Глава 11. Окончание

Джейк полулежал в мягком удобном кресле и, сонно расслабившись, наблюдал за стюардессой. Молоденькая, хрупкая, очень старательная гриффитка. Тёмно-синяя юбка и белоснежная блуза с рукавом всего лишь до локтя — хорошо знакомая форма службы "Межпланетных линий АЭРса". А ещё говорили, что все пассажирские рейсы с Гриффита на Ниобу отменили. Отменили, но не для всех. Один раз в неде-лю челнок ходил исправно, рискуя, правда, при этом попасть под обстрел военных самолётов. Но пока обходилось, лишь на время особенно жарких боёв полёты были отменены.

Попасть на этот рейс простому смертному вряд ли удалось бы. Если только за большую взятку… Спасибо Гаргате. Её семья имела разрешение на эвакуацию. Конечно, лишь в крайнем случае. Как специалиста её все уважали и ценили, не-смотря на то, что являлась она гриффиткой. В ход пошла ГРИН-карта для сына, а дальше помогли знакомства мужа-диспетчера, известного многим из обслуги.

Да, ещё раз спасибо Гаргате. Благодаря ей Джейк мог теперь вполне комфортно чувствовать себя при перелёте с Гриффита на рассылочную платформу.

А гриффиточка и вправду очень хорошенькая. Глаза, почти как у Кайны. Такие же выразительные, тёмный и строгие чуть-чуть. Сразу видно, никаких вольностей пас-сажирам не позволит.

Кайна… Кайна… Маленькая моя… Я знаю, как тебе сейчас плохо. Чувствую это… Ты только глупостей не делай. Только собой не рискуй… А со мной ничего не случится. Да и что со мной может быть такого, чего я ещё не пережил? Убивать и то убивали. Да не убили же!

Джейк улыбнулся, ясно представив перед собой Кайну. Её взгляд, её улыбку, её милое родное лицо. И аж в груди защемило от тоски, от острого чувства одиночест-ва, тоскливого одиночества. Хоть волком вой!

— Вам плохо, сэр? — Стюардесса видела выражение его лица, участливо и сочувст-вующе коснулась плеча.

— Да нет, что вы! Всё нормально! — Джейк рассмеялся. Мысль о сходстве этой гриффитки с Кайной всё ещё не отпускала его. Несмотря на то, что девушка это носила короткую стрижку. Гладкие мягкие волосы аккуратным каре немногим ниже уха, а сверху маленький тёмно-синий берет со значком. — Просто привиделось что-то. — Поморщился, тряхнул головой.

— Ничего, скоро будем на месте. — Стюардесса улыбалась доброжелательно, посо-ветовала неожиданно:- А вы посмотрите пока новости. Это хорошо отвлекает от всяких мыслей. Вам включить "картинку"?

Девушка стояла уже у Джейка за спиной, левая её рука локтем упиралась в изго-ловье кресла, а правой она быстро нажимала кнопки клавиатуры, встроенной в спинку переднего кресла. Плоский экран ожил и засветился. Телепрограммы сменя-ли одна другую, но Джейк меньше всего на свете хотел сейчас занимать голову мешаниной из новостей.

Гриффитка увлеклась, убирая громкость (Не дай Бог, проснётся сосед в кресле слева!), не заметила, как положила левую руку Джейку на плечо. А тот удивился немного. Мисс Неприступность превратилась в мисс Доброжелательность. А мо-жет, она просто чувствует в нём родственную душу? Тогда скорее — общую кровь.

— Вот, смотрите, канал межпланетных новостей, — говорила девушка вполголоса над самым ухом. — Или вам лучше местные? — Джейк и слова не успел сказать, уста-вился остолбенело на собственное изображение на экране. Стюардесса почувство-вала, как дрогнули и тут же закаменели его плечи, как короткая дрожь прошла через всю спину, — и тут же резко убрала руку. Джейк не ожидал, даже предположить не мог, что так по-дурацки отреагирует на очередное сообщение о розыске. "Проко-лолся!!! Как последний дурак! Как первокурсник!" Всё ещё чувствуя на себе её ошалелый взгляд, медленно недрогнувшей рукой отключил экран.

— Извините… — Она прошла вперёд, пошла по ряду, мимо кресел к кабине пилотов. Джейк с немой мольбой, с отчаянием смотрел в затвердевшую прямую спину уда-ляющейся стюардессы: "Ну, обернись! Обернись же ты, что ли! Покажи глаза! О чём же ты думаешь сейчас? Ты же узнала! Узнала, да?" Вжался в кресло, лихора-дочно, с ужасом прикидывая в уме, как быть? Что делать теперь?

А стюардессу остановила её напарница, спросила о чём-то. Отсюда Джейк не мог слышать, о чём они говорят. К тому же мешало ровное, на одной низкой ноте гудение моторов. Видел, как гриффитка без сил привалилась спиной к переборке, полуобморочно закидывая голову. А другая стюардесса поддерживает её за плечи, не давая упасть, и встряхивает с настойчивостью, как будто требует рассказать о чём-то. Понятное дело, о чём.

Джейк отпрянул, когда встревоженный взгляд стюардессы-напарницы заскользил по креслам, выискивая пробравшегося на корабли преступника. Подойти ближе она боялась, задирала подбородок, силясь среди безмятежно дремлющих людей разгля-деть одного, самого опасного.

Джейк готов был сейчас оказаться где угодно, хоть на краю вселенной, но только не в этом самолёте. Что теперь делать? Куда с него денешься, с этого челнока? Они, наверняка, уже отправляют сообщение на платформу рассылки. Ждёт тебя, дружи-ще, тёплый приём. Как самого Императора, с почётом да под ручки проведут перед строем охраны. И вниз сопроводят, на Гриффит, за свой счёт с первым же рейсом. Марчеллу пред ясны очи! О, чёрт!!!

Джейк взвыл от отчаяния, застонал сквозь стиснутые плотно зубы. Пассажир в соседнем кресле заворочался спросонок, задвигал пухлыми губами, но не проснул-ся. Завидно аж! Вот такую бы беззаботность сейчас! Спать спокойненько — и ничего не бояться. А тут…

Глянул мимо попутчика в крошечное окошечко иллюминатора. Там, за толстен-ным слоем стеклопласта, ещё один способ избавиться от всех проблем: через шлюз — и на волю. В безвоздушную черноту. Мгновенная смерть. Одна короткая вспышка боли — и всё!

Всё?! Всё ли? Нет!!! Нет, только не самоубийство! Как же тогда Кайна? А мама? А отец?

Нет!!! Надо выход искать! И быстро! Хочешь жить — действуй! Действуй! Госпо-ди!!! Ведь есть же спасательные капсулы! Они на каждом корабле есть! Есть и на этом. Есть — ты сам их видел во время посадки. Маленькие двухместные ячейки, да ещё и пилотируемые к тому же.

До платформы ещё минут десять-пятнадцать лёту, могут сработать лучи силового поля. Значит, надо торопиться!

Джейк оттолкнулся от подлокотников кресла, выпрямился во весь свой рост, по-смотрел вперёд, туда, где находилась пилотская кабина, туда, где размещались спа-сательные капсулы. Пошёл между кресел неспешным шагом. Почти все спят — это хорошо, не будет лишнего шума, не будет криков и истерик. Но кое-кто провожал беспокойного пассажира с сонным любопытством: "Странный молодой человек. Кабинка туалета в другой стороне…"

Он шёл по мягкому покрытию пола, глядя на обомлевшую от ужаса стюардессу исподлобья, из-под сильно отросших волос чёлки, улыбаясь какой-то странной улыбкой, не обещающей впрочем ничего хорошего. Спокойный взгляд, спокойные движения, и правая рука отведена назад, за спину, как бывает, когда человек прячет от всех оружие.

Стюардесса, другая, не гриффитка, как во сне или в замедленном кинофильме, медленно, — очень медленно! — поднесла к лицу скрюченные в пальцах ладони, прижала их к губам. А потом закричала! Закричала таким громким, жутким воплем, что, казалось, ещё немного — и толстая обшивка корабля пойдёт трещинами.

Стюардесса ждала выстрела или удара, она готова была умереть, но не пустить преступника в пилотскую кабину. Но Джейк не сделал ни того, ни другого: оружия у него не было никакого, да и ударить женщину он тоже бы не сумел, поэтому про-сто отставил её, взял за плечи и передвинул с места на место, как стул или кресло, мешающее на проходе.

— Извините, мэм! — добавил, отворачиваясь.

Вот они, люки трёх спасательных капсул. Джейк приложил раскрытую ладонь к защитному экрану. Кодовый замок срабатывал на тепло человеческого тела. Люк крайней камеры распахнулся приглашающим жестом.

— Эй-эй! Куда?! Какого чёрта?! — Появившийся откуда-то сбоку пилот в знакомой до боли тёмно-синей форме попытался навести на судне порядок. Поздно! Джейка уже было не остановить. Он отшвырнул лётчика в сторону, даже не обратив вни-мания на пистолет у того в руке, стряхнул вцепившуюся в рукав стюардессу — и прыгнул вперёд, посылая их всех мысленно куда-нибудь подальше.

Автоматика сработала сама. Джейк был ещё на полу, когда капсула отстрельну-лась от борта самолёта. Толчок оказался таким сильным, что Джейк не удержался, его бросило назад, к входному люку, а потом включились двигатели. Их плавный гул заполнил небольшую кабину, и тут же на панели управления засветились лам-почки датчиков. Загорелся экран бортового компьютера. Он ждал команды, выдавая привычную картинку: изображение солнечной системы. Саяна — центр этого миро-здания, а вокруг — планеты. Среди них своей величиной выделялся газовый шар Хариты. Нет, нам не туда! Нам на Ниобу! Домой! Домой, на Ниобу!

Джейк аж рассмеялся, не сумел сдержать радостного, почти счастливого предчув-ствия скорой встречи с родными, со знакомым с детства миром. А за спиной остал-ся Гриффит и его странная, дикая и какая-то притягательная природа. И в центре оставленного мира — единственное дорогое тебе существо — Кайна! Нет, Джейк бежал совсем не от неё. Отнюдь! Посмел бы он её добровольно бросить? Нет! Ни-когда! Поэтому Джейк не собирался сейчас прощаться с тем, что осталось в про-шлом, с тем, что осталось за спиной.

Он вернётся! Вернётся обязательно! Но только немного попозже.

А в данную минуту нужно прокладывать курс до Ниобы. Далековато, конечно. Топлива не хватит, да и не та мощность.

Так и так придётся дрейфовать. Главное — с основных маршрутов не сходить, мо-жет быть, и подберёт какая-нибудь добрая душа…

Он занимал правое кресло, так было привычнее. Левое — грустно и одиноко пус-товало. В кабине капсулы было прохладно: Джейк экономил горючее. Кому-то дру-гому, возможно, эта бережливость показалась бы смешной со стороны, но, когда впереди такая долгая дорога, смеяться не хочется…

Спасательная капсула не предназначена для многодневного перелёта. Был бы напарник, можно было бы воспользоваться "люлькой". Так все лётчики называли анабиотический кокон. Можно было бы дежурить по очереди. А можно залечь и самому, оставить все приборы на автопилоте. Пусть он отрабатывает в полной мере, как ему и положено по статусу. Тогда не придётся думать, как делить оставшиеся пищевые концентраты и воду, отключить подачу кислорода и искусственную гравитацию. Положиться на случай. А если встречный? А если столкновение? Спра-вится ли компьютер сам? Нет и ещё раз нет!

Рисковать сейчас, когда столько неприятностей позади, а впереди дом, впереди свои?! Нет уж! Хватит риска! Хватит испытывать себя на везучесть. Хватит!

Пеленгатор сдавленно запищал. Впереди, прямо по курсу, двигалось какое-то крупное тело. Обзорный экран включился сам. Наконец-то!

Навстречу ползла серая махина грузовоза.

Встречный! Ничего, главное, что на нём есть люди. Надоело вторую неделю в космосе болтаться, пялиться на собственное отражение в экране.

Джейк отключил автопилот, взял управление в свои руки. Предстояла стыковка, посадка на дежурную площадку, а на неё, главное, правильно зайти.

Аварийный буй на носу капсулы пиликал вовсю, а на корабле почему-то молчали. Такая близость становилась с каждой минутой всё опаснее. Грузовоз уже занял собой весь экран и отклоняться на правый бок, открывая посадочную площадку, не спешил.

— Неужели не видят?! — прошептал Джейк. Он уже пугался звучания собственного голоса, отвык от него, но сейчас готов был кричать, кричать во всё горло. — Борт номер… Вот, чёрт, где же ваш номер? — включил переговорное устройство, закричал отчаянно и зло. — Грузовой борт без опознавательных знаков!! Прошу помощи! Прошу разрешения на посадку! Вы, что, уснули там все, что ли?!

Грузовоз продолжал переть как ни в чём не бывало, только сигнальные маяки светились нагло, вызывающе. Выдвижная плоскость солнечной батареи чуть не коснулась капсулы, Джейк отреагировал вовремя, подал ручку управления в сторо-ну, и аппараты разминулись в опасной близости.

— Какой баран там за штурвалом сидит?! Ты же от моей скорлупки и мокрого мес-та не оставишь! Так и скажи, что помогать не собираешься, но зачем таранить?!!

По экрану побежали помехи, но ещё раньше Джейк почувствовал, как неожидан-ная головная боль сдавила виски. Он выпустил руль управления, схватился за голо-ву обеими руками:

— Вот чёрт!!! Что это такое? — Зажмурился со стоном.

Капсулу, потерявшую управление, закрутило на одном месте, но Джейк ничего этого уже не видел. Его выбросило из кресла, швырнуло на пульт, а потом — на пол. А неведомая боль не отпускала. Она вгрызалась прямо в мозг откуда-то изнутри, рвала виски и затылок, заставляла корчиться и кричать до хрипа в лёгких. Эта боль была настолько чудовищной, что потерю сознания Джейк воспринял с облегчением.

Он лежал на животе, щекой упираясь в маленькую жёсткую подушку, моргнул несколько раз, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ресницы с карябающим звуком касались грубой ткани при каждом движении. Кровь горячим пульсом про-талкивалась в висках.

Жив?! Жив!!!

Понял это, хоть и не сразу. И почему-то без всякой радости. Равнодушно смотрел на собственную руку, лежавшую на подушке у самого лица.

Вяло повёл плечами, не желая стряхивать с себя ленивое оцепенение. Хотелось и дальше лежать вот так, ни о чём не думая и ничего не вспоминая. Жаль только, дру-гая рука, придавленная телом, затекла и противно, жалобно ныла.

Джейк не сразу ощутил чьё-то присутствие рядом. И взгляд. Направленный прямо в затылок, бесцеремонно разглядывающий, но не опасный.

Джейк резко вскинулся, повернулся глядящему навстречу, готовый заорать или ударить, — но вовремя сдержался. Перед ним был немолодой, невысокого роста мужчина в белом мятом халате.

— Кто вы? — спросил, морщась от неожиданной боли, волной накатившей от затыл-ка к вискам.

— Что, опять болит? Нечего так дёргаться. Сам виноват. — голос ещё сильнее выда-вал возраст незнакомца, звучал чуть насмешливо, но добродушно. Совсем незнако-мый голос, и человека этого Джейк тоже видел впервые в жизни. А гость прошёл вперёд, не спрашивая разрешения уселся на койку так, чтоб видеть лицо Джейка.

— Вы вообще кто такой? Что вам надо? — спросил тот удивлённо, не скрывая раз-дражения и досады. Спокойствие гостя и сам он просто бесили Джейка. И эта про-клятая боль! А ещё он ничего не понимал! Совсем ничего! А этот тип ещё и усмеха-ется.

— Я врач!

— Вижу! — перебил, глядя на незнакомца исподлобья. — И кого же вы лечите?

— Тебя! — этот короткий ответ Джейка совсем не обрадовал, только новые вопросы появились и требовали немедленного ответа.

— Я, вроде, не болен и ни на что не жаловался.

Гость рассмеялся, вскидывая голову.

— Ты три дня назад чуть копыта не откинул. Неужели не помнишь? Я за тобой все эти дни присматривал. Подлечил кое-как…

— Бред какой-то… — Джейк моргнул с силой раза три, тряхнул головой. Всё проис-ходящее вокруг казалось бредовым сновидением. Мужик этот весёлый и комнатуш-ка, всё больше и больше напоминающая собой камеру-одиночку из старой кинолен-ты. Каменные холодные стены, невысокий потолок, бетонный пол и даже решётка из стальных прутьев с выходом в коридор. Дверь тоже решётчатая, с электронным замком.

Таких тюрем не было на Ниобе. А может, это Гриффит или Сиона? Джейк почув-ствовал, как ему стало страшно при одной лишь мысли об этом, но всё равно спро-сил, с трудом владея сухими истрескавшимися губами:

— Где я?

— Это Улисса! Четвёртый тюремный блок.

— Улисса… А где же тогда пираты?

Он с детства знал, что Улисса — крупнейший спутник Хариты — не обжита людь-ми, только улисские пираты отсиживаются здесь в своих кораблях, используя для защиты от сторожевых патрулей силовое поле. Война с ними идёт давно, но чтоб эти банды занимались строительством?! Да быть такого не может! А уж тюрьму строить? Увольте! Только не это.

Гость снова рассмеялся в ответ на недоумевающий взгляд Джейка, протянул ему раскрытую ладонь:

— Маурицио Лионелли. Один из них.

Джейк автоматически пожал руку, спросил рассеянно глядя на так называемого пирата:

— Вы пиратствующий врач? Или врачующий пират? Извините, но я их себе совсем не так представлял. Грубые заросшие дядьки с автоматами у пуза. Грабители и убийцы. Преступники и дикари… А тут…

Лысоватый дяденька почтенного возраста, да ещё и врач к тому же…

— О-о! — Лионелли посмеялся от души. В его внешности и вправду не было ничего угрожающего. Невысокий рост, узкие покатые плечи и сутулая спина. Маленькие белые руки с тонкими запястьями и длинными пальцами. Глядя на эти руки, Джейк неожиданно понял, что помнит их прикосновения, заботливые и осторожные. Доб-рые тёмные глаза чуть навыкате, густые чёрные брови под высоким с большими залысинами лбом, длинный нос чуть с горбинкой и легко улыбающиеся губы. Ему можно было дать не меньше пятидесяти, а, может быть, даже и больше.

— Джейк Тайлер! — Джейк запоздало представился, но врач остановил его коротким взмахом руки:

— Мы знаем, кто ты. Пока ты отлёживался, твои данные прогнали через Сеть. Красный Эрик до сих пор не может прийти в себя от радости. Да, такая удача мало кому подворачивается. Такой куш…

— Красный Эрик? Вы о чём вообще? — Джейк чуть подался вперёд, обхватив руками колени, притянутые к груди.

— Он руководил кораблём во время твоего захвата. Ему причитается половина выкупа. А ведь он только на спасательную капсулу позарился… Кто же знал, что ты выживешь? После сигма-лучей такое в первый раз…

— Фу ты, чёрт! А помедленнее нельзя? Объясните попорядку! Тот серый корабль без опознавательных знаков был пиратским, так?

— Так! — Лионелли закрепил свой ответ энергичным кивком. — Его капитан исполь-зовал излучатель сигма-волн. Я, вообще-то, и сам мало, что в этом понимаю. Я только один раз видел тех, кто подвергался их воздействию… Тебе, ниобианин, повезло. Легко отделался…

— Запрещённые технологии. Я про такое впервые слышу. — Джейк помнил ту не-ожиданную убийственную головную боль. Нормальный приёмчик. Хотя, впрочем, чего ещё можно было ждать от пиратов? Подпустили поближе, чтоб наверняка, а потом шарахнули.

— Сигма-лучи вызывают разрушение головного мозга. Он, — как бы так сказать? — Лионелли замялся, подбирая подходящее слово. — "спекается", что ли? Выжить не-возможно…

А как же заложники? Заложники для выкупа? — Спросил Джейка, предвосхищая встречный вопрос, но тот не думал об этом, просто плечами пожал. — Да, их берут целыми и невредимыми. — Лионелли ответил на свой вопрос сам и впервые улыб-нулся не весёлой, а печальной, грустной улыбкой. — Я и сам когда-то точно так же сюда попал, целым и невредимым. Тридцать два года с тех пор прошло. Ты, навер-но, думаешь, я с рождения пират. Нет! Ниобианин я, как и ты. — Вздохнул, потирая колени. — Как почти все мы тут… Кто по собственному желанию, кого оставили и желания не спрашивая. Есть такие, кому и эта жизнь, здесь, раем показалась… Да, — опять тяжёлый вздох и взгляд мимо Джейка. — Байер тогда демократии не позволял. При нём железный порядок был. Или здесь, со всеми, или… Он живым никого не отпускал. И торговлей пассажирами не занимался. Это сейчас… — Лионелли сам оборвал себя, будто спохватился. Перевёл глаза на Джейка, заговорил с нарочитой весёлостью, будто анекдот принялся рассказывать. — У меня ведь на Ниобе лицензию на право практиковать отобрали. По решению суда, по закону. За халатность. Я, вообще-то, анестезиолог… Во время операции ввёл непроверенный препарат… Анафилактический шок, кома… Ни роженицу не спасли, ни ребёнка…

Что мне делать оставалось? На Гриффит подался… Новый мир. Новая форма че-ловека, разумного при этом… Да и устроиться в таком бардаке куда проще. Врачи, они везде нужны…

Но не долетел… Здесь и остался. У меня здесь и жена, и дети, и работа. Куда я теперь отсюда? А тут неплохо. Мы не бедствуем, ты не думай… Да и пациенты мои не жалуются.

Джейк в ответ на эти слова хмыкнул, не сумев сдержать усмешки, но Лионелли не обиделся, наоборот, и сам рассмеялся.

— Это ты, кстати, зря. Я очень аккуратен… Думаешь, меня просто так назначили за тобой присматривать? Нет. Слишком много денег за тебя дают, чтоб так легко это делалось… А, вот, в тот раз?.. И сам не знаю, что на меня нашло. — Задумчиво повёл плечами, а потом вдруг спросил неожиданно. — Как голова? Болит всё ещё? А общее самочувствие?

Джейк не ответил, глянул на улиссийца исподлобья. Лионелли поднялся, проща-ясь, коснулся его колена, успокоил:

— Ну и ладно. Я так и передам: жив, здоров, целёхонек. Можно и выкуп готовить.

— Вы кому меня отправлять собрались? — Джейк рывком перекатился на колени, чуть не схватил врача за полу белого халата. — На Ниобу?

Лионелли засмеялся, отстраняясь.

— На Ниобу? На Сиону? А может, и на Гриффит? Ты всем им нужен. Как антик-варная вещь. Как ямсовая статуэтка. — Он улыбался, глядя на Джейка сверху. — Я не знаю точно. Не мне решать… Может быть, и тем, кто предложит больше. Не знаю… Ты, главное, не бойся. Мы с тобой ничего плохого не сделаем. А, вот, те… — повёл подбородком и отвёл глаза. — Будет всё зависеть от свершённых тобой престу-плений.

Да ты так не переживай! Поживёшь здесь пока. Со всеми. Тебя не станут перево-дить в другой блок… Здесь веселее, да и проще так. Поработаешь… Хоть какая-никакая польза…

Отвернулся, прикладывая раскрытую ладонь к замку кодировщика. Дверь из тол-стых стальных прутьев бесшумно откатилась в сторону. Лионелли вышел, прово-жаемый взглядом, а потом сообщил на прощание:

— Обед через час. А затем прогулка во дворе. Я скажу, чтоб и тебя тоже сегодня пустили. Только смотри, без глупостей: охрана строгая.

Он ушёл, а Джейк задумался.

Вот это да! А ты, дурак, думал, что всё позади. Как бы не так! Это ж надо, на пи-ратский корабль нарвался! На Улиссе тебя ещё не было. Вот же чёрт!

Джейк сдавил ноющие виски ладонями, закрыв глаза, качнулся несколько раз вперёд-назад, будто пытался зубную боль унять. Но болели не зубы, болела голова. Странная эта боль накатывала волнами, отпуская ненадолго и возвращаясь с новой силой. Она мучила, она раздражала, — а главное! — мешала думать, не давала сосре-доточиться.

— Эти ваши чёртовы сигма-лучи… — выругался сквозь зубы, падая лицом в подуш-ку. Да, лежать было не так больно, особенно, когда с закрытыми глазами. Вполне сносно.

Повезло. Опять-таки повезло. "Спасибо" гриффитской наследственности. Мозги не "спекли", но и лечить особо не кинулись. Хоть бы таблетку какую дал этот врач. Так и мучиться, что ли? И пройдёт ли она, эта боль, со временем?

Хотя, жить-то тебе осталось всего ничего. На Ниобе — дезертир, в военное время с такими строго, даже всех наград моментом лишили. Но на Сионе, а уж, тем более, на Гриффите — ещё хуже будет. Там Марчелл. Он за побег в порошок сотрёт. Толь-ко в руки к нему попади… Вот ведь чёрт!.. Как волка обложили… Никуда не су-нуться… Нет! Ниоба всё же лучше. Там мама и отец. Там Гвардия. Да и полковник Дарлинг в обиду дать не должен, пока сам во всём не разберётся.

Интересно, почему нам на занятиях никогда не говорили, что на Улиссе есть жизнь? Своя, по своим законам! Да ещё и с тюрьмами. Да с какими тюрьмами при этом! Камень, бетон, освещение искусственное. Откуда у них всё это, у них, у пира-тов, бродяг и контрабандистов? В существование кораблей ещё можно как-то пове-рить. Были и нападения, и захваты. И на Улиссе они отсиживаются. Но чтобы жить прямо здесь?! Здесь, на спутнике, официально признанном безжизненным?! Что за ерунда?! Как возможно такое?! И неужели не знает никто? Никто из наших во вре-мя рейдов ничего не заподозрил… Неужели может быть такое?! Поразительно про-сто… Целая планета, пусть и маленькая, обжита бандитами, неизвестно на каких основаниях, а Сиона с Ниобой Гриффит делят. Из-за нескольких километров бойню устроили?! И это вместо того, чтобы просто всех этих "героев свободного космоса", пересудить их к чёртовой матери — и селись, пожалуйста! Какие проблемы?! Просто и удобно!..

Вместе с вернувшейся болью вернулось и раздражение на самого себя: тоже мне, умник. Неужели ж ты думаешь, в Совете Сионы люди, глупее тебя, сидят? Или Император бы до такого не додумался?

Видно, есть какая-то загвоздка, раз позволяют им жить пососедству, да ещё и тер-пят от них постоянные нападки. Сколько денег при этом теряется! Жуть!.. Куда тебе двигать мысли в масштабах целой Солнечной системы? И без тебя специали-стов хватает, и у всех уровень — того! Не сравнить!

И ведь маму тоже где-то здесь держали. Здесь, на Улиссе. Наверно, в такой же холодной камере со стальной решёткой? Вот ведь сволочи! А ты на Гриффите в это время на природе, в джунглях, да ещё и с любимой девушкой. Прямо рай! Конечно, не одни только удовольствия были, но всё ж не Улисса и не банда эта…

Но почему она за всё время никакой весточки не подала? Хоть одну "картиноч-ку", хоть один образ! Ведь могла же… Чёрт! Вот дурак! Она же тебя лишний раз расстраивать не хотела! А ты, как ребёнок, обижаться вздумал! Тоже мне, солдат… Раскис, распустил слюни!.. Подумаешь, пираты!! Делать надо что-то, а не ждать, пока тебя, как барана, на убой поведут.

Вскочил, забыв о всякой боли, принялся камеру свою осматривать. Да, особо не прогуляешься. Комнатушка три метра на три, потолок достаточно высокий, гор-батиться не приходится, хоть на этом спасибо. Койка металлическая, намертво вде-ланная в бетонный пол у левой стены, в правом углу туалет и умывальник, но ни полотенца, ни зеркала. Наверное, это роскошь. Что ж, привередничать не будем.

Джейк медленно и методично прощупал все стены. Да, кладка на века. Большие отёсанные глыбы из холодного плотного камня, по виду напоминающего песчаник. Подогнаны плотно, но ножом можно расковырять. Только где его взять, этот нож?

Ноги в тонких носках ощутимо стыли, и Джейк разочарованно сел на смятое тон-кое одеяло. Подкоп не сделать, да и такая форма побега возможна лишь в книгах и фильмах. Нужен подробный план всего здания, все коммуникации, план вентиля-ционной системы. Что толку рыть в неизвестном направлении? Да и что нароешь, когда и пол, и стены — не подступиться? Работы на годы… Если не на десятилетия.

Интересно, а соседи есть?

Джейк осторожно постучал в стену и аж вздрогнул от громкого сердитого окрика:

— Эй, болван! Пошуми ещё тут! Живо бока дубинками намнут… — Голос неожи-данно стал вкрадчивым, еле различимым. — Скучаем, да? Ты смотри, мой хороший, на прогулке встретимся… Я, ой-ой, какой…

Джейк отпрянул, поморщился гадливо. Вот чёрт, повезло тебе с соседом…

От таких неприятных мыслей на душе стало ещё тоскливее, и камера показалась тесной, голой, скучной до тошноты. Хорошо хоть, голова эта проклятая перестала болеть. Хорошо…

Джейк подошёл к решётке, осмотрел замок, даже набрал наугад один из кодов, тот, который был во флоренийской клинике на Гриффите. Бесполезно. Лионелли использовал вместо кода свою руку. Закодированный рисунок всей ладони хозяина сейчас применяется повсеместно. Подделать его довольно сложно, но возможно. Это всегда так. Какой сейф ни делай, отмычку к нему рано или поздно всё равно подберут. Но здесь скорее всего срабатывает автоматика. Все двери открываться могут разом на пульте управления.

Ничего. Над этим стоит подумать на досуге, благо времени свободного впереди обещается прорва.

Прикосновение холодных прутьев ожгло кожу, когда Джейк обхватил их пальца-ми и прижался к ним лицом. Напротив, через коридор, такая же точь-в-точь камера, но пустая, в ней никого. Прислушался к однотонному тяжёлому гулу, впервые за всё время различил в нём отдельные людские голоса: кто-то разговаривал, кто-то пытался петь, кто-то плакал или смеялся. Все эти звуки доносились справа, с левой стороны — одна лишь тишина. Видимо, Джейк занимал последнюю обжитую камеру в этом ряду. Ощущение близкого присутствия других людей несколько успокаива-ло. Если стоять с закрытыми глазами, то гул чем-то напоминал казарму. Было в нём что-то привычное, давно забытое. Это не та камера а Центре, у "информаторов", с её изолированными от всего мира стенами, куда сумел проникнуть только полков-ник Барклиф.

Интересно, сумел ли он следы замести, или на него всё-таки как-то вышли? И как там лейтенант? Жив ли?

Задумался, вспоминая то, что было совсем недавно. Просто удивительно, как мно-го могут вместить всего несколько дней! Сколько событий! И тут аж вздрогнул, как от удара, от неожиданного низкого рёва сирены. Бросился обуваться, понимая, что что-то сейчас должно произойти. Торопливо затягивал шнурки, когда решётка с лязгом откатилась в сторону. Охранник возник в проёме, прикрикнул:

— Пошевеливайся!

Джейк вышел в коридор, взглядом окинул помещение. Да, тюрьма серьёзная. Ка-меры справа и слева в два этажа. Это ж столько народу можно разместить! Ужас!! Потолки высоченные, люминесцентные лампы везде и бетон.

Опустил голову и наткнулся взглядом на своего соседа. Тот нагло ухмылялся, щуря глаза. Ростом пониже, но здоровый и грузный мужичище. Было в нём к тому же что-то уголовничье, будто в тюрьме этой и вправду содержат матёрых преступ-ников, а не несчастных захваченных в космосе пассажиров.

— Ага, новенький! Хорошенький мальчик!

— Отвали! — Джейк смерил его убийственным взглядом, а в ответ услышал мерзкое хихиканье. Тип сразу же приткнулся, как только раздался короткий, совсем по-военному приказ:

— На пра-ввво!

Они пошли по коридору мимо камер, и Джейк, глядя поверх плеча впередиидуще-го, старался прикинуть на ходу, сколько их здесь таких собралось. Тип этот, как будто специально, шёл так медленно, что от него до следующих образовался про-межуток метра в три.

— Быстрей шагать не можешь? — спросил Джейк, чувствуя к своему соседу одно лишь раздражение. А тут за спиной загромыхал ботинками охранник, Джейк и опомниться не успел, только инстинктивно уклонился от просвистевшей над голо-вой дубинки. Удар пришёлся переднему по шее.

— Какого чёрта плетётесь, как бараны? Пошёл-пошёл, шевели давай ногами!

Охранник, молодой и потому, наверное, такой сердитый, отвешивал дубинкой направо и налево, но Джейку досталось крепко всего раз, по руке, а вот сосед его оказался более удобной мишенью. Злобно чертыхаясь и оправдываясь, он трюхал за Джейком самым последним, чуть не наступая на пятки.

— Ста-а-я-ать!

Перед входом в столовую их построили в одну шеренгу, и Джейк снова оказался самым последним. Попутчик его, с которым они только что бежали по коридору, стоял теперь по правую руку, шумно сопел и отдувался.

А вокруг сновали охранники, все в одинаковых коричневых комбинезонах без намёка на знаки отличия, с оружием у пояса, с дубинками в руках.

Какой-то незнакомый человек медленным шагом прошёлся мимо всей шеренги. Судя по неожиданной тишине и строгому порядку, воцарившемуся при его появле-нии, это была какая-то местная "шишка".

Джейк почувствовал, как против воли тело его само потянулось в струнку, а плечи — побороли уже привычную болезненную сутулость. Всё она, эта армейская выучка!

— Ты забыл, Пэрри, что это было твоё последнее предупреждение? Так хочется в карцер? — Человек этот остановился как раз напротив соседа Джейка, и его близкое присутствие действовало угнетающе. Но любопытство всё же пересилило. Джейк скосил глаза, рассматривая незнакомого улиссийца. Ростом выше среднего, тело-сложение не так чтобы очень. Лицо, немолодое уже лицо человека лет сорока-сорока пяти, совсем неприметное на вид. Но выражение глаз говорило о многом. Именно эти серо-стальные спокойные глаза хладнокровного убийцы заставляли злосчастного Пэрри трястись от ужаса.

— Ты раздобрел, смотрю, бездельник, — улыбаясь совсем уж дружелюбно, он ткнул заключённого в мягкий выпирающий животик. — Думаешь, таких, как ты, без обра-зования, нам некуда пристроить? Или по здоровью не попадёшь на расчистку шлю-зов?.. О-о! — Посмеялся над своими же словами, и этот смех был как сигнал осталь-ным вокруг расслабиться. — После обеда отправьте нашего Пери на помощь к "зелё-ным". Вы слышали, Дженкинс?

Рыхление земли и прополка рассады не требуют диплома, а тебе эта работа на пользу пойдёт.

Два небольших шага вперёд — и Джейк ощутил на своём лице изучающий спокой-ный взгляд.

— Ну, а тебя, экс-гвардеец или провалившийся шпион, думаешь, и наказать никто не посмеет? У нас для преступников свои меры воспитания…

— Я не преступник…

Молниеносно выброшенный кулак вошёл в точку чуть ниже грудины, как раз туда, где не помог бы даже прекрасно развитый пресс. Дыхание перехватило, и перед глазами заплясали огненно-чёрные шары. "Интересно, сумел бы ты преду-предить этот удар или хотя бы угадать его, блокировать?" — Такая мысль появилась не сразу, но Джейк был доволен, что на ногах, по крайней мере, сумел устоять.

Медленно выпрямился, всё ещё заслоняясь поднятыми руками, в лицо ему целил-ся выброшенный вперёд палец.

— А это правило номер один: когда говорит господин Свенссон, начальник здеш-него заведения, остальные молчат! Ясно?!

Джейку сил хватило только на то, чтоб кивнуть.

— На мои вопросы отвечают сразу — и это правило номер два! — Второго удара не последовало, хоть Джейк и ждал его, внутренне сжался, напрягая мышцы. — Ясно, заключённый?

— Да, ясно, господин Свенссон. — Последних два слова он добавил скорее по при-вычке, но и силу кулаков тоже не хотелось больше на себе испытывать. А улиссий-цу понравилась его понятливость, он улыбнулся, щуря спокойные глаза маньяка.

— Быстро схватываешь… Надеюсь, за две последующие недели ты многому нау-чишься. — И отвернулся равнодушно, пошёл мимо, только спросил уже на ходу. — Почему он до сих пор без браслета?.. — Ему что-то ответили, один из охранников, семенящий следом. — Выдайте ему какую-нибудь куртку: на улице сегодня прохлад-но…

Одёжка, которую ему вручили сразу же после обеда, не была новой. Разглядывая покрой, Джейк понял, кто был её прежним хозяином. Пилот с военного сионийско-го патрульного корабля. Должно быть, офицер, хотя все знаки отличия вырваны, оборваны погоны и нашивки на груди и рукавах, остались от них лишь тёмно-синие, невыгоревшие места.

Интересно, откуда она здесь, и жив ли её прежний хозяин?

Оба вопроса отпали сами собой, когда глаза наткнулись на аккуратную дырочку в углу левого нагрудного кармана.

Джейк брезгливо поморщился. Ткань даже на ощупь показалась в этом месте за-скорузлой, как от запёкшейся крови. Одежда с убитого сионийского пилота! Как можно?! Это же мародёрство какое-то.

Как надевать на себя одежду, снятую с убитого человека?

Мораль — вещь хорошая, но на улице и правду оказалось очень холодно. Джейк натянул на себя эту обновку, мысленно надеясь, что тот пилот был неплохим пар-нем. Тонкая мягкая ткань отлично согревала, и вскоре Джейк уже беззаботно огля-дывался, знакомясь с новой обстановкой.

Внутренний двор, куда их выпустили на так называемую послеобеденную про-гулку, с двух сторон был притиснут зданиями. Одно двухэтажное, Лионелли назвал его тогда четвёртым тюремным блоком, скучное кирпичное строение с решётками на окнах, да и окна-то только на втором этаже.

Напротив — ещё одно пятиэтажное строение. Оно глядело во двор глухим и сле-пым боком, по стене строители, видимо, большие шутники, тёмно-красным кирпи-чом выложили короткую надпись огромными буквами: "Начало исправления — в дисциплине!" Джейк невольно усмехнулся, вспомнил Свенссона. Вот уж кто по-вёрнут на дисциплине, это точно.

Слева — высокая каменная стена, по ней, сверху, колючая проволока, скорее, для порядку, а не с целью предотвратить возможность побега. Вдоль этой стены четыре вышки с мощными лампами, с постами наблюдения.

Да-а, тоскливое местечко, особенно после Гриффита. И холодрыга не в пример. Джейк поморщился, чувствуя острую нехватку солнечного света и тепла, вскинул голову почти инстинктивно, силясь разглядеть яркую точку Саяны, хотя знал уже, что Саяна далеко, чуть ярче обычной звезды. А тут её ещё заслонила собой огром-ная туша Хариты. Сквозь толстенную оболочку пластикилитового купола и мутную пылевую атмосферу Улиссы, она казалась коричнево-жёлтой с розовыми прожил-ками. Она закрывала полнеба, она угнетала своей близостью, своей массивностью, своим присутствием.

Как можно так жить?! Всю жизнь! Да и можно ли такую жизнь назвать жизнью? Всегда под куполом, дышать кислородом искусственного производства, не видеть зелени, не видеть звёзд, ничего не видеть! Как непривычно здесь после Гриффита непривычно и тоскливо.

Людей из заложников было немного, от силы человек тридцать, сейчас они раз-брелись по двору, и от этого их казалось совсем горсточка. Продрогшие серые тени. Никто из них даже не смотрел в сторону Джейка, но он чувствовал на себе насто-роженные изучающие взгляды. Никто не подходил с предложением о знакомстве, да и сам Джейк не особенно хотел этого. Ему хватило того Пэрри из соседней каме-ры. С одной стороны даже хорошо, что его отправили на работы, меньше толкотни вокруг.

Джейк поглубже всунул руки в карманы лётчиковой куртки, потоптался на месте. Ноги в туфлях на ледяном покрытии площадки ощутимо стыли. Чем так прогули-ваться, лучше бы где-нибудь работать. Как тот Пэрри, на земле и среди зелени. За-хотелось в камеру. И хоть она уже порядком опротивела, там была койка и одеяло, там было теплее.

Чтоб окончательно не впасть в уныние, Джейк попытался отвлечь себя какими-нибудь интересными мыслями, но в голову лезла одна бестолковщина, вроде тех недавних размышлений о побеге.

Сбежать-то можно. Пусть не через стену, она высокая, но по проволочной решёт-ке, вон, той, что слева, попробовать можно, она пониже, да и сила в руках для этого есть. Но там дальше опять бетонированный открытый для всех глаз двор. Нигде не спрячешься, с любой из вышек снимут. А там ещё два блока, и в них есть люди, значит, есть охрана. Да и куда здесь бежать?! Все мы под одним колпаком, одним воздухом дышим.

Для выхода наружу, не иначе, специальное снаряжение нужно. Бесполезно всё! Всё бесполезно! Что толку душу травить?!

Чёрт с ними! Пускай куда хотят, туда и отправляют. Скорей бы уж. Тот началь-ник, Свенссон, говорил про две недели. Неужели они так и пройдут, эти две неде-ли? В тоске, в холоде, в безделье…

Джейк походил туда-сюда немного, согреваясь в движении. Некоторые опасливо сторонились. Какой-то один, ростиком невысокий, лицом похожий на Марио Мо-ретти, стоял прямо, разглядывал с вызывающим спокойствием. Так обычно ведут себя, когда упорно ищут повод для драки. Джейк, напротив, первый день своего знакомства не хотел начинать с крупной ссоры, поэтому сделал вид, что вызова не понял или не заметил, просто отошёл в сторонку, опустился на корточки спиной к натянутой сетке забора, устало закрыл глаза. Так, с защищённой спиной, он чувст-вовал себя куда спокойнее. А люди вокруг неспешно передвигались, переговарива-лись, толпились парочками, отдельные личности шмыгали от компании к компании. Один такой, явно по чьёму-то поручению, подобрался к Джейку, присел рядом, заглядывая в лицо, спросил с участием:

— Ну, што, холодно с непривычки?

Джейк в ответ только плечами повёл: вслух говорить было неохота, но и молчать — невежливо.

— Это ничего. В прошлый раз хуже было… Нас даже на улицу не выпускали… Опять перебои с подачей тепла… Накрылось что-то… Ещё пару деньков поморо-зят… Они, вон, — повёл острым носиком в неопределённом направлении. — на себя последнее тепло перебросили… Нам-то?.. Мы-то, што?.. Мы не подохнем… Нам не привыкать… Нас здесь за людей не держут…

— И часто так бывает, когда мёрзнете? — Джейк спросил скорее для порядку. Толь-ко, чтоб разговор поддержать, а навязавшийся собеседник и сам уходить не спешил. Видом он напоминал мышонка. Маленького юркого мышонка. Глазки остренькие, внимательные, такие же выпуклые и блестящие. Носом тянул простужено, по-детски. Прогнать его было бы стыдно, видимо, на это расчет и сделали, когда под-сылали.

— Ну-у, — протянул, задумавшись. — Бывает… Бывает, конешно…

А ты здесь давно? — Резко тему сменил, чувствуя всё большую свободу в общении с незнакомым человеком.

— Не помню! — Джейк признался честно, даже рассмеялся невольно.

— Не помнишь? Как попал сюда, не помнишь? Тебя, што, тяжёлым чем по башке треснули при захвате? — Он поддержал смех Джейка. — Ну, ты даёшь!..

— Мне вообще-то говорили, что три дня назад как…

— Так ты тот, который с Пэрри? Соседи камерами, да? — Джейк кивнул в ответ. — Ты, смотри, поосторожнее с ним… Он у нас старожил, пятый год здесь… Он — того ма-ленько… — парень, улыбаясь, постучал согнутым пальцем себе по лбу. — На него никто давно уже внимания не обращает. Даже Свенссон на работы не посылает… Этот Пэрри — ещё та деревяшка… А липнуть начнёт — двинь его разок в зубы. Он это хорошо понимает… Но скотинка мстительная, его лучше на глазах держать… Ещё толкнёт что-нибудь под ребро. С него станется…

— А зачем его тогда такого держать здесь?

— А кто его знает? — незнакомец плечами пожал. — Сначала, вроде, выкуп ждали… Он же сбежал из закрытой лечебницы, на Ниобе где-то… Да психопат он — вот и всё! Кому он такой нужен? Только жрёт зря, и дышит нашим воздухом… Бесто-лочь…

Так это тебя, да, в спасательной капсуле взяли? Ух, ты! А я сразу и не распознал. Ну, извини тогда. — Ничего так и не объясняя, он поднялся и отошёл в сторону. Джейк хмыкнул, уловив обрывочные чувства недавнего собеседника: страх, опасе-ние, удивление — всё сразу в одном порыве. "Дождался. Тебя уже боятся, братец. Боятся, как матёрого бандита… Быстро же здесь новости разносятся…"

А парнишка подошёл ещё к двоим, лениво перетаптывающимся метрах в трёх, они заговорили о чём-то. Вернее, он им принялся пересказывать, а потом они все трое громко заржали.

Джейк понял, говорят о нём, и отвернулся равнодушно.

— По-трое не собираться! Ну-ка разойдись! — охранник, один из тех, кто присутст-вовал постоянно на площадке и следил за порядком, заругался на них, и прильнув-ший к компании отошёл, бесцельно поплёлся по двору, а Джейк провожал его взглядом до тех пор, пока тот не скрылся за спинами других заключённых.

Тепло дали только на четвёртый день. Никого из них в течение этого времени на прогулку не выпускали, видимо, морозить больше не решились. Дружно два раза в день водили на кормёжку: утром и ближе к вечеру. Одни и те же лица, одна и та же однообразная жизнь стала надоедать Джейку. Только воспоминания о прошлом не давали впасть в депрессию. Думать о побеге уже надоело Все эти дни он, почти не двигаясь, просиживал на койке, забравшись с ногами, закутавшись в тонкое грубое одеяло. Смотрел в одну точку, редко моргая и против воли прислушиваясь к звукам тюремной жизни.

Вид его настолько испугал охрану, что врач был вызван снова. Лионелли пришёл, осмотрел довольно небрежно, проверил пульс, а потом добродушно посоветовал:

— Бросай дурить, мой мальчик, — потрепал по плечу, заглядывая в глаза. — Ты здоров, это сразу видно. Ни к чему пугать нас… Меланхолию, депрессию и психозы почти все здесь переживают в первые дни…

Но это проходит, поверь мне. Иначе, чтоб развеять твою скуку, я посоветую от-править тебя на работы…

При этих словах взгляд Джейка сразу же оживился, и губы дрогнули:

— Отправьте!

— Дурак! Ты сам ещё не знаешь, о чём просишь. — Лионелли был раздражён, он не любил, когда его отрывали от дел по всяким пустякам. — На относительно приличной работе здесь заняты те, кто хоть что-то умеет. А что умеешь ты, гвардеец? Убивать или шпионить? Таких, как ты, отправляют в шахты. А это полтора километра вниз, вертикально вниз… Там собачий холод… Там режут лёд… Там дробильные установки… Больше двух-трёх месяцев там никто не выдерживает… Хотя, тебя, с твоими данными, возможно, хватило бы и месяца на четыре… Хочешь попробо-вать?

Джейк не ответил, он смотрел на Лионелли снизу, смотрел, не моргая, спокойным взглядом тёмно-синих внимательных глаз. А потом спросил всё с тем же спокойст-вием:

— Зачем? Вы же сами знаете, что меня никуда не отпустят. Я для вас слишком до-рогая игрушка… Золотой слиток… Кредитная карточка… За меня с радостью вы-ложат живые деньги. Думаю, их уже предложили, только вы тянете в надежде вы-торговать ещё две-три тысячи…

Лионелли засмеялся, пытаясь скрыть за этим смехом растерянность, присел на край кровати, заботливо поддёрнув брюки, протянул с непонятной усталостью:

— Да нет… Не две… И даже не три… Больше, гораздо больше. Сиона уже обошла по ставкам Ниобу… Она, скорее всего, тебя и получит… И Марчелл проявляет та-кой интерес…

— Чччёрт! — Джейк отвёл взгляд. Внимательный Лионелли успел заметить мгновен-ную волну судороги, исказившей лицо заключённого.

— Старые счёты? — спросил скорее утверждающе. — Да-а, мой мальчик, тебе сильно не повезло… Но я ничего не могу сделать. Не от меня это зависит… Кто больше даёт, тот и получает…

— Ой! — Джейк соскочил с койки с такой прытью, что Лионелли невольно подался в сторону, будто ждал удара. — Зачем вы это?.. Какая, к чёрту, разница, Сиона или Ниоба?! Все они жаждут моей крови… Как будто я и вправду преступник…

— А разве нет? — Лионелли двинул бровями, точно искренне изумился. — Дезертирам в военное время…

— Да вы же ничего не знаете!! — выкрикнул Джейк, и Лионелли осёкся. Он с минуту разглядывал своего недавнего пациента так, будто видел впервые в жизни. Просто в первый раз за всё время он почувствовал по отношению к нему что-то, похожее на сочувствие, и это испугало его.

Нельзя! Этого ещё не хватало!

— Помогите мне! Пожалуйста!.. — Джейк будто угадал его мысли, качнулся вперёд, словно на колени хотел упасть перед врачом. — Прошу вас, как человека прошу… Ведь у вас же есть дети…

— Ты что?! — Лионелли изумился ещё больше. — Я ничего не решаю! Я всего лишь врач. Только лишь врач… Я узнал случайно…

— Мне бы бежать. Понимаете? Мне нужно на Ниобу! На Ниобу!!! Только на Нио-бу!..

— Мой мальчик, отсюда невозможно сбежать. Неужели ты до сих пор этого не понял? — Лионелли вздохнул. — Отсюда никто никогда ещё не сбегал.

Это тюрьма. Идеальная тюрьма во всех отношениях. Замкнутая экосистема. За-щитный купол. Экраны… Без специального снаряжения на "улице" нечего делать — мгновенная смерть… И даже если ты попадёшь на корабль, экраны сожгут тебя при выходе… Нужно снимать коды, чтобы вычислить координаты "рукава", а их никто не знает, кроме… — Спохватился, осёкся, замолчал, как всегда не договорив самого главного. — Это невозможно. Смирись — и успокойся. Нечего нервировать себя по всяким глупостям.

"Глупости?! Разве Марчелла можно считать глупостью?" — Подумал с отчаянием Джейк, провожая Лионелли взглядом. А тот, пытаясь хоть на прощание ободрить, добавил:

— У тебя ещё есть время. Наслаждайся жизнью…

— И вы называете ЭТО жизнью?! — Джейк не сдержался, вцепившись в прутья ре-шётки, рванулся, — и получил дубинкой по пальцам.

Руки до самых плеч пронзила жуткая боль, ещё более сильная в своей неожидан-ности. Джейк отпрянул, глядя на сведённые судорогой пальцы. Вот чёрт! Ведь это же частотный микрошокер! Они же уже давно запрещены во всех исправительных учреждениях. Так же и убить недолго.

— Ты, что, рехнулся, что ли?!! — крикнул просто в коридор, так как охранник уже своё раздражение на этот мир. Улиссиец вернулся неожиданно, Джейк краем глаза давно прошёл мимо. — Все вы здесь какие-то придурки! — выругался уже негромко, изливая заметил движение и в последний момент успел отскочить. Голубая искря-щаяся точка впаянного в дубинку шокера чуть не коснулась его груди, а ведь это попытка преднамеренного убийства. Шокером запрещены удары в грудь, в область сердца, запрещены производителем в рекомендации к использованию. Но кто их выполняет, эти рекомендации?

— У-у, мразь!! Думаешь, не достану? — обычно равнодушное лицо охранника-улиссийца сейчас было искажено ненавистью и злобой. Он просовывал дубинку сквозь прутья решётки, видимо, и вправду, без всяких шуток. Собираясь использо-вать шокер по назначению. — Бездельники, мать вашу! Дармоеды проклятые! Только время на вас убиваем… Всех бы я вас в "морозилку" согнал, чтоб даром еду не жрали, уроды…

Он никак не мог дотянуться до Джейка, а войти внутрь побаивался. Физически он сильно уступал, всё его преимущество было лишь в оружии. Невозможность нака-зать злила его ещё больше, поэтому он нашёл другой способ. Прильнув неровной от застарелого шрама щекой к решётке, улиссиец с радостным придыханием прошеп-тал:

— Я тебя, мразь, до конца своей смены без жратвы оставлю, понял… Посмотрю потом, кто кого…

"Ага, нашёл, чем испугать."- Джейк опустился на койку, разминая бесчувствен-ные пальцы. Боль медленно возвращалась, в плечах уже начало покалывать, будто кто иголки в мышцы втыкал, а потом резко выдёргивал.

А Пэрри за стенкой как-то странно притих, точно прислушивался ко всему, что здесь только что происходило. Джейк чувствовал его непонятное любопытство даже сквозь стену, слышал дыхание, осторожное дыхание через разжатые зубы.

— Эй, ты что там? — раздражённо ударил локтем в стенку. — Слушаешь?

Пэрри откатился с таким грохотом, как будто с койки своей свалился, а потом злорадно зашептал, зная уже, что Джейк его и так услышит:

— А здорово он тебя, правда, на голодный паёк…

— Да пошёл ты… — Джейк отмахнулся небрежно: голод его не пугал.

Сидя на койке, как всегда, с ногами, он слушал, как всех остальных выводили на ужин. Есть пока не хотелось, поэтому и шум радостно волнующейся братии вос-принял без всякого интереса, и уж тем более без зависти. К его камере никто не подошёл. Совсем! Даже позлорадствовать…

Хотя, если честно, Джейк и видеть-то сейчас никого не хотел. Все его раздражали. Так же, как этот идиот Пэрри. Сосед этот, будь он неладен.

Да и чёрт с ними со всеми!..

Напившись ледяной воды из-под крана, Джейк улёгся спать.

На следующий день весь его завтрак опять составила всё та же вода. Расстраи-ваться Джейк не собирался, вот только некоторые мысли нагоняли уныние. Он вспомнил, что смена у охраны составляет трое полных суток. Ну что ж, оставалось пережить ещё один день. Не так уж и много, если учесть, что двигаться приходится совсем мало, только по камере. А самый лучший способ беречь силы — это сон.

Вообще-то Джейк давно уже не ложился спать днём, но именно во время дневного сна к нему опять пришёл Лионелли.

— Тайлер! — при звуках своей фамилии Джейк проснулся сразу же, приподнявшись на локте, уставился на гостя.

— Собирайся, пойдёшь со мной!..

"Уже!!! Уже отправляют!! — Джейк не успел испугаться, только ощущение обре-чённости стало острее во сто крат. — Всё! Теперь на Сиону… К Марчеллу!"

Джейк неспеша надел туфли, натянул на плечи куртку, заправил кровать. Лионел-ли всё это время ждал с завидным терпением, ни словом, ни взглядом не подгоняя. Только когда охранник (другой, без шрама от ожога на лице) открывал замок, пре-дупредил:

— Смотри, глупостей не надо. Здесь везде охрана…

Джейк кивнул, давая знать: понято. И они пошли по коридору. Яркий свет слепил с непривычки, но слабости при ходьбе Джейк не чувствовал. Лионелли ничего не объяснял, шёл чуть впереди. Перед ним, точно дорогу указывая, плыла широкая спина охранника в коричневой униформе. Ещё один охранник сопровождал Джейка сзади. Все молчали. Только Джейку всё нетерпелось спросить: почему они идут в сторону столовки?

Коротким взмахом руки оставив охрану у входной двери, Лионелли таким же безмолвным приказом указал Джейку на ближайший стол. Когда они уселись друг против друга, а человек в белом поставил перед каждым подносы с одинаковым набором посуды, Джейк не удержался и спросил:

— Как это понимать? Последний ужин смертника, да? Я думал, что увижу конвой с Сионы…

— Так не терпится? — Лионелли усмехнулся, расправляя салфетку. — Нет, ты поешь сначала…

— А что потом?

— Ешь, и не задавай вопросов!

Если это было то, чем питались сами улиссийцы, то их меню мало, чем отлича-лось от того, что ели заключённые. Тот же жидкий суп с кусочками синтетического белка. Жидкая зеленоватая каша из одноклеточных водорослей, безвкусная, как жёванная бумага. Только к ней сейчас была подана небольшая тарелочка наре-занных овощей, политых сверху настоящим душистым маслом.

Джейк сильно хотел есть, но понял это лишь сейчас, улавливая знакомые запахи горячей пищи.

— Знаешь, гвардеец, по твоей вине меня постоянно отвлекают от важного дела, — заговорил наконец Лионелли, отпивая из высокого стакана чуть подслащенную витаминизированную воду. — Здесь на Улиссе найдена неизвестная ранее колония бактерий.

Свидетельство жизни… Такие необычные реакции… Незнакомая структура ядра и к тому же…

— А я думал, вы анестезиолог… — Джейк отложил вилку, чувствуя знакомое ощу-щение опьянения от еды после долгого голода.

— Мы все здесь немного и врачи, и биологи. Совмещение профессий — обычное явление в таких условиях… А тут ещё и тебя мне навязали…

— В смысле? Я не просил…

— Я знаю. Но ты уже второй день остаёшься без обеда и без ужина. Мне приказали поговорить с тобой, чтоб ты понял, Джейк. Ты нужен нам не только живым, но и здоровым. Это одно из требований покупателя. Не надо устраивать концерты и голодные забастовки… Хуже будет лишь тебе самому…

— Это не забастовка… — возразил Джейк с невольной обидой. Он не собирался ни-кому рассказывать про свой конфликт с охранником, это было его личное дело, но и то, что факты оказались искажены или неправильно поняты, ему тоже не нравилось.

— Я знаю. Я про всё знаю, мой мальчик. — Лионелли улыбнулся. — Гржевича опять перевели на патрульный катер. Но если ты снова сделаешь ещё хоть какую-нибудь глупость, тебя отправят в одиночку. Это другое отделение… Там обычно содержат женщин. Но сейчас там пусто. Там нет людей. Совсем никого. Абсолютная тишина и покой. С ума можно сойти… Неужели ты туда хочешь? — Не дожидаясь ответа Джейка, Лионелли продолжал:- Тебя ещё сегодня хотели туда перевести… Сразу же, как только узнали… Скажи мне "спасибо", я уговорил их пока подождать. Тебе дали шанс, ещё один шанс… И разрешили каждодневные прогулки на свежем воз-духе… Но только не делай больше глупостей!

Джейк даже кивком головы не дал понять, что сказанное понято им и принято к сведению. Он спросил о том, чего Лионелли совсем не ожидал услышать:

— Последних женщин отсюда отправили давно?

— Уже недели три как прошло, — ответил Лионелли, что-то прикинув в уме. — Да, недели три. Хотя одна пожелала остаться здесь…

— А Глория Тайлер была среди них, да? — Джейк наклонился вперёд, глядя на Лио-нелли неподвижными, всё замечающими глазами.

— Была, — тот согласился, но как-то неохотно. Он заходил к ней несколько раз, рас-спрашивал о жизни на Ниобе, узнавал про общих знакомых, но скрывал это от со-служивцев и даже от жены. А сейчас этот пацан одним только взглядом заставлял говорить правду. — Мы с ней, в некотором роде, коллеги. Приятно было пообщать-ся… Красивая женщина, к тому же. Таких редко встретишь… Такое сочетание ума и красоты… А характер… — Джейк перебил его шумным вздохом, откинулся на спинку стула.

— С одной стороны даже жаль, что её так быстро выкупили… Она ценный специа-лист… Хотя, признаюсь, я думал, она моложе…

При последних словах Джейк дёрнулся всем телом, и Лионелли отшатнулся.

— Ты неправильно меня понял! Я её и пальцем не тронул… Но ведь ты же её сын. Ты очень сильно похож на неё, мой мальчик. Очень сильно… И как я только рань-ше этого не заметил?..

Но Джейк уже забыл про него, он смотрел куда-то в сторону, мимо Лионелли и повторял чуть слышно:

— Три недели!!! Всего три недели…

— Но даже если б ты и застал её здесь, никто из вас двоих об этом не узнал бы. Встречи с родственниками запрещены здесь… А тем более с женщинами… Уж извини…

— Чёрт! — Джейк вскочил из-за стола, заметив краем глаза, как охранники при его резком движении подались вперёд. — И почему вам так нравится надо мной изде-ваться?

Лионелли рассмеялся в ответ на эти слова:

— Наоборот, мой мальчик, совсем наоборот…

Просто я не прельщаю тебя глупыми надеждами, вот и всё… Кстати, завтра тебе выдадут поисковый браслет. Может, и для тебя найдётся какая-нибудь работёнка. Всё-таки разнообразие…

— Спасибо! — не дожидаясь приказа Лионелли Джейк сам пошёл к двери, и улис-сийцы потянулись следом сопроводительным конвоем.

"Как они про всё узнали? Кто рассказал? Сам охранник? — Из памяти сама собой всплыла фамилия, которую Джейк слышал лишь один раз, — Гржевич? Нет! Вряд ли он… А вот Пэрри? Да!! Да и кто ещё, кроме него? Он один всё слышал… Ах, со-сед… — усмехнувшись, повёл подбородком. — Стучим, значит! Ну-ну!.." Отыскал глазами грузно-неуклюжую фигуру Пэрри и дальше уже не отпускал. Тот с руками в карманах слонялся по площадке без всякой цели. То к одной компании прилипнет, то к другой. Чаще его отгоняли, но всё же он успевал выхватывать из общего гула обрывки фраз, которые потом старательно пересказывал кому следует. Его все здесь держат за остолопа, почти за дурочка. А что ещё нужно?

Джейк следил за ним, а сам будто на себя же со стороны смотрел. И от этой мыс-ли было очень неприятно на душе. Ведь таким же был когда-то, таким же "дятлом". Может, и выше на порядок, но какая разница? Унизительно это всё! И без разницы, какими высокими целями это всё прикрыто. Это бессовестно, не доверять друг дру-гу.

— Эй, пилот! Подкинешь до Ниобы? — Джейк ещё поворачивался медленно на го-лос, а в голову уже ударила острая, как вспышка боли, догадка и протестующая мысль: "Не может быть!!! Этого не может быть!!!"

— Ты-ы!!!

— Янис!!!

Около минуты они глядели друг на друга во все глаза с удивлением, с радостью, почти с восторгом. Боже, Джейк даже предположить не мог, что он так обрадуется при виде Яниса Алмаара.

— Янис! Бог мой! Янис!.. Неужели — ты?!

— А то кто же! — Алмаар засмеялся. Таким радостным Джейк его ещё ни разу не видел. Он подошёл ещё ближе, легонько толкнул Джейка кулаком в грудь, будто проверяя, живой он или нет. — Живой… А я думал, тебя хлопнули… Ещё там, на Гриффите, в джунглях. Помнишь? Мне капитан так и сказал: расстреляли… Да я и сам слышал… Соврали, значит, да?

— Да нет, почему так сразу… — Вспоминать про тот день Джейк совсем не хотел, поэтому и сменил тему. — Лучше ты скажи, как здесь оказался? Тебя же, вроде, ко-лоть собирались…

— "Триаксидом"? Почему — собирались? Кололи… — Рассмеялся, весело глядя на Джейка. — Ладно, пойдём, пойдём, отойдём в сторонку.

Они отошли подальше от всех, к самой решётке.

Янис рассказывал про свои приключения, красочно описывал, изображал в лицах, увлёкшись собственным рассказом. А Джейк слушал, не перебивая, впитывая моз-гом каждое слово, и разглядывал Яниса.

Он изменился. Но не очень сильно, больше внешне. Похудел заметно. В глазах и в улыбке появилась какая-то мягкость, незнакомая Джейку. А может, это только по-казалось в первый момент?

— …Так вот, всем грузовозом, и напоролись на этих красавчиков. Так что, далеко я не сбежал… Здесь теперь, на этой вот ледышке… А так на Ниобу хотелось… Ты-то сам здесь давно?

— Уже неделю. Меня в спасательной капсуле захватили… Может, слышал?

— В капсуле? — Янис задумался. — Да нет… Не слыхал… Может, Виктор и в курсе?.. Я всю эту неделю из ремонтной мастерской не вылезал. Только сегодня и отпусти-ли… То двигатель, то конвейер… Потом вообще турбина накрылась. Пока перебра-ли… Всё старьё! Новых деталей совсем мало… Замерзали тут без нас?

— Замерзали! — признался с улыбкой Джейк. Янису было приятно осознавать свою значимость, он довольно кивнул головой, а потом спросил:

— Ты сам-то как? Как здесь оказался?

Джейк очень коротко рассказал о себе, упуская многие подробности, кое о чём даже словом не обмолвился. Алмаар с особенным вниманием выслушал рассказ про бомбёжку Чайна-Фло. Он не любил этот город, но он вырос в нём…

— Значит, он уже сионийский? — единственное, о чём спросил, когда Джейк замол-чал. — Вот ведь сволочи… — В глазах его появился знакомый нехороший холодок, от которого повеяло отчуждением. Он смотрел куда-то вниз, стоял боком, и на его щеке Джейк видел желтоватое пятно от синяка.

— Скоро окончательно подпишут перемирие… Он, наверное, так и останется на их территории… А ведь столько народу зазря положили…

— Что толку теперь ныть? Это ничего не изменит… — Янис отвернулся. — Здесь надо привыкать жить… На этой проклятой планетёнке…

— А сбежать не пробовал?

— Я не пилот. Может, только ты попробуешь? — во взгляде его, скользнувшем по куртке Джейка, сквозила знакомая издёвка, он даже не попытался её скрыть, и это отношение к себе стало раздражать Джейка.

— Думаешь, не справлюсь? У меня есть опыт пилотирования, только дай мне ка-тер…

— На! — Янис протянул ему раскрытую ладонь. — Я не ношу его за пазухой!.. И во-обще… Я не имею к ним доступа. Меня убьёт вот эта вот штучка. — Он поднял по-выше руку, на ней, так же, как и у Джейка, красовался широкий обод поискового браслета. — Каждый имеет разрешение появляться в определённых секторах ком-плекса. Нарушишь границу — хана! Мгновенная смерть! Импульс остановит работу сердца. Единственное, куда могу попасть я, — это мастерская и шахты… Ну, ещё на склад… На свалку… А что сказали тебе?

— Мне ничего не сказали. Я здесь временно…

— Временно? — тёмные брови Яниса удивлённо дрогнули, а потом он понимающе заулыбался. — Ах да, ты ж у нас гвардеец… Император за тебя…

— Какой, к чёрту, Император?! — выкрикнул Джейк. — Меня Марчелл будет раскаты-вать, понял!

— Марчелл? Главнокомандующий Вооружёнными Силами? Он же сиониец?

— Ну и что?

— И что ж ты лично ему-то сделал? Он, что, тебя знает?

— Знает. Но уж лучше б не знал…

— А что ж ты сразу не сказал?.. Да… Марчелл — дядька грозный… А ты скажи этим, что желаешь тут остаться. Готов служить верой и правдой… Они таких с ра-достью берут…

— За меня уже выкуп готовят. Ещё вчера сказали… Обрадовали…

— Да, Тайлер, не повезло тебе, — согласился Янис. — Тебе край бежать отсюда надо… Знаешь, у меня здесь знакомый один есть. Он пилот первоклассный. Да и к тому же давно уже здесь. Его все знаю. Он для нас элита… Он даже в тренажёрный зал име-ет доступ, туда, где новичков готовят. С ним и Свенссон запросто… Может, он тебе поможет чем…

Ты знаешь, он вообще человек — золото. Раньше военным был, и на Гриффите работал по контракту. Как раз в наших местах. — Янис был увлечён новым знакомым и даже не скрывал этого. И взгляд его и голос выражали восхищение, гордость, почти любовь. Обычно только дети умеют так попадать под обаяние другого чело-века, когда обожают его за всё. Обожают каждое слово, каждый жест, даже копиро-вать пытаются, походить на предмет своего восторга.

Вот таким был сейчас Янис, Янис, всегда любивший только себя, доверявший только себе… Куда он делся, тот прежний одиночка-Янис? Джейк видел перед со-бой совсем нового Яниса, но он был не хуже старого, даже лучше.

— Эй, там! Чего развыступались? — На них прикрикнул охранник, неожиданно вспомнивший о своих обязанностях. — Ну-ка, ну-ка в стороны! Нечего тут… Тоже мне, друзья-товарищи…

Джейк стоял к улиссийцу спиной, видел только, как Янис поверх его плеча взгля-дом затаившегося хищника следит за охранником.

— Сюда он один вряд ли сунется… Побоится…

У нас сегодня душ, в курсе?.. Будь поосторожней. Мне кажется, ты здесь кому-то очень не нравишься…

— Да? — Джейк удивился. — Но они же меня не знают!.. Я никому ничего не сделал…

— Тише. — Рука Яниса дёрнулась, будто он хотел прикрыть Джейку рот, но вместо этого легла на плечо, притягивая к себе за ворот навстречу. — Тише. — Он всё так же смотрел мимо Джейка. — Здесь найдётся парочка-другая олухов, кто захочет прове-рить тебя на прочность… В душевую охрана обычно не суётся, там есть камеры наблюдения… Все обиды и претензии высказываются там… А "серые" появляются не раньше, чем через три-четыре минуты…

Но ты не дёргайся раньше времени, просто держись ко мне поближе… А если придётся всё же драться, мой тебе совет: выбери самого здорового и хорошо залепи ему в зубы… Он, может, и обидится, но остальные, точно, зауважают…

А пока всё, скоро по "норкам"… Не скучай, увидимся…

Беззаботно насвистывая что-то, Янис пошёл в неопределённом направлении. Джейк провожал его с явным недоумением. Он сам чувствовал, как тупо выглядит сейчас его лицо со стороны. "Почему он так, просто взял — и ушёл?"

Янис, будто не чувствуя на себе его взгляда, переговаривался с кем-то на ходу, смеялся, когда кто-то в шутку попытался поставить ему "ножку". Это была его атмосфера, к которой он привык с детства. Джейк же чувствовал ко всем этим лю-дям одно лишь отчуждение, и ничего не мог с собой поделать.

И Янис сейчас тоже казался каким-то чужим, незнакомым, будто и не было ниче-го в прошлом, будто это сон был, кошмарный сон.

О том, что это было всё, напоминала лишь хромота Алмаара. Он заметно подво-лакивал правую ногу, и от этого в его походке уже не было той прежней лёгкости, с какой он мог почти неслышно подбираться сзади и брать врасплох.

…Вечером после ужина и после душа Джейк валялся на кровати, заложив руки за голову, и думал. Он опять думал про Алмаара. Встреча с ним на этой планетке вы-глядела настолько невероятной, что прошедший день не шёл из головы. Джейк за-ново прокручивал в памяти каждую реплику их разговора, каждое движение, мими-ку, жест.

Джейк достаточно хорошо изучил Алмаара, чтоб теперь сомневаться в том, что тот готов без сопротивления принять нынешнюю жизнь. Он строит какие-то планы. Он готовит что-то. По-другому и быть не может! Да! Он не зря завёл знакомство с тем пилотом. Не зря!.. Может, позднее оно и переросло в дружбу — кто спорит? Но вначале…

"Ах, Янис, Янис!.."- Джейк аж рассмеялся, чувствуя, насколько близок он сейчас к пониманию поступков другого человека. Сбитая скула стала саднить, напоминая о недавних событиях этого дня. Обидно, конечно, что один удар всё-таки пропустил, и пропустил по глупости, но, "спасибо" Алмаару, это был только один удар… Ещё, к тому же, гудели рёбра от дубинок… Там всем досталось: и правым, и левым, и участника, и зрителям… Да, нашлись и такие, кто просто воздержался… Троих самых активных изолировали с дальнейшей отправкой в шахты.

Джейка не тронули, предупредили только, а ведь он-то как раз самый виновник, из-за него всё случилось.

Лионелли опять, наверно, придёт для разговора, но сейчас Джейку на всё это было плевать. Он был не один, с ним Алмаар, а Алмаар уже готовит кое-что. Надо будет завтра поговорить с ним прямо и выяснить всё точно. Может быть, понадобится помощь… Хорошо бы и на пилота того глянуть, что за птица, стоит ли ему дове-рять…

Впервые за все дни Джейк заснул со спокойным сердцем, в чёткой уверенности в то, что предстоит ему завтра. Откуда ему было знать, что самая крупная неожидан-ность ждёт его именно завтра?

Утром, ещё до завтрака, Джейка отправили поработать, видимо, таким образом надеясь навести хоть какое-то подобие порядка после вчерашнего инцидента в ду-ше. Сам Джейк был не против поработать физически и труд на складе под надзором полусонного пожилого улиссийца воспринял с удивительным для всех спокойстви-ем.

Перетаскивал пустые ящики, выносил на свалку хлам, не поддающийся ремонту, выметал и мыл полы. Даже завтракать пришлось здесь же.

Ему, как и всем, кто не успевал к положенному времени, из столовой отправили сухой паёк: прессованную пластинку сухих водорослей и пластиковый стакан с подслащенной водой.

Складских помещений всего два. Все они имеют выход на свалку, а главное, — на площадку, где, как на выставке, стояли вперемешку разномастные корабли и даже несколько аэрокаров.

Интересно, есть ли у твоего браслета допуск на эту территорию, думал с интере-сом Джейк, запивая свой безвкусный завтрак водой из стакана. Удобно располо-жившись на крыле полуразвалившегося катера, он хорошо видел сверху всю пло-щадку, людей на ней… и корабли.

Вон, "Аргус", самый крайний справа. Катер-поисковик. Его используют для раз-ведки. Хороший, маневренный, очень надёжный кораблик. Хотя "Карабинер" ни-чем не хуже. Он лучше вооружён, имеет мощный двигатель. На нём легко можно добраться до Ниобы…

Их здесь много таких, которые послушны и известны во последнего винтика. "Крокус", "Виллинджер", "Свеча", "Стайер"… "Стайер" слишком лёгкий, он при-годен лишь для боя при столкновении в космосе. Очень мало горючего, тяжёлая пушка… Нет! "Карабинер" лучше!

— Эй, ты! Работать… — пират-сторож окликнул его издалека, но, видя, что Джейк не торопится, подошёл поближе. С минуту они молча глядели в одну сторону, а потом улиссиец всё же сказал, угадав мысли своего поднадзорного. — Не советую пробо-вать… Всем, кто с браслетом, запрещено, — особая зона.

— Неплохой парк, — похвалил Джейк. — Есть хорошие модели… А техническое со-стояние, наверняка, оставляет желать лучшего…

— Ну да! — сторож обиделся. — Все, что здесь, готовы к старту, только разрешение дай…

Я знаю! Я сам двадцать лет пилотировал. Ещё на "Таране"… Хотя ты не знаешь… Такие сейчас не выпускаются… Их много тогда на Сионе пожгли… Броня, как бу-мага… Все мы тогда смертниками были…

— Мы? — Джейк усмехнулся, смерив сторожа взглядом. На вид ему больше шести-десяти не дашь. В каком же возрасте он воевал? В два года?

— Мне семьдесят восемь лет, сопляк. — Улиссиец смерил Джейка таким взглядом, что сомневаться в его словах разом расхотелось. — В двадцать лет я уже знал, что такое война… Я трижды катапультировался с горящего истребителя… Я сам горел заживо! На Сионе моё имя занесено в список героев, а ты…

Изнеженные самодовольные глупцы!.. Мы в своё время не позволили захватчикам пройти в глубь столицы дальше, чем на три квартала, а по вашей земле сейчас ходят враги, а ты здесь, кидаешь мусор…

— Я не хотел вас обидеть… — извинился Джейк. Ему и вправду стало стыдно за са-мого себя.

— Такие, как ты, предают свою родину. Такие, как ты, отдают свои корабли нам без боя… Такие, как ты, за кусок хлеба рады работать на нас… Рады идти на уступки, рады идти на унижения, лишь бы жить…

Джейк почувствовал, что краснеет, краснеет от стыда, от обиды, а главное, — от справедливости слов старого пирата.

Так оно и есть. Он бросил мир на произвол судьбы, а ведь в этом мире осталась Кайна. Ты должен был бороться за неё! За её счастье! За её спокойную жизнь! Это же трусость — бежать от проблем, бежать от трудностей, от возможной смерти то-гда, когда любимой женщине сейчас ещё хуже…

— Иди отсюда! Скажешь, у меня на сегодня всё. Можно начинать погрузку…

И Джейк ушёл. Чувствуя себя точно оплёванным, до обеда просидел, не шевелясь, привалившись спиной к сетчатой перегородке.

— Тайлер! Я с утра тебя ищу. Ну, как ты, после вчерашнего? — Джейк никого не хотел сейчас видеть, но Янису обрадовался. С ним связывалось обещание скорых перемен, начало действия, какие-то надежды, и появление его пришлось как нельзя кстати, как раз под настроение.

Пожал плечами, ответил:

— Нормально. Спасибо за предупреждение, и за помощь…

— Ты что, не в настроении? — Янис опустился на корточки, заглянул в лицо. Глаза у него улыбались, и губы — тоже. Он был рад чему-то, точно хотел рассказать что-то весёлое. — Бросай сиропиться! Ты что? Я тебя сейчас с таким человеком познаком-лю… Представляешь, его как раз сегодня отпустили!.. Это же судьба!..

Судьба! Это и вправду была судьба.

Почувствовав на себе взгляд другого человека, Джейк медленно поднял голову — и шумно выдохнул, часто-часто заморгав глазами, уставился с открытым ртом на — собственного отца.

— Познакомься, это Виктор… Фамилия тебе ни к чему, правда? Да я её и сам, если честно, не знаю…

Но Джейк уже не слышал слов Яниса, он даже не глянул в его сторону.

— Джейк!!! Джейки…

Виктор, счастливо и радостно улыбаясь, сделал несколько шагов вперёд, широко развёл руки, приглашая сына. И Джейк бросился ему навстречу, чуть с ног не сби-вая. Они обнялись, крепко-крепко, до хруста в костях, по-мужски. Джейк был не-много выше отца, но умудрился, как когда-то в детстве, зарыться лицом в пыльную куртку на груди Виктора. От него так же, как в детстве, пахло смазочным маслом, жаром разогретого двигателя, пылью и ещё чем-то знакомым и очень родным, не-сущим ощущение надёжности и защиты.

Никого для него больше не существовало. Никого, кроме отца!

— Папа, папочка… Отец!

Виктор чуть отстранил его от себя, придерживая за плечи, заглянул в лицо.

— А ты повзрослел, сынок… Даже внешне заметно. Как давно же я тебя не видел!

И опять прижал к груди, будто обещал без слов, одним только движением: "Ни-кому! Никому не отдам! Никуда не отпущу!.."

— А мама так волновалась, куда ты подевался… Знала бы она… — Джейк не догово-рил, неожиданно вспомнил про Яниса. Вот уж он, точно, удивится. И обрадуется… Это ж надо, с родным отцом хотел познакомить!

Крутанулся на месте, но Яниса не было. Опять ушёл, не предупредив. Ну что за человек!

Заозирался по сторонам, пытаясь разглядеть его среди других заключённых.

— Куда он делся?

— Янис? — догадался Виктор. — Он всё с утра пытался нас с тобой свести. Всех обо-шёл, искал, куда ты делся… Чудной он немного, парень этот… Диковатый будто…

Да, Джейк в своей радости забыл про Яниса, не бросился искать его сразу, о чём пожалел позднее, и не раз.

С этого момента Яниса будто подменили. Он стал избегать его, избегать намерен-но. Они даже поговорить не могли. Ток только, лёгкий кивок при встрече в столо-вой, как это бывает при шапочном знакомстве.

Первые несколько дней Джейк над этим особо не задумывался. Ему было некогда, он от отца не отходил ни на шаг. Они говорили и не могли наговориться. Всё время были рядом. Но потом Виктора забрали снова, и Джейк остался один. Как неприка-янная душа, он до обеда слонялся туда-сюда, но отца не отпустили. Никто на него не обращал внимания, даже Алмаар.

Они стали друг другу чужими, будто их не связывало прошлое, будто не вместе они в джунглях Гриффита убегали от сионийских солдат, будто не объединяла их одна общая цель: выжить.

Джейк не задавался вопросом, почему это случилось. Он догадывался и сам. Янис, глядя на них, довольных и счастливых, почувствовал себя лишним, чужим, — и ушёл, ушёл с их пути.

Что это было? Природная тактичность или детская обида? Этого Джейк не знал, зато понимал хорошо: всему виной его эгоизм. Нельзя было забывать про Яниса, ни в коем случае. Как бы ни было хорошо тебе, рядом есть тот, кому сейчас хуже. Про это надо всегда помнить.

Как же выйти теперь из сложившейся ситуации? Джейк понимал, что первый шаг нужно сделать ему, но как поведёт себя при этом Янис?

За ужином в столовой Джейк подсел к нему за один стол, не спрашивая на это разрешения. Янис не прореагировал, только чуть подтянул тарелку на себя с ин-стинктивной опаской. Но сидел он за столом не один: слева примостился ещё один неизвестный Джейку тип. Наверное, очередная "шестёрка". Таких сразу видно, по лицу. Типчик этот злобно оскалился на непрошенного гостя, но, видя, что "хозяин" к посягательству на свою территорию равнодушен, тоже притих.

— Янис, с тобой можно поговорить?

Алмаар поднял глаза на Джейка не сразу, будто долго обдумывал вопрос. Спросил с неожиданной издёвкой, почти со злорадством:

— Что, один остался? Забрали папаньку? Скучно одному? — Но не это задело Джей-ка, а то, как пренебрежительно фыркнул в ответ сосед Яниса, этот маленький не-приметный субъект, неожиданно решивший, что он имеет право открыто изде-ваться над Джейком лишь потому, что это позволяет себе Янис.

— Жалко, что я не сразу догадался. Вы с ним сильно похожи… — уже спокойно про-должал Янис.

— А что это меняет? Наши отношения…

— Какие отношения, к чёрту?! — Янис взорвался неожиданно. С такой силой толкнул тарелку от себя, что Джейк еле успел поймать её у самого края. — Какие вообще ме-жду нами могут быть отношения, Тайлер?! Опомнись! Я никогда не напрашивался тебе в друзья, понял? Что ты думаешь о себе?! Тоже мне!.. И Виктору передай, мне ничего от него не надо… Сам справлюсь! Подумаешь!..

Он рывком поднялся, заметив, что в их сторону направляется охранник.

— И не вздумай ко мне больше подходить, понял… — предупредил напоследок.

— Янис! Да подожди же ты!.. Не будь дураком! Как ребёнок прямо… — Джейк по-пытался остановить его, даже чуть не поймал за рукав, но Алмаар так больше и не глянул в его сторону, пошёл прямо на подошедшего охранника, а следом с тарелка-ми в обеих руках поскакала его "шестёрка".

Извинения, готовые сорваться с языка, остались не только непроизнесёнными, но и не услышанными. И от этого всего стало ещё противнее на душе.

А Янис всё та же взрывоопасная бомба. Лучше не трогать. Как всегда, всему миру и себе самому, главное, пытается доказать свою самостоятельность и независи-мость.

Да и Бог с тобой! Живи, как тебе нравится…

Поднимаясь из-за стола, Джейк встретил взгляд охранника, нехороший взгляд, ничего доброго не обещающий. Ну, вот! Одни боятся, другие ни за что ни про что хотят набить морду, третьим аж не терпится сбагрить отсюда поскорее и огрести "честно" заработанные деньги.

"Я не при чём, дядя! — мысленно оправдывался Джейк, собирая свою посуду на подносик. — Просто так получается опять: если где-то что-то происходит, там всегда замешан один и тот же. Одно и то же лицо! Но я не преступник! Я никого не уби-вал! Я ни на кого не шпионил! Не надо меня бояться! Не надо меня изолировать, ради Бога! Только этого ещё не хватало…"

— Он здесь не так уж и давно… И познакомились случайно совсем… Мы дюзы тогда ремонтировали, а его со склада с деталями прислали. Он так и остался, помо-гал до вечера… Он — молодец, в технике разбирается неплохо… Мне он на тебя поначалу показался похожим… — признался Виктор с некоторым смущением, взгля-нув на сидящего рядом Джейка. — Хотя по характеру, конечно… — Рассмеялся не-громко. — Он про себя очень мало рассказывал… Даже, как попал сюда… Жалко парня. Ведь неглупый… сразу видно, из неблагополучной семьи… Какое там вос-питание?

Виктор покачал головой сокрушённо. В этот день, с утра довольно прохладный, ему в своей тёмно-синей форменной куртке пилота гражданских сил совсем не бы-ло жарко. Но Джейк никогда не слышал, чтоб отец на что-то жаловался, он и сейчас улыбался, шутил, смеялся даже, хоть и видно: устал он уже от такой жизни подневольной, без чёткого графика работы и понятно, в каких условиях.

При словах отца Джейк неожиданно вспомнил рассказ Яниса в тот день, в общей камере карцера. Неблагополучная семья — это точно. Без матери, с отцом-алкоголиком, которого Алмаар презирал и ненавидел с детства.

"А если бы тебе так, а? Без матери — и с таким отцом? Всегда один, абсолютно никому в этой жизни не нужный… Бродяжил бы сейчас точно так же где-то. Сидел по лагерям… Водился бы с бандитскими шайками… Нет!!! Нет! Не дай Бог! Это только в кино может быть кому-то интересным. По-настоящему же… Нет! Нико-гда. — Джейк ещё плотнее прижался к плечу отца. Господи, как же он был рад иметь таких родителей! Быть благополучным… — Как же это здорово — знать, что тебя лю-бит кто-то, любит не за что-то, а просто так, со всеми своими недостатками… Боже, как это здорово!"

— Он-то в первый раз, видно, меня за свободного принял… Рычал, огрызался по-началу, когда просил подать что-нибудь, — Виктор продолжал говорить, а Джейк слушал его, слушал родной, любимый до последней нотки голос, не спешил пере-бивать, а думал ещё и о своём. — А потом встретил во время прогулки — и подошёл.

Сейчас, вот, думаю, а может, его больше форма моя заинтересовала? — Виктор хмыкнул, пожимая плечами. — Да, странный он малость, этот Янис… Я по его прось-бе коды снял, а он теперь заявляет, не надо… Как же так, не надо?

— Какие коды, пап?

— Да копии кодов от дверей в центральном корпусе, — ответил Виктор. — Уж не пой-му, зачем ему это надо. В прошлый раз электронный блок от сломанного кодиров-щика просил… Электроника — это опасно. Только попадись, в лучшем случае — отправят на шахты…

— Он, что, сбежать хочет? — Джейк аж привстал, глядя на отца с таким изумлением, что Виктор даже рассмеялся в ответ.

— Не реагируй так остро! За одни только мысли о побеге — расстрел. Хватит с тебя неприятностей. Ты же говорил, тебя выкупят скоро. В любой день может приехать покупатель…

— Пап, я не всё сказал, — Джейк нахмурился. — За мной с Сионы приедут. Скорее всего, от самого Марчелла. Он уверен, что я из Разведки… Что меня специально в их Штаб внедрили…

Они и вправду со дня на день могут приехать.

— Почему же ты сразу не сказал, Джейк? — Виктор легко выпрямился, хоть и чувст-вовал, что ноги затекли от сидения на корточках. — Тебе так и сказали, что за тобой приедут сионийцы? Может, это всё одна болтовня?

Джейк вздохнул, опустив глаза.

— Мне Лионелли говорил…

— Лионелли? — Виктор озабоченно поморщился. — Да, этот врать не будет… Он обычно в курсе всех дел… Значит, придумать надо что-то! — Глаза его сверкнули. Он обдумывал услышанное, что-то прикидывал в уме, стоял, уперев руки в поясной ремень, смотрел куда-то в сторону, мимо Джейка.

— М-да, кроме, как бежать, и придумать нечего… — Хмыкнул Виктор через не-сколько минут полного молчания. — Бежать… Но как? — В упор посмотрел на Джей-ка. — Ничего!.. Захват корабля — это, конечно, выход… Можно попробовать…

— А браслет? — напомнил Джейк. Он чувствовал: отец должен помочь, он обяза-тельно что-нибудь придумает. Но как избавиться от поискового браслета? С ним на полигон не попадёшь, так тогда сторож на складе говорил.

— Браслет — это ещё не самое страшное. Важнее всего — правильно рассчитать курс… Улисса окружена защитным экраном. Специальная программа по уничтоже-нию любого вторжения извне…

— Но ведь как-то же они сами летают? — Джейк смотрел на отца снизу. Он был бли-зок к отчаянию. Совсем не это он хотел услышать. Но куда денешься от правды? Пусть лучше знает, что к чему, ясно представляет всю картину.

— В экране созданы "проколы". Здесь их все называют "рукавами". Но они зако-дированы программой… Снять коды можно только с ГиперКома. Это компьютер-матка. Он управляет всем на этой планете. Даже содержание кислорода в нашем воздухе рассчитывается им… Мы все здесь — звенья одной программы… Появляет-ся новый человек — и производство кислорода и пищи увеличивается…

— Ну, прямо, как Бог… Отец всего сущего… — Джейк присвистнул удивлённо. Про всё это он слышал впервые.

— Они стерегут ГиперКом… Это очень сложная программа…

Виктор снова опустился вниз, одним коленом для большей устойчивости упира-ясь в землю. Разровнял ладонью мелкую пыль, покрывающую бетонку, заговорил, рисуя что-то пальцем:

— Он находится в центральном корпусе, третий подземный этаж… Надёжная за-щита… Думаю, даже прямое попадание при орбитальной бомбёжке ничего ему не сделает…

Я был там всего один раз, на втором этаже… ТУДА бы меня никто не пустил… Да и вот эта побрякушка, — коснулся пальцами браслета на руке, — не позволила бы. Вот здесь главный вход. Он хорошо охраняется. Два человека постоянно, ещё чет-веро в пикете за стойкой… Проверяют тщательно каждого входящего. Меня даже обыскивали… До лифта так просто не добраться… Только через охрану, они все с оружием… — Виктор подробно восстанавливал план всего здания по памяти, рисовал и объяснял тут же. Джейк слушал внимательно, запоминал и всё больше убеждался: пройти той дорожкой, которую ему предлагал отец, невозможно. Нереально высту-пать против толпы вооружённого народа, не имея при этом ничего, кроме голых рук и энтузиазма. Захватывать девятиэтажное здание, главный компьютер — сердце и мозг подкупольного мира — это сущее безумие.

— Это невозможно, пап. Нам в жизни туда не попасть… — Поднял глаза на Виктора. — Нас попросту перестреляют ещё в вестибюле…

Отец молчал, он и сам понимал всё прекрасно, поэтому намеренно не глядел на Джейка, упорно изучал чертёж, созданный собственной рукой, будто надеялся най-ти другой способ.

— Это невозможно! — повторил Джейк. Начиная нервничать, он запустил руку в волосы на затылке, стиснул пальцы, причиняя себе намеренную боль, но и она не помогла. — Это дикий план, пап! Дикий и безумный!

Выпрямился рывком, ногой затёр рисунок. Виктор продолжал молчать. Волосы закрывали его лицо, а может, он намеренно избегал смотреть в глаза сыну. Рано или поздно дети понимают, что родители их не всесильны. И это всегда приносит боль. Джейк же, кроме этой боли разочарования, чувствовал ещё и отчаяние, отчаяние безысходности, невозможности изменить свою судьбу.

— Пап, я не хочу так!.. Я не хочу опять на допросы! Я не хочу умирать! Я ничего этого больше не хочу!.. Я только домой хочу!.. Я к маме хочу! Я хочу увидеть свою девушку! Я обещал ей вернуться! Я всем им обещал!.. Обещал вернуться живым и здоровым!.. Боже!!! Господи! За что мне это всё?! Что я сделал такого?! Ведь изна-чально, с самого рождения, как чёрт знает что!.. Всё не так, как у людей!

Отвернулся, чуть не плача. Чувствуя, как сухое горло перехватывают спазмы.

Хотелось расплакаться, как это бывало в детстве. Но в детстве слёзы всегда помо-гали. Они приносили хоть какое-то облегчение. Сейчас же — бесполезно! Ничто не может изменить того, что сейчас происходит. Ничто и никто. Даже отец… Даже он…

На негнущихся, разом ослабевших ногах он пошёл в неизвестном направлении, ничего и никого перед собой не видя.

Даже жить не хотелось. Даже жить! А ведь эта жажда жизни была единственным инстинктом, ведущим через все трудности, через все встающие на пути преграды. Желание жить, несмотря ни на что, не давало впасть в отчаяние, помогало выдер-жать издевательства Колина и его шайки во время службы в третьей бригаде, оно вело через джунгли Гриффита, оно заставляло изворачиваться и лгать при допросах, оно бросило напролом даже тогда, при расстреле, в совсем уж безвыходной ситуа-ции. Одно только желание выжить оставалось всегда с тобой, не давало сойти с ума и отчаяться, а сейчас…

Что делать сейчас?!

Господи!!! Помоги и направь!!!

Шёл до тех пор, пока не натолкнулся на кого-то на своём пути, извинился, и толь-ко потом огляделся, постепенно приходя в себя. Все заключённые толпились у во-рот. Зачем? Для чего?

Джейк протиснулся немного вперёд.

Трое в коричневых комбинезонах в образовавшемся кружке из живых людей били кого-то четвёртого. Пинали прямо ногами в тяжёлых армейских ботинках с тол-стенными подошвами, даже подняться не давали.

— За что?.. За что его так?..

При нём впервые так жестоко и с такой ненавистью избивали человека. Даже соб-ственное состояние не притупило того ужаса, какой он испытал при виде этой жут-кой картины медленного и унизительного убийства.

— За что его так?.. Боже правый…

Думал, спрашивает сам себя в немом крике, — нет! — спрашивал вслух, потому что кто-то, стоявший рядом, спокойно, с равнодушием, ответил:

— Стащил, вроде, что-то… Вот и получи теперь…

— Тут уж честно, по всем правилам… Раз уж попался… — добавил другой голос, из-за спины.

Рывками взлетали вскидываемые в такт движениям руки, мелькали ботинки. А человек на земле уже даже перестал руками закрываться.

Джейк распихал впереди стоявших, кинулся на защиту, даже не думая о последст-виях, но его опередили. Кто-то другой. У Джейка аж дух перехватило, когда он узнал в этом защитнике родного отца.

Виктор выскочил вперёд, растолкал охранников с криком, и те почему-то прекра-тили, отступили в стороны. И народ вокруг Джейка задвигался, все принялись рас-ходиться с непонятным разочарованием на лицах, будто им не дали досмотреть развязку интереснейшего фильма.

Джейк подошёл медленно, ещё издали, по одежде, узнав в избитом Яниса Алмаа-ра.

— …Что же ты, Янис?.. Живой хоть?.. Ну, давай ты руку, помогу хоть!.. — Опустив-шись перед ним на колени, отец помогал ему подняться, осторожно поддерживая за плечи. Янис откашливался, его подташнивало от сглатываемой крови. Видно было, как рвотные спазмы заставляют вздрагивать его всем телом. Он не отказывался от помощи Виктора, не пытался оттолкнуть его от себя, только зло ругался сквозь зубы, размазывая по лицу кровь тыльной стороной ладони. Кровь из разбитого носа капала ему на рубашку и на руки, и даже на руку Виктора, поддерживающую Яни-са.

Закрывая раскрытой ладонью нос и губы, останавливая текущую кровь, он тяжело запрокинул назад взлохмаченную голову — и тут взгляд его пересёкся со взглядом Джейка. И сразу же, будто его подменил кто, оттолкнул от себя Виктора толчком в грудь, прикрикнул яростно:

— Не надо!.. Не надо мне помогать!.. Я сам могу!.. Сам справлюсь…

И правда, он поднялся сам, без всякой помощи, поплёлся в сторону корпуса на заплетающихся слабых ногах, провожаемый изумлёнными взглядами отца и сына.

Они сидели рядом, ели в молчании, но каждый, видимо, думал об одном и том же. Виктор не выдержал первым:

— Да-а, раньше он был куда осторожнее… Удивляюсь, как его сразу не расстреля-ли! Такое уже было с ним однажды… Наверное, Свенссон не в курсе…

Опять помолчали. Джейк поднял голову, — в который уже раз по счёту! — оглядел зал. Медленно. Каждого из сидящих за столами. Нет, Алмаара среди них не было. На ужин он не вышел. Отлёживался, как волк после ранения.

— Почему он такой, пап? Он, что, думает, я его к собственному отцу ревновать буду?

Виктор плечами пожал, будто не знал ответа на этот вопрос, а потом всё же заго-ворил, медленно помешивая ложкой в супе:

— Пока тебя не было, мы неплохо с ним ладили. Он, конечно, парень ерепенистый и скрытный, но, бывало, кое-что рассказывал про себя… Он одинокий, Джейк… Может, от излишней гордости. Может, всему виной привычка…

К нему ведь лепится всякая шпана… В надежде на покровительство и защиту… Бесполезно, как видишь. До других ему дела нет. Ему нужно общение равных…

У меня вас двое, и он уверен, что ты мне более ценен. Ты же мой ребёнок… А кто он после этого? Нет, жизнь на вторых ролях его вряд ли устроит…

— Но ведь одному жить ещё хуже! — воскликнул Джейк, бросая ложку. — С ума мож-но сойти от такой жизни!..

Виктор опять плечами пожал, поднося ложку с супом к губам, добавил раздумчи-во:

— Да, нам с тобой легче, мы вдвоём… Наконец-то вдвоём! Впервые я никуда не еду, а ты не в увольнении на два-три дня… — Он тепло улыбнулся, но Джейк не смотрел на него, и взгляд его был направлен куда-то в сторону, он обдумывал ус-лышанное. Серьёзный, взрослый, задумчивый, аж сердце щемило при мысли о том, какой он стал незнакомый, даже немного чужой.

— Лионелли говорил, встречи с родственниками здесь запрещены. Что будет, если про нас узнают? — Джейк перевёл взгляд на отца, и Виктор снова пожал в ответ пле-чами.

— Не думаю, что в наших условиях это возможно. Маловероятно… Это нам с то-бой повезло…

— Так ты не знаешь, пап, да?

— Про что?

— Мама, она тоже здесь была. Тебе, что, не говорили?

— Глория?! Здесь?! — Виктор поперхнулся, закашлялся, закрыл рот рукой, отталки-вая тарелку от себя. — Ты не шутишь?

— Какие тут шутки? — Джейк смотрел на него без всякой улыбки. Он не шутил. С того разговора днём он вообще перестал улыбаться, взгляд его оставался страдаю-щим взглядом разочаровавшегося в жизни человека. Ему теперь не до шуток, не то настроение. — Корабль с Гриффита с эвакуированными захватили, так же, как меня, как тебя, как всех здесь. Женщин держали отдельно. Ты и вправду мог не знать… Я и сам узнал совсем недавно… от Гаргаты… Перед самым своим отъездом…

Пэрри, как всегда не вовремя, подполз откуда-то сбоку, намеренно притормозил, прислушиваясь к их разговору. Он весь ужин глаз не сводил со своего соседа, ви-дел, что беседа его с пилотом приобрела очень оживлённую форму. Не мешало бы выяснить, о чём речь.

— Иди! Иди ты отсюда! — прикрикнул на него Джейк. — Без тебя тошно…

Последние слова добавил уже вполголоса, скорее для себя самого.

— И тебя он раздражает… — Виктор усмехнулся, меняя тему разговора.

— Дело не в раздражении. Но этот дружок — того! — Джейк постучал указательным пальцем по крышке стола, а потом пояснил:- Дятел! С ним осторожнее надо…

— А я и не знал… Да и многие, наверно, не в курсе…

— Я таких как-то сразу вижу… — Джейк поднялся, стал собирать тарелки на один поднос. — Пойдём, пап!.. Я сам отнесу…

Небольшой ноздреватый кусочек какого-то металлического сплава отлетел от удара по нему носком туфли. Ударился о стену — сыпанули яркие горячие искры. Джейк аж остановился, опешив. Вот это да! Это же рутерий! В кораблестроении без него никуда. Понятно, что ещё можно найти в ангаре после ремонта камеры реак-тивной тяги.

Джейк украдкой глянул через плечо, сторож, знакомый старик, на чьей совести, собственно, и была уборка ангара, отвлёкся, говорил о чём-то с мастером, выти-равшим руки промасленной ветошью. Ни один из них не смотрел в сторону Джей-ка. Спрятать находку было делом одной секунды.

Зачем? Для чего? С какой целью?

Джейк и сам бы сейчас не ответил, но какой-то смутный план в его голове уже родился. Надо будет только обдумать всё на досуге.

Щётка на длинной ручке снова зашаркала по полу. Длинные пластиковые волокна впитывали пыль. Её было так много, что щётку приходилось промывать каждые три минуты. Однообразная бесконечная работа, обычно она утомляла к концу дня, но сейчас Джейк ничего этого не замечал. Он даже принялся напевать себе что-то под нос чуть слышно. Рутерий ощутимо леденил кожу в том месте, где они соприкаса-лись. У этого металла высокая теплопроводность и большая температура плавле-ния, просто огромная. Поэтому им отделывают камеры, где происходит сгорание ракетного топлива.

Осмелев, Джейк второй кусочек спрятал в карман брюк. В прошлый раз его поче-му-то не обыскивали, может, и сейчас пронесёт.

Закончив с уборкой, двинулся с ведром и щёткой на выход, внутренне радуясь проделанной работе. Огромный ангар, куда запросто закатывали "Аргус" при те-кущем осмотре, был чист, как операционная. Ни пылиночки. Завтра утром здесь опять разведут такое… На три дня уборки…

Джейк вздохнул. Кто, кроме него самого, мог оценить всю тяжесть сделанного за один день? Никто!

Отдал ведро и щётку сторожу, тот понёс своё добро в подсобку, даже взглядом не поблагодарил. Да и Бог с ним. Подумаешь…

Хотелось только одного: поесть — и в камеру, отдыхать… Интересно, отпустили ли уже отца? Хоть за ужином бы встретиться… Как он там? Как Алмаар? Оклемал-ся ли?

…Его остановили у входных ворот коротким внятным приказом:

— Руки!

Джейк покорно поднял руки, позволяя себя обыскивать. Про рутерий он в этот момент даже не подумал, слишком увлёкся мыслями о предстоящей встрече с от-цом.

Улиссиец, обычно беспечный и равнодушный ко всему, что происходило вокруг, теперь с завидной старательностью выворачивал все карманы. Причину такой рез-кой перемены Джейк определил правильно: Свенссон стоял чуть в стороне, наблю-дал за происходящим, а сам будто ждал кого-то.

Выдержки Джейку хватило, он даже бровью не повёл, когда дежурный извлёк на свет запрещённый предмет. Конечно, из него невозможно сделать заточку, им не сможешь никого поранить, это просто продолговатая, выщербленная с одной сто-роны пластинка рутерия. Но это был металл, а вынос металлических деталей карал-ся строжайшим образом.

— Это как понимать?! — взвизгнул улиссиец. Он больше Джейка испугался такого грубого нарушения правил. А Джейк в ответ лишь плечами пожал: "Делайте со мной, что хотите. Понятия не имею…"

— Что там, Кристиан? — Свенссон вмешался. Подошёл ближе. А с ним и ещё двое из личного эскорта, а тут и трое других дежурных с автоматами наперевес обступили Джейка со всех сторон. От коричневой пиратской формы, мелькавшей везде, куда ни глянь, даже воздух, показалось, стал тягучим и густым.

— Тебе ещё в первый твой выход объяснили наши правила, — заговорил Свенссон, глядя Джейку прямо в глаза. Он ждал страха, какой обычно испытывают люди под-чинённые, но этот новичок смотрел невозмутимо, даже нагло, смаргивал редко и не отводил взгляда. По всем статьям, ни дать, ни взять — честнейшая душа. А ведь в прошлый раз он показался послушным, напуганным, смирным… Обжился мальчик, значит, обнаглел. Таких обламывать нужно, и сразу, чтоб уважали и боялись. — Ну-ка, заключённый, повтори пункт третий наших общих правил!

— Пронос любых металлических предметов, тайно или явно, карается с предельной жестокостью: ссылка на шахтные разработки или расстрел. В зависимости от физи-ческого состояния нарушителя, — пересказал без запинки слово в слово.

— Так в чём дело? — Спокойствие Свенссона действовало на всех угнетающе. За этим спокойствием скрывалась слепая ярость жестокого человека, запертого в огра-ниченном пространстве, лишённого возможности в полной мере использовать всю силу, какой его щедро одарила природа. — Ты почему-то решил, что наши законы не для тебя, ниобианин? Или ты считаешь себя настолько умным, что собрался жить только себе в удовольствие? Ты забыл наше главное правило? Забыл, что начало исправления в дисциплине?

— Да ничего я не забыл!! — Меньше всего Джейк был настроен выслушивать дидак-тические наставления от Свенссона. В шахту — так в шахту! Нечего морали читать! Попался — сам виноват…

Свенссон моргнул чуть медленнее, лишь глаза прикрыл, и это движение послужи-ло сигналом к началу наказания. И всё же первый удар — дубинкой по почкам — Джейк успел предугадать и даже закрылся согнутой в локте рукой. Но кто-то дру-гой опустил ему на затылок сцепленные в замок руки. Такой удар можно было срав-нить с ударом молотом. Аж в глазах потемнело, и весь мир потерял вдруг ощуще-ние реальности. Всё происходило как во сне. Не было ни злости, ни ярости — ниче-го, что сопровождает обычную драку. Да и можно ли было назвать это дракой?

Свенссон отвернулся, без особого интереса рассматривая обломок от рутериевой оболочки. Он не представлял никакой опасности. Да и не в этом было дело. Совсем не в этом. Это был удачный повод подпортить настроение Лионелли. Чтоб не бегал слишком со своим землячком. Не баламутил других… Но и сильно калечить тоже не стоит. Как бы ребята не перестарались…

— Всё! Хватит…

Резким рывком подбородка приказал: помогите подняться. Ниобианина подхвати-ли, поставили на ноги, придерживали, не давая упасть.

— Ну, что, усвоил правило номер три, ниобианин? — Несмотря на жестокие побои, а подопечные Свенссона бить умели, ниобианин оставался в сознании. Вынослив, ничего не скажешь, а может, это только шок…

— Ты думаешь, я тебя пожалел, да? — Джейк смотрел на ухмыляющегося Свенссона исподлобья. Маньяк, настоящий маньяк. Он даже улыбался жутко. — Не-е-ет! Ниско-лечко! Моя бы воля — дубеть тебе в шахте… Но деньги за твою шкуру, пусть даже и подпорченную, мне будут куда больше в радость.

Джейк секунду смотрел в чёрные улыбающиеся зрачки улиссийца, но и секунды хватило, чтоб "прочитать" самые сокровенные мысли и желания этого человека…

…Горячее солнце, горячий песок, лазурное море и девушки в купальниках… Зна-менитые пляжи Меркурианы… Именно о них Свенссон мечтал с пяти лет, с того, как в руки ему попал рекламный проспект с ниобианского лайнера… Сказка или рай? Свенссон и сам себе не признавался в своих тайных желаниях, но предчувст-вие больших денег делало детскую мечту навязчивой идеей.

— Там сейчас зима… Там холодно и дожди… Бархатный сезон уже кончился… Вы опоздали… — Он засмеялся, так же, нагло, с вызовом, глядя прямо в глаза. Потерял равновесие, откинувшись назад, подставляя для удара беззащитный подбородок. Этого одного удара ему и хватило.

— В камеру его… Да осторожнее же! — добавил уже тихо. — Он у нас на вес золота…

Отвернулся, хмыкнув, принялся разминать онемевшие костяшки пальцев, а из головы никак не шло: "Откуда он узнал?!.. Я же никому никогда?!.. И словом…"

Хмуря брови, ещё раз оглядел осколок рутериевой оболочки, отшвырнул его да-леко в сторону. При виде искр на момент задумался, но только на момент, мысль так ни во что и не оформилась.

Часов Джейк не имел, с того самого случая. Время он и так чувствовал неплохо. Вот и сейчас понял сразу: ужин давно уже прошёл.

А как же отец? Он же будет ждать?

Вскинулся одним рывком — и осел со стоном. Больно. Очень больно. Хоть и сам виноват, а обидно. Обидно до соплей. Из-за чего били-то? Из-за куска металлоло-ма? Да такого добра здесь — куда ни глянь. Тоже мне, любители порядка…

Джейк поморщился, неожиданно вспомнив, подтянул к груди левую ногу. Он прямо в туфлях лежал на койке, там, куда его кинули. Хорошо, что догадался в пер-вый раз и спрятал один кусочек понадёжнее, в носок. Никто не заметил, даже при обыске. Жаль только, что тот, конфискованный, был побольше. А этот совсем ма-ленький, чуть продолговатый и плоский, с шершавыми, царапающими пальцы кра-ешками на свежих изломах. Стоил ли он всех страданий?

Джейк вздохнул, рёбра ещё помнили недавние побои, заныли, жалуясь. Но болели не только рёбра. Всё тело болело так, будто его в стиральной машине прокрутили. Ничего себе, сравнение, но состояние было точь-в-точь.

Осторожно прощупал подбородок. Удар был что надо, но кости, вроде, целые, и зубы — на месте. А вот синяк, наверное, будет добрый, уже губы опухли, прикаса-ешься, а они онемевшие.

Чёртов Свенссон. Легко бить беззащитного. Порядок тебе подай и дисциплину. Ну, хорошо, ещё посмотрим, что дальше будет.

Джейк откинул подушку, оттянул простынь. Шов матраса из пластиковой оболоч-ки голыми руками не надорвать, но Джейк расковырял его острым краем рутерие-вого обломка. Спрятал его в мягкую набивку, расправил простынь, вернул на место подушку и только потом снова лёг.

Всё! Всё, хватит пока. Ни думать, ни планировать ничего на будущее. Только отдыхать. Закрыл глаза, наслаждаясь покоем. Хорошо так, когда не шевелишься, даже почти не больно.

А отца вот жаль… Он будет ждать, ломать голову и мучиться. Уметь бы "связы-ваться" с ним мысленно, как это получается с мамой, всё было бы тогда в порядке, а то он сейчас, точно, места себе не находит…

Джейк заснул, не особо задумываясь над тем, что именно сон был для него един-ственным лекарством, способным вернуть здоровье.

— Ну, что у нас опять за номер? — Джейк, хоть и находился в полусонном состоя-нии, голос Лионелли узнал сразу. Медленно открыл глаза, про себя посылая гостя к чёрту. Никого не хотелось ни видеть, ни слышать. Хотелось одного — спать!

— Мне доложили, ты не появился вчера за ужином, тебя не отправляли на работы. Как это понимать? Опять бунтуешь? Я же предупреждал…

Джейк хоть и лежал к нему спиной, укрывшись одеялом чуть ли не с головой, но по голосу слышал, как нервничает Лионелли, слышал, как он ходит туда-сюда пе-ред решёткой. А тут вдруг остановился, осторожно коснулся плеча Джейка.

— Ну, что опять случилось?

— И почему что-то обязательно должно было случиться? — тут уж Джейк не выдер-жал, резко повернулся к нему навстречу. Лионелли аж отпрянул, растерянно замор-гал. — Имею я право, не есть тогда, когда не хочу? Не гулять тогда, когда не хочется? Или даже в этом здесь следуют по заведённому порядку?

— Опять подрался? — Вопрос Лионелли оказался настолько простым и естествен-ным, что Джейк немного и сам растерялся. А улиссиец пристально разглядывал его лицо, видел разом и уродливое пятно очень свежего синяка на подбородке и под-сохшую ссадину немного выше, на левой скуле, и злые глаза, глядящие хмуро и совсем неприветливо.

— Мне никто не сказал, что вы опять подрались… Может, тебя и правду изолиро-вать?.. Осталось каких-то два-три дня… Потерпишь…

— Да никто ни с кем не дрался. Я сам во всём виноват… Да и вообще… — Джейк отвернулся, давая понять, что говорить про это у него нет никакого желания. — Я сам нарушил ваши правила…

— Но ведь Свенссона предупреждали: тебя не трогать ни при каких обстоятельст-вах…

— Товар бережёте, — Джейк понимающе хмыкнул. — Понятное дело…

Он подтянул повыше тонкое лёгкое одеяло, пытаясь прикрыть плечи, неосознанно защищаясь от людей, посягающих на его независимость.

— Дело не только в деньгах. Так принято, и уже давно. Обмен должен быть равно-ценным. Человек должен быть живым и здоровым…

— Какая мне разница, каким я должен быть? — Джейк всё-таки не сдержался, вы-крикнул громко и зло. — Вы же сами понимаете, меня казнят сразу же. — И тут вдруг добавил уже шёпотом:- Как можно, зная ЭТО, проявлять эту чёртову заботли-вость?! Вам самому не противно?

Лионелли помолчал, пряча стиснутые кулаки в карманы белого халата, Джейк перестал его замечать, смотрел куда-то в сторону в угол.

— Может, ещё и не казнят… Зачем думать о самом плохом? Казнить, — выложив такую сумму?! Это бессмысленное вложение денег…

— Да уж! Вы-то точно знаете, как вкладывать деньги со смыслом… Кое-кто со-брался на курорт. — Джейк усмехнулся, вспомнив выражение лица Свенссона в тот момент, когда его сокровенная мечта перестала быть тайной для всех.

— О чём ты? Не пойму… Какой курорт? — Лионелли даже улыбнулся, удивлённо поднимая брови. — У нас здесь свой курорт, только за купол сунься…

— А вы спросите лучше, куда они пойдут эти деньги? Уж вы-то должны знать, вы здесь не последний человек…

— Все получаемые за заложников деньги идут на общие нужды. Ответственная группа занимается их перераспределением… Премию получает только капитан, руководивший захватом. Ну, ещё некоторые, кто отличился во время рейда… Во-обще-то это нисколько не должно тебя касаться…

— А оно меня и не касается! — Джейк и вправду отвернулся, поправляя подушку. — Я и не собирался обсуждать с вами ваши финансовые проблемы, господин. Это вы для чего-то хотели меня видеть.

— Я ещё раз тебе говорю, я здесь не по своей воле. С самого начала мне повезло оказаться самым свободным из медперсонала, когда тебя сюда доставили. А сейчас руководство решило, что я единственный, к чьим словам ты ещё прислушиваешь-ся… Думаешь, мне самому приятно смотреть на тебя? Слушать твои постоянные упрёки? Я сразу сказал, я ничем не смогу тебе помочь. Даже и не пытайся меня разжалобить, понял!

Джейк оторопело выслушал Лионелли. Врач всегда был предельно вежлив и ак-куратен, но и его терпение оказалось не беспредельным.

— Я и так слишком много для тебя сделал. Ты остался в общем отделении, получил право на работу. Даже про твоего отца никто ничего толком не знает. Я не стал никому докладывать, хоть это и запрещено.

— Мне стоит поблагодарить вас, господин, — Джейк невесело улыбнулся. — Встретить среди пиратов такого благородного человека, должно быть, большая редкость…

— Тебе всего несколько дней потерпеть осталось, — Лионелли не уловил в словах своего собеседника намёка на издёвку, поэтому, видимо, и подобрел сразу. — Сове-щание уже скоро. Вот только определятся с местом.

— Какое совещание?

— О! — Лионелли улыбнулся. — Вы здесь далеки от жизни, от новостей. Император подписывает мирный договор с Демократическим Советом Сионы. Война прекра-щена. Осталось утрясти некоторые формальности.

— А я им зачем?

Лионелли плечами пожал:

— Не знаю. Хозяину виднее…

— Хозяину?! Я, что, вещь?! Я — живой человек! Никто не лишал меня прав гражда-нина!.. Вы торгуете людьми, как вещами! Используете бесплатный труд, за одну только кормёжку… А какие здесь условия для жизни? И это в наше время, когда каждый человек имеет равные права перед законом…

— Ты прав, конечно, мой мальчик, — Лионелли улыбнулся печально, с пониманием. — Но не я устанавливал эти законы. И даже не мы сами строили эту тюрьму… Тебе, наоборот, повезло, что сейчас не время Вильгельма Байера. Он вообще не брал за-ложников. Их уничтожали прямо на месте. Только со временем поняли, что это прибыльный бизнес.

Не ты первый, не ты последний, ниобианин, и вряд ли ты в состоянии хоть что-то изменить…

— А вас самого устраивает такая жизнь?

— Я привык за столько лет, — Хохотнул беззвучно Лионелли, привалившись плечом к прутьям решётки. — Да и не могу я всё никак накопить, чтоб позволить себе тихий тёплый уголок на одной из планет. А может, меня ещё и не отпустят?..

— Опять деньги! Опять всё упирается в эти чёртовы деньги! — Джейк рассмеялся, но тут же замолчал, сморщился от боли.

— Ты молод, ты сам ещё только начинаешь понимать главные законы жизни…

— Ладно! — Наставительный тон Джейка раздражал всегда, а сейчас ещё и настрое-ния не было никакого слушать всё это. — Передайте, я буду послушным мальчиком.

Ну а теперь я хочу спать…

Он снова лёг, укрылся, давая понять, что больше ничего не хочет ни говорить, ни слушать. Но всё же сказал на прощание, глянув Лионелли прямо в глаза:

— Спасибо за отца… Отдельное спасибо.

Ещё несколько дней. Так сказал Лионелли.

Сколько это? Два или три дня? А может, все пять? Всего несколько дней! А что потом? Что??

Жизни среди сионийцев, после всего, что случилось, Джейк даже представить не мог. Силился, напрягал воображение — без толку. Перед глазами стояло лицо Мар-челла его злорадно щурящиеся глаза — и тонкий аромат дорогого коньяка. Этот аромат останется в памяти на всю жизнь. Ненавистный запах, он всегда будет на-поминать о той минуте неожиданного ужаса и слепого отчаяния. Даже лёд писто-летного дула, кажется, ощущался под нижней челюстью, стоило вспомнить. Разве хватит сил пережить ЭТО ещё раз?

Голова работала лихорадочно, многие факты сопоставлялись и прикидывались, всё сводилось к одному — информации очень мало, а все планы — невероятны, дале-ки от благополучного свершения. Можно конечно, попробовать сделать что-нибудь типа бомбы, но есть только рутерий, который пригодится как запал.

А дальше? Что делать дальше?

— …Так ты "информатор"? ОВИС, да? — Громкий знакомый голос заставил отвлечь-ся от собственных нерадостных мыслей. Джейк поднял голову, но позы не изменил, так и остался сидеть прямо на земле, подтянув ноги, обхватив колени руками. Опять Алмаар. Задирал какого-то незнакомого типа, несчастного на вид. Они были совсем недалеко, всего в нескольких метрах, и голоса их Джейк слышал прекрасно, даже мимику лиц мог разглядеть. Хотя Алмаар-то как раз и стоял к нему спиной, а вот собеседник его силился оторвать руку Яниса от воротника своей светлой куртки, бормотал что-то невнятно, будто оправдывался, а сам чуть не плакал.

— Какая тебе разница? Я никого не трогал!.. Какое тебе дело? Чево пристал?

— А мне и не надо, чтоб ты кого-то трогал, — отвечал Алмаар, ещё сильнее накручи-вая одёжку на кулак, рассматривал "информатора", как незнакомое науке насеко-мое, пристально, поворачивая голову туда-сюда, по-птичьи, но медленно, не спе-ша. — Посмотреть только хочу, какие вы из себя, "информаторы", мать вашу…

— Я ведь…

— Заткнись! — Алмаар никогда не отличался особой вежливостью. ОВИС ему много кровушки попортил, а тут — один из них. Дохлый, правда, ещё совсем пацан, но и он был оттуда, из ненавистной организации. Держался слабаком, и первый порыв — отлупить, отметелить так, чтоб сразу за всё отомстить, — сменился брезгливым раз-дражением. — ОВИС, да? А что ж они тебе на выручку не кинулись? Ты же здесь уже второй месяц паришься! Забыли да? На, скажи, забыли?! Списали, вычеркнули! У вас же быстро с этим, да? Ну! — Встряхнул свою беспомощную жертву. — Забыли! Послали тебя к чёрту! Оставили здесь подыхать! А как же ваш девиз?! Ты знаешь главный принцип ОВИС? Единство душ — основа единого мира, так, да?! Где же оно, это ваше чёртово единство?

Ты здесь паришься, а они и ухом не ведут! Все они такие, эти твои "информато-ры". Уроды они все! Ты здесь сдохнешь, и про тебя никто из них не вспомнит…

Он трёс "информатора", отставив на расстояние вытянутой руки, каждый раз с силой ударяя спиной о проволочную сетку ограды. И почему никто из охраны не вмешивался? Они будто намеренно не смотрели в эту сторону.

— Янис!! Отпусти, хватит… — Джейк поднялся довольно легко, и не скажешь, что самого недавно били. — Он же даже сдачи дать не может…

Алмаар повернулся на звук его голоса. Вот-вот — и пошлёт по известному всем адресу. Уже и рот раскрыл, но смолчал почему-то. Несколько секунд смотрел на Джейка, удивленно подняв брови, спросил, наконец:

— Ты когда по роже схлопотал, Тайлер? Почему я ничего не слышал?

Он моментально забыл про "информатора". Как это бывает у маленьких детей, его прежний интерес сменился новым, не менее сильным. Да и не ожидал он со-всем, что тот, кого Алмаар презрительно игнорировал, первым встрянет в дело, которое его не касается.

Момент первого удивления прошёл быстро. Вот уже Янис чуть сощурил глаза, вот сейчас и засмеётся зло, издеваясь, а потом отвернётся равнодушно, как это де-лал в последние дни. Одним движением даст понять: не суйся не в своё дело.

Но тут "информатор", сумевший как-то выкрутиться, отскочил, попятился, крик-нул срывающимся на истеричный звон голосом:

— Пошли вы!! Все пошли, ясно?! — взгляд на Джейка, а глаза огромные, и в них — пережитый ужас от непонимания собственной вины. — Это вы все здесь подохнете! Вас давно уже списали! — широко повёл рукой. — Всех и каждого…

— Ты-ы! Психопат! Ты чё понёс?! — Янис попытался снова ухватить его, хотя бы за рукав, но "информатор" оказался не таким недотёпой, как это можно было поду-мать: вывернулся и помчался туда, где прохаживались другие заключённые.

— Вот нервотик. — Янис проводил "овисовца" довольно спокойным взглядом, дого-нять не кинулся. — Они все придурки, в этом ОВИСе, — сказал без особого выражения, будто повторил всем известный факт, и вдруг поднял глаза на Джейка:

— Где пропадал? Папе помогал, небось…

— Помогал…

Чувствуя неприятную слабость в ногах, Джейк привалился спиной к сетке, стара-ясь, чтоб движение это получилось как можно более естественным, но Алмаара — участника многих уличных драк и разборок — было не обмануть.

— Что, и папка не помог? И даже "серые братья" не защитили? Ведь тебя же бере-гут… — Алмаар явно издевался, злорадно улыбался, выставляя белые ровные зубы. Но в глазах его уже не было недавней злой искорки, только насмешка. Ещё одна возможность поиздеваться над слабым противником оказалась куда заманчивее прежнего пренебрежительного равнодушия. Он даже посочувствовал всё с той же усмешкой:

— Бедненький… Я как же дядя Свенссон? И как он допустил такое?.. Ему же тебя беречь велели… Ты что ж такой неаккуратный, Тайлер?

"У самого-то ещё с рожи синяки не сошли"- подумал Джейк с улыбкой. Эта улыб-ка поразила Яниса. Он чего угодно ждал: ругани, крика, ответной издёвки, высоко-мерного молчания, — но только не этой улыбки.

— Ты чего улыбаешься, Тайлер? Тебя по голове, случаем, не били?

Джейк не ответил на эту насмешку, спокойными внимательными глазами смотрел на Яниса, будто вспоминал что-то, а потом вдруг спросил:

— Ты зачем магазин в центре города взорвал?

— Я?! — Янис аж рот раскрыл от удивления, можно подумать, что и вправду не при-частен к подрыву.

— Ты! Ты, Янис! — Джейк опять улыбнулся. — Тебя разыскивали потом. На меня чуть это дело не повесили… Мы ведь похожи с тобой, почти как братья…

— Братья?! — Алмаар захохотал, откинув голову немного назад, но тут вдруг, по-перхнувшись, примолк, прижав руки к груди, видно, и у него болели повреждённые рёбра. — Слушай, ты что несёшь, Тайлер? Тоже мне брат… С таким братиком и вра-гов не надо… Я сам всегда был по себе… И никого мне не надо, понятно!

— Да нет, ты уже давно не сам по себе. — Джейк снова улыбнулся, без злости, без насмешки, как только он один умел это делать. — Тебя, Янис, гриффиты в свой роди приняли, а Аирка — усыновила… Помнишь, в первую ночь у гриффитов? Ты ещё понёсся за ней, а мы тебя до утра ждали… Хорошо всё помнишь? Ты клинья подби-вал, а она тебя усыновила…

Лицо Яниса побелело настолько, что свежие синяки в контрасте с кожей показа-лись ещё чернее. Он не засмеялся, он не сказал ни слова, всё-таки он не был такой сухой дубиной, какой казался многим и считал себя сам. Нет! Он медленно опус-тился на землю там, где стоял, будто сил моментально лишился. И оказался как раз напротив Джейка, всего в полутора метрах.

Джейк тоже опустился на корточки, хоть и болели ушибленные кости, но он не чувствовал этой боли больше всего его поразила реакция Алмаара.

Выражение глаз и всего его лица стало вдруг беззащитным по-детски, даже губы задрожали, и брови. Казалось, ещё секунда — и он расплачется, не выдержит.

— Я м-маму… свою… с-совсем не видел, понимаешь… ни разу… А ты тут про такое, да? — Янис смотрел на Джейка во все глаза. Он ждал издёвки, насмешки, — всего того, к чему привык, но не было ни того, ни другого. — Она тогда всё лопотала по-своему, а потом дала мне выпить чего-то… Я, как отрубился, понимаешь… Смотрю на неё, вроде, понимаю всё, а сделать ничего не могу… А она всё ходит вокруг меня, поёт что-то… А потом… хрясь по руке. — Он чуть вытянул вперёд правую руку. По внутренней стороне из-под приподнятого рукава рубашки тяну-лась тонкая ниточка белого шрама.

— Это обряд принятия в свою семью. Сараан, по-гриффитски. — Сказал Джейк впол-не спокойным голосом, а ведь минуту назад готов был обнять Яниса, обнять за пле-чи, будто, и вправду, родного брата. Но не решился, упустил момент, а теперь по-жалел невольно. — А она приходила ко мне, спрашивала про тебя. Я думал, больше тебя не увижу никогда. Так ей и сказал… Не знаю, поверила ли она…

Был бы ты гриффитом, Аирка бы тебя чувствовала, где б ты ни находился… Даже здесь…

Джейк улыбнулся, встретившись с глазами Яниса.

— У тебя теперь есть дом, там тебя всегда будут ждать. Как родного сына… У них с этим серьёзно… — А потом неожиданно предложил. — Айда, Янис, со мной обратно, на Гриффит! Меня там тоже ждут…

Алмаар находился в таком состоянии, что не принял эти слова за шутку. Наобо-рот, спросил серьёзно:

— А что, у тебя есть какой-то план?

— Все мои планы упираются в один небольшой, но существенный недостаток: в отсутствие оружия. Нам нужен корабль. Хоть небольшой челнок… Но голыми ру-ками его не взять. А так, просто, нам его никто не подарит.

— А что Виктор говорит?

— Виктор? — Джейк переспросил, а потом улыбнулся, понял, что речь идёт об отце. — А что он говорит? Одним челноком нам не отделаться… Без вмешательства в про-грамму главного компьютера, мы сгорим на орбите. Сбежать отсюда невозможно… Без точных координат "проколов"…

— Они постоянно меняются! Компьютер сам каждый раз строит их заново. — Янис говорил об этом со знанием дела, видимо, и он не раз уже думал о такой возможно-сти побега. — Без соответствующего запроса ни один корабль не может пройти. Ни с одной из сторон… Да-а, тюрьму эту строили по всем правилам надёжности. Тебе, ниобианину, есть, чем гордиться…

— А разве?..

— Ниобиане! Её ниобиане построили. В правление Густава ещё… Неужели же ты думаешь, эти бродяги потянули бы такую стойку? Тебе, что, никто не рассказывал?

— Про это?

— Про всё! — Янис аж рассмеялся, довольно и беззаботно. В глазах его больше не было той недавней отчаянной искорки. Они опять заговорили так, будто дружили тысячу лет, знали друг друга не только как приятели.

И Джейк именно от Яниса узнал то, что было известно каждому, живущему на Улиссе.

Почти сразу же после войны с Сионой, ещё до открытия Гриффита, Император Густав заразился новой и такой же масштабной идеей, идеей строительства другой тюрьмы на только что открытом спутнике Хариты. Улисса подходила как тюрьма по одному, но очень главному параметру, она была так же далека от Ниобы, как когда-то Сиона. Недостаток — отсутствие кислорода для дыхания — компенсировался большими запасами льда. Он не испарился потому, что находился на большой глу-бине, и его добыча шахтным способом позволила существовать, но и не роскошест-вовать. Пластикилитовый купол отделил живущих от вечного холода на про-мёрзшей планете.

Первые же жители подкупольного мира явились и первыми строителями тюрем-ного комплекса, и это позволило хоть немного сэкономить и без того огромные средства, уходящие на удовлетворение патологической страсти Императора. Густав боялся переворота, очень боялся, поэтому на Улиссу шли только политические пре-ступники, лишённые права на реабилитацию. Сам факт возможного возвращения в мир свободных исключался с самого начала. Это гарантировали защитное поле и сложная программа компьютера-матки.

Руководил новым городком всего один человек, который подчинялся лишь Импе-ратору непосредственно через отдельный канал связи. Маленький, никому не из-вестный начальник тюрьмы. Его имя вряд ли сохранилось бы, не случись то, что в итоге случилось.

Смена власти на императорском престоле явилась поворотным пунктом во вполне благополучном существовании тюремного лагеря. Новый Император, Рихард, од-ним из первых своих распоряжений потребовал свернуть дорогостоящий проект. Империя переживала не лучшие времена, а тут такая неразумная трата громадных средств, такое расточительство. И на что? На тюрьму!

Тюрьма в итоге была закрыта, её начальник автоматически лишался должности. Рассчитывать на то, что перенаселённая Ниоба встретит его такой же удачной в финансовом отношении работой, было глупо. Да ещё решающее значение имела почти абсолютная власть в течение пятнадцатилетнего существования тюрьмы.

Смещённый с должности начальник сам объявил себя верховным главой нового мира. Все заключённые, кто отказался подчиниться новой власти, были расстреля-ны.

Нетрудно представить, что испытал Император при таком известии. Ведь это же была Сиона в миниатюре! Вот тол