел, дым, газ, и никаких чудес с точки зрения химии. Один из физиков вполне логично подозревал наличие заряда антивещества внутри этой штуковины.

А что если целая планета нашпигована антивеществом, как рождественский гусь яблоками? Это не шуточное дело! Траектория полета непредсказуема. «Черное» излучение, вне всяких сомнений, опасно для психики. А ледяная корка растает предельно быстро. Школьнику понятно, что столкновение такого объекта с обитаемой планетой грозит гибелью миллионам людей. Пирряне, получившие задание от Консорциума, не могли допустить трагедии, они должны были действовать немедленно. Даже если никакого антивещества внутри нет – все равно есть нечто, откровенно враждебное человеку.

Да, сам по себе таинственный черный страх можно было считать абстрактной сущностью и делать его предметом изучения для тех сумасшедших, которые во все века ради удовлетворения собственного любопытства готовы рисковать жизнью. Но теперь ситуация изменилась и обострилась. Раненый Керк – это уже не абстракция, а очень конкретный пример проявления чужой злой воли. Нечто объявило войну пиррянам. И это нечто – лишь малая толика безумного кошмара, спрятанного под ледяной толщей.

Пирряне не чувствовали и тени сомнения в необходимости уничтожить планету, тем более что энергетические возможности линкора «Арго» позволяли сделать это, а эксперимент по уничтожению фрагмента замерзшего мира прошел почти благополучно. Ведь главное, что аннигиляция сложного устройства не вызвала никаких существенных последствий. Продукты его распада не были ядовиты, а вмороженные в лед «собратья погибшего» не отреагировали ни единым движением, ни единым электронным импульсом на взрыв, происшедший на борту «Арго». Безучастность подледных обитателей к схватке на корабле однозначно подтвердили Стэн и Бруччо, остававшиеся на планете до последнего момента.

И все же Язон приказал им вернуться на корабль. Официально – для участия в общем совещании. Но в действительности он чувствовал скрытую опасность в дальнейшем пребывании на поверхности астероида, и в итоге оставил там лишь одного наблюдающего робота более примитивной конструкции, чем имит. Язон еще очень многого не понял, но догадывался, что все гораздо сложнее, чем способны вообразить пирряне. В любой новой угрозе они пытались усмотреть аналогию со своей родной злодейской флорой и фауной, ну разве только небывалые чудища казались им чуть более ядовитыми и зубастыми. А физики с Юктиса, наоборот, подходили к проблеме слишком механистично, не признавая одушевленности, а тем паче разумности вмороженного в лед феномена и оценивая даже управляемость полета астероида как случайное сочетание многих природных факторов. Истина скрывалась где-то посередине, и до нее непременно хотелось докопаться. Язон был категорически против бездумного уничтожения целой планеты, ведь там скрывалось чужое знание, однако ему не хватало аргументов, чтобы убедить в своей правоте остальных.

Неожиданно сторону руководителя экспедиции принял брат Риверда Бервика и президент одной из планет Консорциума Артур Бервик. До начала своей политической карьеры Артур был одним из ведущих химиков на мирах Зеленой Ветви, и теперь быстрее других понял, сколь грандиозным открытием для человечества является гиперлед. Производство его в условиях нашей Галактики не представлялось возможным, а применение могло быть настолько широким, что стоимость одной тонны этого вещества Артур оценивал минимум в миллион кредитов. Конечно, подобная аргументация показалась пиррянам еще менее серьезной, чем Язоново стремление к новым знаниям, и на общих весах при выборе решения большой роли не сыграло.

К счастью, физики констатировали значительное снижение скорости объекта 001. Таким образом планетарный взрыв можно было в принципе отложить еще на несколько дней, с тем чтобы продолжить исследования, но, в конечном счете, иного выхода из сложившейся ситуации почтенное собрание найти не сумело. Даже эвакуация миров, ближайших к звезде РС13-9, не спасала положения. Это было бы и слишком долго, и слишком дорого, а главное – кто мог предсказать дальнейшее поведение восставших из-подо льда монстров? Если что, уничтожать их поодиночке будет намного труднее. Словом, в итоге участники совещания разошлись и разлетелись по своим планетам с тем, чтоб собраться вновь уже после ликвидации зловещего астероида и обсудить окончательные результаты. Такое резюме вполне соответствовало условиям составленного договора, при этом экономились немалые средства, а пирряне во главе с Язоном могли покинуть Зеленую Ветвь с чистой совестью и с карманами, полными сумасшедших миллиардов. Это ли не победа, это ли не удача?

Однако Язон был мрачен, как никогда. Подчинившись общему мнению, он направил на астероид четыре спецкоманды для размещения на поверхности в скрупулезно рассчитанных учеными точках тридцати двух мощнейших планетарных бомб цепного действия. То есть в обычном веществе провоцировалась ядерная реакция, и любая масса за считанные секунды превращалась в детонирующий атомный заряд. Язон лишь сумел настоять на замене часовых механизмов взрывателями дистанционного управления, цепляясь за эту последнюю возможность изменить совместный приговор, вынесенный пиррянами и Консорциумом. Или хотя бы отсрочить его исполнение. Он очень, очень надеялся в оставшиеся три дня узнать нечто принципиально новое о замерзшем мире. Немногие теперь готовы были продолжать исследования, но Язону требовались союзники и, понимая, что не удастся переубедить раненого Керка, он решил поговорить с Метой. Все-таки она была для него самым близким человеком, к тому же характер ее за последние год-два несколько изменился. Мета сделалась рассудительнее и добрее, а ведь она и раньше умела в критическую минуту вести себя не только как пиррянка, но и как женщина, и женщина любящая.

– Мета, – начал Язон без предисловий. – Полетели с тобою вместе на этот астероид, пока он еще цел. Поверь, нам просто необходимо понять природу тамошнего зла и нашего страха.

– Ну уж нет, – сказала Мета. – Единственное, что нам необходимо, это получить здесь деньги и скорее возвращаться в свой мир. Представляю, что там сейчас творится. Мы нужны дома, Язон, и здесь я больше не хочу рисковать.

Язон онемел от удивления. Несколько секунд он буквально не мог произнести ни слова.

– Ты? Боишься? Рисковать? – выговорил он наконец. – Ты на какой планете родилась, дорогая?!

– Я родилась на Пирре, – ответила Мета холодно, но уже внутренне закипая. – Именно поэтому хочу вернуться туда живой.

– И снова убивать бесконечно мутирующих тварей, – ядовито продолжил Язон.

– И снова убивать ненавистных тварей, – упрямо повторила Мета.

– Ах так! – воскликнул Язон, наливаясь ответной злобой. – Ну что ж, тогда знай, дорогая: секрет победы над столь любезными тебе тварями зарыт здесь – на замерзшем объекте 001, и, уничтожив его, ты и все пирряне проиграете окончательно. Да, да!

Аргумент подействовал. От неожиданности Мета приоткрыла рот, и Язон, не давая ей опомниться, должен был молниеносно придумать, что же говорить дальше. Ведь он блефовал, его заявление было полнейшим экспромтом. – Откуда ты знаешь? – выдохнула наконец Мета.

– Пока вы палите во все подряд из своих хваленых пистолетов, я занимаюсь серьезными исследованиями. Я установил несомненное сходство, скажу больше, идентичность между страхом, вызываемым пиррянской фауной, и страхом, который генерирует это ледяное царство.

– Ну и что? – невозмутимо сказала Мета.

– А то, что оба психологических явления уникальны для нашей Галактики.

При этих словах на лице роскошной блондинки появилась еле заметная улыбка, еще неуверенная, но уже злорадная. Мета, похоже, ухватила суть сказанного Язоном. Однако он решил закрепить успех и добавил:

– Мало того. Есть еще один фактор, подтверждающий правоту моей гипотезы. Микроэлементарный состав того, что осталось от доставленного на корабль чужака, с точностью до третьего знака совпадает с микроэлементарным составом тканей животных и растений нашей планеты.

Он специально сказал «нашей». За эту солидарность с их миром Мета, должно быть, и полюбила его. Теперь «волшебное» слово стало последней каплей. Она уже верила ему до конца. Но если в первом утверждении Язона (по поводу страха) была определенная логика и свежее предположение показалось конструктивным даже ему самому, то результаты химического анализа он только что целиком и полностью придумал. Мета легко могла проверить его, и тогда… Язон гнал от себя эту мысль, надеясь, что на подозрения и контрольные опыты просто не останется времени.

Он не ошибся. Мета, его любимая Мета, оставалась собою, она уже загорелась новой идеей и рвалась в бой.

– Кто, кроме тебя, знает о связи объекта 001 с Пирром?

Это было единственное, о чем она спросила.

– Никто. Только ты и я.

– Прекрасно. Мы полетим вдвоем.

– В принципе я согласен, – кивнул Язон. – Не следует раздувать штат этой новой исследовательской группы, и все же… Нам потребуется, как минимум, третий. Нам нужен настоящий ученый в этой команде.

– Троу, – не задумываясь, предложила Мета.

Язон и не сомневался, что она сразу назовет именно этого молодого пиррянина с невероятными для их бойцовской планеты энциклопедическими знаниями и удивительно гибким, пытливым умом. Физически Троу стоил Язона и Меты, вместе взятых, и только одно настораживало: он был слишком резок, просто свиреп по отношению к врагам. Язон называл его про себя пиррянином в квадрате или дважды пиррянином. Некстати сейчас такое качество, но… что поделать! Достоинства Троу явно перевешивали.

– Хорошо, – согласился Язон. – Собирайтесь прямо сейчас. И знаешь, не посвящай его пока во все наши тайны.

– Ты прав, я тоже об этом подумала, – улыбнулась Мета. – А план действий у тебя есть?

– Конечно, – кивнул Язон, – и, между прочим, в него не входит оповещение всей команды «Арго» о нашей внезапной экспедиции.

Мета остановилась в дверях, призадумавшись.

– Боишься, Керк и остальные будут против?

– В итоге, может быть, и нет, но мы наверняка потеряем драгоценное время.

Мета задумалась еще серьезнее. Отошла от двери, седа в кресло, закинула руки за голову, переплетя пальцы, и даже прикрыла глаза – так она обычно сосредоточивалась на самом важном, отбрасывая в сторону мешающие мелочи.

– Все, – сказала она через полминуты. – Я решила. Мы полетим втроем и тайно, как ты хочешь. Но мы полетим в виде наших имитов. Ведь тайный полет – это особенно большой риск. Если что-то случится в первые же минуты, они не успеют нам помочь.

Теперь Язон тяжко задумался. Ему вдруг пришло в голову, что, если уж суждено случиться чему-то по-настоящему скверному, им троим уже никто не сумеет помочь: ни имиты, ни заранее предупрежденная команда «Арго», ни все миры Зеленой Ветви. Однако… береженого Бог бережет, как говорили древние, а значит, Мета права. Он еще успеет слетать на ледяную планету собственной персоной, если, конечно, все пойдет по плану.

– Согласен, – затвердил Язон. – Иди, позови Троу. Мы установим контрольные аппараты имитов в одной каюте, лучше всего здесь, в моей, и отправим роботов немедленно.

Мета уже повернулась, чтобы уйти, но вдруг кинулась к Язону в объятия, словно прощалась с ним перед дальней дорогой.

Глава 4

Маленькая космическая шлюпка, экипаж которой составляли три имита, имела двойную систему управления – манипуляторами роботов и дистанционными сигналами с корабля. Причем дистанционный контроль в случае экстренной необходимости мог брать на себя любой четвертый человек, допущенный к центральному пульту, не зависимому от имитационных аппаратов, в которых находились сейчас Язон, Мета и Троу. Эту хитрую систему придумал Язон, проникшийся небывалой осторожностью Меты. Конечно, она была права. Ледяной астероид таил в себе массу неожиданностей, а каждый, имевший хоть однажды дело с имитом, знал, как тяжело бывает выйти из шока, если для полноты информации отключаешь блокирующее устройство и не успеваешь потом включить его вновь, когда ощущения, передаваемые роботом, перехлестывают через опасный для психики предел. Они готовились к этому, однако очень скоро выяснилось, что готовиться следовало совсем к другому. Вот только возможно ли было все предусмотреть?

Место для посадки Язон специально выбрал вдалеке от ледяной глади, из которой первая группа десантников вырезала ледовый куб с монстром. Во-первых, не стоило дважды искушать судьбу в одном и том же месте, а во-вторых, хотелось понять, почему большая часть поверхности застыла как спокойное море, а в отдельных местах виднелись нагромождения торосов, словно там когда-то пронеслась настоящая буря. При полном отсутствии атмосферы на астероиде бури, как таковые, были, разумеется, невозможны. Значит, что-то иное изнутри планеты встопорщило ледовую корку. Кстати, решено было устанавливать бомбы преимущественно в таких точках. Язон, однако, учел и этот момент – столкновение с монтажниками взрывного оборудования в его планы не входило.

Полет проходил нормально почти до самого приземления, но затем приборы зафиксировали мощное магнитное возмущение, и через секунду шлюпка перестала слушаться всех троих одновременно. Излучение с очень высокой энергией подавило управляющие лучи, идущие с корабля, и посадка пошла по новому, строго заданному маршруту. Кто его задал? Кто?!

Язон не успел ответить на столь сложный вопрос даже самому себе. Уж слишком стремительным получилось приземление. К счастью, контроль над закопавшейся в лед техникой полностью утрачен не был, и входные люки открылись в точном соответствии с очередной командой. Три имита, следуя приказу, выскочили наружу одновременно, с шиком, как лихие полицейские, прибывшие на место преступления. На этом аналогия и заканчивалась, потому что все дальнейшее повергло доблестных «рейнджеров» в полнейшее недоумение и растерянность. Они стояли у подножия огромной отвесной скалы, уходящей в глухую черноту беззвездного неба, и только их прожекторы да мощная фара космической шлюпки выхватывали из мрака голубоватый блеск полупрозрачного льда. Потом стена перед ними лопнула, разлетаясь на мириады мельчайших сверкающих осколков, словно толстое стекло от взрывной волны. Язон даже успел подумать, уж не началась ли операция по уничтожению раньше положенного срока.

И тогда из глубины образовавшегося пролома появилась громадная черная бесформенная фигура. Она была такой же запредельно черной, каким казался на экранах диск астероида во время дальней локации, и излучала такой же непреодолимый ужас. Всю эту несуразицу трудно было с чем-то ассоциировать.

– Настоящая черная дыра! – шепнул Троу. – Вы только посмотрите: полное отсутствие излучений во всем спектре.

– Да, но только эта дыра ломает лед и движется к нам, то есть к нашим имитам, – заметил Язон.

– Но этого не может быть! – успел крикнуть Троу, прежде чем имит Меты первым открыл стрельбу из всех видов наличного оружия.

Пиррянам никогда не требовалась команда «Пли». А команду «Отставить» они выполняли только после того, как полностью иссякал боезапас.

– Но это же глупо, глупо? – буквально стонал Язон. – Прекратите!

Действительно, нелепо стрелять, когда лазерные лучи, разрывные пули и даже потоки раскаленной плазмы летят в никуда. Фигура замерла на несколько мгновений, словно глыба черного Лабрадора, но это не походило на испуг и отступление, скорее на легкую задумчивость перед следующим шагом. И новый шаг не заставил себя ждать. Уже через секунду все трое могли убедиться: абсолютно черное тело – вовсе не дыра в пространстве, не сгусток энергетических полей и тем более не фантом. Черный колосс был вполне материален. Словно две огромные ручищи с тяжелыми кулаками, он выбросил вперед некие подобия щупалец и опустил их на невежливых пришельцев. Одним из отростков была сплющена и превращена в груду лома шлюпка, а другой накрыл имитов и захватил их в свои мрачные глубины, возможно также перетирая в порошок, но узнать это наверняка не удалось – всякая связь с роботами тут же и прекратилась. Да и к счастью, впрочем: кому захочется испытать на своей шкуре всю гамму подобных ощущений? Не меньшей удачей, следовало считать и то, что все происходящее они успели зафиксировать следящими камерами, и аппаратура подтвердила: запись без помех передана в память главного корабельного компьютера.

Язон, Мета и Троу быстро покинули сделавшиеся никчемными имитационные аппараты и перешли к наблюдениям через внешние приборы «Арго».

В потревоженной точке поверхности творилось нечто неладное. Последняя аудиоинформация, переданная в мозг отчаянных исследователей их погибшими имитами, была чудовищной – дьявольская какофония звуков, одновременно высоких и низких тонов, на пределе слышимости, а по мощности достигающих болевого барьера. Теперь же, когда связь прервалась, все вокруг естественным образом затопила абсолютная, вакуумная тишина.

Процесс же развивался удивительно бурно. Складывалось впечатление, что в планете проделали дырку и через нее в безвоздушное пространство течет этот жуткий мрак, будто густые чернила в воду. Только не со скоростью разливающейся жидкости, а со скоростью вырастающего над землей атомного гриба. Да нет, куда там, гораздо быстрее. Наступление этой темноты на корабль происходило с нарушением всех известных людям законов физики, и это было особенно ужасно. То, что вначале показалось человекоподобной фигурой, теперь напоминало скорее облако, или осьминога, или разбегающиеся во все стороны трещины, словно само пространство раскололось, как плоская картинка, и медленно таяло в наступающем кошмаре липкой и беспросветной черноты.

Такого ужаса и отвращения, какой вызывало сейчас это зрелище, ни один из них не испытывал еще ни разу в жизни. И было уже совершенно ясно, что спрятаться некуда, что чернота достанет везде, что броня линкора «Арго» для этой субстанции все равно что яичная скорлупа или прозрачная сетка, что смерть неизбежна, что скорее всего они уже умерли, а эта жуть – просто иная реальность, или Страшный Суд, или… обыкновенное безумие. Ведь такого быть на самом деле не могло.

Язон запомнил обращенные к нему в тот момент глаза Меты. Эта бесстрашная, уверенная в себе амазонка в один миг превратилась в маленькую испуганную девочку. Интересно, а на кого был похож он сам? И только на лице Троу отражалось, как и прежде, сумасшедшее любопытство, переходящее в маниакальный азарт, и неутолимая жажда мести.

«Не к добру это», – успел подумать Язон.

Потом все пропало. Последнее, что он слышал, – был жуткий свист, с которым сквозь огромную рваную пробоину в броне корабля из каюты улетучивался воздух.

Глава 5

Старина Керк невыносимо маялся от безделья. Ему было не привыкать к ранениям, но на этот раз незначительная дырка в мягких тканях и мизерная трещинка в ребре, которую он готов был вовсе не принимать в расчет, почему-то допекали его, как никогда. Двигаться он мог, удавалось даже вставать и ходить, вот только не понимал зачем. Нормальной войны с астероидом не получалось, а заниматься научными изысканиями Керк не любил с детства. К тому же он привык руководить, а здесь выше него было поставлено слишком много людей. Ладно бы только Язон дин-Альт, а то еще какой-то Бервик, требующий к себе уважения непонятно за что, да целая банда чокнутых специалистов во всех областях знаний! Керк ощущал непривычную для себя апатию, сонливость и с грустью подумывал, что годы все-таки уже берут свое.

Почти целые сутки провалялся он на больничной койке, при неудачных поворотах тела морщась от резкой боли в боку. Из-за суеты приготовлений к большому взрыву друзья нечасто заходили к нему. Чаще связывались по интеркому, а потом и аппарат над его постелью замолчал надолго. Туповатый робот-медбрат о происходящем не докладывал, и Керк, почувствовав явную тревогу, решил выйти на связь сам.

– Бруччо, – обратился он к первому, до кого удалось дозвониться, что они все там делают?

– Готовят планету к уничтожению. При этом Язон и группа ученых еще пытаются что-то исследовать.

– А Мета где? Почему она не отвечает на вызов?

– Насколько мне известно, Мета сейчас в каюте у Язона.

Однако каюта Язона тоже не отвечала, и это очень не понравилось Керку. Самое простое было направить туда робота или кого-нибудь из молодых бойцов, но Керк принял другое решение. Он поднялся и вопреки всякой логике, следуя только интуиции, облачился в скафандр. На ходу застегиваясь, проверяя исправность оружия и систем безопасности, старый боец быстро шагал по коридорам. На боль в боку даже не обращал внимания, она как будто уже пропала. А вот тревога в душе нарастала с каждой секундой. Пирряне давно привыкли доверять интуиции больше, чем логике. Логика слишком медленная штука. Только неведомое шестое чувство, только многолетняя привычка прислушиваться к своему внутреннему голосу подсказывали пиррянину, надо ли нажимать на курок, когда пистолет, самопроизвольно прыгнувший в ладонь, поворачивался дулом к неведомой опасности.

Конечно, дверь оказалось заперта изнутри, и Керк еще не успел навалиться на нее плечом, когда услышал звук, интерпретировать который можно было одним-единственным образом. Из каюты стремительно уходила атмосфера. Сирена общей тревоги среагировала на резкое падение давления в отсеке на секунду позже Керка. Ветеран пиррянских боев уже защелкнул гермошлем и принялся высаживать дверь.

Однако надо отдать должное древним землянам, двери на «Арго» делались не так, как на современных космолетах, а намного прочнее. Очевидно, имперцы в те времена предусматривали, кроме всего, и ведение боевых действий внутри корабля. Титаническая силища Керка оказалась все-таки не безграничной, и он сумел попасть внутрь лишь после того как, смирив гордыню, вырезал замок лазерным пистолетом. В отверстие со свистом ворвался воздух из коридора, где-то далеко за спиной хлопнули герметичные переборки, перекрывая очередной отсек…

Меж тем в каюте уже не было ни души, а в стене напротив зияло отверстие в форме почти правильной десятиконечной звезды. Большое отверстие. Но человек, тем более в скафандре, едва ли пролез бы через него, не исцарапавшись об острые клинья.

Керк выглянул наружу. В отраженном свете направленных на ледяную поверхность прожекторов «Арго» клубился, удаляясь, черный туман. Эта жуткая субстанция с нереальной быстротой втягивалась в гигантский разлом далеко внизу, словно дымок в трубу, если, конечно, видеозапись дымящей трубы прокручивать с конца на начало.

Керк схватился руками в перчатках за острые зубья, торчащие по краям дыры, и в ярости согнул толстую броню древнего линкора.

Автоматические камеры, разумеется, зафиксировали старт космошлюпки и все, что случилось в дальнейшем. Таким образом, по записям удалось довольно точно восстановить картину происшедшего, если не считать, что изображения черного пятна, снятого с разных точек, никак не увязывались в единый образ. Проекции не совпадали. Физики предлагали на этот счет две гипотезы: либо под действием излучения камеры рассинхронизировались, либо пришлось столкнуться с таким редким явлением, как электронный фантом. То есть, попросту говоря, у техники начались галлюцинации. Еще хуже было то, что момент захвата трех человек из каюты не зарегистрировал ни один из приборов. И теперь оставалось лишь гадать, в какой конкретно момент погибли Мета, Язон и Троу, были они задушены и заморожены еще в каюте или тела их погребла живьем зловещая черная масса, вытянув из корабля в открытый космос. По сохранившейся аудиозаписи можно было только утверждать, что они не стреляли и не кричали в последние секунды перед смертью. В том же, что речь идет именно о смерти, никто даже не сомневался. По крайней мере, так всем казалось, пока Стэн не взял слово.

– Видите ли, – сказал он, – самым существенным в этой истории представляется мне тот факт, что нами впервые получен настоящий модулированный сигнал с планеты. Этот сигнал не просто сумел перехватить управление космической шлюпкой, он явно содержал еще некую дополнительную информацию, к сожалению пока нерасшифрованную специалистами. Однако расшифровать ее мы обязаны и сделаем это, прежде чем приступим к уничтожению объекта 001. Ведь если была ответная попытка контакта, значит, нельзя исключать возможности элементарного пленения наших людей. Кто из вас может поручиться, что Меты, Язона и Троу больше нет в живых?

– Действительно, – заразился его сомнением опытный биолог Бруччо, – для констатации физической гибели неплохо бы видеть трупы, а в свете всего случившегося…

И тут зашумели все. А в кают-компании собралось человек двадцать пять, примерно половина тех, кто присутствовал на первом совещании. Именно от этих людей зависела теперь дальнейшая судьба всего проекта.

– Вы что же, хотите отменить уничтожение этого кошмара? Вы предлагаете нарушить договор и подвергнуть смертельной опасности все миры Зеленой Ветви, возможно, всю Галактику?! – взревел Керк. – Если бы нас могли слышать трое пропавших наших братьев. Да они бы, не задумываясь, отдали свои жизни за спасение остальных! Да ведь они и сделали это… – тихо добавил он.

– Мы этого не знаем, – упрямо повторил Бруччо. – Каждый вправе распоряжаться своей жизнью. Чужими – нельзя.

Керк засопел, не готовый ответить, и снова заговорил Стэн:

– У нас родилось предположение, что замерзший мир существует в другом масштабе времени. Вот почему на сигнал «SOS», переданный Язоном во время самой первой высадки, ответ пришел лишь теперь, причем ответом стало приземление шлюпки. Они хотели помочь. Понимаете? А мы, как всегда, открыли стрельбу. Вот они и перешли к следующей, более активной стадии контакта. Мы должны, мы просто обязаны вступить в диалог, если хотим спасти наших товарищей. Только для этого нужно время. Скажите мне, сколько его осталось?

– Подготовка бомб будет закончена через восемь часов, – доложил Клиф, руководивший группами монтажников. – Это понятно. Арчи, я спрашиваю, сколько еще мы можем ждать.

– Н-ну, – замялся молодой физик с Юктиса. – Взрыв реально отложить максимум на одни сутки. В противном случае никто не поручится за последствия.

Неожиданно в кают-компании повисла гробовая тишина. Что еще можно было сказать в сложившейся ситуации. Наверное, каждый думал о своем. Вряд ли даже сам Стэн верил в возможность установления контакта за шестьдесят с небольшим часов. Язон – тот действительно верил, потому что, как всегда, знал чуточку больше других, но его теперь не было с ними, и от этого всем пиррянам внезапно сделалось очень грустно. Керк чувствовал себя готовым лететь на астероид в одиночку и погибнуть там вслед за друзьями, но это было явным ребячеством, и он не стал озвучивать подобные мысли. Клиф, самый молодой, будь его воля, взорвал бы планету ровно через восемь часов, от греха подальше. Бруччо терялся в догадках и сожалел об упущенных возможностях. А доктор Тека страдал от гадкого предчувствия, что очень скоро ему придется изрядно попотеть в корабельном лазарете. Интуиция подсказывала, что раненый Керк – лишь первая ласточка, а ведь интуиция редко обманывала пиррян.

И в этом торжественном молчании вдруг, зачем-то поднявшись во весь рост, заговорил Риверд Бервик.

– Господа, – со свойственной ему излишней помпезностью в голосе произнес действительный член Совета Консорциума. – Разрешите объявить о передаче чрезвычайных полномочий по нашему проекту лично в мои руки. Данной мне властью я имею право совершить такой шаг. – Простите, – поинтересовался штурман Дорф, исполнявший обязанности капитана линкора в отсутствие Меты, – вы не соизволите уточнить, какая именно власть имеется в виду?

– Разумеется, – сказал Бервик, – но вначале я объясню вам свою позицию. Приказ об уничтожение объекта 001 буду отдавать исключительно я, и только тогда, когда сочту нужным.

– То есть вы отменяете ваш собственный заказ, – не выдержал Керк. – В таком случае согласно договору мы имеем право получить наличными половину обозначенной в разделе Пятом суммы и немедленно взять курс на родную планету.

– Вы невнимательно слушаете меня, Керк. Я вовсе не отменяю заказ. Ваш корабль и все его мощности по-прежнему требуются мне для выполнения задачи, но в еще Большей степени требуется мне Язон дин-Альт, и пока существует надежда на его спасение, мы будем исследовать этот астероид, а не уничтожать его.

– И все же, – напомнил теперь уже Бруччо, – кто уполномочил вас принимать подобные решения?

– Специальный Корпус Лиги Миров, – торжественно объявил Бервик и извлек из внутреннего кармана большую пластиковую карточку, сверкнувшую яркой голограммой переливчатой пятиконечной звезды.

– Вот только этого нам и не хватало, – глухо проворчал Керк.

И добавил уже про себя: «Плакали наши денежки! Где ты, Язон?»

Глава 6

Они очнулись в полной темноте. Пахло сыростью, было очень холодно и не хватало воздуха, чтобы вдохнуть полной грудью. Язон ощупал себя и обнаружил, что на сильно изорванном легком скафандре, к счастью, сохранились практически все необходимые приспособления. Даже пистолет был при нем. Первым делом Язон включил фонарь. Увидел, как вздрогнула лежащая рядом Мета, а Троу растерянно присел и огляделся. Его скафандр пострадал сильнее других – металлизированная ткань просто висела бесформенными клочьями вдоль тела.

Помещение оказалось крошечным, шершавый под плавно переходил в такой же шершавый потолок, и все это напоминало не столько тюремную камеру, сколько пещеру дикого зверя – Однако чуть позже ему удалось обнаружить идеально ровную Щель, идущую по контуру правильного овала, – очевидно, дверь. И эта дверь стала открываться, будто попятилась под взглядом Язона. Принцип ее действия остался не понятен, ведь дверной проем не только освобождался от заслонки, вставленной, словно пробка в бутылку, но и странным образом расширялся. Так расходятся лепестки диафрагмы в объективе. Жуткие чудеса продолжались. А когда не понимаешь, по каким законам действует враг, бороться с ним почти бесполезно. Язон и не пытался. Он мечтал лишь об одном – уяснить наконец, хотя бы в самом общем виде, что же происходит вокруг. Тогда появится шанс выбраться отсюда. Пока он не видел такого шанса, а потому старался избегать любых активных действий. Быть может, даже фонарик зря включил. Но раз уж свет горит, тушить еще глупее.

Язон терпеливо выжидал, борясь все с тем же отвратительным страхом. Кажется, он сделался уже привычным и даже не вызывал боли в голове. А Мета вообще пребывала в полушоковом состоянии. Наверно, это было к лучшему, во всяком случае, она тоже не планировала решительных шагов в ближайшее время. Чего нельзя было сказать о Троу.

Язон не успел остановить молодого пиррянского ученого. Тот выстрелил в расширяющуюся дверь ослепившей всех плазменной струей, и ответом ему были стремительно ворвавшиеся в тесное помещение блестящие стальные руки. Манипуляторы – их было пять или шесть – действительно очень походили на костлявые, непомерно вытянутые человеческие конечности с пятипалыми кистями. Стальные руки молниеносно обезоружили Троу, сдернули с него остатки скафандра, разложили на полу и обездвижили грамотным нажатием на болевые точки. После этого появилась еще одна рука со средним пальцем, заточенным, как скальпель, и принялась вскрывать пиррянину брюшину. Троу закричал, но ни Язон, ни Мета не имели сил пошевелить хотя бы рукой. Это было как в детском ночном кошмаре, и потом, вспоминая, Язон никогда не мог объяснить, парализовал ли его все тот же страх или было оказано дополнительное, специальное воздействие.

А сверкающий начищенной сталью манипулятор извлекал один за другим внутренние органы Троу и передавал их по конвейеру из таких же рук в глубину распахнутой двери. Троу уже не кричал, он хрипел. И когда жуткий скальпель, отделив левую сторону грудной клетки, приготовился вырезать сердце, Язон и Мета одновременно совладали с собой и, не сговариваясь, поразили Троу точными выстрелами в голову. Не имело ни малейшего смысла стрелять в стальные руки, тем более в их хозяина. Его они уже поливали огнем там, на поверхности. А Троу… Бедный Троу! Не было никаких сил смотреть на мучения своего товарища. И еще, может неосознанно, ими двигало желание не отдавать в чужие страшные руки хотя бы голову Троу, хотя бы его мозг. Это действительно могло быть опасно.

И тут помещение словно раздалось в стороны от их выстрелов, возникшее вдруг слабое свечение стен сделало ненужным фонарик, а в дверном провале на смену манипуляторам, убравшимся вместе с останками Троу, появилась все та же черная фигура. Она была на этот раз значительно меньше ростом и более всего напоминала тень человекообразной обезьяны – сутулая, плечистая, с виновато вжатой в плечи головой. Да, именно такое слово – «виновато» – мелькнуло в голове у Язона, потому что черная фигура больше не излучала страха. Вся ненависть загадочного существа как будто израсходовалась на несчастного Троу, а теперь этот монстр стоял перед ними и просил прощения, как нашкодивший ребенок.

Впору было сойти с ума, и Язон уже действительно на грани помешательства выкрикнул длинную фразу, состоящую сплошь из самых грязных ругательств, которых понахватался еще в детстве от ремонтников в космопорту.

Абсолютно черная обезьяна вдруг заухала, заворчала, завыла, с каждой секундой все более визгливо. Язон не сразу понял, что она просто подбирает тон, подражая его голосу. А затем, освоив общезвуковой ряд, страшилище приступило к имитации отдельных слов и, наконец, повторило, как эхо, всю фразу целиком. В другой ситуации это, возможно, рассмешило бы, но теперь… Нет, страшно Язону тоже не было, однако он панически боялся возвращения страха. Подобное чувство знакомо каждому, кто пережил серьезную болезнь или ранение: ожидание боли бывает потяжелее самой боли.

А черный монстр меж тем продолжал экспериментировать с фразой Язона, читая ее сочным актерским баритоном теперь уже с конца на начало, причем, сперва по группам слов, затем по словам и, наконец, по отдельным звукам. Полная абракадабра. Язон не выдержал и крикнул:

– Кто ты?! Что ты?!

Он специально формулировал вопрос как можно короче, не желая больше выслушивать лингвистические упражнения чужака.

Наступило довольно долгое молчание.

«Воспринял, – обрадовался Язон. – Обдумывает ответ».

Однако радоваться оказалось рано.

– Кто что ты, ты что кто, что ты кто, кто ты что… – забубнил сделавшийся совсем механическим голос.

Язон застонал от отчаяния.

Бледное заплаканное лицо Меты было неузнаваемым. Такой он еще никогда не видел свою амазонку. Поверженная, сломленная, несчастная, она даже не сжимала лежащий на ладони пистолет. Победила логика? Вряд ли. Победил чужеродный ужас, давивший ее все это время. Что же помогло Язону более или менее сохранять самообладание? Он должен был понять это. Понять и использовать, чтобы спасти себя и Мету.

Мысли путались, и он вспомнил, каким образом любил приводить их в порядок. Сигареты! К радости его, пачка оказалась на месте – в левом нагрудном кармане. По глазам Меты он прочел, что она хочет, как всегда, пожурить его за вредную привычку, но даже на это у гордой пиррянки не осталось сил.

Язон закурил, и в их тесном каземате сделалось светлее.

«Интересная иллюзия, – подумал он. – От исполняющихся желаний в мире светлеете.

Как приятно было затянуться хорошим табачным дымом после стольких минут нечеловеческого напряжения. А скольких минут? – спросил он сам себя. – Да и минут ли? Может, часов? Или даже Дней?» Он ведь абсолютно не помнил, как оказался здесь. А у Меты сейчас спрашивать тем более бессмысленно. Была каюта, была брешь в стене, и… все. Дальше – темнота и тишина. После – вот этот кошмар с Троу.

«Но теперь все нормально, – мелькнула дурацкая, совершенно необоснованная мысль. – Теперь все будет хорошо».

Он вдруг понял, что, блаженно зажмурившись от первой затяжки, так и сидит с закрытыми глазами. Что-то мешало ему открыть их, какой-то защитный рефлекс. Впрочем, он уже ничего не боялся. Глаза нельзя было открывать совсем по другой причине. Кто-то готовил ему сюрприз, как ребенку на Новый год, и раньше времени смотреть было просто не позволено. Нехорошо, Язон, нечестно, некрасиво подглядывать. Он и не подглядывал, но уже чувствовал запах хвои, апельсинов и шоколадных конфет. Дышалось теперь легко, свободно, и даже сквозь прикрытые веки было видно, что в комнате совсем светло.

«Пора», – сказал он сам себе и разом широко распахнул глаза.

На него смотрела растерянно улыбающаяся Мета.

– Как тебе удалось договориться с ним?

– Мне?.. С ним?.. – опешил Язон. – А где он?

– Он ушел, как только свет стал слишком ярким, – пояснила Мета. – Но он сделал все, чтобы нам было приятно.

– Действительно, – удивленно осматривался Язон.

Он уже почти докурил и теперь искал, куда бы выбросить окурок. Ведь их тюремная камера сделалась необычайно чистой. Стены и потолок разгладились, пол вздыбился, образовав нечто вроде вполне удобных и мягких кресел. Дверь приобрела более привычную глазу форму и размер, на ней появилась ручка. И главное, здесь было сейчас тепло, и отовсюду лился мягкий, чуть зеленоватый, не раздражающий свет.

Язон поднялся и подозрительно осмотрел все углы. Не забыл взглянуть и на наручные часы. Его индивидуального времени прошло около трех часов. Сколько минуло на борту «Арго», оставалось только гадать, если учесть, что ни он, ни Мета даже не представляли, где они. Ну хорошо, первый контакт с чужаком установлен. Однако что-то продолжало сильно тревожить Язона. Ну да, общее непонимание ситуации! Нет, все-таки что-то еще…

Он вспомнил: запах Нового года, запах хвои и апельсинов. Язон сосредоточенно принюхался. Конечно, пахло совсем не елкой и цитрусовыми, пахло усыпляющим газом. Приятно так, убаюкивающе. Навевало воспоминания детства… Известный эффект.

– Мета! – крикнул он, стремительно оборачиваясь. – Аптечку! Быстро!

Максимальную дозу антинаркотического…

Но не успела даже Мета. Резко возросшая концентрация газа ударила обоим в ноздри и тут же заволокла сознание розовым туманом.

Глава 7

Они очнулись вновь на зеленой траве под открытым небом. Язон лежал лицом вниз, поэтому сначала осторожно поднял голову, затем медленно отдался на руках и, подтянув ноги, сел на корточки, принимая позу, из которой одинаково удобно бежать и нападать. Ни того, ни другого явно не требовалось. Рядом, раскинув руки и удивленно хлопая Синими глазищами, лежала Мета, а вокруг, до самого горизонта, не видно было ничего, кроме бескрайней степи с колышащейся от легкого ветерка травою. Сероватое небо, затянутое высокими облаками, светилось ровно и тускло – самая противная погода, при которой абсолютно невозможно ориентироваться по солнцу. А сориентироваться очень хотелось. Впрочем, начинать следовало не с этого.

Во-первых, надо оценить, какие из необходимых вещей остались при них после очередного перемещения. Удивительно, но и теперь не пропало практически ничего: пистолет, нож, аптечка, рация, псипередатчик, фонарь, газоанализатор, магнитометр, то есть универсальный прибор для измерения всех электромагнитных параметров. Полный комплект космонавта остался нетронутым как у Язона, так и у Меты. Более того, скафандры их выглядели теперь как новенькие. Чудес вообще-то никаких: поврежденный металлопласт легко сшивается специальным сварочным аппаратом. Вот только кому понадобилось делать этот ремонт?

– Мета, – спросил Язон, – ты помнишь, что с нами было?

– Помню, но очень немного. Черное существо накрыло нас, пробравшись на корабль, и доставило к себе в подземелье. Впрочем, это мог быть и какой-то межзвездный транспорт, мы ведь не успели понять, где находимся, когда они убили Троу. А потом нас усыпили – и… все. Теперь мы здесь. Значит, и Мета помнила ровно столько же. Чего и следовало ожидать.

Проблему контакта с иным разумом можно было пока отодвинуть на второй план. Первым делом хотелось понять, куда их забросили, а уж потом размышлять зачем. То, что произошло перемещение в пространстве на миллиарды километров, а то и парсеков, сомнения не вызывало. Ведь их окружала природа обычной кислородной планеты, каких немало и в мирах Зеленой Ветви, и в самой Галактике. Не исключено, такие же планеты существуют и в других галактиках, даже в других вселенных. Что стоило этому невесть откуда прилетевшему гостю забрать их обоих к себе «домой». А уж сколько времени потребовалось на подобное путешествие, оставалось только гадать. Часы показывали всего лишь сорок минут с того момента, как он закурил в тесном закутке с шершавыми стенами, но Язон слишком хорошо знал, что такое относительность времени и что такое изменение временных масштабов. Об этом тоже рассуждать почти бесполезно, во всяком случае пока.

– Вставай, – сказал Язон Мете, – нам надо идти. Это – единственная возможность понять, где мы.

Трудно было поспорить с таким утверждением, Мета поднялась, и они пошли. Пейзаж в пути оказался удивительно однообразным: трава и серое небо. Так что, когда вдалеке появилось первое дерево, Язон обрадовался, как ребенок. Такой ориентир позволял, как минимум, определить кривизну поверхности и соответственно оценить хотя бы размеры планеты. К тому же где деревья, там и вода, а где вода – там жилье. Если, конечно, эта планета вообще обитаема. Разумеется, еще раньше он мог рассчитать радиус кривизны, просто попросив Мету уйти за горизонт, но было слишком опасно расходиться на столь большое расстояние. Дело того не стоило. Теперь же эксперимент был проведен без риска и принес небывалый результат. Планетка оказалась крошечная, то есть настолько крошечная, что, будь она хоть вся целиком из платины или урана, масса ее не могла бы создавать тяготения, близкого к одному g. Однако создавала. И, что особенно любопытно, с подобным феноменом они уже познакомились на объекте 001. Оставалось предположить, что их таки занесло в чужую вселенную, где Даже законы гравитации отличаются от известных в нашей Галактике.

Они шли уже несколько часов, а вокруг ничего существенно не менялось, разве только равнина сделалась более холмистой, да перелески встречались чаще. В одном месте они преодолели вброд ручеек с пригодной для питья водой. Уже неплохо. Язон теперь не сомневался, что и для утоления голода они сумеют, найти что-нибудь, когда потребуется. Однако ни температура воздуха – градусов двадцать по Цельсию, – ни сила ветра, ни даже свет местной звезды ни малейшим изменениям подвержены не были. Сплошная облачность по-прежнему размазывала солнце по всему небосклону, и невозможно было даже сказать, утро здесь или вечер. А ведь сутки на этой миниатюрной планетке должны были быть очень короткими. Должны были. Вот именно. Ведь в этом мире все по-другому. Может, здесь и дважды два – не четыре?

Первыми замеченными животными стали насекомые: вполне обыкновенные мухи, бабочки, осы, стрекозы, в траве ползали мирные жучки и муравьишки. Потом обнаружились птицы. Они парили достаточно высоко и могли оказаться хищными. Мета мгновенно насторожилась, готовясь принять бой. В ту же минуту под ближайшим деревом в траве шевельнулась чешуйчатая спина какой-то твари. По такому случаю советоваться с Язоном пиррянка не собиралась. Выстрел грянул едва ли не раньше, чем животное подняло свою грозную голову. И этой головы вместе с огромным шипом не стало. Но они оба успели запечатлеть в памяти знакомый образ. Да и поджаренные останки мерзкого туловища со скрюченными когтистыми лапами узнавались, что называется, сразу.

Это был самый настоящий пиррянский рогонос, ядовитый и агрессивный.

– Неужели нас вернули на родную планету? – выдохнула Мета, удивленно озираясь и замечая все больше и больше знакомых деталей – от «крючковатой травы» и стручков «стреляющего гороха» до примитивно атаковавшего их с воздуха птенца шипокрыла, которого она легко сразила одной пулей.

– Не думаю, – сказал Язон. – С чего бы это планета Пирр могла так сильно ужаться в размерах.

– А не может эта кривизна поверхности быть простым оптическим обманом? – предположила Мета. – Встречаются еще и не такие атмосферные явления.

– Может, – согласился Язон, подумав. – Действительно, тяготение фактор гораздо более объективный. И все равно это не Пирр. Это…

Он замялся, и Мета продолжила вместо него:

– Это тот самый древний Мир Смерти, который и стал прародителем всей пиррянской биосферы. Я правильно догадалась?

– Да, – задумчиво произнес Язон, – примерно такая гипотеза пришла мне в голову, когда там, на «Арго», мы изучали этот проклятый заледенелый астероид. Но сейчас-то мы вообще неизвестно где…

Он еще не придумал, что сказать дальше. Все было слишком странно. Признаться Мете, что результаты химического анализа взорвавшегося монстра были им придуманы? Глупо. Но еще глупее считать, будто случайная выдумка стала действительным открытием. Поставить на зеро и с первого же кона сорвать банк. Такое у Язона бывало, но не по причине везения. Теорию вероятностей он в свое время изучил хорошо. Нет, что-то здесь не так. В иной вселенной, где даже гравитационная постоянная отлична от нашей, не может быть так много общего с Пирром. Да, и еще: не слишком ли локально расположена тут вся эта нечисть?

Последняя мысль показалась особенно важной, оставалось лишь сообразить, почему рогонос и шипокрыл появились именно здесь, именно сейчас, а не в самом начале, почему, например, не атаковали спящих пришельцев… Он не успел додумать, так как из-за ближайшего холма появились три всадника с острыми копьями и шипастыми палицами в руках и ринулись им навстречу. Пиррянские рефлексы и на этот раз не подвели. Лишившиеся хозяев скаковые животные недовольно фырчали и рыли когтями землю, а поверженные мертвые воины лежали на траве в нескольких шагах от Язона и Меты. Оба медленно повернули головы друг к другу. Один и тот же вопрос замер у них на губах. Даже не нужно было ничего произносить вслух. Ездовые зверюги, вне всяких сомнений, были моропами с планеты Счастье, с их второй родины, а всадники в легких доспехах – бойцами великого Темучина. Разве могли они не узнать на шлеме каждого из убитых знакомый тотем – череп волка?!

– Итак, теперь, сами не заметив как, мы переместились на другую любимую планету, также уменьшившуюся в размерах, да еще и переместившуюся назад во времени – в тот год, когда по диким степям Верхнего Мира еще носились непобедимые конные варвары.

– Язон, – одернула его Мета, – по-моему, сейчас не время для шуток.

– Ты не права. Чувство юмора – подчас то единственное, что спасает человека в безнадежной ситуации. Впрочем вам, пиррянам, понять такое действительно трудно. А если говорить всерьез, я предлагаю спокойно поискать вокруг нас признаки еще каких-нибудь миров. Думаю, мы сумеем найти их и это поможет сделать окончательный вывод.

– У тебя уже есть новая гипотеза? – поинтересовалась Мета.

– Разумеется, – кивнул Язон. – Давай помолчим немного. Надо подумать. За холмом, из-за которого выскочили свирепые всадники, пейзаж довольно резко менялся. Сделалось намного суше, травяной покров постепенно вытеснялся песками и россыпью мелких камней, а ветер доносил издалека запах моря. Мгновенная цепь ассоциаций заставила Язона внимательнее смотреть под ноги, и это не было ошибкой. Поиски оказались вознаграждены. Наклонившись и потянув за чахлый хвостик, он быстро узнал съедобное растение и уже через несколько секунд держал в руках настоящий крено с далекой и коварной Аппсалы, куда однажды занесла его судьба. Мета никогда таких корнеплодов не видела, а потому и восторгов Язона разделить не могла, но все же почувствовала, что находка ценная.

– Это с еще одной, уже третьей по счету планеты? – догадалась она.

– Молодец, – похвалил Язон. – Я всегда любил тебя за то, что ты не только сильна, но и необычайно сообразительна для пиррянки.

Столь ироничный комплимент звучал почти как оскорбление, и могучие мышцы Меты инстинктивно напряглись.

– Спокойно, дорогая. Лучше послушай меня. Я как раз готов объяснить, на что это все похоже…

Но объяснить Язон ничего не успел.

Мета начала стрелять раньше, чем он понял, что произошло, а когда осознал, что десятка два всадников окружают их со всех сторон, то сам уже не успел выстрелить, так как стрела с тяжелым наконечником оглушила его даже сквозь шлем скафандра, и Язон почти лишился сознания. Почти. Ведь он еще относительно отчетливо помнил, как их связывали и тащили по земле, примотав к седлам моропов длинными веревками.

Глава 8

От нескольких ударов по голове мысли в ней изрядно путались. Синяки и ссадины также не добавляли ясности в рассуждения. К счастью, хоть кости остались целы. Что же касается Меты, Язон и в этом уверен не был. Ведь ей, похоже, досталось посильнее, так как сопротивлялась она с истинно пиррянским энтузиазмом и врагов поубивала и покалечила существенно больше, чем Язон, который в принципе склонен был сдаться сразу. Просто не получилось: налетевшие на них идиоты тоже любили подраться. А вообще, согласно одной из гипотез Язона, все эти дикие всадники являлись всего лишь сложно сконструированными фантомами. Так стоило ли расходовать энергию фактически на бой с тенью.

Теперь приходилось усомниться в стройности первоначальных предположений. Боль в голове и ногах, кровь, заливающая лицо, и крепкие веревки, врезавшиеся в запястья, лодыжки и ребра, – все это было слишком уж реально для фантомной атаки. Может, все-таки следовало вести себя решительнее? Это ж надо! Прорваться через ледяной кошмар, через контакт с черным монстром, хладнокровно распотрошившим их друга Троу, прошагать многие километры чужой земли, почти разгадать ее тайну и – погибнуть от рук неизвестно как залетевших сюда и уже однажды побежденных варваров с планеты Счастье! Что могло быть глупее?

Когда впереди появились шатры, Язон отметил, что их гораздо меньше, чем было в действительности у крупнейшего племени на Счастье, однако размер и куполообразная форма вполне соответствовали тому, что он помнил о временных жилищах кочевников. Всплыло в памяти даже их название на диалекте – камач. Моропы остановились в самом центре разбитого среди степей лагеря, воины подняли пленников и привязали по отдельности к двум столбам, врытым в землю метрах в трех друг от друга. И ни одна живая душа не вышла встречать их, никто не проявлял любопытства по поводу вновь прибывших. Возможно, здесь расположилось не все племя, а лишь его передовой отряд, поэтому в камачах не было детей и женщин, а воины не выходят без приказа на улицу. Или просто они сейчас отсыпаются после очередного набега. Такое объяснение вполне годилось, но не успокаивало. Ведь странностей с каждой минутой становилось все больше.

Мета до сих пор не приходила в себя, хотя серьезных повреждений на ее теле Язон не заметил. А суровые воины, закончив свое дело, развернулись и ушли, оставив пленников без присмотра. Освободиться от веревок, когда на тебя никто не смотрит, – задача не из самых сложных, и Язон, безусловно, справился бы с нею, но он был не очень уверен, что побег – это сейчас лучший выход. Собственно, никто пока не грозился убивать их. Убить можно было и на месте, здесь же явно хотели предложить нечто иное. Поэтому следовало ждать.

Язон попытался припомнить, о чем говорили доставившие их сюда всадники, и мгновенно облился холодным потом, осознав, что все их ничего не значащие фразы, обращенные друг к другу, произносились на датском (!) языке. Потом он как бы невзначай пригляделся к столбам, заляпанным чем-то белым, и холодный пот прошиб его вторично: ничем они не заляпаны. Это просто береста. Плохо отесанные столбы из настоящей березы. Такие росли во множестве на захолустной планетке со странным названием Поргорсторсаанд, где прошло его детство. Язон хорошо помнил целые рощи этих ослепительно белых, будто излучающих свет стволов с высокими, уютно шелестящими кронами. Ни на Счастье, ни на Пирре подобных деревьев никогда не встречалось. Исследовать и дальше все эти несообразности представлялось малоконструктивным. Легче всего было выдать объяснение происходящему одним коротким словом – бред. А может, и правда? То есть все вокруг элементарным образом не имеет никакого отношения к реальности, и единственное, что можно сделать в таком случае, – взять и проснуться. Однако проснуться Язон тоже не успел, потому что из-за ближайшего камача появилась целая делегация, состоявшая из пеших воинов во главе с самим Темучином. Язон слишком долго общался с этим человеком, чтобы теперь не узнать его. Никакой путаницы здесь быть не могло. Меж тем в последний раз Язон видел великого завоевателя лежащим на ступенях его собственного дворца в Эолозаре с посиневшим от удушья лицом и сломанной шеей. А воскрешать людей никто в Галактике пока еще не умел.

Заниматься какой-либо дипломатией в сложившейся почти абсурдной ситуации было бы по меньшей мере странно, и Язон сразу выкрикнул то, что думал на самом деле:

– Темучин! Откуда ты взялся здесь? Тебя же убил Керк, вождь пиррян.

Ты давно умер, Темучин. Тебя нет!

Язон кричал на понятном Темучину меж-языке, однако на лице великого покорителя племен отражалось полнейшее недоумение.

– О чем вопит этот чужестранец? – поинтересовался он у своих подданных. – Почему недостойный человек позволяет себе так разговаривать со мной?

Слуги вождя с готовностью ринулись вперед, дабы наказать недостойного человека, очевидно, тяжелыми плетьми, которые держали наготове, но Темучин жестом остановил их.

– Кто ты, чужестранец? Откуда у тебя это оружие и как им пользоваться?

Предводитель кочевников держал в руках оба трофейных пистолета и со всей очевидностью не узнавал своих старых знакомых. Он был похож на плохого актера, который решил разыграть историческую сцену первого знакомства Язона дин-Альта с Темучином, но плохо выучил роль и несет лютую отсебятину. И тогда Язон предпринял последнюю попытку достучаться до сознания настоящего Темучина:

– Неужели ты забыл меня? Ведь я твой давний враг, а после друг и наконец снова враг – Язон дин-Альт, пришедший с неба. Неужели ты не помнишь меня?

– Как ты осмеливаешься, наглец, задавать мне вопросы?! – таков был резкий ответ Темучина. (Узнал – не узнал? Ни да, ни нет. Обидно.) – В этом мире хозяин – я, а ты – мой пленник. И это ты будешь отвечать на мои вопросы.

– Конечно, о великий Темучин!

Язон все-таки почел за лучшее сменить тон, как бы сделал попытку усыпить бдительность, но тут же исхитрился задать новый вопрос, хотя и в несколько завуалированной форме:

– Я бы только вначале хотел понять, как ты попал на эту планету, великий Темучин, вождь всех племен.

Предводитель кочевников не попался на эту уловку. Слова Язона, несмотря на утвердительную интонацию, привели его в ярость, ведь он действительно не привык отвечать на вопросы тех, кого считал слабее себя, а таковыми он считал всех.

– Мерзавец! – взревел Темучин. – Ты ничего не понял! Ты по-прежнему слишком много думаешь о себе. – И повернувшись к своим воинам, распорядился: – В темницу его! – Потом подумал и добавил: – Обоих – в темницу. Этой секундной паузы Язону хватило, чтобы обдумать многое. Темница?

Что-то новенькое в цивилизации конных варваров. А потому темница хорошо увязывалась с березовыми столбами и датским языком и скорее всего была тем самым недостающим звеном, которое уже так давно разыскивал Язон. Больше всего на свете он хотел теперь попасть в темницу, особенно вместе с Метой. Поэтому, не давая возможности что-либо сделать или даже сказать своей любимой, как раз очнувшейся к этому моменту, он заорал как можно более визгливым и испуганным голосом:

– Только не в темницу! Не-е-ет! Только не в темницу! Прости меня, великий Темучин! Не надо в темницу! За что такое наказание?! Я на все готов! Только не это!..

Язон кричал до тех пор, пока Темучин со злорадной и презрительной улыбкой на губах не повторил своего приказа коротким выразительным жестом. После чего повернулся и зашагал прочь, не оставляя пленникам надежд и бросив через плечо:

– Пусть их крысы съедят!

Какие крысы имелись в виду, осталось непонятным, ведь на Счастье было такое племя, не отличавшееся, впрочем, людоедскими наклонностями. Однако Язон не боялся никаких крыс, ни тех, ни настоящих. Главное, он сейчас перехитрил Темучина. Вождь всех племен был, конечно, мудр, но на старой шутке про Братца Кролика и терновый куст попался, как мальчишка.

Их отвязали и провели между камачей в другой конец лагеря, где на вытоптанной людьми и моропами земле валялся большой деревянный щит непонятного происхождения, охранявшийся двумя воинами. Дерево, конечно, считалось большой ценностью у кочевников, но не до такой же степени, чтоб приставлять часовых к десятку сколоченных досок. Недоумение Язона очень быстро сменилось удивлением на собственную недогадливость, не иначе, это действовали усталость, побои и отвратительные тугие веревки. Воины подняли щит, и под ним обнаружилась обыкновенная деревянная лестница типа стремянки, ведущая в подземелье. Язона подтолкнули ко входу первым. Тому, кто хоть однажды пробовал спускаться по лестнице в яму со связанными руками и ногами, не потребуется объяснять, что случилось с Язоном дальше. Он только очень надеялся, что лететь придется не десять метров. А потом весьма больно, но, кажется, все-таки удачно плюхнувшись в благоухающую гнилью и плесенью лужу на дне подвала, он еще успел перевернуться так, чтобы, напрягши все мышцы, встретить падающую Мету с минимальными повреждениями для них обоих. И это удалось весьма неплохо. Уже в следующую секунду лестницу выдернули наверх, люк над их головами с грохотом захлопнулся, и сделалось абсолютно темно. Неудивительно: Язон успел разглядеть, что крышка погреба отлично пригнана к проему, а также для уплотнения обита толстой кожей.

Судя по звукам, доносившимся сверху, на деревянный щит взгромоздили что-то тяжелое, возможно камень или железную наковальню. Несерьезный, разумеется, запор для таких, как Язон и Мета, но, очевидно, варвары и впрямь не слишком серьезно готовились к возможному побегу пленников. Что-то такое ждало их здесь – не просто медленная смерть от неподвижности и холода. Не могли же кочевники не знать, что любые веревки рано или поздно развязываются Не веревки тут были главными. Темница считалась непростым, возможно, заговоренным и, безусловно, очень страшным местом. Он должен понять почему. И как можно скорее.

Фонарик как будто уцелел, но достать его со связанными руками не представлялось возможным. Значит, первое – освободить руки. На худой конец они вполне смогли бы перегрызть веревки друг другу, но Мета придумала лучше. Она дотянулась зубами до не привлекшего ничьего внимания в процессе обыска маленького кармашка, где хранила косметические принадлежности. Было среди них небольшое и вполне мирное на вид женское зеркальце, с которого, однако, легко скусывалась пластиковая оправка, а края стального овала имели заточку хорошей бритвы. Дальнейшее было делом техники. Пришлось, конечно, изрядно вываляться в грязи, покряхтеть от неудобства и даже дважды порезаться, но уже через несколько минут они изучали свою новую тюрьму.

Ничего по-настоящему опасного обнаружить не удалось Пещера, выкопанная в грунте давно, неизвестно кем и зачем, была укреплена от осыпания могучими просмоленными сваями и толстыми брусьями перекрытий. Тянулась она метров на двадцать от лестницы, в ширину имела метров пять, а потолок высотою в рост пиррянина постепенно понижался и у дальнего конца делался настолько приземистым, что заставлял опускаться на четвереньки. В темных углах под стенами попискивали какие-то испуганные зверушки, но вряд ли это были крупные грызуны, тем более такие, чтобы съели живьем. Единственной неприятной находкой стали два побелевших от времени человеческих скелета, однако по ним трудновато было сказать, останки ли это узников темницы или просто кости, сброшенные сюда с целью устрашения. Ни жутких ядов, ни ужасных змей или насекомых, ни пресловутых крыс – абсолютно ничего, что могло бы угрожать человеку немедленно – Не понимаю, – проговорил Язон, – на что же они рассчитывали, бросая нас сюда Он уже присел на сухое бревно, прислонившись спиною к стенке и приложил к предплечью аптечку – давно пора было это сделать. Анализатор тихо зажужжал, и через несколько секунд все необходимые лекарства были введены в кровь – А может, они и не рассчитывали убивать нас Просто какой-то ритуал?

– Не думаю, – возразила Мета – Темница – страшное наказание у этих дикарей. Скорее всего они панически боятся темноты И, оказываясь здесь, очень быстро сходят с ума Мета иногда поражала Язона нестандартностью мышления. Что-то подобное вертелось и в его голове, но он не успел сформулировать – Ты хочешь сказать, что у них здесь не бывает ночей?

– Ну да Я не слишком сильна в астрономии, но ведь элементарная логика подсказывает. По местным меркам мы провели на поверхности планеты несколько суток, а солнце все время светило без изменений.

– Разумно, – сказал Язон. – Но только это не самая главная здешняя тайна. Гораздо важнее разобраться, каким образом в одном месте и в одно время появились пиррянские твари, Темучин с его племенем, да еще креноджи с той самой планеты, откуда я улетел тогда с этим психом Майком Сэймоном?

– Помню, – кивнула Мета – Так и откуда же они все, по-твоему? Насчет пиррянских организмов ты, кажется, еще на корабле объяснял. Если они из этого мира и пошли, чего тогда удивительного. А вот Темучин… Ну он же не настоящий, он же нас не помнит, не узнает…

– Правильно, Мета, только смотри шире. В этом мире все не настоящее.

Понимаешь?

– Не понимаю. В каком смысле?

– В самом прямом. Все, что мы здесь встречаем, – это продукты нашего разума, нашей памяти. Я поначалу даже решил, что это просто фантомы, сложные галлюцинации.

– Хороши галлюцинации! – проворчала Мета, разглядывая глубокую и еще не зарубцевавшуюся царапину на руке.

– Я тоже об этом подумал, когда они поймали нас. И все равно, пусть овеществленные, материализованные, но это наши воспоминания. Другого объяснения просто не может быть. Кто-то по нашим чертежам строит здесь этот мир, точнее, изменяет его, а с нами при этом не советуется.

– Кто же?

– Условно будем грешить пока на того обезьяноподобного монстра с абсолютно черной шкурой.

– Ну и где же он теперь?

– Мета, я ведь не ученый, который уже решил эту проблему, а ты, насколько я помню, не журналистка, и здесь как будто не зал для пресс-конференций. Что я могу тебе ответить? Давай думать вместе. Давай искать этого шутника. Без его помощи нам никогда отсюда не выбраться.

– Ты уверен?

– Да ни в чем я не уверен! – сказал Язон в сердцах. – Еще никогда в жизни я не знал так мало о мире, в который попал. Нам не дают опомниться, не дают сориентироваться, из чего же мне делать вывод, где именно искать нашего главного врага. И вообще, враг ли он?

– А Троу, – напомнила Мета.

– Да, – согласился Язон. – И что ты предлагаешь?

– Ну, во всяком случае, не сидеть в этом сыром подвале. Надо исследовать планету. Надо удирать отсюда.

– Не горячись, – предостерег Язон. – Прежде всего надо хорошенько все обмозговать. Нам подарили зачем-то такую возможность, и мы должны ее использовать. Удрать успеем. Чем позже, тем неожиданнее будет для них, вроде как мы уже умерли. Тогда и рванем. А пока… Отчего бы не поискать нашего шутника прямо здесь.

– Ты сам решил стать шутником? – поинтересовалась Мета. – Или говоришь это всерьез? Мне казалось, мы осмотрели здесь каждый угол.

– Ну, во-первых, не каждый. А во-вторых, дай-ка после того, как я закурил там.

– Ты просто жалкий раб своих желаний. Тебе слабо не курить, вот и придумываешь любую несуразицу, лишь бы оправдать вредную привычку. Кури, кури, герой Галактики, если только сигареты не промокли.

Но Язону повезло. Сигареты даже не отсырели. Первые три затяжки он сделал, не сходя с места и напряженно ожидая нового волшебного перемещения. Конечно, он понимал, что это глупость, но каким-то краешком сознания все-таки надеялся. Во что не поверишь после стольких чудес? С другой стороны, никотин реально помогал ему сосредоточиваться. И наконец, не дождавшись особых приглашений, Язон поднялся и, продолжая дымить, обошел еще раз все помещение. Фонарик он закрепил теперь под продольным брусом и при слабом, но ровном свете было удобнее осматривать пол и стены.

Мета со свойственной ей настырностью искала запасный выход в потолке пещеры и просчитывала варианты побега наверх. А Язона гораздо больше интересовал путь вниз. Он с каждой минутой все яснее ощущал: такой вариант выхода существует. И помогла ему все-таки сигарета. Присев на корточки в дальнем углу пещеры и держа уже совсем короткий окурок в опущенной руке, он вдруг заметил, как струйка дыма отчетливо затягивается в щель между старой подгнившей доской и земляным полом. Поднес ладонь. Сквозило как в приоткрытую форточку зимой. Где-то под ними находилась большая и, наверно, холодная полость.

– Мета, – сказал Язон, – подумай, чем нам лучше копать.

Под тонким слоем земли обнаружился круглый и чуть выпуклый люк из нержавеющей стали с вентиляционной решеткой с краю. Ручки никакой не было, но, взявшись за решетку, они легко откинули крышку в сторону и посветили фонариком вниз. Узкий ствол шахты уходил куда-то в бесконечность. Насколько можно было видеть, колодец этот казался идеально прямым, а луч света, поглощаемый его почти черными матовыми стенками, быстро таял во мраке. Движение воздуха теперь почти не ощущалось, а запах, доносившийся снизу, был неожиданным. Они даже не сразу сообразили, что он напоминает. Потом догадались и сразу поняли, почему не испытывают страха. Так пахнет стерильная чистота нового космического корабля.

– Я думаю, надо попробовать спуститься туда. В принципе, по этому стволу можно двигаться упираясь спиной и ногами, но лучше свяжем все остатки веревок, и ты подстрахуешь меня.

Мета не возражала. Она только безумно страдала от своей невооруженности. Но что поделать, если смертью будут угрожать им из этой шахты, Мета готова сразиться с кем угодно голыми руками. И все-таки от, туда веяло скорее спасением, чем гибелью.

Веревка была выбрана уже почти вся, когда Язон сообщил из глубины:

– Вижу боковой проход.

Очевидно, в следующий момент он ступил в этот проход или просто опустил ногу на край перпендикулярной трубы. Во всяком случае, натяжение веревки ослабло, но Мета не успела спросить, какова ширина бокового прохода и что видно в его конце Все дальнейшее произошло практически одновременно.

Глубоко внизу замелькали зеленые и красные огоньки, в темнице поднялся ветер, как на морском берегу, и все вокруг затопило утробное низкое гудение, сквозь которое прорывался тоненький звон. Затем плотная волна теплого воздуха отбросила Мету от люка, словно чья-то гигантская ладонь. Веревка лопнула, и вместе с удаляющимся криком Язона смолкли и все другие звуки. Только индикаторные лампочки, как определила их для себя Мета, продолжали мигать в глубине, когда она вновь склонилась над краем колодца.

У Меты был второй фонарик, а выбора у нее не было.

Куда бы ни утащило Язона по этому пневмопроводу, она должна последовать за ним. И Мета начала спускаться без всякой подстраховки.

Глава 9

Пневмотруба выплюнула Язона в широкий, ярко освещенный туннель с белыми стенами, и встречный поток воздуха предупредительно остановил его, не дав упасть.

«Что ж, – подумал он, – с цивилизациями такого уровня гораздо приятнее иметь дело». Меж тем проход за его спиной быстро закрылся плотно прилегающей к краям заслонкой. И не разглядеть было для непосвященного, где тут пневмопровод. Язон на всякий случай мазнул у основания стены несмываемым маркером и бодро двинулся в путь. «Ладно, – рассудил он, – назад мне пока не обязательно. Вот только Мета… Но ведь она обязательно попадет сюда же». Так он пытался успокоить себя.

Туннель слегка забирал влево, и, пройдя по его приятно пружинящему полу добрых два километра, Язон почувствовал подвох. Если коридор кольцевой, по нему можно ходить вечно. Что если он уже второй круг наматывает? А несмываемую отметку, во-первых, мог и не заметить, а во-вторых, мало ли какие есть возможности у здешних шутников. Язон остановился, прикинул радиус, длину окружности и понял, что до полного кольца ему еще далеко, но все равно решил обратить более пристальное внимание на стены. Не один же единственный вход имеется на всем протяжении гигантского белого туннеля.

Метров через сто тщательного ощупывания он обнаружил нечто вроде утопленной круглой кнопки, и его старания оказались вознаграждены. От нажатия кнопки сработал расположенный в стене механизм, две створки разъехались в стороны, и на середину туннеля бесшумно выплыл небольшой одноместный экипаж броского, радующего глаз дизайна и с удобным сиденьем. Конкретно с такой моделью Язон не был знаком, но выделенное ему транспортное средство очень напоминало маленькие кары земного производства на магнитной подушке, которыми они пользовались у себя на «Арго». В управлении разбираться не пришлось, оно оказалось стандартным, и это еще больше порадовало Язона. Вот только аппарат внутрикорабельной связи на каре отсутствовал, вместо него был простой ультразвуковой передатчик одностороннего действия.

Получив в распоряжение достаточно совершенную технику, Язон прежде всего вернулся к обозначенной им двери. Посигналил, заслонка отодвинулась. Но и только. Меты нигде не было. Он даже покричал ей. А заставить пневмопровод включиться на подъем не сумел. Пришлось продолжить поиски осмысленной жизни в этом белом безмолвии. Кто-то же потратил прорву денег на строительство такого роскошного подземелья. Кто-то тратит их и по сей день, если горит здесь яркий свет и исправно действуют все системы. Почему же таинственный хозяин не обращает никакого внимания на провалившегося сюда незваного и нахального чужака?

Язон сигналил теперь ультразвуком через каждые сто метров. Несколько раз открывались двери других гаражей с такими же, как у него, карами. Наконец открылась ниша с недвусмысленной панелью пульта связи. Обозначения на клавишах ни о чем не говорили Язону, и он стал нажимать их все подряд. В большинстве случаев экран оставался темным, иногда на нем возникала картинка. Чаще всего это были незнакомые схемы или вполне четкие видеоизображения складов, ангаров, лабораторий, кают. И повсюду – никого. Неужели он все-таки на корабле? Пожалуй. Но только это корабль совершенно циклопического размера. Не корабль, а целая космическая станция. Было такое понятие в древности. Язон, как большой любитель истории, читал когда-то о строительстве целых городов в космосе. Разве что это и есть один из них. Но куда в таком случае подевались обитатели?

Некоторые клавиши Язон нажимал, казалось, уже по третьему разу. И он невольно вздрогнул, когда на экране появилось лицо молодого человека весьма приятной наружности. Вышедший на связь улыбнулся и вежливо попросил:

– Ваш индивидуальный номер, пожалуйста.

– У меня нет индивидуального номера, – честно признался растерявшийся Язон.

– Этого не может быть, – бесстрастно прокомментировал молодой человек и задал новый вопрос: – Как вы попали сюда?

– Через вентиляционную шахту по пневмопроводу, – доложил Язон со всей прямотой.

Глупо пытаться обмануть соперника, когда не только не знаешь его карт, но даже не успел познакомиться с правилами игры.

– Ваше имя, – поинтересовался молодой человек все с той же идиотской улыбкой.

Его нарочитая приветливость абсолютно не сочеталась с равнодушным, даже холодновато-настороженным голосом. Впрочем, в службе охраны попадаются иногда еще и не такие типчики, а это был явный охранник.

– Мое имя – Язон дин-Альт, – сообщил Язон с достоинством.

– Хорошо, – кивнул охранник, явно удовлетворенный ответом. – Не уходите никуда, я сейчас к вам выйду.

Трудно было отказаться от такого любезного предложения, и Язон стал ждать, поглядывая из любопытства на часы. На всякий случай стоило запомнить, сколько времени будет добираться до него этот тип.

Тип подъехал на стандартном каре через шесть минут с той же стороны, откуда пришел Язон. Ничего интересного.

– Здравствуйте, – сказал он, спрыгивая на пол. Только теперь, когда Язон увидел охранника в полный рост и не на экране, у него точно пелена с глаз упала: «Да это же не человек! Это андроид».

Таких уже очень давно не выпускали. Не меньше тысячи лет назад бесконечные споры о моральном аспекте использования человекоподобных роботов закончились победой тех, кто требовал их повсеместного запрещения. Решающим аргументом стала весьма печальная статистика роста преступности в тех мирах, где андроиды распространились особенно широко и в совершенстве своем достигли практически полной внешней неотличимости от людей.

Данный экземпляр был достаточно примитивен. В сущности, даже интонации голоса выдавали его, а уж походка, жесты, манеры – просто карикатура на человека. Однако карикатура прибыла к Язону с радостной вестью.

– Следуйте за мной, – распорядился андроид, – я провожу вас к хозяину.

– Ну наконец-то! – выдохнул Язон.

И вдруг по-пиррянски загрустил об отсутствующем пистолете. С чего бы это? Ведь андроид был без оружия, и ничто вокруг как будто не грозило новыми опасностями.

– Как зовут вашего хозяина? – поинтересовался Язон.

– Доктор Солвиц, – ответил андроид.

– А кто он такой, доктор Солвиц? С какой планеты? – Язону хотелось узнать побольше, пока они едут этим длинным туннелем.

– Не понимаю вопроса, – сказал андроид. – Доктор Солвиц с этой планеты.

– И как называется эта планета?

– Планета доктора Солвица или просто Солвиц.

Круг замкнулся – не больно-то много информации выудишь из этого истукана. Но Язон все-таки решил продолжить расспросы:

– А в какой звездной системе расположена планета Солвиц?

– Я не уполномочен отвечать на этот вопрос, – сообщил андроид равнодушно.

Язон стал думать, чем бы еще поинтересоваться, не рискуя получить еще один, столь же содержательный ответ, но в этот момент перед ними распахнулись ворота. Оба кара въехали в узкий коридор, где уже нельзя было двигаться рядом, а только друг за дружкой. Андроид почему-то увеличил скорость, и после нескольких минут стремительного петляния по переходам и лестницам они остановились у высоких дверей из натурального дерева. Очевидно, дальше, по прихоти доктора Солвица, полагалось идти пешком или вообще это был уже его кабинет.

Язон почти не ошибся. За дверьми, которые андроид открыл вручную, оказалась роскошная просторная приемная, обставленная в несколько архаичном стиле.

– Садитесь, – предложил андроид, указывая на ряд мягких кресел вдоль стены.

Потом добавил, указывая на дверь в глубине:

– Вам туда. Но хозяин сейчас занят. Придется подождать.

Сам же робот уселся за стол референта и, включив допотопного вида персональный компьютер, принялся что-то набирать. Пальцы его бегали по клавишам с недоступной для человека скоростью. Зрелище это быстро надоело Язону, он поднялся и стал ходить вдоль стен, изучая развешенные по ним картины. У доктора Солвица была достойная коллекция. Наряду с современными шедеврами голографического искусства здесь висели прекрасные яростные полотна представителей космического романтизма и даже несколько вещей древнейших земных мастеров. Наконец и этот вернисаж утомил Язона. Он, тихо подошел к андроиду сзади и заглянул через плечо в экран компьютера. Андроид, отключив шумовые эффекты, очевидно, чтоб не мешать гостю, увлеченно играл в обыкновенную детскую «стрелялку». Эти игры были по-прежнему популярны во всех компьютеризованных мирах. Язон не догадывался только, что ими забавляются еще и андроиды.

– Простите, доктор Солвиц там? – решил уточнить Язон.

– Да, но он сейчас занят, – безучастно откликнулся робот-референт, ни на секунду не прекращая расстреливать инопланетных монстров на каком-то запредельном по человеческим понятиям уровне сложности. – Подождите. Язон подождал еще полчаса. Затем поднялся и решительно подошел к двери.

– Не делайте этого, – сказал андроид, не поворачивая головы. – Открывать двери без разрешения доктора Солвица запрещено.

– Да? И как долго я буду ждать его разрешения? – еще спокойно, но уже понемногу закипая проговорил Язон.

– Я не уполномочен отвечать на этот вопрос.

– А я не уполномочен ждать, – съязвил Язон, вполне отдавая себе отчет в том, что робот вряд ли оценит его тонкий юмор.

Андроид сумел оценить другое. Язон еще даже не потянул ручку на себя, только взялся за нее, а добросовестный референт уже пересек приемную в стремительном прыжке. Глаз не успевал за такой скоростью, и складывалось впечатление, будто андроид исчез, растворился в воздухе там, за столом, и сразу же возник из небытия тут, возле двери.

Драться с андроидом – дело бесполезное. Их выводили из строя как-то иначе. Язон мучительно вспоминал, как именно это делали – ошибиться сейчас было нельзя. Ну, кажется, вспомнил. Друзья-курсанты обучили его этому трюку очень давно, когда он еще только-только покинул родную планету с длинным и странным для многих названием Поргорсторсаанд и поступил в летную школу на Скоглио. Устаревшие модели андроидов в обход закона и в целях экономии использовали там в основном как уборщиков, ведь для охраны военизированной школы они слабо годились. Так вот, чтобы обездвижить робота, нужно было посмотреть на него пристально и сказать: «У вас что-то не в порядке с правым глазом». Андроид автоматически поднимал руку и прикасался к глазу указательным пальцеманализатором. В этот момент следовало резко ударить его по руке, так чтобы палец на две фаланги провалился в глазное яблоко. При этом закорачивались какие-то цепи, и минимум минуты на три робот полностью отключался. Конечно, этот трюк удавался лишь с андроидами старого поколения, не снабженными специальным блоком защиты от целенаправленной порчи. Но рискнуть стоило.

И надежды оправдались: в этом музейном подземелье и робот оказался музейным.

Он замер в жуткой позе с пальцем в глазу и уже не имел возможности препятствовать действиям Язона. А дверь, ведущая к доктору Солвицу, оказалась незапертой.

Вот только кабинет был пуст. И в отличие от ухоженной приемной являл собою картину полнейшего запустения. Едва ли пресловутый доктор находился здесь полчаса назад будучи страшно занятым. Едва ли. Меж тем одна существенная деталь бросилась в глаза Язону, после чего сразу стало некогда изучать всякие мелочи на стенах и рабочем столе пропавшего хозяина. Потайная дверь в книжных стеллажах осталась приоткрытой. Хозяин не хозяин, но кто-то ушел через нее и, похоже, сравнительно недавно. Может, только что.

Дверь вела в узкий полутемный проход, заваленный кипами бумаги, о которые Язон несколько раз споткнулся и чуть не упал. Интуиция подсказывала ему: надо спешить. Кривой и длинный, словно кишка, коридорчик вполне естественно заканчивался шлюзом, где мигала надпись «ВНИМАНИЕ!» и светящаяся стрелка указывала на шкафчик со скафандрами. Надо полагать, по ту сторону уже открытый космос. Не удивительно. Потайные ходы во все века выводили беглецов за пределы замка, квартиры, города или космического корабля.

Пришлось заменить свой сильно пострадавший и уже давно не герметичный скафандр на новенький, любезно предложенный загадочным доктором Солвицем. Трогательнее всего было то, что каждый костюм даже укомплектовали полностью заряженным лазерным пистолетом. После пиррянского он казался несколько тяжеловат и неудобен, но все равно это было неплохо. Еще около минуты Язон