ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРОВОКАЦИЯ

Глава 1

Старого Черта заела тоска. Уныние его было столь глубоким и беспросветным, что у него едва хватало куража отпустить пару-другую крепких ругательств, даже если случай настоятельно того требовал. Брань его поблекла, стала менее за бористой, виртуозной и ядреной.

Казалось, нет во всей Вселенной такой силы, которая заставит бывшего моторного беса воспрять духом. Даже Гомуле, великой матери призраков смерти, не удавалось вывести Старину из депрессии. Меж тем возлюбленные чада Гомулы, как всегда беспечные и жизнерадостные, беззаботно выплясывали и распевали воинственные песни в языках пламени, бушующих в отделении для нечисти космической крепости «Бородино». Но тщетно они упрашивали Старину позабыть о своих горестях и составить им компанию в живительных кострах Внутренней Преисподней. Все представители нечистого племени не зря считают эти костры лучшим средством от хандры. Огненные языки неизменно дарят успокоение и облегчение.

Но Старый Черт понуро сидел в углу, устремив в пустоту невидящий взгляд.

Излюбленные прежде удовольствия и развлечения совершенно утратили для него былую прелесть и притягательность.

Все его мысли были безраздельно поглощены воспоминаниями. Вновь и вновь он представлял гиперпространство, любовался мерцанием бесчисленных звезд, преодолевал опасные магнитные бури. Он скучал без работы. Ему так хотелось бы услышать вновь голоса далеких друзей. А еще произнести моторное заклинание, ох, это удивительное заклинание, благодаря которому неуклюжие на вид, тяжеловесные конструкции преодолевают космические сверхрасстояния со скоростью, многократно превышающей скорость света.

Старый Чертяка уже потерял надежду, что ему когда-нибудь удастся покинуть это жуткое место. Ему до смерти надоели докучливые боевые призраки с их бесконечными плясками, набили оскомину назойливые песни, в которых маленькие смертоносные создания восхваляли убийство, кровь и насилие. Он хотел лишь одного — вновь вернуться к своему честному ремеслу моторного беса, вновь направлять огромные космолеты в отдаленные уголки Вселенной. Однако Старый Черт был далеко не глуп. Он отлично понимал: положение складывается так, что рассчитывать на подобное везение не приходится. Вряд ли ему когда-нибудь позволят взяться за единственное дело, мастером которого он не зря считался. За дело, которое он любил и которому посвятил всю свою жизнь. Он догадывался, что в лучшем случае ему суждено провести остаток своих дней в унылой праздности.

«Неужели мне не доведется снова ис-пытать восхитительные ощущения, которые составляют главный смысл существования истинного моторного беса?», — с отчаянием думал Старый Черт.

Даже любимый поэт Киплинг не приносил ему прежней радости. На память впавшему в мерехлюндию Чертяке, как назло, приходили лишь самые мрачные и горестные строки. Например, те, что посвящены «горе-трюкачу» и его бедам.

Нож пронзит ему висок, Змеи уползут в песок, Не пойдет неловкость впрок — Люди станут, хохоча, Гнать такого трюкача!

Сбитый посох, пыль дороги, Черствый хлеб, глоток воды — Вот удел его убогий, Вот награда за труды!

Старый Черт не мог без содрогания думать о том, что ему придется навсегда остаться пленником, заточенным в опостылевшем отсеке проклятой, трижды вонючей крепости. Ему трудно было смириться с подобным уделом, с тем, что он ни когда уже не увидит звезды, а тем более вожделенный Авалон.

Вроде бы все, кто расследовал дело Старого Черта, пришли к единому, самому благоприятному для него мнению. В случившейся катастрофе не было ни малейшей вины моторного беса, утверждали они. Однако Старый Черт имел возможность убедиться: виновен он или нет, ему никогда не позволят выйти на свободу. Всякий раз, когда он осмеливался заикнуться, что хочет покинуть крепость «Бородино», находилось множество веских причин, по которым в данное время его присутствие здесь было совершенно необходимо.

Старый Черт знавал на своем веку немало скользких хитрецов, умеющих мутить воду. Однако он прежде не встречал таких мастеров на всякие отговорки, увертки и оправдания, как хозяева космической крепости. «И пусть весь адский огонь погаснет, если это не так», — угрюмо твердил он про себя.

Но сейчас кое-что отвлекало Старого Черта от грустных воспоминаний, тягостных размышлений и тревожных предчувствий. Точнее, кое-кто. Этот мальчонка, который не шел у него из головы. Нет, он просто засел у него в уме!

Мощный поток мыслей, посылаемый Билли, с легкостью преодолевал не только расстояние, но и многочисленные сверхпрочные перегородки космической крепости.

Он проникал в сознание Старого Черта и заглушал звучавшую там тоскливую беспросветную мелодию.

Да! Билли, несмотря на свой юный возраст, обладал незаурядными магическими способностями. Постепенно он начинал это понимать и понемногу обучался владеть собственной сверхъестественной силой. Он постоянно общался со Старым Чертом, не выходя из охраняемой госпи-тальной палаты, расположенной на борту российской космической крепости.

Старый Черт успел привязаться к Билли. Благодаря мальчику он не чувствовал себя совершенно одиноким. Он наградил своего юного приятеля прозвищем Маленький Друг Всего Мира, которое позаимствовал из любимого романа Киплинга. Впрочем, ему нечасто приходилось пользоваться этой громоздкой и неудобной кличкой, так что Билли куда чаще оказывался мягкопузиком, дружком, а то и просто малышом.

И в эту самую минуту издалека явственно доносился телепатический шепот мальчика, который твердил без устали:

— Мы должны выбраться отсюда, Старина! Надо непременно бежать! Иначе нам крышка! Ты сам знаешь, по доброй воле они нас ни за что не выпустят!

— Бежать-то нам, конечно, надо, мягкопузик. Вопрос в том, как это сделать?

— со снисходительной усмешкой осведомился моторный бес. — Не представляю, как унести отсюда ноги. Мы полностью в их власти: что захотят, то с нами и сделают.

Ох, тошно мне! Ты уже сподобился увидеть знаменитого колдуна, Карвазерина?

Силен, собака! Разве нам удастся победить его заклятия? Нет, кишка тонка.

— Видал я твоего хваленого колдуна. — Судя по пренебрежительному тону, встреча не произвела на Билли сильного впечатления. — Ничего в нем особенного нет, доложу я тебе! Я не стал с ним церемониться и назвал попросту Дэнни. Видел бы ты, как он взбесился!

— Ох, Маленький Друг, прошу, будь осторожнее! Такие шутки до добра не доводят! — взмолился Старый Черт. Однако же, услыхав о мальчишеской выходке Билли, он не смог удержаться от довольной ухмылки. — Господина Карвазерина лучше не злить. Он из семьи могущественных колдунов. Такие свинские династии всречаются очень редко. Его брат, господин Брэнд Карвазерин, среди русских волхвов пользуется репутацией самого могучего! Конечно, оба эти жопотряса привыкли к почету. Знаешь, мне говорили, — продолжал Старый Черт, — все боевые колдуны русских крепостей, расположенных на старушке Земле, находятся в подчинении у Карвазерина-старшего, чтоб его горячей магмой по самые уши залило!

— Да слышал я сто раз, какие они с братом большие шишки, — с вызовом заметил Билли. — Старикашка Дэнни вечно об этом талдычит. Все уши прожужжал. Но ведь нам с тобой, Чертяка, их крутизна только на руку. Подумай сам, мы слишком мелкие сошки для таких великих деяте-лей. Так что, когда мы сбежим, они самую малость поищут поблизости, только так, для очистки совести. А если не найдут, шибко горевать не станут, успокоятся, а вскоре и думать о нас забудут.

Им же некогда канителиться со всякой мелюзгой. Потому что у них и так уйма дел. Великих дел, достойных таких больших шишек!

Старый Черт вспомнил угрюмое, непроницаемое лицо колдуна, его холодный пронзительный взгляд и невольно поежился.

— Ох боюсь, дружище, ты нас слишком мелко крошишь! Да и Карвазерина тоже,

— возразил он. — Если мы убежим, Карвазерина от злости понос пробьет. Хотя сам колдун мягкокожий, но душа у него чешуйчатая. И будь уверен, он сыщет способ, как нами подтереться. Не поздоровится тогда бедному Старому Чертяке. Наверняка Карвазсрин в порошок сотрет его косточки!

— Да наплюй ты на него! — Билли едва не сорвался на крик. — Дурак он и есть дурак. Нам и без него хватает о чем волноваться. Разве ты ни-чего не чувствуешь, Старина? Скоро что-то произойдет. Что-то действительно ужасное.

Куда страшнее всех пакостей твоего Карвазерина.

По чешуйчатому загривку Старого Черта пробежал холодок. Билли был прав, с недавних пор в сердце отставного моторного беса поселилось тревожное предчувствие. И сейчас это предчувствие кольнуло его вновь, заставив закаленную душу Старого Черта сжаться от ужаса.

— Да, Маленький Друг Всего Мира, честно говоря, я тоже порядком передрейфил, — признался Старый Черт. — И пусть меня кастрируют ове-чьими ножницами, но я нутром чую, надвигается неладное. Всем нам крышка.

— Кто-то приближается, Старина, — многозначительно произнес Билли. — Он еще далеко, но уже старается рассмотреть нас получше. Кто-то ужасно сильный и жутко злой. Я чувствую, как холод его мыслей преследует меня. И мне это не нравится. Мне не нравятся его мысли!

Старый Черт содрогнулся всем телом. Теперь, когда мальчик решился заговорить об этом вслух, образ врага стал более четким и осязаемым: перед глазами Старого Черта замаячила огромная темная туча, несущаяся сквозь гиперпространство, туча, полная смертоносных грозовых молний.

Внезапно перед его внутренним взором предстало неведомое существо с омерзительно жестоким лицом и горящим во лбу кроваво-красным кристаллом.

Монстру нужны были они, Старый Черт и Билли! Уверенность в том, что это именно так, обожгла грудь моторного беса.

— Как же мы с тобой убежим, Маленький Друг Всего Мира? — спросил он. — Ты же сам говоришь, надвигается большая беда… От такой беды не уйдешь!

— Прежде чем катастрофа наступит, мы успеем унести отсюда ноги, Старина!

— В голосе Билли звучала неколебимая надежда. — Нам с тобой не привыкать к таким переделкам. Один раз нам уже удалось спастись с «Холидея Первого», правда? Так почему, гуманоид тебя задери, трусливый старый нытик, нам не спастись опять?

Старый Черт задумался. Он так волновался, что взмок от испарины, хотя чешуйчатые демоны, как известно, не потеют. Конечно, на первый взгляд побег

— вещь совершенно невероятная. Но если раскинуть мозгами, понимаешь, что это возможно, вполне возможно! В особенности если он и юный колдун объединят магические силы! Как бы то ни было, надо попробовать. Игра стоит свеч! А потом пусть все сыплется в тартарары!

— Есть лишь одно затруднение, — прервал его размышления Билли, почувствовавший, что ему удалось убедить Старого Черта в своей правоте. — Я не представляю, куда нам податься, когда мы наконец выберемся отсюда. Где мы можем спрятаться? Нужно найти надежное место. Но для тебя-то это пара пустяков, Старина. Ты же моторный бес, настоящий космический волк. А это не так мало. Ты способен приводить космолеты в движение. А я ничего подобного не умею. Я всего лишь мальчишка, недомерок и недоучка. К тому же ублюдок-полукровка, достойный только пинка под зад!

— Не юродствуй, Маленький Друг Всего Мира, — недовольно перебил Старый Черт. — Запомни, даже в шутку нельзя унижать ни себя, ни свою кровь! Звезды светят ярче благодаря тебе. Никогда об этом не забывай.

— Но все же, Старина, где мы спрячемся? — настаивал мальчик. — Неужели ты не знаешь подходящего местечка? Тебе ведь известны все закоулки галактики.

Старый Черт молчал, почесывая чешуйчатый затылок толстым крючковатым когтем. Вопрос разрешался не так просто, как это представлялось Билли. Тут не помешало бы опрокинуть несколько кубков согревающего огненного пунша. Вроде того, что подают в любимом трактире моторных бесов сектора 666.

Честный бес с грустью вспомнил этот трактир, полный благодатного адского огня и живительного едкого дыма. Да, если бы он мог оказаться там… Но что, тысяча лысых гуманоидов, ему мешает?

— Эй, Маленький Друг Всего Мира, похоже, я знаю одно такое теплое местечко. Как раз то, что нам надо, — внезапно произнес он, и тут же надежда загорелась в его груди, немедленно растопив лед тоски и тревоги. — Надежное убежище, где мы можем спрятаться на некоторое время. Там мы будем в безопасности, среди друзей. Друзей, которые соображают, что к чему, и плохого не посоветуют.

— Где оно, это замечательное место, Старина? — Голос Билли звенел от радости. — Как оно называется?

— Оно носит самое славное название из всех названий в галактике, Маленький Друг Всего Мира, — ответил Старый Черт. — Я не знаю слова слаще и.благозвучнее, чем… Авалон!