Чарльз Ингрид

Салют Чужака

Глава 1

Этот старый грузовой корабль совсем не годился для перевозки людей. Во всяком случае, в нем было ужасно холодно. К тому же – корабль был переполнен. Но никто из пятисот пассажиров не жаловался. Люди стояли в отсеках небольшими группами и о чем-то разговаривали друг с другом. Их лица были бледны. Многие дрожали от холода.

Пожалуй, только один человек спокойно отнесся к происшедшему. Высокий и массивный, в блестящем бронекостюме молочного цвета, он холодно рассматривал толпу, пытаясь оценить масштабы их поражения. Этот разгром многих вынудил спасаться бегством.

– А что ты скажешь, если император предложит тебе место командующего?

Джек покраснел от ярости. Элибер слегка наклонила свою голову набок. Она как бы пыталась отодвинуться в сторону от его неожиданного гнева. Ее карие глаза были спокойны. Она настаивала на своем:

– Мы должны об этом подумать, не так ли? – Элибер положила руку на его металлический рукав.

От скафандра исходил почти неуловимый запах битвы и крови. Еще недавно они были свидетелями насильственной смерти их друга и командира. А сейчас они стояли совсем близко друг к другу – в огромном трюме транспортного корабля.

– Послушай, Элибер, мне необходимо с тобой поговорить... но мне нужно время, чтобы рассказать тебе все о случившемся.

Джек закрепил свой шлем на поясе. Русые волосы его потемнели от пота, а голубые глаза почти до белизны выцвели от усталости. У него было довольно-таки простое лицо с широкими крестьянскими скулами, но внимательный взгляд уловил бы в его чертах какое-то упрямое благородство.

Мелкие морщинки уже прорезались в уголках глаз, хотя по виду ему можно было дать чуть больше двадцати. Он смотрел на Элибер с любовью и лаской.

– Джек, ты не должен мне ничего объяснять. Я благодарю Бога за то, что ты вернулся, – тихо сказала Элибер.

Ее кожа до сих пор была покрыта замысловатой татуировкой. Эти узоры остались на память о том, что произошло с ними на Битии – планете змееподобных существ и религиозных войн. Именно из-за этих войн они улетели с Битии так быстро.

Элибер знала, что сейчас Джек озабочен предстоящей встречей с императором Пеписом.

– У тебя впереди есть два месяца для того, чтобы хорошенько подумать об этом, – мягко сказала Элибер. – Послушай меня, Джек, и постарайся найти ответ на этот вопрос до того, как мы доберемся до дома.

– Когда он предложит мне должность, тогда я и буду думать, – нехотя ответил Джек.

Они были самыми последними в длинной очереди беженцев, ожидающих погружения в холодный сон.

– Ты должен согласиться, если Пепис попросит тебя об этом. Ведь ты единственный человек, знающий, как вести “чистую” войну. А что касается бронекостюма, так его может носить любой.

Он посмотрел на нее довольно хмуро, но промолчал.

– Ну, конечно же, не любой... Но все равно – никто не знает правил ведения “чистой” войны так же хорошо, как ты.

– Наверное, это так, – ответил он неохотно.

Послышался сильный рев форсажных двигателей. Корабль начинал набирать ускорение. Пройдет еще много дней, пока они достигнут максимальной скорости. Потом – потекут бесконечные недели перелета, а следом за ними – долгие дни торможения. Большинство пассажиров совсем не заметят этого. Они будут находиться в криогенном сне.

Элибер порывисто сжала руку Джека:

– Хорошо. Мы с тобой еще поговорим.

Джек поежился. Ему совсем не хотелось погружаться в полумертвое состояние холодного сна. Он этого не переносил. Мимо них прошел доктор в стерильном халате ярко-зеленого цвета. Джек сделал два шага вперед и преградил ему дорогу.

– Послушайте, сэр, я не хотел бы, чтобы все эти люди были погружены в криогенный сон.

Доктор резко остановился. У него было узкое лицо с длинным носом и острым подбородком. Может быть, от этого он и выглядел так зловеще:

– Сэр, мы получаем приказы лично от императора Пеписа, – холодно ответил он.

– На этот раз их скорее всего не будет. А я не хочу, чтобы эти беженцы, пробудившись от сна, не могли вспомнить о случившемся. Они не хотят забывать о том, что произошло на Битии. – Джек кожей почувствовал, как рядом с ним вздрогнула Элибер... Как будто бы можно по доброй воле забыть кровавую битийскую смуту и слухи о неизбежной войне с траками.

Доктор хмыкнул:

– Вы здесь не распоряжаетесь, командир, – и поспешил уйти, с опаской косясь на бронекостюм Джека.

Джек улыбнулся. Он только сейчас понял, насколько устал. Элибер расслабилась:

– Спасибо, Джек, – сказала она тихо.

– Это не только ради тебя. Ты же знаешь, что я не доверяю холодным снам.

Джек заглянул в огромное полутемное чрево трюма. У входа в санитарную каюту все еще теснилась небольшая группка беженцев. Чуть в стороне стоял Святой Калин со своим неуклюжим телохранителем и помощником Джонатаном. Его Святейшество оказался терпелив и стоек: несмотря на свое недавнее ранение, он находился в довольно-таки бодром состоянии духа. Калин разговаривал с окружающей его группой уокеров и сильно жестикулировал своими массивными руками. Седые волосы сияющим серебряным венчиком взлохматились на его сияющей голове. Тише. Слова проповеди долетели до Джека. Ему стало чуть полегче от наставлений Святого Калина. Рядом с Калином стоял Динаро – тоже миссионер. В своей униформе с перекрещенными крест-накрест ружейными поясами Динаро выглядел довольно-таки мрачно.

Шторм нахмурился. Кажется, миссионеры потерпели значительные потери на Битии. Похоже, Динаро не собирался прощать этого. Элибер, как всегда, уловила мысли Джека. Она показала глазами на Динаро:

– Я надеюсь, что Калин как следует проследит за ним.

– Я тоже надеюсь на это, – ответил Джек. – Во всяком случае, я сделал все, что мог. А теперь пусть беспокоятся траки.

Джек помог перебросить беженцев на борт транспортного корабля. Боевой корабль траков, находившийся в это время на орбите около Битии, был отвлечен эвакуацией с планеты своего собственного персонала. А сейчас у Джека было очень мало времени. К тому же он не хотел его терять. Очередь понемногу продвигалась вперед. Они с Элибер стояли в самом конце.

– Элибер! – он заикнулся. Ей вряд ли понравится то, что он скажет ей сейчас. – Я не собираюсь погружаться в холодный сон.

Элибер удивилась:

– Джек, неужели же мне придется делать это одной?

– Да.

– Но я не хочу...

– Элибер, ты должна сделать это. Так же, как я должен оставаться на ногах и следить за всем, что здесь происходит.

Элибер взглянула на него с затаенной опаской и вздернула свой подбородок:

– Ты полагаешь, что траки постараются разделаться с нами во время полета?

– Да. Этот корабль загружен потенциальными заложниками. Калин, моя команда, да почти все, находящиеся здесь, представляют большую ценность для. Лиги.

Элибер с явным сожалением вздохнула:

– Если бы тебе удалось захватить с собой того скиммера...

Джек ничего не ответил. Он потерял на Битии ценного свидетеля из сассинальских купцов, человека, который мог бы подтвердить, что планета Кэрон была уничтожена преднамеренно. Но все это было уже позади. Слава, Богу, что он сам успел услышать это свидетельство.. рассказ, который он никогда не забудет... Джек взглянул на Элибер.

– С этим все кончено, – хрипло сказал он. Она кивнула и опять крепко сжала его руку в бронированной перчатке.

– А что, если они будут настаивать, чтобы ты погрузился в криогенный сон?

Элибер инстинктивно чувствовала его беспокойство. Сейчас на корабле главным был пилот, а не Джек. Джек пожал плечами:

– Для этого потребуется гораздо больше солдат, чем они себе представляют. Они попросту не справятся со мной.

Элибер поняла, почему Джек до сих пор не снял бронекостюм. Она улыбнулась:

– Джек, я даже в холодном сне услышу, что тебе грозит опасность, и сразу же проснусь...

– У тебя очень грязный корабль.

Пилот обернулся и удивленно взглянул на высокого человека с русыми волосами. Тот был явно недоволен. Корабль то и дело вздрагивал от толчков работающих двигателей. Харкинс сердито опустился в кресло.

– Это мое дело, – коротко ответил он. Штурман и инженер тут же поднялись и вышли. Они даже не взглянули на Джека. Голос Харкинса звучал довольно-таки глухо, так, будто он проходил через какой-то фильтр прежде, чем выйти наружу.

– Я бы не хотел, чтобы ты вмешивался в наши дела, – сказал он. – Иначе ты будешь охлажден так же, как и все остальные. Это корабль для транспортировки в холодном сне, не забывай этого.

Незваный гость оперся широким плечом на переборку кабины и улыбнулся:

– Однажды вы уже пытались это сделать, – сказал он. – А сейчас у вас есть более важные проблемы. Нам удалось довольно легко покинуть Битию. Но когда мы войдем в режим торможения, корабль станет прекрасной мишенью. Вероятность того, что траки будут нас поджидать, довольно-таки велика... Ведь они объявили войну...

Харкинс нахмурился. Он достал из шкафа пакет виски и налил себе полный стакан.

– По контракту я должен доставить беженцев на Мальтен. А все остальное – вздор, – ответил он На лице самозванца все еще сияла улыбка.

– Это ты сейчас говоришь так, – спокойно сказал рыцарь. – Но потом ты заговоришь по-другому, – он расправил плечи и вышел.

Джек решил обойти криогенную камеру. Здесь находились его друзья, погруженные в холодный сон. Их бледные тела казались безжизненными под тонкими белыми простынями. Джек прошел по рядам и остановился возле капсулы Элибер. Сейчас их разделял прозрачный пластиковый экран. Темно-золотистые волосы Элибер разметались по ее лицу. Простыня, укрывающая ее почти до шеи, все-таки не могла скрыть стройной красоты ее молодого тела. Татуировки придавали Элибер какую-то особую, экзотическую прелесть. Она говорила, что сразу же избавится от них, как только они прибудут на Мальтен. Джек посмотрел на датчик, закрепленный на тонкой лодыжке. Он был совершенно необходим в том случае, если человек не просыпался сам.

Был ли Джек герой, или просто трус, отказавшийся от погружения в сон вместе с остальными? Ответ на этот вопрос знала только Элибер. Джек нежно прикоснулся к экрану. Он хотел бы сейчас ощутить ее лицо и разделить с ней этот сон. Он машинально посмотрел на шрам, блестящий на месте его мизинца. Мизинец был ампутирован в конце такого же, но только слишком долгого холодного сна. Семнадцать лет криогенного сна – это не шутки...

А два месяца – не такой уж большой срок в его жизни. Он выдержит это путешествие и потом отправится на войну с Тракианской Лигой.

Ему оставалось решить, как он поступит с императором Пеписом, с императором, оказавшимся изменником...Джек опустил руку, глубоко вздохнул и пошел в глубь ледяного трюма. За трюмом располагался гимнастический зал. Джек вошел в зал, скинул рубашку и занялся упражнениями, стараясь выбросить все ненужные мысли из головы. Гимнастический зал был здорово запущен. Впрочем, при аккуратности экипажа Харкинса это было неудивительно... Удивительно было то, что на транспортном корабле вообще был такой зал. Темно-лиловые синяки – результат недавних боев – все еще покрывали его тело. Ничего! Синяки исчезнут без следа к тому времени, когда они выйдут на режим торможения... это тоже был серьезный довод в пользу отказа от холодного сна. А еще одним доводом, который он высказал врачам, была его особая восприимчивость к лихорадке.

Он не получил серьезных ран на Битии, но потерял там друга. Джек никогда не забудет Кэвина. Их связывала не только старая дружба. В их биографиях было очень много общего. Они оба были рыцарями в бронекостюмах – маленькими мобильными танками, ведущими наземные боевые действия. Но они уничтожали врага, а не окружающую природу. Сегодня никто, кроме них двоих, уже не знал правил ведения “чистых” войн, хотя искусство владения бронекостюмом вновь возродилось по приказу императора Пеписа. И вот Джек остался один.

Он должен найти в себе силы, чтобы все преодолеть. Пот давно уже ручьями бежал по его телу. Но он не обращал на это внимания. Джек должен был восстановить свою спортивную форму. Он занимался до тех пор, пока не свалился от изнеможения.

Через пару минут Джек очнулся. Он лежал на спине на мягком тренировочном мате. Лицо его все еще было липким от пота. Он не мог пошевелить головой – шею свело судорогой. Рядом с ним поблескивал его бронекостюм. Он был матовым и каким-то невзрачным в тусклом свете неоновых ламп. Боевая перчатка, нацеленная на него, еле заметно двинулась. Ее мощи было достаточно для того, чтобы раздробить ему череп, а каждый палец являлся дулом смертоносного орудия.

Джек улыбнулся, ухватился за перчатку и встал на ноги.

“Здравствуй, Босс!”

– Здравствуй, Боуги! Ну как, тебе стало получше?

“Мне холодно”, – тихо ответил Боуги.

Джек наклонился и стал разминать мышцы ног

– Старик, здесь обычная температура, – ответил он.

Джек, в общем-то, ничего не знал об этом существе. Боуги вполне мог оказаться чем-то типа милосского микроба. Но, слава Богу, пока у него отсутствовали наклонности к каннибализму.

Боуги попал в его бронекостюм на Милосе во время одной из песчаных войн двадцать пять лет назад. В бронекостюме было жарко. Джек хмыкнул и поблагодарил своего милосского техника за заботу. Джек давно уже вмонтировал для Боуги специальную замшевую прокладку в скафандр. Конечно, он делал это не совсем для духа: электронное оборудование очень часто сдвигалось со своих мест и давило на спину, да и тяжелый ранец с лазерной пушкой давал о себе знать. Многие рыцари закрепляли на спине кожаные прокладки. Вот в них-то и вживляли милосцы своих паразитов. От тепла и пота хозяина клетки размножались и превращались в берсеркеров. А когда рыцарь понимал, что случилось, было уже поздно. Берсеркер пожирал его, как кусок мяса.

Джек посмотрел на бронекостюм. Боуги протянул ему небольшое полотенце на левой руке скафандра. Джек взял его и вытер лицо.

Интересно, а где доставали милосцы этих духов для замшевых прокладок? Во всяком случае, на этот раз все оказалось не так уж плохо. Они думали, что внедрили к нему берсеркера, а это оказался Боуги.

Джек бросил полотенце в угол.

В отличие от милосского берсеркера, у Боуги была душа. И разум и душа Боуги развивались гораздо быстрее, чем его физическая сущность. С тех пор, как замшевая прокладка попала в бронекостюм, она мало изменилась. Может быть, стала чуть-чуть потолще. Но когда Джек брал ее в руки, он чувствовал, как в ней пульсирует жизнь. И все-таки Боуги был похож на эмбриона. Никто не мог предсказать, каков будет конечный результат его эволюции. Обычно берсеркеры прорывались к жизни, пожирая чужую плоть и кровь. Джек давно заметил, что когда он надевал бронекостюм, Боуги оживал. К тому же, это существо нашло какой-то способ взаимодействовать с электрическими цепями внутри скафандра. Джек долго думал, но все же оставил прокладку на месте. Он не хотел убивать Боуги. Из паразита этот дух давно уже превратился в его компаньона. Джек решил, что надо как-то предохранить Боуги от переохлаждения. В данную минуту существовал единственный доступный способ разогревания бронекостюма. Он был очень прост: костюм надо было надеть. Джек посмотрел на высокий потолок гимнастического зала. Вероятно, раньше здесь был грузовой трюм.

– А что, если мы оденемся и отработаем кое-какие боевые приемы? – спросил Джек.

“Я совсем не против”, – ответил Боуги.

Джек мгновенно облачился в бронекостюм. Какое-то время ему потребовалось на фиксацию датчиков Потом он загерметизировал швы. Мутным розоватым светом засветился голограф. Голограф фиксировал самые слабые движения мышц и тут же передавал команды механическим мускулам бронекостюма. Джек сразу почувствовал обволакивающее объятие Боуги Перед каждым сражением этот дух становился частью его самого. Он был рожден для боя. Джек это знал точно.

– О'кей, Боуги. А теперь представим себе, что мы убиваем траков.

“Врежь-ка им, босс, хорошенько!” – тут же ответил бронекостюм.

Джек начал очередную тяжелую тренировку. Ни он, ни Боуги, ни датчики на скафандре не заметили, что в полумраке трюма, затаившись, за ними следит человек. Харкинс постоял еще немного и заковылял обратно – в центр управления.

Штурман озабоченно вглядывался в экран центрального компьютера.

– Мне это не нравится, – покачав головой, сказал он своему командиру. Харкинс откашлялся:

– Прекрати ныть, – сказал он. – Чего ты от меня хочешь? Я должен выйти из гиперпространства и сделать коррекцию курса? Но ты же прекрасно знаешь, что это может закончиться столкновением.

Алад ткнул пальцем в экран:

– Сэр, у нас нет выбора. Посмотрите сами: там что-то происходит, и мне это явно не нравится.

Харкинс провел рукой по копне седых волос. Штурман пристально посмотрел на него. Этот надменный рыцарь Доминиона сразу же предупредил его о возможности таких событий. Харкинс подумал и нажал кнопку вызова:

– Капитан Шторм, пройдите в центр управления.

Алад откинулся в кресле и постарался скрыть крайнее изумление, отразившееся на его лице. И все-таки он вскочил от нетерпения при появлении Шторма.

В экипаже Харкинса все от случая к случаю наблюдали за рыцарем Доминиона. Особенно, если тот тренировался в гимнастическом зале. Большинство рыцарей при отступлении с Битии сожгли свои костюмы. Но у этого скафандр был цел. После того, как члены экипажа увидели, что такое бронекостюм в работе, они прониклись к нему неподдельным уважением. Конечно, эта машина-убийца была страшна. Даже сейчас Алад посматривал на вошедшего рыцаря с опаской.

– Возникли какие-то проблемы, командир?

Харкинс откашлялся, а потом сказал:

– Мой штурман говорит, что при считывании информации из гиперпространства он получает дублирующий сигнал. У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?

Джек внимательно посмотрел на штурмана:

– Когда мы должны выйти из гиперпространства?

– Примерно через двенадцать часов. Нам осталось всего две недели полета до Мальтена.

– Да. Уже совсем близко. – Джек подошел поближе к приборной панели. Он не был пилотом, и поэтому ему было довольно-таки трудно разобраться в показаниях приборов. Он был профессиональным рыцарем, специалистом в военном деле, в частности – пехотинцем.

Вполне вероятно, что траки поджидают их на выходе из гиперпространства. Ведь в результате событий, происшедших на Битии, Тракианская Лига объявила Доминиону войну. Для проведения полной мобилизации войск Доминиона времени прошло еще мало. Так что корабль Харкинса для траков был бесценным трофеем: на нем они взяли бы множество пленников, пребывающих в состоянии холодного сна.

Джек нахмурился и посмотрел на командира Помощник пилота развернулся к нему в своем подвижном кресле. Джек быстро сказал:

– Мне срочно нужна сводка новостей.

– Сэр, у нас нет времени на запрос.

– Я знаю это, офицер, – ответил Джек. – Но мне нужна сводка, а не запрос.

– Что такое!? – громовым голосом заорал Харкинс.

Джек не обратил на него никакого внимания. Он повернулся к экрану и стал просматривать маленькие светящиеся строчки.

– Кажется, это то, что нужно.

Помощник приостановил прокрутку данных. По информации, имевшейся на корабле, трудно было определить, приступили ли траки к полномасштабным военным действиям. И все же в этой сводке были самые свежие данные о местонахождении боевых кораблей.

– Штурман?

– Алад, сэр.

– Произведите графическое сопряжение. Клянусь своим бронекостюмом, эти проклятые траки засели вот здесь, – он постучал пальцем по какой-то точке на координатной сетке. – Они ждут нас.

Алад отдал команду компьютеру.

– Вот черт! – Харкинс покачал головой и ударил кулаком по креслу. – У нас что, есть шансы столкнуться?

Джек подумал и ответил:

– Ну, в этом я сомневаюсь... Столкнуться мы не столкнемся, но они ведь обязательно обстреляют нас...

– Они не смогут догнать нас, – сказал Харкинс.

– А в этом у них не будет никакой необходимости. Они ведь поймают нас на повороте при торможении... Харкинс с удивлением посмотрел на Джека:

– А я не думал, что ты пилот.

– А я и не пилот. Просто мне приходилось сражаться с траками, и я знаю, как они атакуют корабли.

Харкинс промолчал. На экране появилось графическое изображение в виде коридоров и окон.

Алад постоянно кивал и показывал пальцем на экран:

– Да... да... они вот здесь... да... да...

Харкинс постоял молча, а потом кивнул Джеку:

– Спасибо, капитан.

– Да ладно, Харкинс. Мы ведь пока еще не выпутались. Транспортный корабль очень уязвим при выходе из гиперпространства вот под этим углом и при торможении... А впрочем, могу поспорить: траки и не собираются нас обстреливать.

– Нет? – командир удивленно вскинул свои густые брови.

– Нет. Скорее всего, им нужны пленные. Помощник пилота вдохнул в себя воздух и хрипло прошептал:

– Пленные?.. Уж лучше бы нам всем умереть...

Глава 2

– Уже сдаешься, Леон? – засмеялся Харкинс.

– Нет, сэр, – помощник пилота, человек с болезненно-желтым лицом, расправил плечи. – Приходилось ли вам когда-нибудь видеть песчаную планету, сэр? Я имею в виду планету после захвата ее траками?

Джек молча прислушивался к разговору. Он был осторожен, ему не хотелось своими эмоциями выдавать себя.

Харкинс отрицательно покачал головой.

– А мне приходилось. Лет десять назад мы доставляли грузы в соответствии с соглашением. Жукам не много надо было на песчаной планете, по торговля есть торговля, верно? – он виновато моргнул. Харкинс молчал. Тогда Леон продолжил: – Это жуткое зрелище. Любая планета погибает при отсутствии экосистемы... океаны еще кое-как существуют, но там не остается никакой растительности. Вся почва на ней съедена и превращена в гранулы бежево-ржавого цвета. Я даже подержал тогда несколько таких крупинок в ладони. Мне все время казалось, будто в них сидят маленькие жуки. Потом моя кожа болела несколько недель. Траки откладывают в этом песке свои яйца, а личинки потом поедают все вокруг. Я помню, как я разглядывал эту планету и постоянно думал: вот здесь, должно быть, когда-то был луг, или лес, а может быть, чья-то ферма. А теперь здесь ничего нет. – Леон вздохнул и посмотрел вокруг. – Я мог бы остаться там навсегда. Ведь воздух на планете пригоден для дыхания. Но я бы не хотел там жить. Ни за что на свете. Таким я представляю себе ад.

– Тебе еще повезло, – сказал Алад. – Я слышал о торговом корабле, который задержался у них на какое-то время, а потом тела членов экипажа пришлось вносить в список срочных поставок.

– Это старая история, – возразил Харкинс. – Мне никогда не приходилось видеть убедительных доказательств таких рассказов.

– Господи, а какие могут быть доказательства? Мы же знаем по Песчаным Войнам, что траки не берут пленных.

– Ну что ж. Скоро мы в этом убедимся. Осталось совсем немного подождать.

Джек почувствовал на себе их пристальные взгляды. Он еще раз осмотрел центр управления. Харкинс откашлялся:

– Что ты собираешься делать, капитан? Джек глубоко вздохнул и помолчал, прежде чем ответить.

– Каким оружием вы располагаете?

– Четыре пушки – по две на каждом стабилизаторе.

– Пульт управления общий, или каждая пушка управляется своим компьютером?

– Общий.

– Это уже хорошо. Еще что-нибудь есть? Скажем, мины?

– Нет. Моя репутация – лучшая защита. Все знают, что я не перевожу ничего ценного, – мрачно сказал Харкинс.

– К тому же маневренность у этого корабля как у корыта. – Джек заметил, что при этих словах командир поморщился. Шторм посмотрел на экран через плечо Алада. На экране была отчетливо обозначена зона их выхода из гиперпространства и вероятное местоположение военных кораблей тракианцев. – У нас еще есть какое-то время, – тихо сказал он. – Мне нужно подумать.

Он кашлянул и вышел.

В командной рубке стояла полная тишина.

Джек отправился в гимнастический зал, подошел к своему бронекостюму и сел напротив, скрестив ноги.

Предстоящая схватка их транспортного корабля с военным кораблем траков представлялась ему как нечто неведомое и безнадежное. Он знал об этом точно. Команда Харкинса тоже, видимо, о многом догадывалась. Джек привык сражаться на суше. Он был солдат. Солдат и танк одновременно. Машина, предназначенная для прорыва боевых позиций врага. Его работа была похожа на прополку сорняков. Вырываешь из дружного строя – одного, второго, третьего... От этой мысли он улыбнулся.

Джек встал и подошел ближе к бронекостюму. Ему нужно было подумать. У него был только один способ заняться этим без помех. Он сбросил ботинки, потом – куртку и забрался внутрь. Потом закрепил датчики и проделал еще кое-какие операции по окончательному приведению скафандра в боевую готовность. Джек решил, что сегодня он не будет обращать внимания на замшевую прокладку на спине. Сейчас ему было не до этого. Шторм загерметизировал швы и, наконец, защелкнул шлем. Звуки стали приглушенными. Он был изолирован от всего окружающего, ограничен забралом и прицельной сеткой у глаз.

– Боуги! – тихо сказал Джек. – Мне срочно нужно вспомнить...

Ощущение комфорта и радушного гостеприимства, тут же окружившее Джека, очень удивило его.

“А разве ты не можешь вспомнить сам?” – удивленно спросил Боуги.

Как он мог объяснить ему, что с ним сделали во имя Доминиона? В течение семнадцати лет он находился в криогенном сне, дрейфуя на потерянном корабле. Его сознание было зафиксировано на непрерывно замкнутый цикл. За эти годы он потерял память о своей молодости, о том, как траки уничтожили его семью и родную планету Дорманд превратили в пустыню. Да и потом, когда его обнаружили, с ним не очень-то хорошо обошлись. Он уже получал намеки на то, что в его сознание вмешивались после пробуждения его от холодного сна.

У Джека оставалось только одно средство вернуть эти годы – этим средством был Боуги. Джек не мог с уверенностью сказать, слышал ли Боуги его мысли еще там, на Милосе, но на Битии он явно проявлял такую способность. В общем-то, Боуги был для Джека последним средством восстановления собственного сознания. Ведь Доминион лишил его памяти.

Джек ощущал тепло и пот от замшевой прокладки за спиной. Будто отеческая рука обнимала его...

– Боуги! – тихо позвал Джек. – Только с помощью твоей памяти я смогу вспомнить Милос. Если ты сможешь вспомнить, если ты сможешь передать эту память мне... тогда я смогу...

“Сможешь – что?”

– Я еще не уверен. Тогда я буду знать, почему я постоянно сражаюсь. Почему я ненавижу. Почему Элибер постоянно оказывается в опасности, находясь рядом со мной. Сегодня я должен вспомнить все, что я знаю о том, как сражаются траки. Я почти все помню... но мне мешает Милос и их берсеркеры. – Джек замолчал. – Черт побери, Боуги, ведь я не компьютер. У меня нет доступа к старым файлам!

“Так же и я, Джек... Я не могу выполнить твою просьбу...”

– Боуги, вспомни. Я знаю, ты помнишь все. Может быть, сейчас ты вспомнишь крупицы, но это лучше, чем ничего. Это принадлежит мне. Верни мне это!

“Нет, Джек. Я еще не умею управлять собой. К тому же, я не очень-то разбираюсь в таких вещах. Я еще слишком молод, Джек”.

Джек вдруг почувствовал себя чужим и ненужным внутри этой железной машины. А ведь ровно столько, сколько он помнил себя, скафандр был его второй кожей.

– Ты можешь вспомнить, Боуги, вот в чем загвоздка. – Джек потянулся и почувствовал, как тяжелые металлические конечности послушно повторили его движения. Только в движении он мог получить утешение. Джек вздохнул и снова занялся боевой подготовкой.

Бронекостюм с величайшей точностью повторял все. Но все-таки скафандр был только машиной и умел только повторять. Все остальное зависело от человека. И вдруг Джек услышал голос Боуги: “Кажется, я могу вернуть тебе это, босс!” Как раз в этот момент Джек прыгнул. От неожиданности он перевернулся в воздухе и грохнулся на пол трюма. Но он не почувствовал этого. Его голова раскалывалась от боли.

...Пламя пожирало цветущий мир. Тишина и покой оборвались посередине ночи. Небо бороздили боевые корабли. Они били по планете из лазерных пушек. Огненный ураган носился над планетой Кэрон, оставляя за собой черные, дымящиеся угли.

Джек задыхался. Он вспомнил страх. Он вспомнил свое бегство и блуждание в космосе без какой-либо надежды быть найденным.

– Боуги!

“Джек!”

– Прекрати это немедленно! – крикнул Джек. Он корчился от боли. Виски разламывало. Внутренности, казалось, прилипли к хребту от страха бесконечного свободного падения. И вдруг – воспоминания оборвались.

Джек глубоко вздохнул. Пот струями бежал по лбу. Он никогда не думал, что воспоминания, о которых он просил, окажутся настолько болезненными... Прежде чем он успел что-то сказать, Боуги снова вклинился в его сознание:

“Может быть, вот это будет получше...”

Джек снова отключился.

...В воздухе кружилась пыль. Он чихнул, склонившись над каким-то зеленым растением. В глубине поля шумел автоматический комбайн. Голубое небо цвело цветом глаз его матери. От земли шел запах растущей травы. Зеленые растения с крупными листьями были гибридами кормовой капусты со старушки Земли. Джек привык видеть их в глиняных горшках на окошке у своей матери. Они ему очень нравились. Это был основной продукт, проирастающий на родительской ферме. Но Джек все же предпочитал фруктовые деревья. Наверное, потому, что ему не разрешали по ним лазить.

Он отвернул лист и внимательно посмотрел на его обратную сторону: не завелось ли там клещей или грибка? Он знал, что сейчас подражает отцу. А отец... Отец тихо шел по другому концу поля. В руке его был пульт управления. Это с его помощью он руководил всеми механизмами на ферме.

Джек выпрямился. Он посмотрел на стройные ряды растений и где-то вдалеке увидел птичье гнездо. Комбайн продвигался к нему все ближе.

Джек побежал так быстро, что чуть не уронил кепку. А это была не его кепка. Это была кепка его брата. Ему попадет за то, что он без спроса надел ее, но если он ее потеряет, ему попадет еще больше. Он бежал, не обращая никакого внимания на тишину. Тишина была похожа на птицу. Она летала вокруг и била крыльями по его лицу. Джек все бежал, крепче натягивая на голову кепку.

Он остановился в нескольких метрах от гнезда. Джек запыхался от быстрого бега. Мокрая рубашка прилипла к спине. Комбайн грохотал где-то рядом. Он оглянулся и увидел, что машина движется прямо на него.

Отец был слишком далеко. Он все равно не услышал бы Джека. Значит, нужно было спасать гнездо самому. Он видел, что под зелеными листиками в нем лежали черные и белые яйца.

Если бы птица почувствовала, какая беда грозит ее гнезду, неизвестно – как, но она и комбайн выманила бы отсюда. Джек снял кепку. Птица пролетела мимо него. Он увидел ее встревоженный взгляд. Эх, да комбайн бы сам заметил и обошел гнездо, если бы отец не снял с него предохранительный блок. Вчера он говорил, что потекли аккумуляторы. А кому придет в голову лезть под двигающуюся машину?

Соленый пот застилал глаза Джеку. Он смахнул ладонью мутные капли. Краешком глаза он увидел: птица бесстрашно бросилась на землю и попыталась своим телом защитить гнездо.

Джек прыгнул с кепкой в руке. Он почувствовал, каким жаром пахнуло на него от машины. Кепка упала на гнездо вместе с птицей. Он просунул вторую руку под гнездо и поднял его высоко над землей. До вращающихся ножей машины оставался буквально метр. Джек оглянулся и побежал.

Он не останавливался, пока не добежал до лесополосы. Там он отдышался и нашел подходящее дерево с развилкой. Взбираться на дерево с гнездом в руке было трудно, но он все же сумел. Джек не успел захватить с собой кепку: он все-таки свалился с дерева. Трава внизу была выгоревшей и худосочной. Она нисколько не смягчила удара. Джек лег на спину и стал тихонько наблюдать за гнездом. Кепка затрепыхалась, как будто под ней кто-то шевелился. Он видел, как вылезла птица, с негодованием отряхивая свои перья. Это она сбросила с себя кепку. Кепка свалилась на бок и зацепилась за тонкую ветку. Джек подумал: как же он скажет своему брату о том, что случилось с кепкой?

Птица осмотрела свое гнездо и, кажется, осталась довольна его состоянием. У Джека перехватило дыхание. Он тоже был очень доволен. Он собрался было встать и отряхнуться, но ветка сломалась, и кепка приземлилась прямо у его ног. Джек улыбнулся и поднял ее. В конце концов, это был хороший день.

Джек сел. Усталый Боуги тихо сказал:

“Я не умею управлять этим”.

– Я это понял, – ответил Джек. Он вздохнул. Его брат. Ферма. Его отец и мать... Он почти все это забыл. Он наклонил голову и прижался лбом к холодному забралу. А потом – эти кошмарные сны с траками. Он встречался с одним или двумя из них, когда был вольным наемником. Теперь он знал то, что должен был знать, чтобы противостоять им.

Джек встал на ноги и сжал кулаки... Кулаки из девяти пальцев... А в детских воспоминаниях их было десять. Это всеми десятью пальцами он выхватил гнездо из-под ножа. Как близко от него было это смертоносное лезвие! Вероятно, это был только вопрос времени: раньше или позже он лишится своего пальца. В тот день ему удалось перехитрить нож. Шрам, как бы в унисон его мыслям, заныл.

“Сейчас ты опять вспомнишь”, – сказал Боуги.

И Джек стал вспоминать:

...Он хотел ей сказать: все в порядке. Но он побоялся, что она поймет – сегодня ему пришлось убить двух человек.

Он решил, что подождет до утра.

– Элибер, – сказал он, стараясь как-то привлечь ее внимание, – посмотри-ка на меня.

Она повернула к нему лицо. На лицо падали волосы. Кажется, она не хотела, чтобы он ее видел... Половина лица занавешена длинными золотистыми волосами... Карий глаз осторожно наблюдал за ним.

Сейчас он думал только об одном. Джек пересек комнату и опустился на колени. Он обнял Элибер и откинул ее волосы назад.

– Ты любишь меня, – сказал он тихим дрожащим голосом.

Элибер кивнула в ответ:

– Ах, Джек, ты только сейчас это понял...

– Я не думал об этом...

– Нет? – она осторожно прикоснулась к едва заметному шраму на его лице. – А о чем же ты думал тогда?

Джеку стало жарко. Он едва сообразил, что ей ответить.

– Все о том же, я надеюсь.

Элибер крепко обняла его и уткнулась лицом в его шею.

Этого ответа он ждал долго.

Устраиваясь поудобнее, они свалили подушки на пол рядом с огромным битийским окном. Джек пытался совладать с собой. Он старался двигаться как можно медленней. Его руки жадно гладили ее тело. Она ответила на его ласку поцелуем. Потом чуть отодвинулась и расстегнула его рубашку.

А потом... потом Элибер скинула свою ночную сорочку. Обнаженные тела сомкнулись. Темное небо укрыло их уединенность. Домашняя ящерица быстро пробежала вдоль штор. Элибер запустила свои пальцы в его волосы и притянула к себе его голову. В ее широко раскрытых глазах светилась тайна. Джек уже готов был обладать ею, но какая-то молния пронзила его сознание. Он замер. Желание моментально улетучилось из его плоти. Элибер придвинулась ближе. Он не мог ничего сказать. Он терял сознание. Он знал, что это был гипнотический удар Элибер, нанесенный для того, чтобы убить его.

Воспоминания кончились. Джек очнулся. Пот струился по его лицу.

Боуги тихо сказал:

“Извини, Босс”.

Какой-то спазм свел горло. Джек не мог ответить.

“Я не понял этих воспоминаний, – прошептал Боуги и добавил: – Повторить?”

– Нет! – закричал Джек. Красная пелена ослепила его. Тело заныло. Боуги передавал новое воспоминание. Перед ним стояли траки...

Харкинс склонился над плечом Алада, потом выпрямился и осмотрел центр управления.

– Куда, черт побери, он подавался? Он думает что-нибудь предпринимать или. нет? У нас очень мало времени.

Леон раздраженно ответил:

– Он все еще в гимнастическом зале. Сидит там неподвижно вот уже несколько часов.

– Может быть, он медитирует перед боем? Я слыхал что-то такое об этих рыцарях, – предположил Алад.

– Медитация! – презрительно произнес Харкинс своим низким голосом. Вдруг распахнулись двери. Переливчатое сияние белого бронекостюма заполнило кабину. Рыцарь был слишком велик для того, чтобы пройти до конца помещения.

Джек снял шлем. Перчаткой осторожно поправил свои потные волосы. Он улыбнулся, вспомнив лысого сержанта, который утверждал, что потерял свои волосы из-за того, что расчесывал их лазерной перчаткой.

Трое офицеров уставились на него.

– Отлично, – прогремел Харкинс. – Все в сборе. Итак, что мы будем делать? – Он ткнул пальцем в экран, на котором был четко виден тракианский боевой корабль.

Джек коротко сказал:

– Я предлагаю сдаться.

Глава 3

– Сдаться? – зарычал Харкинс. – Ах, вот в чем дело! Я это сразу понял, когда ты отказался от холодного сна. Да ты просто трус!

Алад вскочил на ноги, держа свою дрожащую руку на спинке кресла.

– Командир! – попытался он остановить Харкинса, но тот наступал на Джека.

– Ты боишься холодного сна и боишься траков, – слюна выступила у него на губах.

– А ты дурак, если ты не боишься траков, – спокойно ответил Джек.

– Но я не хочу отдавать мой корабль в руки этих жуков!

Джек от изумления вскинул брови:

– Командир, я не думаю, что у тебя есть какой-то выбор. Этот... корабль... не годится для схватки. Леон, может ли криогенный модуль служить в качестве спасательного устройства?

– Да, сэр.

– Каков его ресурс жизнеобеспечения?

– Четыре недели.

– С разбуженными пассажирами?

– Нет, сэр. – Леон не обращал внимания на гневные взгляды Харкинса. – С разбуженными пассажирами его едва хватит на десять дней.

Джек обратился к Харкинсу. Тот все еще трясся от ярости.

– Вам когда-нибудь приходилось делать посадку на спасательном модуле?

– А какой от этого толк, ты, безмозглое чудо?

– Большой. – Джек подвинулся еще немного вперед. – У вас есть удостоверение пилота?

– Да, да, черт бы тебя побрал! У меня есть удостоверение!

– В таком случае, вам приходилось сдавать экзамены. Вы сможете повторить то, что делали тогда? Лицо Харкинса из красного стало лиловым.

– Я смогу, – наконец сказал он, чувствуя, что задыхается от гнева. – Я смогу, ты, сукин сын! Джек не обратил на. него никакого внимания.

– Алад, я попрошу тебя рассчитать координаты для вспомогательных зон выхода.

Штурман быстро занял свое место у компьютера. Харкинс плюнул, а потом резко скомандовал:

– Отставить!

– Выполняй, Алад!

Штурман остановился в нерешительности. Он не знал, что ему делать дальше.

– Мне нужны эти координаты, – настойчиво повторил Джек.

– Нет же, черт тебя побери! Это пока еще мой корабль! – прохрипел Харкинс.

– Нет, – спокойно ответил Джек. – Сейчас – нет. Чем дольше мы будем спорить, тем ближе мы окажемся к тракианскому кораблю.

Командир сжал кулаки:

– Я тебе не позволю делать этого!

– Сэр? – взгляд Алада метался от одного, к другому.

– Ты тупой сукин сын! – орал Харкинс. – Он собирается скинуть криогенный модуль с пассажирами, чтобы траки потом подобрали его!

Двое подчиненных испуганно посмотрели на Джека.

Джек отрицательно покачал головой:

– Нет, – сказал он. – Я планирую высвободить его еще до выхода из субпространства. До того, как траки смогут узнать об этом. Это единственный шанс на спасение. А нам придется побыть мишенями для этих жуков. Спасательный модуль покинет нас, но у нас еще много чего останется. Не так ли, Харкинс?

– Ты будешь моим единственным пассажиром, – проворчал командир. Он понемногу приходил в себя. – Я все еще считаю тебя сукиным сыном, но начинаю думать, что в твоем плане что-то есть.

– Хорошо, – ответил Джек. – Дай указания экипажу подготовить спасательный модуль к отделению. Как только Алад передаст мне координаты, я определю момент отделения.

– В каком районе вы собираетесь выбросить их? – спросил Алад, разворачивая кресло к экрану.

– Подальше от траков. Желательно позади них. Командир, идемте со мной.

Гнев Харкинса улетучился.

– Зачем?

– Я хочу дать вам кое-какие указания, – Джек приветливо улыбнулся. – А еще я хочу узнать, что останется от этой скорлупы, когда модуль покинет нас.

Джек очень сомневался в том, что Харкинс что-нибудь слышал о Троянском коне. Командир без лишних вопросов дал указания по подготовке спасательного модуля к отделению. На корабле царил полумрак. Харкинс неуклюже ковылял рядом с Джеком. Он насмешливо посмотрел на командира:

– Не удивительно, что вы бледны, Харкинс... Столько свободного места, и всего лишь один пассажир...

Харкинс вспыхнул и плюнул в сторону.

– Чего ты от меня хочешь?

– Я хочу знать, где у тебя находится контрабанда. – Джек постучал кулаком по металлической панели. – Может быть, здесь?

Харкинс повернул засов. Панель отошла в сторону. Джек осветил внутренность помещения прожектором, вмонтированным в макушку шлема. Внутри было пусто. Он вопросительно взглянул на командира.

Харкинс пожал плечами:

– Этот раз я иду пустым. Из-за Пеписа я не смог ничем загрузить корабль.

Джек внимательно осмотрел внутренности тайника.

– Это может спасти тебе жизнь, Харкинс. А сейчас покажи мне остальные.

Командир затряс головой от возмущения. Он посмотрел на Джека и прищурил один глаз. Он хотел понять что-то.

– И откуда только берет Пепис своих рыцарей? – наконец-таки спросил он удивленно.

Джек скромно улыбнулся:

– Ты был бы потрясен, командир, если бы узнал это.

– Я уже удивлен. Следуй за мной. – Харкинс повернулся и заковылял по коридору. Он, похоже, даже не заметил, что его ботинки гремели по полу гораздо сильней, чем тяжелый бронекостюм Джека.

– Мне кажется, что я должен перед тобой извиниться, – тихо проворчал Харкинс.

– За то, что подумал, будто я боюсь траков? У меня просто здоровое уважение к ним. Я знаю, сколько вреда они могут принести одним своим присутствием. А если бы я не знал этого, я даже не подумал бы скидывать криогенный модуль.

– Что ты задумал, парень? – Харкинс от удивления остановился. – Ты хочешь, чтобы они взяли нас на абордаж?

– Да.

– А мы попрячемся по углам, как контрабандисты?

– Нет, – поправил его Джек. – Это вы попрячетесь по углам, как контрабандисты, а я буду охотиться.

– Бо-же мой! – еле выдавил из себя Харкинс.

– Сейчас, – поторопил его Джек, – ты покажешь мне, где размещается вспомогательный спасательный модуль.

Для чего это нужно Джеку, командир понять уже не пытался. Он повернулся и без лишних слов отвел Джека к запасному модулю.

...Джек вернулся в гимнастический зал. Это было единственное место на корабле, где он мог свободно двигаться в своем бронекостюме.

Сейчас ему нужно было изучить информацию, полученную от Алада и Леона. Компьютерные распечатки лежали на коленях. Времени было мало. В канале внутренней связи послышался голос Леона:

– Криогенный модуль готов к отправке.

Джек встал на ноги. Листы разлетелись по полу. Но он уже запомнил все, что могло ему пригодиться. Вполне вероятно, что эти строчки будут вставать перед его глазами все последующие недели.

Джек добрался до центра управления. Харкинс с командой уже ждали его. От волнения и бессонницы глаза у них покраснели.

Джек продиктовал нужные координаты Аладу. Штурман повторил их компьютеру.

Харкинс слушал, задумчиво наклонив голову.

– Но в таком случае у нас остается очень мало времени, – заметил он.

– Но это еще не все. – Джек откашлялся. – Прежде, чем мы отправим модуль, вы прикажете медперсоналу начинать будить пассажиров.

– Что? Что? О чем вы думаете? У них там запасов – всего на четыре недели в криогенном сне. Если их разбудить, они протянут меньше десяти дней. Как будто вы не слышали, о чем говорил Леон! К тому же – это весьма приблизительная прикидка. Если твои рыцари такие же здоровяки, как ты, запасов жизнеобеспечения не хватит даже на десять дней.

– Я слышал, – сказал Джек. Голова страшно болела. – Но я не хочу обрекать людей на смерть в состоянии холодного сна.

– Если траки захватят нас, – настаивал на своем Харкинс, – спасателям Доминиона потребуется две недели для того, чтобы отыскать их. А разбуженные они так долго не протянут. Их нужно оставить охлажденными.

– Тогда, – тихо ответил Джек, – я постараюсь, чтобы траки не захватили нас в плен.

Он повернулся и вышел из каюты, чувствуя на себе взгляды, полные страха и ненависти.

Корабль вздрогнул. От него отделился спасательный модуль. Джек подошел к экрану и посмотрел на удаляющийся отсек. Он уходил по инерции в свой собственный полет. Харкинс включил корректирующие двигатели, пытаясь изменить курс корабля. Джек физически ощутил, как духовная близость Элибер и Калина ослабела, а потом и вовсе исчезла. Ведь раньше даже во сне они были рядом с ним. Джек вспомнил Бога, которому постоянно молился Калин, и стал просить: “Господи! Помоги мне не сделать ошибки!”

Через пару минут он выпрямился. Ему нужно было собраться в кулак. У него есть десять дней для того, чтобы уничтожить траков и найти криогенный модуль.

Он следил за стремительно уменьшающимся пятном, пока оно не исчезло с экрана.

Джек снова оборудовал свой бронекостюм так, как он был оборудован во время Песчаных Войн. Пальцы Джека все-таки дрожали, когда он подключал к костюму устройство для самоуничтожения. Этот маленький приборчик служил для того, чтобы враг не мог захватить бронекостюм во время боя. Стоит только извлечь мертвого или раненого рыцаря из бронекостюма – и тут же произойдет самоуничтожение. Им предстоял бой. Джек включил прибор в рабочий режим. Оставалось девять дней до того, как их транспортный корабль выйдет из гиперпространства и начнет торможение. Боевой корабль траков с руками-манипуляторами на полную вытяжку окажется рядом с ними. В момент контакта корабли стукнутся друг о друга.

Джек загадочно улыбнулся.

Глава 4

Элибер закуталась в термальную простыню. Так было теплей. Одежда грела недостаточно. Дрожь озноба не проходила даже тогда, когда ее обнимал Калин. Она знала, что Калин хочет хоть как-то согреть ее, и была ему благодарна. Но рядом с ней не было Джека, и ничто не могло помочь ей.

– У тебя ледяные руки, малышка, – старик взял ее руки в свои ладони, стараясь хоть как-то отогреть их. – Слишком быстро прошло разморожение.

– Нет! Совсем не из-за этого! – Элибер не позволила ему вызвать доктора. Она стремительно высвободилась из его объятий. Калин невозмутимо посмотрел на нее. Элибер вспомнила, как они встретились когда-то. У них было много общего. Элибер знала, что Калин тоже об этом помнит. В те времена она была гибкой и юркой, как молодой зверек. Элибер забросили на очень холодный и унылый пограничный пост. Там она попыталась ограбить миссионерского прелата. Его помощник поймал ее, а Калин вместо того, чтобы наказать, решил взять ее с собой и помочь ей в поисках Джека.

Элибер задрожала. Калин обнял ее.

– Ладно, потерпи, Элибер, – сказал он. – Тебе станет легче, когда мы найдем Джека. Нам обоим будет легче.

Элибер согласно кивнула. Они решили осмотреть модуль.

Через десять минут Элибер устало покачала головой:

– Джека здесь нет, – сказала она.

– Чепуха. Может быть, Джека здесь и нет, но мы обязательно найдем его.

Элибер остановилась, и это заставило остановиться Калина.

– Калин, Джек не погружался в холодный сон. Его здесь нет. – Пару минут она помолчала и тихо добавила: – Я думаю, что мы па спасательном модуле, сброшенном с корабля. Вот почему медперсонал не разрешает нам никуда выходить. Это помещение да еще три каюты – это все, что на самом деле здесь есть.

– Сброшены? Ты имеешь в виду, что мы дрейфуем в космосе сами по себе? – удивленно переспросил Калин.

– Я так думаю. Джек считал, что криогенный модуль сможет выполнить задачу спасательного корабля. Но, вероятно, что-то случилось. Во всяком случае, они нам ничего не скажут, пока не разбудят всех остальных.

Элибер вздрогнула: неожиданно заработала термальная накидка. Ей стало тепло, а потом и вовсе жарко. Она сбросила простыню на пол. Мысль о том, что Джек бросил ее, больно полоснула по нервам. Неужели же он не верил ей? Как он мог? Вероятно, он все-таки догадался, что ее миссия на Битии заключалась прежде всего в его убийстве. И хотя Хуссия – Высший Священник – эта змеиная кожа – хорошо обучил ее, все-таки он не смог ей помочь: он просто сделал явной ее психическую способность убивать. Спасая Джека, Элибер спасла и свою жизнь. Но знал ли об этом Джек? Верил ли он ей по-прежнему?

Элибер потерла посиневшие от холода руки и в который раз постаралась отбросить все страхи.

Прежде чем она успела что-то сказать Калину, какой-то молодой человек отделился от группы и направился прямо к ним. Он был одет в богатый темно-синий комбинезон рыцаря Доминиона. Цвет скафандра очень шел этому блондину с голубыми глазами. От битийского солнца на его светлой коже выступили веснушки. Чуть заметная морщинка пролегла вдоль гладкого лба. Молодой солдат обменялся взглядом с миссионером. Он явно не знал, как ему заговорить с Калином. Немного помолчав, он обратился к Элибер:

– Все в порядке?

Элибер гневно посмотрела на него. Она попыталась подавить в себе ярость, и Роулинз, очевидно, почувствовал это. В его голубых глазах светилась боль. Элибер тряхнула головой:

– Извините, Роулинз, но Джека здесь нет.

– Я знаю, мэм. Командир сказал мне, что он будет бодрствовать.

– Он вам сказал об этом сам? – Элибер страшно удивилась. Она думала, что, кроме нее, никто об этом не знал.

– Да, мэм. Он ожидал нападения Тракианской Лиги. Я хотел сказать вам, что мы сброшены с корабля и, судя по тому, как мы теряем скорость, очень скоро выйдем из субпространства. И еще... он о чем-то тревожился, но в причинах этой тревоги не хотел разбираться сам, – Роулинз покраснел от мысли, что сейчас выдал тайну своего капитана.

Калин нахмурился. Его глубокие морщины стали еще глубже от этих известий.

– Каково наше положение? – спросил он.

– Воздуха и питания хватит дней на десять. Может быть, чуть больше, если все мы будем дремать. Мы находимся па автопилоте без необходимого навигационного оборудования на случай смены курса. – Роулинз посмотрел на Элибер. – Я пришел узнать: может быть, я могу чем-нибудь помочь? Мне хотелось вас видеть.

Элибер обхватила голову руками и тупо посмотрела на бронированную стену модуля. Через какое-то время она взглянула на Роулинза:

– Я в порядке.

– Вы уверены? – он быстро наклонился и поднял ее термальную накидку. – Лихорадку после выхода из криогенного сна многие переносят плохо.

– У меня ее нет, – коротко ответила Элибер.

Роулинз посмотрел на старика:

– А вы, Святой Калин?

– Я тоже в порядке. Спасибо, лейтенант.

– У меня не было возможности поблагодарить вас, сэр. Мне сказали, что вы спасли мне жизнь.

У старика был отрешенный взгляд. Он слабо кивнул и сказал:

– Вы мне – тоже. Мне приятно было это сделать. Мне пришлось помогать вам в трудной ситуации.

– Да, сэр. Я ведь не все помню. Мне кажется, что я очень спешил... но я рад, что я чем-то помог вам. – Роулинз выпрямился и отдал честь. – Если я буду вам нужен, дайте мне об этом знать.

Калин подождал, пока Роулинз отойдет подальше, и тихо засмеялся. Элибер удивленно взглянула на миссионера.

– А что тут смешного?

– Ах, моя дорогая. Это все ты. Ты снова разбиваешь сердца!

– Я? Ну уж нет! – она удивленно посмотрела вслед Роулинзу.

Он уже стоял среди проснувшихся рыцарей, Элибер больше не произнесла ни слова. Она села на холодный пол и скрестила ноги. Джонатан вышел из каюты врачей и тяжелой медвежьей поступью стал пробиваться сквозь толпу к Святому Калину. Калин вздохнул, увидев своего телохранителя, и вопросительно посмотрел на Элибер:

– Что ты собираешься делать?

– Медитировать, – ответила она.

– Это прекрасная мысль. Пожалуй, я тоже займусь этим. Я уже давно не молился. – Калин без лишних церемоний устроился рядом с Элибер.

При торможении старый корабль скрипел и стонал. Джек внимательно следил за перемещениями траков, используя сверхчувствительные микрофоны своего скафандра. Волосы на затылке спутались. Между лопаток бежал пот. Хорошо еще, что замшевая прокладка, в которой жил Боуги, постоянно поглощала его.

Самая тяжелая вещь на свете – это, конечно, ожидание. Уничтожать траков будет не легче, но поджидать их в разных засадах, которые он подготовил по всему корпусу корабля, будет еще труднее. Интересно, что будет с Харкинсом и его командой, когда Джек начнет действовать? Может быть, с ними все обойдется? В его плане все-таки была небольшая загвоздка, о которой он не стал говорить Харкинсу: траки могут забыть, что они ищут рыцарей Доминиона, и излить свою злобу на первых попавшихся человеческих существ. Экипаж был бы для них довольно-таки легкой добычей. На этом корабле было множество потайных мест. Но Джек решил, что экипажу прятаться не стоит. Так было нужно. У него не было выбора. Он должен быть уверен в том, что сможет вернуть криогенный модуль вместе с Элибер.

Джек услышал короткий писк. У него сразу же вспотели ладони. В запястьях легко покалывало. Он стиснул зубы.

Сейчас Джек уже отчетливо слышал размеренные шаги вдоль коридора. Временами траки простукивали металлические панели, стараясь найти пустоты. Скоро, очень скоро эти двое обнаружат тайник. Естественно, они сразу же начнут все тщательно обследовать. Тракам не занимать любопытства.

Джек напрягся. На его прицельной сетке появилось два сигнала. Траки не видели его. Джек хотел, чтобы они вошли внутрь тайника прежде, чем убьет их. Он хотел убить их как можно тише.

И вдруг – яркий луч света резанул его по глазам. Джек выругался и выстрелил наугад, доверяя автоматической наводке. Два трака с глухим стуком упали на пол. Джек услышал их предсмертные хрипы.

Глаза слезились. Но мешкать Джек не стал. Он выбрался наружу. Траки лежали неподвижно. Лазерные пробоины виднелись в их грудных панцирных пластинах. Это были удачные выстрелы.

Инстинкт самосохранения сработал безукоризненно. Джек посмотрел на огромные безжизненные тела. Все-таки траки были не совсем насекомыми. Они были достаточно гибки под своими панцирными пластинами. Темно-коричневые лицевые пластины отошли и открыли тонкую кожу на широко раскрытых челюстях. Джек подумал, что, наверное, у людей это было бы названо “застывшим выражением удивления на лицах”. У Джека никогда не было возможности рассмотреть лицо трака без пластин. Пластины всегда укрывали их, как маски. Свои эмоции они выражали, двигая и топорща все те же лицевые пластины. Воины использовали их в качестве щитов.

Еще одного трака Джек обнаружил в коридоре. Шторм включил энергопрыжок и ударил жука ногой. Бронированный ботинок снес голову трака напрочь. Она улетела в темный проход и закатилась в какое-то углубление. Джек подхватил бившееся в судорогах тело, отнес его в следующий трюм и забросил в темный угол, а сам решил спрятаться в другом дальнем углу.

Через шесть часов траки прислали за ним троих воинов. Джек очнулся от дремоты, услышав голос Боуги:

“Они здесь, босс!”

– Где?

– Три метра от начала коридора, согласно звуковой сетке.

Джек заморгал. В глаза попал песок. Интересно, откуда он взялся? Он осторожно повел плечами и снял напряжение со спины.

– Спасибо, Боуги!

“Не за что, – в голосе воинственного духа звучала явная ирония. – Если бы ты делал по-моему, мы бы давно все уладили”.

– Если бы я делал по-твоему, – возразил Джек, напряженно всматриваясь в экраны, – вся Тракианская Лига села бы нам на шею. Вот так-то, старый кровожадный пират. Интересно, сколько ловушек они уже успели обнаружить?

В этот раз никто не включал прожекторы. Они знали, что он затаился где-то здесь и выжидает. Траки понимали, что освещение давало Джеку преимущество. Но они не догадывались, что мощности их прожекторов было достаточно, чтобы ослепить его.

Он слышал их пощелкивание возле входа. Они, кажется, спорили, кому первому заходить в трюм. Джек улыбнулся.

Он наблюдал, как первый трак осторожно, на четвереньках заползал в двери. Он был гибким и быстрым. Но он не заметил Джека: его глаза несколько раз посмотрели на темный угол. Щупальца торчали над лицевой пластиной. Раньше Джек не видел этих щупальцев у траков. Дополнительные органы чувств? Существо приняло боевую позу. Второй трак вошел, что-то сердито клацая. Он загородил собой первого. За этими двумя осторожно вошел третий. Именно его желательно было убить первым – его тело сразу же закроет выход. Надо только немного подождать, пока этот трак подойдет к своим коллегам.

Они моментально отреагировали, обнаружив труп своего компаньона в углу. У Джека оставались доли секунды: третий трак уже выходил из проема.

Он выстрелил, перекатился, быстро поднялся на ноги и еще раз выстрелил, стараясь повалить сразу двух оставшихся. Их челюсти побелели от пены. Интересно, что это: страх или ярость?

Джек перешагнул через трупы и закрыл за собой дверь. Он мог бы пройти прямо по ним и снова услышать знакомый хруст дробящихся костей, но сейчас у него не было возможности почистить бронекостюм.

Джек пробрался в следующий контрабандный трюм, расположенный прямо в чреве транспортного корабля. Сейчас он был гораздо ближе к своей конечной цели. Это его последняя засада. Конечно, в том случае, если план, разработанный им, оказался верным. Ожидание давало ему возможность подумать, вспомнить и сравнить. Он не мог вспомнить, видел ли он раньше щупальца у траков, на ведь раньше он не устраивал засад. На этот раз у него возникло новое, какое-то странное ощущение. Но в чем была разница?

Пожалуй, ни в чем. Ему не за что было уцепиться, чтобы как следует подумать. Капельки пота выступили на верхней губе. Боуги снова наполнил его сознание воспоминаниями о Песчаных Войнах.

Если бы у него было достаточно времени, чтобы разобраться в собственных воспоминаниях, тогда, вероятно, он понял бы, в чем дело. Но его время не принадлежало ему. Он должен был думать об Элибер, Калине, о команде рыцарей Доминиона. У него были обязательства перед беженцами.

На этот раз на его поиски, траки бросили всех.

Боуги заговорил сразу же, как только засветились экраны прицела.

– Я их вижу, – сказал Джек. “Опереди их”, – торопил его Боуги

– Я знаю. Иначе меня убьют.

Доли секунды было достаточно для того, чтобы заметить вылезшие из-за угла щупальца. Они водили ими вокруг, как собаки, вынюхивающие добычу А может быть, они действительно вынюхивают его?

У него не было времени узнать, удалось ли им это По плану сейчас он должен был стать живой мишенью.

– Я здесь! – крикнул Джек и спокойно вышел навстречу.

“Тебе удалось опередить их!” – шепнул Боуги

Джек был слишком занят, чтобы отвечать.

Он включил энергопрыжок и полоснул огнем под собой, поднимаясь к ячеистому потолку главного трюма, а потом вылетел наружу через верхний люк, раскаленный докрасна от лазерных ударов траков.

Джек плотно захлопнул за собой люк.

Наружная дверь внизу закрылась автоматически после того, как он перевел оставшийся спасательный модуль в пусковой режим. Бронекостюм остывал. Всех их ожидало неизбежное.

Корпус корабля задрожал, когда от него оторвался запасной модуль. Джек подождал, пока все стихнет, и отправился в центр управления. Ему пришлось остановиться, когда корабль затрясло. Это стартовал тракианский боевой лайнер. Все было рассчитано верно. Траки отправлялись догонять запасной модуль.

В рубке управления все были целы.

Увидев Джека, Харкинс плюнул.

– Сработало! – сказал он. – По крайней мере, мы живы.

– А сейчас, – сказал ему Джек, – давайте найдем наш криогенный модуль. Пусть и там нам скажут то же самое.

Глава 5

Роулинз похлопал Элибер по плечу. Она видела его смутно – как будто бы между ними находился толстый слой воды. Элибер открыла глаза и протерла их. Нет. Это не помогло. Все было как в тумане. С тех пор, как она очнулась от холодного сна, Роулинз следовал за ней как тень. Элибер постаралась улыбнуться. У нее это получилось. Кажется, она полностью вышла из состояния медитации.

Стало душно. В воздухе пахло потом и грязью. Воды для мытья было недостаточно, а система очистки воздуха работала плохо.

Их время было на исходе.

Роулинз широко улыбнулся, присел на пол рядом с Элибер и протянул ей аппетитно пахнущий пакет

– Последняя горячая пицца, – сказал он.

– Спасибо, – ответила она, взяв свой паек – А ты ел?

– Да, – ответил он и посмотрел на окружающую их толпу.

Элибер подумала, что Роулинз чем-то здорово походит на Джека. Он имел ту же странную способность оставаться независимым и одиноким даже в толпе Она подумала, что сейчас Роулинз, как это сделал бы и Джек, отдал ей свой завтрак.

Роулинз постарался расслабиться. Элибер проглотила остаток мясного пирога и спросила:

– Что-то случилось?

Он нахмурился. Его брови были такими же светлыми, как и волосы, но он для чего-то зачернил их косметическим карандашом. Она наконец-таки поняла, чем ее удивляли глаза этого рыцаря: его ресницы были абсолютно бесцветны. Наверное, поэтому его взгляд казался особенно открытым.

Роулинз откашлялся:

– С кораблем нет никакой связи.

– Разве они не услышали наш сигнал?

– Видимо, не услышали.

– Как ты думаешь, что это значит?

– Это значит, что если их нагнали траки, все они погибли. А может быть, сейчас они слишком далеко от нас. Или... или мы будем дрейфовать до тех пор, пока они не уведут траков.

– Или, – скривив губы, продолжила Элибер, – весь мир погиб вчера, а мы об этом ничего не знаем. Он покраснел:

– А разве ты не волнуешься?

– Волнуюсь. Но Джек всегда найдет выход. К тому же – мы все еще живы. А это о чем-то говорит. Ну, а если учесть, что я только что позавтракала... Для меня это говорит о многом... – Элибер улыбнулась.

– А правда то, что рассказывают о тебе парни?

– Не знаю, – ее улыбка сразу же исчезла. – Ну и что же они говорят?

– Что ты была беспризорной и выросла в мальтенских трущобах.

– Именно так и было. Так что моя философия легко объяснима: я привыкла жить сегодняшним днем.

Роулинз покачал головой:

– Это должно быть очень трудно...

Она замолчала и прищурила глаза. Конечно, Рольф содержал и тренировал ее, но он был очень плохим человеком. К тому же почти все время Элибер была предоставлена самой себе... дикое, легкомысленное существо... Ей нужно было отчитываться только по вечерам. Благодаря своей интуиции она выбиралась из разных переделок и оставалась живой. К тому же, Элибер могла убивать психической силой своего мозга. Она ведь чуть не убила Джека тогда ночью... первой ночью их любви... От страха она сбежала и попала в руки битийского священника Хуссии. Чувство вины все еще продолжало жить в ней. Как сможет она жить, если все это случится снова? Она не знала, смогла ли она полностью освободиться от инстинкта непреднамеренного убийства. Элибер провела рукой по лицу и убрала со лба непослушную прядь. Это движение вернуло ее к действительности.

– Трудно, – ответила она. – А как жил ты?

– Я – лесоруб. Вернее, был им, пока не решил стать офицером. А когда стали расширять штат рыцарей, я подал заявление.

– Это редкость. Пепис предпочитает не брать рыцарей из Доминиона.

– Я знаю, – ответил Роулинз. – Но я здорово управляю бронекостюмом.

Это было правдой. Джек часто хвалил Роулинза. Молодой человек не хвастался. Скорее, он говорил доверительно.

– Мне об этом говорили, – сказала ему Элибер. Он покраснел и отвернулся. Элибер засмеялась и взяла его за руку:

– Извини, Роулинз!

– Не беспокойтесь. У меня есть приказ быть вашим телохранителем.

– Приказ?

Он удивленно посмотрел на нее:

– Но вы же знаете...

Она действительно знала об этом. Джек все продумал. Но подумал ли он, что Роулинз может показаться Элибер очень привлекательным спутником? Элибер тряхнула головой. Это явно становилось опасным. Она постаралась не встречаться с рыцарем взглядом.

– Хорошо, – сказала она. – Завтра вы будете моим телохранителем.

Элибер вздохнула и вновь погрузилась в медитацию. Она хотела не только сократить потребление воздуха собственным организмом – она очень хотела успокоиться.

Роулинз наблюдал, как Элибер уходит в себя. Она была мастером глубокого транса. Вокруг них сидели и лежали десятки людей. Калин научил медитации и их: это помогало сэкономить воздух и не потерять самообладания.

Роулинзу некуда было пойти, поэтому он устроился поудобнее и постарался забыться.

– Вот они! – сказал Харкинс. – Где-то через шесть часов будем производить стыковку. Придется попотеть, командир.

Джек стоял позади и смотрел через плечо пилота на экраны управления.

– Лучше поздно, чем никогда, – мрачно сказал он.

– Может быть, так, а может быть, и нет. Все зависит от того, хватило ли у них выдержки. Они же там как сельди в бочке.

– Это так. Но большинство из них – солдаты, – ответил ему Джек. – Я думаю, что могу поручиться за них. Да и старик Калин – человек что надо. Если вам не приходилось видеть его в деле, то я рекомендую при случае посмотреть на это. Он, должно быть, как следует поговорил с ними.

– Я видел тебя в деле, – прорычал Харкинс. – И этого мне достаточно. Сообщить им, что мы идем?

Джек встрепенулся. Ему бы очень хотелось, чтобы Элибер знала, что он уже близко. Но это было опасно: траки могли перехватить сообщение.

– Нет, не стоит, – коротко сказал он.

Харкинс развернулся в кресле и посмотрел на него.

– Нет, – ровным голосом повторил Джек.

– Верно, – сказал Харкинс и продолжил набирать что-то на компьютерной панели. – Мы ведь совсем рядом с песчаной планетой.

Джек собирался встать, но тут остановился как вкопанный:

– Какая планета? Как близко она находится?

– Опус. Одна из последних захваченных траками планет. Как я понял, она оказалась не слишком пригодной для них. Планета почти заброшена. Кстати, мы могли бы найти там кое-какие припасы.

– Нет, Нет, черт побери, – нет! Вполне вероятно, что военный корабль прилетел именно оттуда. Надо поскорее забирать спасательный модуль и уносить ноги, пока они нас не выследили. Мы давно уже послали запрос о помощи на Мальтен. Подмога должна быть близко.

– Это азартная игра.

– Единственная, на которую я согласен. Подумав, Харкинс ответил:

– В таком случае, я присоединяюсь. Джек посмотрел на него:

– Я попрошу, – тихо сказал он, – чтобы на Мальтене твой корабль был переоборудован.

Харкинс кивнул. Джек немного подумал. Он не знал, что еще может выкинуть пилот. Но Харкинс больше не сказал ни слова. Джек вышел из кабины. Отсеки корабля тщательно вымыли. Вонь тракианских трупов, казалось, проникла повсюду.

Если бы здесь была Элибер, она бы удивилась, почему Джек не перебил всех траков. Он не знал, как лучше объяснить ей при встрече, что ему нельзя было очень сильно злить их. Его целью было совсем другое: он заставил их понять, что корабль дается им слишком большой ценой. Отправившись за вторым спасательным модулем, траки значительно сократят свои потери. Тракианцы – это не берсеркеры. Они слишком расчетливы в своих действиях.

– В конце концов, ведь они чужаки, – вяло подумал Джек.

Но больше всего его беспокоила близость песчаной планеты. Говорили, что это завоевание траков оказалось неудачным. Было ли это из-за близости Опуса к Доминиону? А может быть, по каким-то причинам тракам не удалось провести до конца свои преобразования? Если так – почему? Поражение траков, даже случайное, было победой Доминиона и Триадского Трона. Но тогда они должны были разузнать, что произошло на планете. Впоследствии они смогли бы как-то использовать это. Может быть, именно из-за этой причины траки вдруг остановили свою экспансию и заключили перемирие?

Джек остановился возле бронекостюма и критически осмотрел его. Ему не удавалось как следует отрегулировать его с тех пор, как они покинули Битию. Он провел рукой по грубо закрашенной надписи на грудной панели. Джек пообещал себе, что скоро наступит день, когда он сможет показать эту надпись всем. Сейчас он знал, кто отдал приказ бросить войска Доминиона на Милосе.

Этот приказ отдал Пепис, император Триадского Трона. Правда, в то время он еще не был императором, но крупные потери в Песчаных Войнах были основным фактором, приведшим Пеписа к власти. Когда Джек окажется с глазу на глаз с Пеписом, у них не получится встречи послушного рыцаря со своим монархом. Скорее, всего, Пепис догадывается об этом.

Боуги очнулся от легкого прикосновения Джека к надписи на скафандре.

“Джек!”

Джек ничего не ответил. Ментальное поле Боуги обрушилось на него, как прилив, и тут же отступило. Дух сразу почувствовал, что хозяин не расположен к разговору.

По внутренней связи поступило сообщение. Тишина была нарушена.

– Командир, приходить необязательно. Я передал вам все. Посмотрите сами: такого мы еще не видели.

– Ну вот, еще что-то, – подумал Джек и подошел к компьютеру. От того, что он увидел, у него застыла кровь. Его молчание Харкинс расценил как ответ. Немного погодя, пилот произнес:

– Вы тоже не узнаете этого?

– Нет.

Алад влез в разговор:

– Эта штука достаточно велика, чтобы проглотить нас и не заметить.

– Как быстро она движется?

– Кажется, она догонит нас еще до стыковки.

Джек посмотрел на дисплей. Насколько ему было известно, ничего подобного у траков не было. Но таких кораблей не было и у Доминиона. Правда, траки вот уже двадцать лет не вели открытой войны. Кто знал, что они могли разработать за это время? Джек спросил:

– По какому курсу они движутся?

– Я не думаю, что они планируют перехват, – ответил Алад и после короткой паузы добавил: – Мы им просто-напросто не нужны.

– Я знаю, – сейчас Джек ненавидел себя за собственную беспомощность. – Оставайся на связи. Я хочу посмотреть на него чуть ближе.

– Договорились.

Джек ждал. Через час на экране показались контуры орудийных башен. Джек загерметизировал бронекостюм и отправился на рулевой мостик.

Харкинс кивнул, заметив его. Джек спросил:

– Как близко они находятся?

– С полчаса полета.

– А сколько времени осталось до стыковки? Штурман посмотрел на Джека каким-то нервным взглядом:

– Мне придется разбиваться в щепки?

– Да, если это будет надо.

– Кажется, это произойдет одновременно. Правда...

– Да?

– Правда, я не думаю, что они собираются протаранить и нас и спасательный модуль. – Алад рассмеялся. – Но это только теоретически...

Харкинс молчал. Он наблюдал за имитацией стыковки, которая проигрывалась сейчас на экране его компьютера.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что мы сделали небольшую корректировку скорости и траектории, чтобы согласовать свой полет с модулем. Пока я не вижу, чтобы незнакомцы делали то же самое. Если они будут следовать тем же курсом, что и сейчас, а мы тем, который задал Харкинс, они пройдут над нами в полусотне метров.

Джек посмотрел на экран Харкинса.

– В таком случае будем ждать, а там будет видно. Компьютер показал успешную стыковку. Харкинс взглянул на Джека. Тот кивнул:

– Отличная работа, пилот. Только не забудь о незнакомце, когда все будет происходить наяву... если он промахнется...

Харкинс моргнул глазом и кивнул в ответ:

– Учтем, командир.

Он снова занялся компьютером:

– Алад, отслеживай точнее!

Элибер очнулась от острой боли в теле. От холода короткие волосы стали дыбом на ее обнаженных руках. Она поежилась. Калин, сидевший напротив, тоже очнулся. Для старика, проведшего сутки в медитации, он вскочил на ноги слишком проворно. Калин одернул свою синюю робу и нашел в кармане конфетку. Он разделил ее пополам и протянул одну часть Элибер.

– Что это? – спросил он встревоженно.

– Я не знаю, – ответила она. Люди вокруг них стали приходить в себя. Они были пьяны от спертого воздуха. От конфеты у Элибер исчезла сухость во рту. Информация была довольно-таки скудной. Она знала, что в этом были виноваты не только те, кто управлял модулем. Очевидно, часть оборудования обветшала. Они давно уже летели вслепую и, кажется, будут летать так до тех пор, пока не состыкуются с кораблем, или... или до тех пор, пока у них не кончатся запасы.

Палуба под ногами тряслась так, как будто они ехали на телеге по кочкам. Калин протянул ей руку, и они сумели удержаться на ногах. Роулинз махнул из другого конца отсека. Он пробирался к ним.

– Сержант Лассадей говорит, что это либо захват рукой-манипулятором, либо стыковочный маневр.

Элибер улыбнулась, услышав о лысоголовом сержанте Джека. Калин ослабил руку на ее плече.

– А он в этом уверен?

– Нет. Экраны выключены. Но он, как всегда, клянется.

У Элибер закружилась голова. Она подумала, что это ерунда, у всех она кружится от затхлого воздуха. Она спросила:

– Вы думаете, это Джек?

– Я молю Бога об этом, – ответил Калин.

Он отпустил ее. Модуль неожиданно вздрогнул от тяжелого удара.

Если это была стыковка, все должно было давно уже затихнуть, но отсек продолжал содрогаться. Воинствующий миссионер Динаро вскочил на ноги. Он был без оружия, но вся его поза говорила о решимости. Кажется, он был готов сражаться голыми руками. Калин щелкнул пальцами, и Джонатан быстро подошел к Динаро. Он должен был как-то защитить этого молодого и непокорного миссионера.

Палуба ходила ходуном, как при землетрясении. Элибер упала на колени. Калин свалился вслед за ней. Отсек наполнился воплями. Потом вопли перешли в тихие причитания.

И вдруг – наступила тишина.

Элибер почувствовала, что перегородку кто-то взламывает. Она воспринимала это своим шестым чувством. Элибер подошла к перемычке. Если это был Джек, она хотела бы первой встретить его. Если нет – любого непрошеного гостя она убьет своим единственным оружием.

Глава 6

Гузул все еще ругался на своих врагов, когда вошел его адъютант. От возмущения у него подрагивали лицевые пластины.

– В чем дело?

– Появилась цель, генерал. Я попросил передать изображение на мостики.

Генерал поднялся. Даже для тракского воина он имел очень внушительные размеры. Адъютант посторонился и пропустил генерала на командирский мостик.

Появившись в кабине, Гузул сразу почувствовал, что все смотрят на него. Он окинул взглядом экраны. Его лицевые пластины сместились. Он явно не понимал, в чем дело.

– Что это?

– Мы не можем опознать. Это корабль неизвестного происхождения.

Гузул подошел ближе, пытаясь лучше рассмотреть объект.

– Он находится между нами и транспортным кораблем Доминиона?

– Да, генерал.

– Между нами – и планетой вызревания – Опусом. По центру управления пробежал вздох. Гузул посмотрел вокруг с яростью и удивлением.

– Забыли? А я – нет. Лидерство обязывает помнить поражения так же хорошо, как и победы. Да, мы завоевали Опус... Но процесс размножения там не пошел. И тем не менее, мы обязаны защищать эту планету до последнего. На меньшее наша королева ТРИКАТАДА не согласна. Адъютант!

– Да, сэр!

– Продолжай преследование, – прежде, чем выйти, Гузул добавил чуть слышно: – Будь готов также в любой момент прекратить преследование. Я не хочу второй раз рисковать.

– Да, сэр, – ответил адъютант.

Столько пота выступило на лице Харкинса, что Джек не мог понять, как это пилот что-то еще видит. Не успел Леон вытереть ему лоб, как на глаза скатились новые капли.

Алад посмотрел на Джека:

– Они почти над нами.

– Есть признаки движения орудийных башен?

– Нет... но... оружие более мелкого калибра активизируется и легче и быстрее. Мы можем этого не заметить.

– Я знаю, – Да, черт побери, он знал. Знал лучше, чем штурман. На таком расстоянии чужаку не нужны крупнокалиберные пушки, чтобы разнести их в щепки. Но в непосредственной близости от спасательного модуля Джек не хотел провоцировать незнакомца: ведь явных признаков враждебности не было...

Алад снова посмотрел на экран и сказал:

– Ого-го!

– Что?

– Кажется, поступил эхо-сигнал от чужака... или это...

– Или – что? – Джек наклонился и нечаянно поцарапал плечо бронекостюма перегородкой. Боуги возмутился:

“Повнимательней, босс! Я не люблю царапин”.

– Или незнакомец настолько огромен, что загораживает другой корабль. – Алад дал компьютеру еще одну команду. Изображение немного сместилось. – Черт возьми, вот они!

Сейчас можно было различить оба корабля. Траки все-таки не отстали от них. Сейчас они находились справа.

Харкинс крикнул:

– Черт побери! Алад вздохнул:

– Они совсем рядом.

Джек не слышал его. Он бежал в переходный отсек. Транспортный корабль принимал свой спасательный модуль. Команда, ответственная за прием, работала в скафандрах.

Роулинз хотел взять Элибер за локоть, но она оттолкнула его. Перегородка зловеще заскрипела под напором внешнего давления.

– Мы не знаем, кто сюда ломится. Отойди назад, Элибер, – настаивал он.

Элибер посмотрела на рыцаря. Она не знала, что он увидел в ее глазах, но этого оказалось достаточно для того, чтобы он тотчас же отпустил ее.

– Скажи другим, чтобы отошли, – резко ответила она. – А я останусь здесь.

Лассадей оттеснил беженцев в сторону. Роулинз постоял в нерешительности, а затем присоединился к сержанту. Элибер ждала. Она напрягла всю свою волю.

Перегородка медленно отошла в сторону, и за ней показался блестящий бронекостюм.

– Джек! – крикнула Элибер и бросилась ему навстречу.

Массивный рыцарь в бронекостюме подхватил ее на руки, как куклу. И вдруг все вокруг загрохотало и затряслось. Спасательный модуль сдвинулся с места. В отсеке раздались панические крики:

– Что случилось?

– Что это?

Джек мрачно улыбнулся.

– Кажется, нас атакуют, – сказал он.

– Траки?

– Мы не знаем, кто, – ответил Джек. – А они, кажется, не настроены на то, чтобы их расспрашивали. Будем надеяться, что эта жестянка выдержит все на свете.

Элибер крепко обняла Джека за шею. Она была так рада его видеть, что сразу же забыла, как еще недавно обижалась на него.

Грохот и вибрация прекратились. Стало тихо. Через открытую перегородку послышались голоса. Во вспомогательном модуле опять поднялся невообразимый гвалт. Беженцы поняли, что они спасены.

Джек перенес Элибер на корабль. Элибер показалось, что она слышит удары его сердца. Но это было невозможно: ведь их разделял бронекостюм. Запах крови, пота и еще чего-то, похожего на золу, давно уже пропитал его. Элибер сморщила нос:

– Ты опять сражался?

– Траки взяли нас на абордаж сразу после того, как мы сбросили спасательный модуль.

Элибер выжидательно смотрела на Джека. Она чувствовала, что сейчас он не захочет отвечать на ее вопросы. Но она все равно спросила:

– А почему ты разбудил нас? Ведь ты знал, что потребление воздуха при бодрствовании возрастает...

– Если бы мы не смогли забрать вас, вы дрейфовали бы спящими. У вас был шанс много времени провести во сне... – его голос затих.

Значит, во сне ей пришлось бы пережить такой же кошмар, какой когда-то пережил Джек? Нет. Он не должен был обрекать ее на это. Она ущипнула его за шею:

– Хорошо. В следующий раз, когда задумаешь совершать подвиги, не думай, что тебе удастся сделать это без меня!

– Ну, разве только ты надумаешь поступить в войска. Но такой возможности у тебя нет. Ведь идет война.

Он опустил ее на ноги только перед входом в центр управления. Харкинс повернулся и поманил к себе Джека:

– Командир, вам будет полезно на это посмотреть.

Элибер помогла Джеку снять бронекостюм. Они оставили Боуги в коридоре. На экране компьютера разворачивалось невероятное зрелище.

– А это еще что такое? – спросила Элибер.

– Незнакомец. Кажется, он облучает Опус.

У Элибер перехватило дыхание: над планетой разрасталась сияющая корона. Как же так? Как могло такое случиться? Она еще не успела запомнить название планеты, а уже видела ее кончину...

– Кто это сделал?

– Вполне возможно, что неизвестный корабль. А может быть, и траки. Они тоже были рядом. Правда, мы не можем сейчас их видеть: их закрывает планета.

Джек вытер лицо. На его руках виднелись красные пятна, оставленные датчиками. Загорелая кожа была испачкана грязью и золой. Светлые волосы потемнели от пота.

– Каков ущерб, нанесенный планете? – хрипло спросил он.

– Мы не знаем. Информация еще не поступила. Нужно будет найти специалиста, чтобы расшифровать полученные данные. Ясно одно... ни одного трака в живых там не осталось.

Джек заметил, как пламя короны сменилось едва заметной аурой. Это здорово отличалось от простого пожара. Кажется, однажды он уже видел такую картину...

Джек похлопал Харкинса по плечу и коротко сказал:

– А теперь поехали домой.

Глава 7

Он пришел к ней в ее крохотную каюту после того, как на корабле стало тихо. Элибер втирала бальзам в ушибленное плечо. Она наслаждалась долгожданным покоем. Вдруг – у нее перехватило дыхание.

Она почувствовала его, когда Джек был еще за стальной дверью. Горячая волна радости окатила ее. Мысли перепутались. Он вошел внутрь, огромный и неприступный в своем боевом скафандре, пахнущий потом и войной... и чем-то еще непонятным и горьким.

Джек посмотрел, как Элибер закрывает обнаженное плечо. В его голубых глазах была усталость. Она вскочила на ноги.

Джек сказал ей:

– Я оставлю тебя, если ты хочешь.

– Нет, – кончиками пальцев она погладила его перчатку. Мысли Боуги и Джека буквально переполнили ее. Элибер отпрянула от неожиданности: Боуги так изменился за это время! Она с трудом узнавала его. Так много всего произошло на Битии, что сейчас она чувствовала себя более чужой Джеку, чем этот дух. Их отношения явно изменились. Это уже не были паразит и его хозяин. Они стали компаньонами.

Джек почувствовал ее замешательство и хотел уйти. Элибер тихо пробормотала:

– Не уходи, Джек!

Джек тихо сказал:

– Я хотел... я хотел, чтобы ты знала, почему я сделал то, что сделал.

Она стояла перед ним и дрожала от нервного озноба.

– Я знаю почему, – ответила Элибер тихо.

– Дай мне рассказать о том, что случилось между нами.

Без особого напряжения она опять прочитала его мысли.

Ему было интересно, как выглядела ее татуировка под халатом. У него было страстное желание провести по этим рисункам пальцами. Элибер встретилась с ним взглядом, и ее глаза расширились от удивления. Она отступила на шаг:

– Нет, пожалуйста. В прошлый раз...

В прошлый раз им было очень хорошо. Воспоминания нахлынули на него с такой силой, что он уже не мог разобрать, что с ним творится. Джек потряс головой, желая очнуться.

– Элибер, ты была не виновата...

– Но это совсем не означает того, что я могу... что я и ты...

– Но это не означает и того, что мы не можем... – он шагнул вперед.

Элибер постаралась остановить его. Но в ту же секунду три духа слились в одно целое, охваченные непобедимым желанием.

Элибер возмущенно отпрянула в сторону:

– Я отказываюсь любить двух мужчин одновременно!

Джек остановился и открыл рот от удивления.

Она тихо похлопала по бронированному плечу:

– Я полагаю, что этот опыт Боуги не должен разделять с тобой.

Она помогла ему освободиться от доспехов. Джек отодвинул бронекостюм в сторону и обнял Элибер.

Он так крепко стиснул ее, что услышал, как бешено колотится ее сердце.

– Элибер! Элибер! Мне снова придется тебя оставить. У меня нет выбора. Я не могу даже пообещать, что вернусь к тебе...

Она ответила просто:

– Я знаю.

– И все-таки мы достаточно долго ждали, – тихо сказал Джек.

– О боже! – прошептала она и посмотрела на него. Элибер просительно и грациозно выгнула шею: – А что, если я...

Джек не дал ей договорить. Он замкнул се губы своим поцелуем. Его тело ощущало всю ее – от кончиков ног до светлых прядей волос. Халат упал на пол. Элибер перешагнула через него. Джек остановился. Он хотел насладиться красотой ее молодого тела; высокими округлыми грудями, гладкими бедрами, расписанными иноземным художником; золотистыми волосами, падающими на прямую хрупкую спину. Элибер положила руки ему на плечи. Он сбросил с себя одежду и обнял ее.

Они были совсем близко друг к другу. Он осторожно проводил пальцами по ее битийским рисункам на коже, а она гладила его шрамы, оставшиеся на теле от других войн и времен...

... Он очнулся. Ее шелковистое тело лежало рядом. В комнате было темно. Ровное дыхание Элибер успокаивало его. И все-таки он не мог спокойно сидеть на месте. Его опять одолевали кошмары. Ему снилось, что он находится в плену у бесконечного сна. Близость с Элибер не избавила его от этого недуга. Джек приподнял голову и долго-долго смотрел на нее. Он понял главное: даже ее любовь не могла утолить его жажды мести.

Джек лежал с полуоткрытыми глазами. Элибер прикоснулась щекой к его руке и отвернулась. Джек осторожно вынул из-под ее головы руку. Элибер вдохнула в него новую жизнь. Ему не хотелось сейчас покидать ее. Но он собрал всю свою волю и поднялся с постели. Поднявшись, он услышал запах ее мускатного бальзама. Он сразу понял, что его гнало прочь. Элибер любила мужчину, который знал только половину своего прошлого и не имел будущего. У Боуги был ключ от второй его половины. Он знал, что не успокоится, пока не вспомнит все. Вернув себе прошлое, он сможет дать Элибер будущее. Он найдет способ отомстить Пепису и Тракианской Лиге.

Тихо, как его научила Элибер, он оделся и вышел.

Глава 8

Это была жалкая группка людей, отделенная от остальных беженцев, прибывших на Мальтен. Пепис наблюдал, как агенты службы безопасности выводили из группы тех, кого он вызвал. Человек, которого искал император, стоял, возвышаясь над грязной усталой толпой.

– Это он?

– Да.

Капитан был одет в темно-синий комбинезон. Комбинезон был плохо подогнан. Вероятно, с чужого плеча. С тех пор, как Шторм уехал на Битию, он явно прибавил в весе.

“Как мальчик. Все еще растет, – подумал Пепис. – Интересно, как это ему удается – еще раз пережить свой расцвет?”

Полицейские быстро окружили высокого парня с девушкой и группку миссионеров, стоящих рядом с Калином. Пепис заметил, что Шторм, прежде чем последовать за остальными, посмотрел на пирс. Он выглядел как охотник, высматривающий добычу.

– Вы только посмотрите! – исступленно крикнул император. – Он осматривает площадку. Кажется, он догадывается!

– Догадывается о чем?

– Догадывается о том, что мы готовимся к войне.

Человек, стоявший сзади императора, мягко сказал:

– Солдат – всегда солдат, Ваше Величество.

Видеокамера прекратила работу сразу же после того, как автомобили тронулись к дворцу.

Пепис ходил взад и вперед по комнатам. Для того, чтобы хоть как-то прикрыть свои тщедушные руки, он надел рубашку с широкими рукавами. Его брюки и ботинки имели вполне обычный вид, но изготовлены они были из превосходного материала. Весь вид Пеписа говорил о богатстве и респектабельности. Император приостановился и взглянул на своего нового министра. Баластер не обратил никакого внимания на этот пронзительный взгляд. Он был занят своими мыслями.

Министр имел очень невзрачный вид: толстые губы, большие уши, торчащие над каштановыми волосами... Правда, у него были замечательные черные глаза, обладающие странной гипнотической силой.

Пепис кивнул головой и опять стал прохаживаться по комнате. Что делать! Ему был нужен новый министр – ведь Тракианская Лига объявила войну. Баластер вступил в две должности сразу: публично он был объявлен главой Полиции Мира, а тайно – главой секретной императорской службы. Бывший глава секретной службы Уинтон погиб на Битии. Кажется, это было дело рук Джека Шторма. Во всяком случае, это было так, если полученные Пеписом донесения были верны. Ему доложили, что Джек раздавил перчатками голову Уинтона, как спелый арбуз.

Пепис не до конца верил этим донесениям. Рыцарь давно уже был для него загадкой. Во всяком случае раньше он не замечал в нем склонности к насилию. Видимо, Уинтон все-таки чем-то спровоцировал такую реакцию. Он мог бы и святого вывести из себя.

Император Триадского Трона остановился и провел рукой по волосам. От статического электричества рыжие пряди стояли венчиком над головой. Этим Пепис напоминал Медузу Горгону. Впрочем, у него были не искусственные, а свои собственные волосы. Императору это очень нравилось: собственные волосы придавали ему обезоруживающий, мальчишеский вид. Враги часто терялись от его внешности и забывали заглядывать в глубь зеленых, по-кошачьи осторожных глаз.

Пепис был обеспокоен. Что там понарассказал Уинтон Джеку и Калину? Он посылал его на Битию совсем не для того, чтобы тот посещал рыцаря и миссионера. Это были его собственные махинации. Пеписа беспокоило другое: Уинтон прекрасно знал его личные планы. К тому же, о многом Джек мог догадаться сам.

Пепис попытался внушить себе, что сейчас не время беспокоиться о собственной власти, он с нетерпением посмотрел на мониторы.

– Я изменил ради него повестку дня. Я не хочу зря терять столько времени! – капризно сказал император.

Баластер очнулся:

– Может быть, их задержали уличные пробки...

– Пробки?

– Человек вернулся с планеты, охваченной гражданской войной, избежал рук траков и сейчас направляется сюда, чтобы доложить вам обо всем. Он должен быть здесь.

Пепис посмотрел в глаза Баластеру. Министр ответил ему абсолютно спокойным взглядом, но потом все же не выдержал и отвернулся. Пепис не стал скрывать ликующей улыбки.

– Конечно, вы правы, Баластер, – император опустил свое жилистое тело в кресло. – Мы с вами остановимся на этой версии.

– Да, император.

– Вы думаете, она самая разумная? Баластер помолчал пару минут.

– Вероятно, не самая разумная, – сказал он, – и все-таки лучшая. К тому же, это все, что мы можем сделать. Не так ли? Сделать лучший выбор, и сделать его вовремя.

Пепис опять посмотрел на министра.

– А какой план вы считаете самым разумным?

– Спокойнее всего – убить обоих. Хотя в перспективе это может сделать из Калина мученика. А этого вы хотели бы избежать любой ценой, даже если бы все факты убийства указывали на Тракианскую Лигу. Духовная сеть, созданная миссионерами, однажды может стать сильной угрозой.

Пепис промолчал, но его глаза ясно отражали его мысли. Да, это было так. И он не хотел этого.

Он никогда не хотел этого. Проклятые миссионеры поначалу казались безвредными. Но за те годы, которые Пепис провел на троне, они проникли во все миры, на все планеты в поисках археологических доказательств миссионерской деятельности Иисуса Христа. Подтверждения деятельности Иисуса они не отыскали, но исследования и раскопки имели другое, более весомое значение. Впоследствии на местах раскопок устанавливались пограничные заставы. Миссионеры были не против: всё это хорошо сочеталось с их философией.

Пепис мог вспомнить дюжину крупных нарушений договора с Тракианской Лигой, так или иначе связанных с миссионерскими раскопками.

– Это слишком большая цена, Баластер, слишком большая, если мы ошибаемся.

Баластер промолчал. Его черные глаза вспыхнули: от охраны поступило сообщение о приезде капитана Шторма.

Рыцарь прибыл один. Святой Калин просил передать, что он будет чуть позже. Джек Шторм выглядел в два раза моложе того человека, которого ему сейчас предстояло заменить. Но у командира Кэвина всегда было полное доверие к способностям капитана.

При появлении Шторма Пепис откашлялся. У Уинтона никогда не было доверия к Джеку. Он говорил Пепису, что это – один из потерянных рыцарей, а значит – он отлично знает о том, что они сделали во время Песчаных Войн.

Но если это так – где он был все эти двадцать пять лет? Почему он совсем не постарел? Где? Может быть, в руках у Траков? Это было более чем вероятно. А может быть, он скрывался в одной из сект, пытающихся сбросить Пеписа с трона?

У императора стало мокро под мышками от одной мысли о Зеленых Рубашках. И все-таки он не спешил сказать Баластеру о том, что они с Уинтоном уже несколько раз пытались убить этого человека.

Шторму чертовски везло.

Пепис плавно поднялся с кресла. Джек все еще носил на форме знак капитана. Звание командира он еще официально не получил.

– Император! – отдал честь Джек.

Пепис наклонился вперед и отстегнул с его куртки знак капитанского отличия. Потом он протянул Джеку золотую награду. Пепис заметил удивление в глазах рыцаря.

– Командир, – величественно сказал император, – вы получите новый знак отличия в конце этого дня. Наши бюрократы всегда немного опаздывают.

– Спасибо, сэр. – Шторм почтительно наклонил голову.

Пепис указал на Баластера:

– Командир Шторм, хочу вам представить нашего нового полицейского министра. Вандовер Баластер.

Министр кивнул и предложил Джеку сесть.

Они оценивающе посмотрели друг на друга. Пепису понравился невозмутимый вид его нового министра. Должно быть, он ничего не знал об этом рыцаре, кроме обычных казарменных сплетен. Шторм проявил явное любопытство.

Джек обратился к императору:

– Какова наша готовность к войне?

– Конгресс медлит, но, я думаю, мы будем готовы. Траки пока еще не объявили войну официально. Но они уже сокращают свой дипломатический штат. Так что – война не за горами. – Пепис зловеще улыбнулся. – К тому же, им совсем нельзя доверять. Они ведь могут напасть и без объявления войны. А пока тракианские торговые корабли следуют маршрутами, оговоренными в нашем соглашении.

– А пока тракианские корабли следуют маршрутами, оговоренными в нашем соглашении? – в голосе Джека послышалось явное презрение.

Пепис посмотрел на него долгим оценивающим взглядом, а затем намеренно тихо произнес:

– Я заключил это соглашение и буду следить, чтобы оно соблюдалось до тех пор, пока в нем есть хоть какой-то смысл. Но если от него придется отказаться – я сделаю это.

Любой другой на месте Джека отступил бы. Но Шторм спокойно посмотрел в глаза императору и ответил:

– У Тракианской Лиги нет угрызений совести. Никогда не было и никогда не будет.

– Это же можно сказать и о вас, сэр. Если бы не ваши поспешные действия, мы бы не оказались сейчас в таком положении.

Баластер вскочил со стула и встал между ними. Пепис невозмутимо сел в кресло.

– Мои действия, – холодно отчеканил Джек, – всегда были направлены на пользу Триадского Трона и Доминиона.

– Я об этом знаю, – нетерпеливо ответил Пепис. – Иначе я не доверил бы тебе всех своих рыцарей.

Шторм был потрясен. Пепис победоносно посмотрел на Баластера. Император знал, что для Джека назначение его командиром рыцарей Доминиона будет неожиданностью. Пепис получил тот эффект, которого добивался.

Джек положил руки на колени и слегка наклонился вперед:

– Что я должен буду делать?

– Отряд рыцарей Доминиона будет полностью восстановлен. Мы уже начали набор новых рекрутов и постоянные тренировки. Я не думаю, что возникнут какие-то проблемы с Конгрессом Доминиона из-за их восстановления и моего руководства ими. – Пепис слегка улыбнулся. – Конечно, они могут называть нас наемниками. Но ведь Конгресс знает о наших возможностях. Мы оба знаем, что эта война не ограничится космосом. Естественно, мы попытаемся разместить боевые платформы на орбите вокруг каждой атакуемой или защищаемой планеты, но это не логично. Нет. Нам нужна пехота в этой войне, командир. А рыцари – это самое лучшее, что в этом случае можно предложить.

Джек наблюдал за Пеписом. Он давно знал, что по шевелению рыжих волос вокруг головы императора можно безошибочно судить о его настроении. Сейчас он был явно напряжен. Очень напряжен. Но совсем не из-за Джека, и Джек был благодарен ему за это. Он понимал, что слишком легко соглашается, но все же склонил голову и произнес:

– Я принимаю ваше предложение. Пепис сел в кресло.

– Вы, конечно, понимаете, что ваше командование рыцарями будет корректироваться моими приказами и указами Баластера. Кстати, вам будет дан испытательный срок. Вы должны будете доказать свою способность к победе. Но с этим, я думаю, нас не ожидает никаких проблем.

– До сих пор траки были непобедимы, сэр, – спокойно ответил Джек. – Они снова попытаются это доказать. Но я могу гарантировать вам другое – я могу гарантировать нашу полную самоотдачу.

– Отлично. Это как раз то, что от вас требуется. Наши отношения с Доминионом несколько странны, но все мы люди, и это нас, конечно же, объединяет. Мы сплетены между собою, как есть, а миры Триады – это всего-навсего поплавки, которые держат сеть на плаву... ну, а Доминион... Доминион – это канат, который удерживает всех вместе. Если канат оборвется, нас унесет в море...

От ярости Пепис даже заморгал. Потом, услышав покашливание Баластера, император сменил настроение. Джек с интересом посмотрел на высокого чиновника, склонившегося над ними. Новый полицейский министр ответил на взгляд Джека. Джек не понял этого ответа. Он увидел пылающий свет на дне черных глаз.

Скорее всего, Вандовер Баластер был таким же монстром, как и Уинтон.

– Командир, – почтительно сказал Баластер, – пожалуйста, расскажите нам своими словами, что с вами произошло после Битии.

На какую-то минуту Джек почувствовал, что ему нанесли удар, молниеносный и быстрый, как удар ножом. В общем-то, сейчас он был офицером, лишенным звания. Во всяком случае, Пепис запросто мог бы это устроить, если бы захотел. На этот счет у Джека не было иллюзий.

Император был мастером политической интриги. Баластер сразу же заметил, что Джек посмотрел на Пеписа. И неправильно это расшифровал.

– Давай-давай, отвечай! Не жди от императора разрешения говорить. Сейчас я твой командир! – развязно закричал он.

У Пеписа было безмятежное выражение лица.

– Отстань от него, Вэн, – сказал император. – Это мой солдат. Так и должно быть. Ты совсем не понимаешь, что значит быть рыцарем.

Джек почувствовал, как желчь подступила к горлу. Ведь Пепис сам не знает, что на самом-то деле означает слово “рыцарь”. Он сжал в кулак ладонь и почувствовал резкую боль на месте оторванного мизинца. Если бы он только мог привезти сюда живым того бойца с Битии, он бы сказал и здесь, что это Трон Триады отдал приказ на огневую атаку планеты Кэрон! Тогда бы Пепис не захотел вести с ним эти разговоры. Нет, все-таки Пепис понятия не имеет о том, что такое рыцарь.

Джек долго думал над ответом.

Пепис поднял подбородок. Он услышал, как опять заговорил Баластер.

– Он сказал это без слов, и тем не менее он все равно сказал это. Ему интересно, знаете ли вы, что означает быть императором?

У Джека заболело сердце. В комнате наступила тишина.

Пепис сдержанно улыбнулся.

– А сейчас, министр Баластер, вы можете нас покинуть.

Министр выпрямился и взглянул на императора. Джеку показалось, что он хотел что-то сказать, но поджал толстые губы, повернулся на каблуках и вышел.

Пепис нажал на пульт дистанционного управления и отключил записывающие устройства. Жест был сделан. Впрочем, Джек прекрасно знал, что император не удержится от секретной записи. Конечно, он не должен был думать, что Пепис унизится до этого. Но Джек хорошо знал, что Пепис может все.

Император подождал несколько минут. Его ярко-зеленые глаза то и дело покалывали Джека. И все-таки он заставлял себя хладнокровно ждать.

– Почему ты убил Уинтона? – наконец-то спросил Пепис.

Джек посмотрел ему в глаза:

– Я вынужден был убить его при самообороне.

– Человек в бронекостюме против безоружного? – с сомнением в голосе переспросил Пепис.

– Но Уинтон не был беззащитен.

Император опустил руки на колени:

– Я полагаю, что в этом ты прав. Это был не тот человек, который мог бы быть беззащитным. Он не доверял тебе.

Они посмотрели друг на друга. Джек вспомнил Элибер. Как бы она сейчас наслаждалась этой игрою слов и улыбок! Но он этим наслаждаться не мог. Джек подумал и коротко спросил:

– Не доверял? Почему?

Волосы Пеписа. взлетели над головой:

– Понятия не имею. Он командовал всей нашей полицией. Вероятно, он считал, что от тебя исходит угроза всеобщей безопасности.

– Меня долго не было на Мальтене, Ваше Величество, но я никогда не слышал, чтобы полиция чего-то стеснялась при аресте или следствии, – тихо ответил Джек.

– Да. Да, я тоже не слышал об этом... – Пепис скривил губы и отвернулся. – Твой интерес к сожженному Кэрону всегда беспокоил его. Несчастный случай с этой планетой достоин сожаления. Я понимаю, что из соображений безопасности то, что произошло там, не может быть обнародовано. Но не стоит считать меня тем человеком, который может принять этот ответ. Я хочу убедиться в том, что Уинтон был неправ.

Лицо Джека не изменилось, но внутри у него все похолодело. Траки? Пепис? В конце концов, Пепис должен был благодарить Бога за то, что был меньшим из двух зол. Джек сделал свой выбор – он твердо сказал:

– Нет.

Пепис побледнел. Его глаза вспыхнули.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду то, Ваше Величество, что если моя служба рыцаря не является достаточно убедительной, я не могу подтвердить своей правоты никакими другими средствами.

– Не могу или не хочу?

– Мой выбор сделан.

– Но не мой. Вы согласны с назначением?

– Я ценю его, – коротко ответил Джек.

Император выскочил из кресла и стал торопливо ходить взад и вперед по комнате.

– Что мне с вами делать, Джек Шторм?

– Отошлите меня на место базирования рыцарей Доминиона. И еще – дайте мне возможность как следует выполнять мою работу.

– Вы намекаете на то, что я не должен во все это вмешиваться?

– Желательно. Вы пытались держать Кэвина на короткой узде. Если здесь уместен такой каламбур, на ней он и повесился. Да, он погиб, сражаясь, но не с врагом, а с Доминионом.

– Я знаю об этом.

– Но вы не должны были позволять, чтобы это случилось.

Острый подбородок Пеписа задрожал. Он попытался успокоиться.

– Как будто бы кто-то мог управлять Уинтоном! Он плел заговоры против каждого. Даже против меня, – сердито сказал император.

– Опасный человек... – усмехнулся Джек.

– Гораздо менее опасно было держать его у себя под носом, а не на расстоянии целой галактики, – Пепис рубанул рукой по воздуху. – И вообще, я не хочу, чтобы ты судил меня.

Джек не ответил.

Наконец Пепис сел обратно в кресло.

– Так что произошло после отлета с Битии? Что ты знаешь об инциденте на Опусе?

– Единственное: оборудование на грузовом корабле было примитивным. Тракам удалось высадиться к нам на борт. Я не мог этого предотвратить. Я полагаю, что им нужны были заложники. Когда они попытались догнать нас, вмешался неизвестный корабль. Потом приборы показали, что планета была облучена.

– Тракианская Лига утверждает, что это было сделано вами.

Джек не мог скрыть своего удивления.

– Что-что?

– Они прислали нам официальный протест.

– Но мы никогда так не действовали. К тому же, и посудина Харкинса попросту не способна на такое. А разве они не упомянули о незнакомце?

– Нет. Только из твоего сообщения я узнал о существовании третьего корабля. В данных обстоятельствах все это выглядит так, будто ты хочешь сбить нас с толку. Генерал Гузул утверждает, что грузовоз сбросил спасательный модуль и сбился с курса, потеряв управление при выходе из субпространства. Когда они попытались оказать вам помощь, вы их обстреляли, но промахнулись – и этим ударом уничтожили Опус. – Пепис постучал пальцами по ручке кресла. – Ты же знаешь, Шторм, в Конгрессе Доминиона у него есть поддержка. К тому же, у него достаточно доказательств для того, чтобы им поверили.

– Рыцарь никогда не погубил бы планету ради собственной победы, – резко ответил Джек.

– Да. – Пепис окинул его долгим взглядом. – Да, это так. Вы принесли нам победу, хотя и небольшую. Я этого не забуду. И не позволю Конгрессу забыть об этом.

– Я обнаружил, что у нас есть кое-какие преимущества перед траками, – осторожно сказал Джек.

– Например? – с интересом спросил император. Джек немного помолчал, а потом сказал:

– У траков, выслеживавших меня на корабле, были проблемы с восприятием моего бронекостюма. Я полагаю, что это особенность их расы.

– В самом деле? – Пеписа явно заинтересовало это сообщение. – А ты не хочешь получить разрешение на дальнейшие исследования?

– Я полагаю, что это заслуживает нашего внимания.

– В таком случае договорились. Выясни это до конца. Но добыча тракианских пленных для полевых испытаний ложится на тебя. Соберитесь с силами. Кстати, Баластер пригласил сенатора понаблюдать за тренировками.

– Это представитель Конгресса?

– Да. – Пепис был явно доволен. – Могу я напомнить тебе, что от козней политиков погибает гораздо больше солдат, чем от неизбежных войн?

– Я постараюсь быть осторожным, сэр, – послушно ответил Джек.

– Я на это рассчитываю, – император повернулся к нему спиной.

Джек понял, что разговор окончен. Он вышел. Все-таки он был уверен в том, что их разговор записывался. Иначе почему Пепис так боялся задавать очевидные вопросы: кто он такой? откуда он взялся? не собирается ли он скинуть Пеписа с трона?

Глава 9

Император Пепис за многие годы своего правления не раз принимал у себя Святого Калина из Блуила, Правда, случалось и так, что святой просил об аудиенции месяцами, а его игнорировали. Иногда Калина принимали торжественно. Правда, при этом всегда старались соблюдать секретность. Иногда его встречали с уважением, иногда – с презрением, а раз или два вообще встретили ужасно. Однажды его поджидал у императора секретарь полиции с наручниками наготове.

Когда на третий день после прибытия с Битии Калина вызвали к Пепису, тот был готов практически ко всему.

Калин оделся в свою голубую уокерскую робу. Его карманы, как всегда, были полны всякой всячины: кредитные карточки – он держал их для мелких попрошаек на улице; религиозные книжечки – для случайно встреченных верующих, и даже – на всякий случаи – пистолет.

Сегодня у входа во дворец стояла стража. Пистолет обнаружили. Охранник критически осмотрел его и отдал назад.

– А если я кого-нибудь убью? – недоумевающе спросил Калин.

– Мы будем знать, что это сделали вы, – безразлично ответил охранник. – Император ждет вас в комнате для аудиенций.

Проходя по бесконечным коридорам из розового обсидиана, Калин думал, что очень хорошо знает эту комнату. Место встречи? Но место встречи не могло объяснить того, что задумал Пепис. Кажется, на хорошее рассчитывать не приходилось. Калин был назначен временным послом на Битии. Его должны были вызвать в первый же день их приезда. И преклонный возраст никак не мог помешать этому. Калин приостановился... Действительно, возраст. Воз-раст... Собственно, он совсем недавно перевалил за вторую половину жизни. Конечно, у смерти длинные руки. Он едва ускользнул от них месяц назад. Святой Калин свернул за угол и увидел, что дверь в комнату для аудиенций распахнута. От золотых лучей за окном на полу лежали блики, подобные восхитительному восходу. Калин собрался с мыслями и вошел.

После выступления генерала Гузула перед советом поднялся невообразимый гвалт.

– Они орут так, будто выпали из песчаного гнезда, – подумал он. Ну что ж! Гузул постарался придать своей маске самоуверенное выражение. Конечно, у них была причина для того, чтобы так возмутиться. Он только что изложил свой оскорбительный план, и они были готовы обезглавить его – так, будто он совершил измену.

Если бы генералу повезло и здесь оказался хотя бы один человек с военным образованием, тот назвал бы его гением. Гением – и не меньше. Вот на это он и поставил свою карьеру.

Они вызвали его к себе гораздо раньше, чем он рассчитывал. Гузул посмотрел в зеркало и еще раз поменял положение лицевых пластин: когда он войдет к ним, он будет выглядеть уверенно. Парочка траков, оказавшихся рядом с ним, явно оскорбилась вызывающим видом его маски и сердито загремела своими телами, задрав щупальца. Он не обращал на них никакого внимания. Пусть себе гремят, сколько им влезет, – проклятые консерваторы! Они первыми поднимают шум и последними действуют. Похоже, они считают своей главной обязанностью – поднимать тревогу по любому поводу. Остальные траки, видимо, ожидали его разъяснений.

– Продолжайте, генерал. Мы обдумали вашу речь и решили, что это совсем не бред сумасшедшего. Мы взвесили все и нашли, что она достойна внимания.

Гузул гордо расправил плечи: он прекрасно понимал, что сейчас им будут любоваться: он являл собой прекрасный образчик тракианской военной породы. Генерал осмотрел собравшихся.

– Мне больше нечего сказать, – прохрипел он. – Я уже высказал все. А теперь – вы или оставляете меня командующим, или отдаете под трибунал. Я требую немедленных решений. Времени для колебаний нет.

Снова поднялся гвалт.

– Вы предлагаете, чтобы мы оказались в пределах досягаемости врага? Ведь так и получится, если мы поведем наступление в соответствии с вашими планами.

– Да. Это единственный способ заманить командира Шторма. Риск огромен, но и выгода значительна. Мы должны уничтожить его. Я должен напомнить вам, что если мы будем атаковать Доминион по краям, мы сможем действовать по принципу: ударил – отбежал. Но при этом мы сами окажемся в пределах досягаемости ат-фарела. А этот древний враг снова предстал перед нами.

Портос, посол, отозванный с Триады, открыл свою маску и потом опять плотно закрыл ее. Этим он явно выразил свою бесконечную ярость. Все внимание с генерала Гузула перешло на него. Если Гузул был прекрасным образчиком военной породы, то Портос был столь же прекрасным образцом породы дипломатической. Он щелкнул нижней челюстью с такой яростной силой, что эхо прокатилось по залу.

– Я предлагаю проголосовать за план Гузула, – сказал он. – Я выступаю за него, так как знаю, что если этот план провалится, Гузул за все заплатит.

Гузул напряженно слушал эту речь, Он пытался не выдать своей отчаянной ярости и не разрушить невольным движением пластин маску сурового военного лидера. Но это было трудно. Очень трудно. Впрочем, чуть-чуть попозже он сможет хорошо обдумать, как ему раздавить этого чертова рыцаря Доминиона.

Самовар уже остыл. Печенье убрали со стола. Зеленые глаза императора не мигая смотрели на него. Калин поставил чашку.

– Животное, растение, минерал, друг или враг? Император с удивлением откинулся назад:

– Что-что?

– Игра, в которую мы сегодня играем, мой друг.

Пепис наконец-таки понял шутку и от души рассмеялся:

– Ни то, ни другое, – сказал он. – Мы здесь собрались для того, чтобы переговорить с вами перед отстранением вас от должности посла.

– А разве я сам уже не отстранился от этой должности? – с удивлением спросил Калин.

– И тем не менее я обязан выполнить некоторые формальности. – Пепис наблюдал за Калином. Тот поднялся и подошел к окну.

За окном был поистине редкий пейзаж: дикая природа бушевала над мальтенскими холмами. Калин вспоминал Битию. Он повернулся:

– Вы оказали мне плохую услугу, Пепис.

Император кивнул:

– Да. И себе тоже.

– Вы загнали меня туда вместе с несколькими сотнями военных – уокеров. Те вызвались ехать для того, чтобы защищать нас и наши находки. Но это позволило вам послать рыцарей, чтобы они, в свою очередь, следили за мной. Но ожидали ли вы, что все мои люди будут перебиты, а от ваших останется жалкая половина?

– Нет, – коротко сказал император. – Я давно знал, что траки играют там в смертельные игры. Я не предполагал только, что битийцы находятся на грани священной войны.

– Теперь они уже не на грани. Войны пронеслись как ураган по моим рядам.

Калин вздохнул. Он сунул руки в карманы и облокотился о подоконник.

– Я хорошо знаю тебя, Пепис. Конечно, мне следовало все предусмотреть.

– Ничего хорошего из воинствующего уокера не выходит, Калин. Мы их раньше пропалывали. А на этот раз я спас тебя от этой работы.

– Воинствующие они или нет, а у них тоже была душа. Иногда я думаю, что как раз этого ты никогда и не учитываешь.

Пепис промолчал. Наконец он посмотрел на своего друга и улыбнулся:

– Очень мало людей позволяют себе так разговаривать со мной, как это делаешь ты.

Калин не обратил внимания на это предупреждение.

– Очень мало людей способно так напугать тебя, – ответил он.

Калин поднялся и вынул руки из карманов. Он преобразился мгновенно: благодушие куда-то исчезло, а вместо него император увидел необычайную твердость и ничем не нарушаемое чувство собственного достоинства. Пепис широко раскрыл глаза: что за перемена? Потом выпрямился и коротко сказал:

– Мне нужен Динаро.

– Зачем? Он остался почти один из той горстки, которую тебе не удалось смести.

– Отдай мне его, – властно сказал Пепис.

– Нет.

– В таком случае, я его арестую за измену.

– Тебе не удастся доказать его измены.

– Может быть. Но мне удастся занять твое время и внимание. Я все равно заполучу его.

Калин почувствовал, как морщинки у его глаз задрожали.

– Что за игру вы затеяли, император?

– Игра императора – всегда королевская игра, милый Калин. Динаро опасен как для тебя, так и для меня. Сдай его, и мы с ним покончим.

Калин задумался. Тень от окна успела на несколько миллиметров подвинуться влево, и только тогда он ответил:

– Я дам вам знать. – Калин повернулся и направился к выходу, хотя Пепис еще не отпускал его. У дверей он услышал взволнованный голос императора:

– Сделай это, Калин, сделай это!

Динаро стоял перед Калином по стойке “смирно”. Его мышцы были видны даже через толстую ткань комбинезона. От простых миссионеров он отличался здорово.

Калин вздохнул и посмотрел на принесенное Динаро сообщение: факты были очевидны, так что этот запрос имел смысл. Если бы Калину не надо было учитывать воинственности Динаро и того, что отколовшиеся секты угрожали распаду их Уокерского движения! Вероятно, Пепис был в чем-то прав, пытаясь окончательно развалить их миссионерское движение! Один Бог знал, как боялся Калин войны на религиозной почве между мирами Доминиона. Ведь это были человеческие миры. Если Калин пошлет Динаро одного на какие-нибудь раскопки, тот непременно создаст свою армию и установит пограничный сторожевой пост для охраны миссионеров.

Император и Его Святейшество были когда-то друзьями. Калин много лет наблюдал, как отдаляется от него его друг. Теперь он окончательно исчез в тайных сетях различных союзов, в бесконечной паутине, где за каждое слово и действие надо платить кровью. Он толкал здесь, тянул там, а потом стал императором.

А кем стал Калин? Министр, чудесным образом превратившийся в священника? Этого он не мог объяснить. Но если бы он им не стал, были бы тогда едины уокеры? На этот вопрос он не мог ответить, хотя спрашивал себя об этом не раз. А может быть, он должен, как настаивают Динаро и многие другие, собрать все силы воедино и создать свою собственную империю, бросив весь остальной мир на произвол судьбы? Калин знал, что Пепис давно видит в нем конкурента.

Но в данный момент его интересовал Динаро.

Калин потер свои усталые глаза. У него уже давно не было молодой энергии, а перипетии на Битии совсем подкосили его. Впрочем, все это стоило того, чтобы спасти Роулинза. И все-таки Калину было интересно, сможет ли он вернуть себе былую силу. Вероятно, нет. Возможно, это была та цена, которую Бог взял у него для воскрешения рыцаря. Если так, то следующий раз будет последним. ...Если только когда-нибудь будет этот следующий раз.

Листы с сообщением упали ему на колени. Калин покачал головой:

– Нет, Динаро, я не думаю, что это место годится для сторожевого поста.

Молодой человек ничего не сказал. Только на шее у него напряженно задрожал нерв. Молчание затягивалось. Динаро прервал его хриплым восклицанием:

– Без сомнения, Ваше Святейшество предполагает для меня другой пост?

Он очень удивился, увидев улыбку на лице Калина:

– В соответствии с заслугами, конечно, – сказал старик. – Идем со мной.

Глава 10

Шторм наблюдал, как внизу двигаются войска. Ему казалось, что сейчас он был одним из солдат на плацу. Боуги вклинился в его мысли. Граница между его личностью и личностью этого бесплотного существа на секунду исчезла. Он с трудом переключился.

“Мы готовы, босс!”

– Сражаться? Почти.

Боуги очень удивился. Джек пояснил:

– Для начала у нас должен быть враг. “А траки?”

– Может быть.

Боуги удивился еще больше. Джек улыбнулся против своей воли:

– Мы ждем их наступления, чтобы показать себя. Наступило робкое молчание. Потом Боуги прогремел: “Траки объявляют войну, когда выползают из шкур собственных личинок”.

– Да, это так.

“Ты уклоняешься от ответа”.

– Иногда это удерживает меня от превращения в дикаря.

“Иногда дикарю гораздо легче победить врага”.

Джек ничего не ответил. Боуги тоже замолчал, как будто почувствовав, что сейчас его хозяину хочется побыть наедине со своими мыслями.

За прошедшие дни Шторму почти не удавалось побыть наедине с самим собой. Вокруг строились ремонтные мастерские и огромные ангары для стрельбищ. На тренировочной площадке было так шумно, что только в шлеме с отключенными микрофонами можно было обрести тишину.

Почти интуитивно Шторм почувствовал позади себя легкую вибрацию. Он повернулся и увидел входящего на мостик Калина. Его Святейшество шел к нему с каким-то сообщением. Дул сильный ветер, и священнику пришлось наклонить голову вперед. Джек закрыл ветровой щиток в наблюдательной кабине и снял шлем. Так было гораздо тише. Калин выпрямился. Он понял, что Джек заметил его.

– Как ты сюда попал? – Джек был очень удивлен. – Ведь охрана должна была остановить тебя!

– У меня везде есть друзья, – проворчал Калин. Он посмотрел вниз, и Джек, проследив за его взглядом, увидел у ворот Роулинза. Молодой рыцарь смотрел вверх, желая убедиться в том, что Святой Калин дошел до цели.

Джек и Калин понимающе посмотрели друг на Друга.

– Между вами и Роулинзом что-то произошло? – спросил Джек.

– Возможно. Он спас мне жизнь. А от этого между людьми очень часто возникает дружба. – Калин сжал губы, явно показывая, что об этом он больше не скажет ни слова.

Джек еще раз посмотрел на площадку. Бронекостюмы сияли на мальтенском солнце. Калин, похоже, был доволен, что несколько минут может понаблюдать за тренировкой. Но вскоре послышался нетерпеливый шелест бумаг, и Джек повернулся:

– Что я могу для вас сделать, Святой Калин? К сожалению, через несколько минут у меня назначена встреча.

– В таком случае, приступим сразу к делу, Джек. Возьми Динаро в рыцари.

Самообладание явно изменило Шторму:

– Я не понимаю тебя, Калин!

– Возьми Динаро на тренировки.

– В качестве рыцаря или в качестве миссионера?

– Во всех качествах. Динаро готов поклясться в верности Пепису. А я чувствую, что те дела, которые ожидают нас в ближайшее время, потребуют подготовленного персонала... Возможно, на Битии и не произошло бы катастрофы, если бы размещенные там люди имели надлежащую военную и психологическую подготовку.

– Пепис никогда не позволит мне это сделать. Калин посмотрел через плечо Шторма на тренировочную площадку:

– Он уже получил разрешение.

Джек подумал, что с ним что-то происходит. Во всяком случае раньше он всегда различал ложь, когда слышал ее. Но ему еще ни разу не приходилось видеть лгущего Калина. Это невозможно!

– Это невозможно, – вслух повторил Джек.

– Нет, действительно нет. – Калин улыбался. – Я цитирую: “Лучше иметь врага у себя под носом, чем на расс