Задорожный А.С.

Звездный капитан

ПРОЛОГ

ТРИДЦАТЬ МИНУТ ПОКОЯ

Скайт Уорнер неспешно потягивал «Черный Саймон». Божественный напиток, приятно пощипывая кончик языка, теплой волной растекался по уставшему телу.

О моменте, когда он окажется в умиротворенной обстановке бара, чтобы спокойно опрокинуть один–другой стаканчик, Скайт мечтал последние четыре дня: с того момента, когда из–за проникшего на борт звездолета робота–убийцы пришлось уничтожить весь запас виски. Чертова железяка спряталась в трюме за холодильной камерой. Скайт был вынужден стрелять сквозь холодильник — другого выбора не осталось. Двадцать бутылок отменного, выдержанного виски «Черный Саймон» — вот та цена, которую Скайт заплатил за свою жизнь и жизнь членов экспедиции. Купить новый холодильник — не проблема, но где в наши дни найдешь хорошее виски!

Скайт критически посмотрел на коричневатую жидкость в своем стакане. Экспедиция в туманность Крайга завершилась удачно — он остался жив. А что еще нужно космонавту, чтобы отпраздновать победу!

— За горячие двигатели! — произнес Скайт и залпом отправил остаток виски в рот.

С того момента, как мощные опоры «Серебряной мечты» коснулись бетона плобитаунского космодрома, прошло не более получаса. Тридцать минут покоя! Лишь после многодневной, непрерывной схватки за жизнь, когда смерть стервятником кружит над головой и каждое мгновение грозит гибелью, понимаешь, как дороги такие минуты.

— Бармен! — позвал Скайт. — Повторить!

Когда стакан вновь наполнился темной жидкостью с резким запахом, Скайт взял его в руки и повернулся к залу. Вокруг беззаботно развлекались многочисленные посетители.

Бар «Лунный гость» занимал прямоугольное одноэтажное здание, расположенное на самой границе взлетного поля. Заведение имело два выхода один вел на автобусную остановку, другой на взлетное поле. Двери располагались точно одна напротив другой и находились в постоянном движении.

Народу было много. Слева от стойки, у которой остановился Скайт, за небольшим круглым столиком, похожим на перевернутую рюмку, устроились два гридера, судя по нашивкам, работники транспортного звездолета. Синие лица инопланетян от выпитого стали вовсе фиолетовыми, а большие, лишенные век глаза заметно косили. Вероятно, парни недавно прилетели и сейчас празднуют отмену сухого закона, который свирепствует на их планете.

Чуть дальше, вокруг стола, заставленного закусками, собралась группа девиц разнообразных цветов и габаритов. Впрочем, назвать их «девицами» — все равно что обозвать борова поросенком, самки — более точное определение для этой публики. Любая из них готова составить компанию одинокому космонавту, и не важно, кто он, с какой планеты и какой расы, главное, чтобы его валюту свободно конвертировали в банке при космодроме.

Пестрая одежда жриц неземной любви едва прикрывает интимные подробности разноцветных тел. Но нельзя терять голову если у тебя двоится от выпитого, а в голове шумит от долгого пребывания в невесомости, постарайся взять себя в руки. Умерь пыл, приятель. Во избежание неприятных сюрпризов лучше провести вечер одному — среди проституток затесался гермафродит с Тарсинии. Определить его несложно по цвету кожи, напоминающей белого блестящего солитера. Поэтому, если не хочешь оказаться мамой для инопланетного паразита, выкинь из головы желание неземных услад.

У дверей туалета неопрятный бродяга в поношенном летном плаще потягивает пиво. Неподалеку коротают время двое военнослужащих Конфедерации. Один, кажется, капрал в зеленой маскировочной униформе, демонстрируя умение обращаться с холодным оружием, рассказывает что–то забавное сослуживцу. Капрал втыкает в столешницу штык–нож и строит уморительные гримасы. При этом он сопровождает рассказ громкими боевыми выкриками космической пехоты, чем забавляет окружающих.

Разъехавшиеся в стороны двери бара впустили с улицы новых посетителей. Среди вошедших выделялся тип с бегающими глазками и зализанными назад обесцвеченными волосами. Этот человек производил отталкивающее впечатление бледно–розовый костюм в тонкую неоновую полоску, блестящая фиолетовая рубашка со светящимся малиновым галстуком, пухлые, капризно выгнутые губы. Он вел себя так, словно у кого–то что–то украл или собирался украсть. Его подозрительный взгляд пробежался по присутствующим, на мгновение задержавшись на Скайте. Свободная рука незнакомца непроизвольно дернулась к бумажному пакету, прижатому под мышкой, — вероятно, там он прятал оружие.

«Вот из–за таких идиотов и гибнут хорошие люди», — подумал Скайт, отворачиваясь, чтобы лишний раз не беспокоить и без того расшатанные нервы странного посетителя. Чужие проблемы — как крик за окном если не выглянешь, они тебя не касаются.

Успокоившись, незнакомец поправил узел галстука и обосновался за столиком в дальнем углу заведения.

— Бармен! — позвал Скайт. — Еще «Саймона»! — Скайт мог себе это позволить — он жив, и он дома.

Вспомнив о том, что ему даже не заплатили за работу, Скайт усмехнулся. О каких деньгах можно говорить, когда назад вернулись только трое? Остальные шестнадцать человек, включая профессора археологии Эрнеста Стравилкина, навсегда остались в развалинах мертвого города. В трюме звездолета стоит вездеход с изрешеченными бортами, на котором выжившие прорывались сквозь руины.

Прошло сто сорок лет с момента, когда цивилизацию на Аквилоне–5 официально признали прекратившей существование — самовоспроизводящиеся машины–убийцы сделали свое дело. Профессор решил посетить планету. Стравилкин рассчитывал отыскать в развалинах города музей древности, чтобы вывезти оттуда уникальные экспонаты. Гениальный профессор не учел две вещи: сто сорок лет — недостаточный срок, чтобы машины–убийцы забыли, зачем их создали; и когда исследования финансирует министерство обороны, экспедиция превращается в военную операцию.

На экране вмонтированного в стену телевизора заставка новостей сменила двух неопрятных диджеев. Звуковой ряд оказался чудовищно похожим на звук, издаваемый ржавыми суставами робота–убийцы. У Скайта внутри все похолодело, но он не подал вида, лишь сильнее сдавив пальцами стакан «Черного Саймона».

«Проклятая экспедиция! Это черт знает что, если теперь придется вздрагивать от каждого подозрительного шороха. Следует успокоиться и взять себя в руки. Со временем напряжение пройдет. И вообще, чего я хочу? Я прилетел лишь полчаса назад».

Скайт решил отвлечься и обернулся, чтобы еще раз посмотреть на посетителей.

Одна из проституток, эффектно закинув ногу на ногу, беззаботно болтала с крепышом в цветастой рубахе. Но мужчина, вместо того чтобы любоваться прелестями собеседницы, бросал взгляды по сторонам — так обычно поступали полицейские и сутенеры.

Гридеры напились окончательно. Обнявшись и едва стоя на ногах, синие коротышки тихо напевали гимн гридерских космолетчиков.

Человек в бледно–розовом костюме нервно кусал губы и крутил головой по сторонам. Он заметил взгляд Скайта и поправил галстук. Скайт отвернулся.

Возникло едва ощутимое нехорошее предчувствие. «Не пора ли отчаливать?» — пришла в голову внезапная мысль, однако в стакане еще плескалось виски. Впрочем, ощущение опасности могло остаться от столь трагично закончившейся экспедиции.

«Нехорошее предчувствие у меня всегда, — усмехнулся Скайт. — Выпью еще, и все пройдет».

Виски обожгло горло, но тревожные мысли остались.

Нервный тип в бледно–розовом пиджаке поднялся из–за столика и направился к бару. Вне всякого сомнения, он шел не для того, чтобы заказать выпивку. Скайт интуитивно почувствовал исходящую от приближающегося человека опасность. Нельзя сказать, что незнакомец походил на того, кто ищет малейшего повода подраться, или на того, кто не оставляет без внимания ни единого взгляда, брошенного на его персону, считая долгом чести выяснить причины любопытства. Не был он и наемным убийцей. Приближающийся человек явно относился к самой опасной категории людей — к тем, к кому, словно к магниту, притягиваются неприятности.

Скайт в надежде избежать общения положил ладонь на кобуру, но этот недвусмысленный жест не остановил незнакомца. Проигнорировав намек, парень, глупо улыбаясь, бесцеремонно встал рядом.

— Где это тебя так потрепало, приятель? — растягивая губы в улыбке, спросил он.

Отвечать на подобный вопрос Скайту совершенно не хотелось, но молчание незнакомец мог истолковать как оскорбление, и тогда такого неуравновешенного типа, кроме заряда бластера, ничего бы не остановило. Лишать кого–то жизни по пустякам, пусть даже совершенно никчемного человека, Скайт не собирался, он слишком хорошо знал, что смерть — единственная вещь, которую невозможно исправить.

— Чего надо? — неохотно поинтересовался Скайт.

— Нужен совет, — ответил незнакомец и каким–то несуразным жестом поманил к себе бармена. — «Черного Саймона» мне и этому парню.

Скайт усмехнулся — незнакомец хотел выглядеть значительным.

— Спрашивай. — Уорнер расслабился и облокотился спиной о стойку.

Парень в розовом костюме, бегая взглядом по помещению бара, поведал какую–то запутанную историю про важных людей и срочное дело. К счастью, денег просить он не стал, а, наоборот, пожелал нанять корабль с пилотом. Деньги, которые он предложил, были неплохи, но не настолько, чтобы заинтересовать человека, только что вернувшегося из пекла.

— Извини, — как можно вежливее отказался Скайт. — Я недавно прилетел. Обратись к другому. Тут много пилотов, готовых на такую работу.

Но, несмотря на учтивость Скайта, отказ оскорбил незнакомца.

— Может, ты думаешь, что у меня нет денег? — капризно искривив губы, спросил он. — Да у меня их столько, что я, если захочу, куплю твой звездолет. Сколько он стоит?

Скайт в упор посмотрел в глаза парню. Если бы тот знал, каким образом Скайту досталась «Серебряная мечта», то, наверное, не стал бы предлагать подобную сделку. Но он этого не знал, и поэтому Скайт просто ответил отказом.

— «Серебряная мечта» не продается, — произнес он. — Поищи в другом месте, приятель.

Результат переговоров обескуражил человека в розовом пиджаке. Вне всяких сомнений, он рассчитывал на другой ответ. Видимо, незнакомец считал, что за бесплатную выпивку и несколько сотенных банкнот пилот в потрепанной куртке продаст душу дьяволу, не говоря о собственном звездолете. Так вот — он ошибся.

Сжав зубы, незадачливый покупатель удалился. Жизнь «Лунного гостя» потекла дальше.

Двери бара вновь разъехались в стороны. В заведение зашли новые посетители — два здоровяка в дорогих приталенных костюмах. От Скайта не ускользнуло, с какой профессиональной заинтересованностью они принялись разглядывать присутствующих.

У Скайта за долгую, полную приключениями жизнь выработалось обостренное чувство опасности. Он не единожды участвовал в различных потасовках в самых скверных забегаловках дальнего космоса и интуитивно почувствовал, как с появлением новых посетителей незримо изменилась обстановка бара. Нюансы, заметные лишь тому, кто сотни раз попадал в ситуации, когда чей–то фальшивый смех или громко сказанное слово могли предупредить о надвигающейся угрозе и спасти жизнь.



Часть I

ПРОКЛЯТЫЕ

ГЛАВА 1

БРАТЬЯ ПО ОРУЖИЮ

— Танки!!! Танки идут! — Хатчинс отпрянул от окуляра лазерной винтовки. В голосе сержанта зазвучал неподдельный ужас. — Это конец! Мы все погибнем!

Капитан Демьен Фокс, до этого сидевший возле раненого майора Тарингтона, подскочил, словно от удара тока.

— Какие танки? — Глаза Фокса превратились в смотровые щели с голубыми искорками. По худому, с бледными веснушками лицу пробежала тень. — Думай, что говоришь, идиот!

Откинув использованный баллончик пенобинта, Фокс подошел к перепуганному сержанту.

— На Дарнистуде нет танков.

— Посмотри сам, — простонал Хатчинс.

Фокс отобрал у сержанта винтовку и заглянул в оптический прицел. Непослушные рыжие волосы попали в объектив, но это нисколько не озаботило Фокса. Если Хатчинс прав и на их позиции двигаются танки, испорченная прическа — не самая большая неприятность.

— Ну и где твои танки? — водя стволом, поинтересовался капитан.

Из амбразуры бункера, в котором укрылись солдаты, окрестности просматривались как на ладони. Процессор винтовочного прицела автоматически настраивал резкость, выводя уточняющие показания по краям видимой области. В перекрестье попал покореженный корпус вражеского десантного бота, сбитого десять минут назад на подлете к замку. Сигарообразный темно–синий корпус источал клубы черного маслянистого дыма. Рядом валялись части тел кибердесантников.

Демьен повел винтовкой вправо. Показались позиции с автоматическими пушками на крепостной стене вокруг королевского замка. Чаши антенн раннего обнаружения на башнях вращались с обычной скоростью. Счетверенные стволы установок ПВО плавно шевелились, контролируя воздушное пространство. Внезапная атака на резиденцию Алматияха была отбита, и ничто не предвещало нового нападения.

Фокс отвернулся от амбразуры.

— Ничего не вижу. Тебе померещилось.

Сержант не успел ответить — с запада донесся трубный зов. От мощи звука в животе завибрировало, словно в резонаторе.

Фокс резко развернул винтовку в сторону тропического леса, зеленым ковром покрывавшего пологие холмы. Открывшаяся картина поразила его. Над верхушками деревьев, размеренно покачиваясь из стороны в сторону, будто великаны, бредущие по колено в воде, двигались кибернетические танки противника. Они находились еще далеко, но оптика приближала настолько, что на бронированных башнях, ощетинившихся орудиями, отчетливо различалась эмблема картелей амплиитов — слоновий череп.

— Один, два… четыре… — едва слышно принялся считать капитан. Под шевеление его губ из влажной дымки, затянувшей горизонт, появлялись все новые и новые исполины.

Стволы вековых деревьев под напором брони ломались подобно спичкам. Из–под ног механических монстров взвивались стаи перепуганных птиц.

— Восемь, девять… — губы капитана дрогнули. Он развернулся к товарищам: — Десять! Десять тяжелых амплиитских танков!

— Амплиитов ждет достойный отпор, — подал голос майор. Он пришел в себя после ранения.

Во время первого штурма Тарингтону лазером отрезало правую руку, когда в пылу боя он ринулся в атаку. Сейчас на месте плеча болтался обожженный рукав с белой шапкой свеженаложенного пенобинта.

Помогая себе здоровой рукой, майор приподнялся. Он уселся на полу, прислонившись спиной к стене бункера. Смена позы Тарингтону далась с большим трудом, лицо исказила гримаса боли.

— Может, еще один укол? — предложил Фокс.

— Не надо, Демьен, — отказался майор. — Лучше подай мою саблю. — Тарингтон кивнул на обрубок собственной руки, валявшийся возле ступенек выхода. Бледная кисть все еще сжимала золоченый эфес. — Мы так просто не сдадимся. Это говорю вам я — майор Тарингтон. Я участвовал в битве при Моногхале во время Первой Галактической. Я штурмовал космическую крепость Дюрера–Форера. Вот этой самой рукой, — майор кивнул на отрубленную кисть, — я проложил дорогу наследнику Эстеи во время бунта клонов на гравитронных рудниках…

— Хатчинс, — окликнул Демьен товарища, прервав воспоминания майора, — ты уверен, что следовало вколоть всю ампулу?

— Так написано на упаковке.

— К оружию, братья! — не унимался Тарингтон. В глазах раненого вояки появился нездоровый блеск, взгляд стал бессмысленным, как после литра местного цитрусового коньяка. Майор попытался встать, используя отсутствующую руку, и упал лицом на бетонный пол.

Но сослуживцы не спешили помочь командиру подняться. Оба стояли рядом и безучастно смотрели, как майор катается по полу, пытаясь принять прежнее положение.

— Амплиитские каратели пленных не берут, — напомнил Демьен, когда однорукий майор все же перевернулся на спину, — тем более наемников с других планет. А остановить тяжелые кибертанки мы не сможем. У нашего гарнизона для этого нет противотанкового оружия. Пушки на крепостных стенах долго не продержатся. Живых после атаки не останется. Танки разнесут дворец Алматияха в клочья. Тех же, кто спрячется в подземельях, вытравят газом, как крыс. Взгляните правде в глаза — война закончилась. Надо спасать свою шкуру и пробираться к звездолетам.

— А наш гонорар? — обеспокоился Хатчинс.

— Забудь. Король теперь не заплатит.

— Но мы провели здесь больше полугода, охраняя его дворец. Лично мне он задолжал сто сорок тысяч — эта сумма стояла в контракте, когда я его подписывал.

— Не смеши, Хатчинс. Уверен, Алматияха меньше всего заботит контракт какого–то наемника. Король на своей яхте сейчас со сверхсветовой скоростью рассекает космос прочь от Дарнистуды.

— Мы отразим атаку и станем героями! — воскликнул с пола Тарингтон. — Алматиях озолотит каждого, кто не уронит чести в трудную минуту.

Как и для всех наемников, слова о золоте для Хатчинса обладали магической властью. Последняя фраза заставила сержанта задуматься.

— А ведь майор прав, — произнес он, — если мы удержим родовой замок Алматияха, король не станет скупиться Что ты думаешь, Демьен?

Капитан вынул бластер из кобуры и проверил заряд батареи.

— Не затем я нанимался к Алматияху, чтобы погибать за горстку золотых монет. — Фокс вложил бластер обратно. — Дарнистуду я выбрал лишь потому, что здесь никогда не велось боевых действий. По окончании контракта я получил бы подданство Алматияха и новый паспорт гражданина Союза Независимых Планет. Я надеялся, что до настоящей заварушки успею покинуть планету. К сожалению, все вышло иначе. Теперь придется уносить ноги. Ну, Хатчинс, что ты решил?

— Мне нельзя возвратиться на Плобой без денег — у меня семья, дети.

— Никто и не говорит, Хатчинс, что у тебя будут пустые карманы. У нас есть время, чтобы заглянуть в покои короля. — Демьен Фокс криво усмехнулся. — Уверен, он что–нибудь оставил для нас.

— Что, например? — В глазах Хатчинса появился алчный блеск.

— Любая картина из царских покоев стоит в тысячу раз больше того, что ты бы заработал за год. Только надо поторопиться — через четверть часа для тех, кто здесь останется, настанет конец света.

— Это безнравственно! — возмущенно воскликнул Тарингтон. Майор подполз к капитану. — Мы давали присягу защищать и охранять!

— Не знаю, как вы, а я сваливаю, — сообщил Демьен Фокс. — Оставаться здесь — самоубийство. — Он повернулся к выходу. — Кто со мной?

— Не пущу! — Майор уцелевшей рукой схватил Фокса за штанину.

— Оставьте, уважаемый. Теперь каждый сам за себя. — Фокс расцепил пальцы майора и освободил ногу.

Послышался залп автоматических пушек со стен замка. Эхо не успело затихнуть когда над их головами в обратном направлении, оставляя слепящий след с пронзительным шипением пронеслась сфера плазменного заряда. Мощный взрыв сотряс замок.

Фокс инстинктивно присел.

— Началось. Хатчинс ты со мной?

— Да, — отозвался сержант

— Тогда поспешим — флаеров на всех может не хватить.

— Я сообщу о вашем дезертирстве в штаб! — пообещал Тарингтон. — Вы подписали профессиональный контракт на Плобое и будете отвечать за свой поступок не перед королем Дарнистуды, а перед Гильдией Наемников. Я постараюсь, чтобы дисциплинарная комиссия узнала все.

Фокс остановился на выходе.

— Очень жаль что вы так настроены, майор, — сказал он, разворачиваясь к Тарингтону.

— Тебя в лучшем случае ждет тюрьма.

— Не следовало вам этого говорить. — Рука Фокса потянулась к кобуре.

— Ну, давай, паршивец, — с вызовом произнес Тарингтон, заметив это движение. — Меня не испугаешь видом бластера. Я давно знаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь.

— Неприятно мне это делать, майор, все таки служили вместе. — Фокс как бы нехотя достал оружие и снял предохранитель. — Я даже считал вас своим другом. Но иначе нельзя.

— Демьен, что ты хочешь сделать? — Хатчинс вытаращил глаза на напарника. — Тарингтон под действием анестезина. Он не соображает, что говорит.

— Я так не думаю.

Бластер уставился в грудь майора.

— Будь ты проклят, подлый висельник. — Даже лежа на полу, Тарингтон решил встретить смерть с честью. Он расправил плечи и попытался приподняться на локте. — Демьен Фокс, тебя ждет страшное будущее. Ты еще будешь жалеть, что не остался на Дарнистуде! — Майор заговорил быстро, словно боясь, что не успеет высказаться: — А ты, Хатчинс! Ты неплохой солдат, неужели ты изменишь долгу?

Тарингтон попытался заглянуть сержанту в глаза, но Хатчинс отвел взгляд в сторону.

— Хатчинс, ты был мне как сын, — со скорбью произнес майор, но солдат не обернулся.

Уже без всякой надежды Тарингтон заговорил с обоими:

— У вас нет будущего. Ваша жизнь превратится в ад. Вы будете про…

Выстрел прозвучал на полуслове. Хатчинс вздрогнул. Когда же сержант повернулся, Тарингтон неподвижно лежал на полу. В груди майора дымилась рана. Глаза закатились.

— Зря только перевели пенобинт, — убирая оружие, заключил Демьен Фокс и криво усмехнулся.

ГЛАВА 2

ЛОВИ МОМЕНТ

Послышалось нарастающее шипение, затем пол дрогнул от сокрушительного взрыва. Последняя пушка на крепостной стене сгинула в слепящей сфере магнитоплазменного взрыва. Из центра огненного клубка вырвались фиолетовые молнии. Изломанные зигзаги, словно паутина, оплели строения замка. Электрические разряды с треском поползли по водосточным трубам, чугунным перилам, изящным дверным ручкам; электрощит вспыхнул и рассыпался, словно новогодний фейерверк, снопом разноцветных искр.

Свечение плазмоида иссякло, молнии пропали. Электросеть вместе со всей электроникой замка вышла из строя. Чаши антенн раннего обнаружения на уцелевших башнях прекратили вращение. Установки ПВО замерли, их счетверенные лазеры безжизненно уставились в небо.

Со стороны леса послышался многоголосый трубный зов. Судя по силе звука, танки амплиитов находились на подступах к крепостной стене.

— Скоро начнется финальный штурм, — заключил Демьен Фокс. Он выглянул из караулки и осмотрелся.

Башня правого крыла была разрушена. На месте обвалившейся крыши плясали языки пламени. Но никто не спешил бороться с огнем. Фокс не видел ни охраны, ни прислуги с огнетушителями. Кто мог, уже покинул замок.

До центрального входа во дворец требовалось пробежать через двор, образованный двумя крыльями замка. Посередине площади, выложенной разноцветными каменными плитами, находился фонтан.

Из окна первого этажа вылезли три фигуры. Судя по бордовым мундирам с эполетами и аксельбантами — старшие офицеры королевской гвардии. Офицеры тащили на себе большие тюки, совсем не похожие на ящики с боеприпасами. Сверкая алмазными эполетами и золотыми аксельбантами, троица побежала к гаражу с флаерами.

— Быстрее, Хатчинс! — скомандовал Фокс, когда офицеры скрылись из виду. — У нас мало времени. Дорога каждая минута! — И первым выскочил во двор.

Напарники побежали по внутреннему двору, заваленному камнями с разрушенной башни. Один из булыжников упал в центр фонтана, разбив мраморное изваяние. Теперь на постаменте вместо обнаженной женщины покоилась серая глыба, из–под которой на мозаичные плитки хлестала струя воды. В луже лежало тело солдата с разбитой головой. Из жуткой раны вытекала кровь.

Тяжелая винтовка затрудняла Хатчинсу движения. Пробегая мимо мертвого солдата, он поскользнулся и чуть не упал.

— Что случилось? — обернулся Фокс.

— Все нормально. — Хатчинс перехватил оружие и побежал дальше.

К дверям замка вела широкая мраморная лестница. Во время торжественных церемоний на ее ступенях выстраивался почетный караул. Теперь тут валялись гильзы одноразовых батарей и пустые ящики из–под энергетических патронов.

Над крышами с ревом пронеслось звено истребителей. Остроносые машины, блеснув золотыми львами Алматияха на крыльях, устремились в сторону наступающих танков. Послышались разрывы вакуумных бомб и сухая трель зенитных установок.

— Думаю, это даст нам еще несколько минут! — на ходу крикнул Фокс.

Фокс первым добежал до парадных дверей и схватился за массивную ручку. Но замок оказался заперт.

— Проклятие! — выругался капитан. — Хатчинс, открой! — приказал он, отбегая в сторону.

Хатчинс вскинул винтовку. В следующее мгновение лазерный луч огненной стрелой врезался в панель электронного замка. Вспышка ослепила глаза. В дверях образовалась огромная дыра. С раскаленных краев на мрамор закапал расплавленный металл.

— Отлично, Хатчинс.

Фокс ударил ногой по створке. Дверь распахнулась. Выхватив бластер, капитан ворвался внутрь.

В роскошных апартаментах короля Дарнистуды царил беспорядок. Судя по опрокинутым стульям и брошенным чемоданам из крокодиловой кожи, дорогой одежде, разбросанной повсюду, и рассыпанному по полу столовому серебру, обитатели покинули замок в спешке.

Хатчинс, неуклюже закинув винтовку за спину, принялся подбирать вилки.

— Брось мелочиться, — остановил его Фокс, — это дешевка.

— Но ведь это же настоящее серебро!

— Если ты хочешь вернуться к жене и детям с серебряными вилками в кармане — я не буду тебе мешать.

— А что ты предлагаешь?

— В тронном зале висит картина «Рождение Вселенной», кисти самого Тавиди, — вот это настоящее сокровище.

— Ты уверен? — с сомнением спросил Хатчинс.

— Она стоит миллионы, — заверил Фокс. — Я не только разбираюсь в дорогих вещах, но и знаю, кому их продать.

— Откуда? — засомневался Хатчинс.

— Просто доверься мне.

Хатчинс нехотя освободил карманы от трофеев.

— Ладно, — согласился он, — если эта картина, как ты говоришь, на самом деле стоит больших денег, я с тобой. — И Хатчинс поспешил за капитаном в тронный зал.

Огромное помещение в форме сильно вытянутого прямоугольника утопало в золоте. Во время церемоний тут вмещалась не одна тысяча человек. Длинные узкие окна раньше украшали красочные витражи, сейчас же в пустые оконные проемы врывался ветер, а наборный пол устилали разноцветные осколки, словно кто–то просыпал стекла из гигантского калейдоскопа.

Простенки между окнами занимали сотни картин всевозможных размеров и форм. На большей части полотен красовались представители династии Алматияхов. Здесь были и всадники на диковинных животных; и закованные в броню рыцари, штурмующие вражеские крепости; и дамы в роскошных одеждах с двухголовыми обезьянками на руках. Но больше всего, конечно, было классических портретов прошлых правителей, написанных как под копирку, — властное выражение лица, алмазная звезда на голубом мундире, золотая корона и ничего лишнего.

На возвышении у противоположной стены стоял пышно украшенный золотом трон самого короля. С потолка балдахином свешивались бордовые флаги и штандарты с родовыми гербами. Совсем недавно возле трона постоянно находились двое гвардейцев в церемониальных доспехах. Однако сейчас престол Дарнистуды сиротливо застыл без охраны и своего царственного господина, поэтому любой мог осквернить его, сев на золотую парчу своей плебейской задницей.

Фокс с Хатчинсом один раз, когда давали присягу, уже посещали тронный зал. Поэтому они, не мешкая, направились к престолу: картина Тавиди «Рождение Вселенной» висела за высокой спинкой королевского трона.

— Ты глянь! — Хатчинс уселся на парчовую подушку и положил винтовку на колени. — Я новый правитель Дарнистуды. Ха!

— У нас нет времени на подобные шуточки, — огрызнулся Фокс. — Лучше помоги мне.

Фокс осматривал массивную золотую раму, прикидывая, как лучше вынуть полотно. На холсте творческой силой художника схлестнулись в порыве созидания темно–синяя глубина Вселенной с изумрудным разноцветьем магической энергии. Свет и тьма в вечном вихре противоборства, а на границе, как символ жизни, прекрасное обнаженное женское тело. Однако мастерство художника нисколько не волновало пришедших; глядя на полотно, они видели лишь денежные знаки.

Убрав бластер в кобуру, Фокс подергал картинную раму.

— Крепко сидит. Если мы не найдем способ вынуть ее из рамы, придется вырезать, — заключил он. — Хатчинс, попробуй найти гвоздь, на котором она держится.

Прислонив винтовку к трону, сержант встал ногами на бархатное сиденье. Он попытался достать верхний край рамы, но высоты не хватило. Сержанту пришлось встать на подлокотник кресла. Толстая подошва армейского ботинка безжалостно наступила на изящную львиную морду из чистого золота. Раздался хруст. Чтобы не упасть, Хатчинс спрыгнул на пол.

Донеслось приглушенное жужжание. Перед взором ошеломленных вояк массивная рама разделилась на составные части, картина отъехала в сторону. В центре стены возникла вертикальная щель. Щель расширялась все больше, открывая потайной ход.

— Мне кажется, нам повезло, — с придыханием произнес Фокс.

Когда жужжание скрытого механизма прекратилось, капитан первым шагнул в открывшийся проход.

За потайной дверью оказалась лестница, ведущая вниз. Спустившись на дюжину ступенек, дезертиры оказались в темной комнате. Окна отсутствовали, но как только Фокс переступил порог, свет зажегся автоматически.

От увиденного перехватило дух. На черном бархате под стеклянными колпаками заискрились фамильные драгоценности королевской семьи. Ордена, усыпанные драгоценными камнями, золотые украшения и реликвии, включая королевскую корону.

Стены украшало фамильное оружие Алматияхов. Тут немыслимым образом соседствовали кремневые ружья с рукоятками из слоновой кости и бластеры, инкрустированные серебром и платиной. Кинжалы и сабли: эфес каждой стоил целое состояние, столько золота, алмазов и рубинов было потрачено на их изготовление. А в центре комнаты, на гранитном постаменте под стеклянным кубом, покоился необычный артефакт: огромный желтый камень на золотой подставке в виде переплетения змеиных тел.

Колебаний в том, что первым они заберут из сокровищницы, ни у Фокса, ни у Хатчинса не возникло.

— Я же говорил! — восторженно вскричал Фокс. Капитан подскочил к стеклянному кубу. — Мы будем богаты.

— Это алмаз? — потрясенно спросил Хатчинс, прильнув к стеклу с другой стороны.

— Уж точно не кирпич.

— Сколько он может стоить?

— Даже боюсь предположить. Но купить домик на Лазурном побережье точно хватит.

Толстое стекло искажало лица, словно кривое зеркало в комнате смеха, только искаженные физиономии Хатчинса и Фокса с алчным блеском в глазах больше подходили паноптикуму инопланетных монстров.

Фокс попробовал снять колпак, однако ему это не удалось. Стекло прочно крепилось к постаменту.

— Как же оно снимается?

— Разбей, — предположил Хатчинс.

— Бесполезно — это кристаллит, его ничем не возьмешь.

— Может, есть какой–нибудь рычаг?

Фокс оглядел постамент. Ничего похожего не нашлось.

— Посмотри на стене слева, а я посмотрю справа, — предложил капитан.

Хатчинс кивнул.

Напарники собрались искать секретный выключатель, когда со стороны лестницы послышались шаги: кто–то спускался в сокровищницу.

Фокс с Хатчинсом переглянулись и, не сговариваясь, спешно спрятались за тумбочку с королевской короной. Однако места для двоих тут оказалось мало — их могли заметить Фокс на четвереньках резво пополз к стенду с орденами. Хатчинс заспешил следом. Капитан с неудовольствием чувствовал, как ему в зад тыкается голова сержанта.

Наград у короля было множество, и стенд для них был самым большим в сокровищнице. За его массивной тумбой вояки почувствовали себя в безопасности. Фокс достал бластер и выглянул из–за угла. Позиция оказалась на редкость удачной — пространство от дверей до постамента в центре просматривалась отлично. Любой, кто войдет оказывался на линии огня. Сразу же заметить прячущихся за тумбой было непросто — сюда падала тень.

Фокс приготовился. Долго ждать не пришлось: в сокровищницу вошел король Алматиях собственной персоной — точнее, он вбежал.

Для своего пятидесятилетнего возраста король выглядел весьма моложаво. Выразительное смуглое лицо монарха обрамляла аккуратная, черная как смоль бородка. Чувственные, слегка искривленные губы и прямой нос дополняли образ прекрасного восточного принца. Перед таким красавцем любая домохозяйка, обожающая телевизионные сериалы, впала бы в благоговейный трепет. Недаром поговаривали, что у Алматияха самый многочисленный гарем на Дарнистуде. Одет монарх был в военный ослепительно–голубого цвета мундир без знаков различия, парчовую чалму, вышитую золотом, и синие штаны галифе, заправленные в сапоги из крокодиловой кожи.

Не обращая ни на что внимания, Алматиях бросился к постаменту с гигантским алмазом.

— Муратан абрил даган! — воскликнул король, оказавшись рядом. После прозвучавших слов стеклянный колпак плавно поднялся вверх, открыв доступ к сокровищу.

Алматиях протянул руки, собираясь вытащить камень, но в этот миг в дверях появился гвардеец из личной королевской охраны. Он нес винтовку Хатчинса.

— Ваше Наимудрейшество… — начал гвардеец с озабоченностью в голосе. Но король не дал договорить.

— Кто позволил тебе войти?! — завопил Алматиях. — Повешу! Четвертую! Скормлю муравьям! Вон отсюда!

Однако несмотря на грозный окрик, гвардеец не ушел. Преодолевая желание беспрекословно подчиниться приказу, он все же остался.

— Ваше Наидобрейшество, у меня есть серьезные основания полагать, что вам угрожает опасность.

— О чем речь? — Алматиях едва сдерживал гнев.

— Мы нашли это в тронном зале. — Гвардеец кивнул на винтовку.

Фокс не стал медлить. Палец утопил спусковой крючок. Бластер, изрыгнув пламя, упруго дернулся в руке. В следующее мгновение капитан был уже на ногах. Гвардеец лежал на полу со сквозной дырой в области сердца. Фокс повел дулом в сторону короля.

— Муратан абрил зацис! — истошно воскликнул Алматиях, бросаясь за стенд с короной. Защитный колпак над артефактом пополз вниз.

— Хатчинс, алмаз! — скомандовал Фокс, сам ринувшись за королем.

Сержант беспрекословно выполнил приказ. Он проворно подскочил к постаменту и в последний момент успел выхватить камень вместе с золотой подставкой из–под опускающегося колпака.

Держа перед собой бластер, капитан осторожно подбирался к стенду, за которым прятался Алматиях. Убивать короля, по крайней мере сейчас, Фокс не собирался. В его планы входило взять короля в заложники и, пользуясь им как живым щитом, выбраться из замка.

Демьен Фокс догадывался, что у входа в сокровищницу ожидает дюжина молодцов из личной охраны короля. Так что без царственного заложника им с Хатчинсом никогда не выбраться живыми из замка. Измена, кража, покушение на жизнь самого Алматияха — за каждое из перечисленных преступлений им грозит в лучшем случае топор палача, а в реальности долгие месяцы изощренных пыток. Капитан много времени провел на службе у Алматияха и один раз заглянул в темницу замка. Царившая там атмосфера оказала на него гнетущее впечатление, поэтому он не горел желанием оказаться в руках местного истязателя.

Подтверждая нерадостные мысли, на лестнице послышался торопливый топот — по–видимому, охрана услышала выстрел.

Фокс бросился за стенд.

— Встать! — крикнул капитан, наставив бластер на короля.

Однако Алматиях оказался не из робкого десятка. Он узнал инопланетного офицера, которого лично принимал на службу.

— Тебя ждет страшная участь, грязный наемник, — изрек правитель Дарнистуды. Он нисколько не испугался вида направленного на него бластера. На лице короля не дрогнул ни один мускул.

— Ты не первый, кто сегодня говорит мне это, — огрызнулся Фокс.

Времени на раздумья не осталось. И поскольку Алматиях не спешил выполнять приказание, Фокс ударил недавнего работодателя рукояткой в висок. От удара чалма слетела с царственной головы, длинные, слегка вьющиеся волосы растрепались по плечам. Фокс схватил оглушенного короля за грудки, поднял на ноги и развернул к дверям. Сделал он это своевременно — в следующую минуту в сокровищницу вбежали шестеро гвардейцев, облаченных в боевые костюмы. У каждого в руках был карентфаер. Из–за опущенных щитков на шлемах выражения их лиц разглядеть было нельзя.

— Стоять! — истошно завопил Фокс. — Назад! Иначе я прикончу его! — Демьен приставил дуло бластера к виску короля, а левой рукой обхватил заложника за грудь. — Все назад!

Гвардейцы в нерешительности затоптались возле лестницы, не зная, что предпринять в сложившейся ситуации. Вид плененного монарха выбил бравых вояк из колеи.

— Отойти от прохода! Быстро! Все! — не давал опомниться Фокс. — Оружие на пол! Я сказал, оружие на пол! Живо, мать вашу! Или я прикончу его! Клянусь, я прикончу его!

Телохранители короля один за другим побросали карентфаеры на пол и нехотя отошли в сторону. Двое даже подняли руки.

— Хатчинс, иди первым, — приказал Фокс и сам двинулся к выходу.

Не отводя бластер от королевского виска, Фокс боком пробирался к лестнице. Телохранители не двигались, только их бронированные шлемы поворачивались вслед за перемещениями заложника.

— Стоять на месте! Если кто–либо пойдет за нами, я убью короля! — прежде чем выйти из сокровищницы, предупредил Фокс.

ГЛАВА 3

ПОСЛЕДНИЙ ШАНС

Поначалу все шло гладко. В тронном зале, угрожая прикончить короля. Фокс преодолел кордон из восьми гвардейцев. А вот на выходе из замка беглецов поджидал неприятный сюрприз: водитель короля Ахмед–гил–Зонг ни за что не хотел подпускать заложников к машине. Достав бластер, он спрятался за капот флаера, откуда целился Фоксу в голову. Было обидно, что из–за такого пустяка побег срывался, тем более что Фокс хорошо знал Ахмеда. Они несколько раз вместе летали в Карантур — город на севере Дарнистуды — забрать почту с Плобоя, которую привозил рейсовый звездолет.

— Ахмед, дружище, брось бластер и пропусти нас к машине! — выкрикнул Фокс из дверей.

— Скорпион тебе дружище, подлый инопланетник! Отпусти Солнцеподобного, и тогда богиня Шраки снизойдет к тебе в стране мертвых.

— Брось бластер и отойди от машины, тогда я отпущу короля!

— Отпусти Божественного, и тогда я брошу бластер! Фокс повернулся к Хатчинсу. Сержант загнанным взглядом посмотрел на капитана.

— Он что, принимает меня за идиота? — спросил Фокс.

Хатчинс только пожал плечами. Его руки сжимали трофей из сокровищницы, а в глазах читался немой вопрос: «Что будем делать?»

Послышался могучий рев. Над крепостной стеной показалась башня амплиитского танка. Почва вздрогнула. По сложенной из огромных каменных блоков стене пробежала трещина. Донесся звук мощного удара. Из верхнего ряда выпал блок. Медленно переворачиваясь, камень в облаке пыли полетел вниз. С грохотом рухнув на плиты двора, он разломился пополам. Сомнений в том, что стена долго не выдержит, не было.

Из дверей тронного зала показались гвардейцы.

— Назад! — закричал капитан, прижав Алматияха к себе. — Все назад! Или я убью его!

Гвардейцы попятились обратно в тронный зал.

— Следи за тем, чтобы они не напали со спины, — сказал Фокс Хатчинсу, а сам, ведя перед собой Алматияха, вышел на мраморную лестницу.

Ахмед суетливо прицелился и, держа оружие обеими руками, сощурил левый глаз. Даже с верхней ступеньки Фокс видел, как дрожит дуло его допотопного бластера.

— Давайте, Ваше Величество, помогите нам. — Фокс встряхнул Алматияха. — В ваших же интересах скорее разделаться с этой ситуацией.

— Эй, Ахмед! — позвал король. — Прикончи этого наймита…

Фокс не дал договорить. Он со злостью ударил Алматияха рукояткой по голове, стремясь попасть по тому же месту, что и в прошлый раз.

Ноги короля подкосились, и Фоксу пришлось вместе с заложником опуститься на колени, иначе он стал бы отличной мишенью. Раздался выстрел — это Ахмед нажал на курок.

Стрелок из водителя оказался никудышный, да к тому же страх попасть в Солнцеподобного не позволил Ахмеду выстрелить точно. Он взял слишком высоко. Заряд прошел над головами и вонзился в золотого орла над дверью. Вниз посыпались раскаленные искры. Одна упала Фоксу прямо за шиворот капитанского кителя.

— Три тысячи чертей! Ахмед, паскуда! — Фокс с колена прицелился.

Смуглое лицо Ахмеда совместилось с мушкой — осталось только нажать курок. Но Фокс, переборов страстное желание изрешетить глупого водителя, не выстрелил. Нет, он не пожалел Ахмеда — он не стал стрелять лишь потому, что на линии огня стояла машина — единственный шанс на спасение.

— Ахмед, я отпущу твоего господина! Только не стреляй больше! — выкрикнул Фокс.

Однако Ахмед вновь сощурил глаз и повел дулом, которое Фоксу казалось неимоверно большим и черным. В этот момент из дверей, прижимая украденный алмаз к груди, выскочил Хатчинс.

— Они идут! — закричал он.

Ахмед перенацелил бластер на сержанта, но от выстрела удержался, не зная, на чьей тот стороне.

Раздался оглушительный грохот. Древняя кладка крепостной стены не выдержала напора механического исполина амплиитов. Каменные блоки осыпались. В защитном периметре образовался пролом.

Земля задрожала. Амплиитский танк, издав победный рев, ворвался на территорию замка. Вблизи танк казался еще больше. Даже эмблема амплиитских карателей на его броне, слоновий череп, была выполнена в натуральную величину.

За пару шагов танк добрался до центра двора. Стальная ступня размером с автомобиль опустилась на фонтан, раскрошив в пыль мраморный бордюр. Вода из бассейна хлынула на плиты дворика. А в проломе крепостной стены показался силуэт второго танка.

Ахмед обернулся и в ужасе застыл при виде надвигающегося монстра. Воспользовавшись ситуацией, Фокс потащил Алматияха к флаеру. Хатчинс бросился следом. Они добрались до машины вовремя: в следующее мгновение из дверей повалили гвардейцы. Чтобы не стать легкой мишенью, Фокс, не отпуская короля, перебрался на противоположную сторону флаера.

Танкисты заметили оживление на площадке перед замком. Механический исполин развернулся в сторону гвардейцев. Кибертанку осталось несколько шагов до начала мраморной лестницы. Гвардейцы вскинули карентфаеры. Навстречу железному великану ударил дружный залп. Огненные заряды искорками заплясали по броне, не причиняя танку ни малейшего вреда.

Взревел ревун. Правый манипулятор танка поднялся. Из широкого раструба ударила струя желтого газа. Тяжелое облако поползло к людям.

Ахмед забыл обо всем: он позабыл о предателях, захвативших короля, он забыл о бластере в собственной руке. Он лишь с ужасом глядел, как накатывает желтая волна, решив, что это клубится его смерть. Но смерть ждала водителя королевского флаера с другой стороны.

— Ахмед, — позвал Фокс.

Ахмед обернулся. Прозвучавший выстрел сообщил о его кончине. Ахмед выронил оружие и упал. Он умер не сразу — капитан выстрелил в живот. Пока Фокс открывал дверцу, Ахмед продолжал корчиться и издавать жуткие стоны.

Клубы выпущенного танком газа стелились по земле и подползали все ближе. Желтые щупальца, попав на органику, вступали в реакцию и превращали ее в труху пепельного цвета. Медлить было нельзя: еще мгновение — и прожорливое облако накроет беглецов.

— Хатчинс, в машину! — скомандовал Фокс.

Как всегда, сержант не заставил просить дважды. Он проворно перепрыгнул через агонизирующего водителя и уселся за штурвал королевского флаера. Завелся двигатель.

— Что делать с вами, Ваше Величество? — прежде чем последовать за сержантом, поинтересовался Фокс.

По виску короля текла кровь. Лицо побледнело. Короля мутило после удара, но силу духа он не утратил.

— Ты будешь проклят, — вместо ответа зашипел Алматиях.

— Вы что, сговорились? — наигранно удивился Фокс.

— Камень душ получит новую жертву.

Почва задрожала. Танк амплиитов в клубах ядовитого газа зашагал к флаеру. Если от газа можно было укрыться в герметичном салоне машины, то от тяжести стальной ноги легкий корпус спасти не мог. Времени на разговоры не осталось.

— Тебе придется остаться. — Фокс оттолкнул Алматияха и запрыгнул в машину.

Дверца захлопнулась. Двигатель взревел на предельных оборотах. Флаер круто взял с места. Лихо увернувшись от манипулятора амплиитского танка, машина взмыла вверх. Заряд плазменной турели, посланный вдогонку, угодил в купол уцелевшей башни замка.

— Будь ты проклят! — грозя кулаком вслед, закричал Алматиях. — Я найду тебя!

Но тут ядовитое облако докатилось до его ног, и он завопил от боли.

ГЛАВА 4

РАЗГОВОР В НОЧИ

Языки пламени жадно глодали маслянистые ветки. Костер потрескивал, плюясь в ночное небо искрами. Красные мотыльки кружили в горячем воздухе и взвивались ввысь, где устраивали танцы со звездами.

Всполохи пламени отсвечивали отлакированного борта флаера, стоящего возле покрытого мхом толстого ствола векового дерева. Возле огня сидели капитан Демьен Фокс и сержант Хатчинс.

После того как беглецам удалось выбраться из замка, прошло десять часов. До свободного города на севере, куда они направились, предстояло преодолеть еще пять тысяч километров. Суетный день закончился, и на Дарнистуде наступила ночь. Напарники решили устроить привал на лесной поляне.

Фокс отстраненно смотрел на раскаленные угли. С момента, как разожгли костер, он не проронил ни слова. В голове капитана блуждали темные мысли.

Зато у Хатчинса настроение улучшилось. Повод для этого был весомый: он остался жив и, судя по трофею, дальнейшая жизнь будет раскрашена розовым цветом. Хатчинс любовался сокровищем, которое за все время так ни разу и не выпустил из рук.

Сержант разглядывал сквозь драгоценный камень пламя костра, когда Демьен нарушил молчание.

— Проклятый кровосос! — выругался Фокс, прихлопнув на шее комара.

Хатчинс поднял голову.

— Лихо мы сегодня провернули дельце. Не правда ли, Демьен? — попытался завязать беседу Хатчинс.

— Правда, — отозвался Фокс.

— Камешек–то, судя по весу, недешевый.

Фокс промолчал.

Не дождавшись от приятеля реакции, Хатчинс продолжил:

— Фокс, как ты думаешь, что будет выгоднее продать его целиком или распилить на несколько поменьше?

— Там видно будет.

— Мне кажется, камень необычный. Ты заметил, Алматиях прибежал, чтобы забрать в первую очередь именно эту штуку. Видимо, для короля он имел огромное значение.

— Все может быть.

— Ты обмолвился, что знаешь, кому можно продать краденые сокровища. Где будет лучше сделать это: здесь, на Дарнистуде? Говорят, в Карантуре живут богатые ювелиры. Или полететь на Плобой?

Фокс неопределенно пожал плечами.

— Наверное, продать в Плобитауне будет выгоднее, — решил Хатчинс, — все–таки столица. Как ни крути, а люди там богаче. А что такое Дарнистуда? Провинция! Могу спорить, самый богатый барыга из Карантура не потянет и на десятую часть простого перекупщика с Плобоя. Как ты думаешь, Фокс?

— Все так, — отозвался капитан. — Пойду еще веток насобираю, а то костер совсем прогорел.

Фокс встал и пошел к зарослям.

— На полученные денежки я куплю шикарный костюм и тачку, как у солиста «Бешеной игуаны», — продолжал мечтать Хатчинс, благоговейно трогая грани драгоценного камня. — Я всю жизнь мечтал иметь шикарный лимузин. Только красный цвет мне не нравится. Вот голубой — совсем иное дело, как мундир Алматияха. Хе–хе–хе. Затем отправлюсь на курорт, сниму там пару красоток…

— Как к этой затее отнесутся жена и дети? — поинтересовался из темноты Фокс.

— А, ну да, конечно. И им что–то перепадет…

— Зачем ты врешь? Ты же никогда не был женат. Ты выдумал жену и детей, чтобы получать надбавку к жалованью.

— Как ты догадался? — удивился Хатчинс.

— Я неплохо играю в покер.

— Но все же? Я–то думал, что никто не подозревает.

— У тебя нет обручального кольца. Ты никогда не получал писем и сам никуда не писал. — Послышался треск ломаемых веток. — Я хорошо разбираюсь в людях, Хатчинс. К тому же…

— Что «к тому же»?

— Я сам неплохо блефую.

— Например?

— Я никогда не служил в десантных войсках адмирала Армора.

— То–то у тебя всегда были проблемы с уставом. — Хатчинс засмеялся.

— Я был старпомом на «Ангеле ночи» у Дага Истмэна, — сообщил Фокс.

— Ты был пиратом? — удивленно переспросил Хатчинс.

— Да, — подтвердил Фокс. Его голос был холоден.

— Какое это теперь имеет значение?

— Если наемника могут наказать только там, откуда он дезертировал, то пирата повесят в любом уголке Вселенной. Моя безопасность в том, чтобы никто не знал, кто я такой.

— Видимо, ты хорошо справлялся, раз до сих пор коптишь небо.

— Да, но теперь у меня появилась проблема.

— Что за проблема?

— Это ты.

— Успокойся, я никому не скажу.

— Я знаю.

Раздался щелчок, но это был не треск ветки — это был звук снимаемого с предохранителя бластера. Хатчинс вздрогнул. Струйка холодного пота побежала по спине. Сержант оторвал взгляд от граней желтого камня и посмотрел в темноту, откуда донесся звук.

Фокс вышел из тени. В руке капитан держал бластер. Черный зрачок дула смотрел Хатчинсу в лоб.

— Но ты же… ты же сам только что рассказал мне, что был пиратом, — до этого я ничего не знал, — промямлил Хатчинс, не веря в происходящее.

— Да, Хатчинс, да. — Фокс сокрушенно покачал головой и, словно оправдываясь, пожал плечами. — Извини.

— Ты сделал это нарочно… — ошеломленно догадался сержант.

— Какое это теперь имеет значение?

— Подожди! — воскликнул Хатчинс, испугавшись, что Фокс еейчас нажмет курок. — Мы же были друзьями.

— Если тебе будет легче… да.

— Друзья так не поступают.

Фокс усмехнулся.

— У меня было много друзей, — словно над могилой, произнес он.

Последняя надежда оставила Хатчинса. Слов не осталось. И он не нашел ничего лучшего, чем закрыть глаза.

В ночи прозвучал выстрел, точно лопнула незримая нить, связывающая мир живых с миром мертвых. Закричала потревоженная птица. Заволновалась в норе, почуяв беду, ехидна. Проснулись обитатели леса: тревожно зашевелили ушами, занервничали, втягивая носами воздух, пропитанный запахом человеческой крови.

Фокс спрятал оружие. Подойдя к телу, он разогнул сержанту пальцы и забрал сокровище.

— Лучше бы ты взял вилки, Хатчинс, — сказал Фокс и, переступив через мертвое тело, пошел к флаеру.



Часть II

ПЛОБИТАУН

ГЛАВА 5

ТОРГОВЕЦ АНТИКВАРИАТОМ

С УЛИЦЫ КОСМОЛЕТЧИКОВ

— Вырвите ему сердце! Впрочем, нет — я хочу, чтобы он мучился долго. Заройте его живьем в землю. Он должен страдать: переломайте ноги, руки… переломайте все, что только сможете, и только потом закопайте. Он должен заплатить за то, что сделал. — Старческие пальцы говорившего стиснули набалдашник трости. Тонкие губы скривились и задрожали в ненависти. — Мерзкий ублюдок, подлая тварь… Он не только обокрал меня — он нанес мне оскорбление! Найдите его родственников и, перед тем как закопать самого, расправьтесь с родней. Я хочу, чтобы он видел их смерть. Скотина! — Трость, просвистев в воздухе, с треском опустилась на распахнутую дверцу сейфа. Только после этого Шафт Лиммар отвернулся от стального ящика и перевел взгляд на подручных.

Трое рослых парней в костюмах, сшитых в лучших ателье города, не сговариваясь, опустили головы. Они боялись встретиться глазами с шефом. Каждый понимал: сейчас лучше не высовываться и помалкивать, пока буря не утихнет. Навлечь на себя гнев босса, находящегося в скверном настроении, не желал никто — это могло кончиться весьма плачевно. Даже Урух (полуразумный змееящер с планеты Шер–Он, личный телохранитель Лиммара), свернувшийся у дверей кабинета, прикрыл глаза псевдовеком.

Лиммар, обойдя массивный письменный стол, приблизился к помощникам.

— Эта… — Губы Лиммара скривились в истерической гримасе. — …Эта… — Босс никак не мог подобрать подходящего слова. Нижняя губа задрожала: — Тварь! Подлая крыса! Эта мразь находилась в моем кабинете десять минут! Целых десять минут без присмотра! Как вы могли допустить такое? Почему никто не проследил за ним?

Гневный взгляд Лиммара метался с одного подчиненного на другого.

— Кто–то должен понести наказание. — Интонация фразы заставила присутствующих вздрогнуть.

— Энтони, — Лиммар ткнул концом трости в грудь стоящего посередине, — ты оставался за старшего. Что скажешь в свое оправдание?

— Сработала пожарная сигнализация в гараже, — Энтони Валкед поднял глаза, но тут же опустил. — Мы все отправились туда…

— И? — Губы Лиммара презрительно искривились.

— Никакого пожара не было, босс… Кто–то специально закоротил провода…

— Идиоты! Жалкие глупцы! — Лиммар со злостью ударил тростью об пол. — В чьи обязанности входило следить за гаражом? — спросил он.

— Этим занимался Самвэл.

Темноволосый парень, стоящий справа от Энтони, вздрогнул.

— Самвэл, объясни, как получилось, что ты позволил провести себя?

— Я не виноват… — замямлил тот под сумрачным взглядом босса. — Моя обязанность контролировать не только гараж, но и периметр вокруг офиса… Я не могу находиться в нескольких местах одновременно… К тому же наружные видеокамеры не работают уже третий день.

Человек, стоящий слева, вжал голову в плечи: следить за исправностью систем наблюдения вменялось в его обязанности.

— Николас, — Лиммар обернулся, — как получилось, что мой офис не охраняется должным образом?

— Я вызвал ремонтника, как только камеры наблюдения испортились. Но он до сих пор не пришел…

— Хватит! — Лиммар грубо прервал сбивчивые объяснения помощников. — Мне все ясно. Один из вас небрежно отнесся к своим обязанностям, чем причинил невосполнимый ущерб. Он будет наказан.

Лиммар отошел к столу. От недавней ярости в облике шефа не осталось и следа. Его движения стали неторопливыми, а сухое морщинистое лицо превратилось в каменную маску, на которой не отражалось никаких эмоций.

В кабинете повисла гробовая тишина. Перемена в поведении Лиммара пугала сильнее недавней ярости. Трое провинившихся помощников, не смея дышать, замерли в ожидании. Одного из них постигнет страшное наказание, но кого именно?

Зашуршала чешуя — это Урух покинул пост у дверей и подполз ближе. Трехметровая гадина, словно кобра, приподнялась на хвосте за спинами подчиненных. Матовая пленка больше не прикрывала глаза рептилии. Черные прорези зрачков хищно смотрели в затылки стоящих посередине кабинета людей. Из приоткрытой пасти, словно пробуя воздух на вкус, на короткое мгновение высовывался черный раздвоенный язык.

Сложив руки замком на набалдашнике трости, Лиммар сел за стол. Бесцветные глаза шефа переходили с одного подчиненного на другого.

— Николас, — наконец нарушил молчание Лиммар, — ты подвел меня. И ты сам знаешь это.

Кровь отхлынула от лица Николаса. Он поднял глаза и встретился с безжалостным взглядом шефа.

Лиммар произвел едва слышимый щелчок пальцами. В тот же миг Урух, как пружина, распрямил гибкое змееподобное тело. Змееящер с неимоверной быстротой обвился вокруг Николаса, сдавив бедняге горло.

Нападение произошло настолько стремительно, что Николас не успел что–либо предпринять. От удушья его глаза налились кровью. Колени подкосились. Пытаясь освободиться от смертельного захвата, он хрипел, беспомощно царапая чешуйчатую кожу рептилии. Но все усилия оказались напрасны — разомкнуть хватку Уруха человеку было не под силу.

После непродолжительной борьбы Николас, обессилев, повалился на пол. В широко раскрытых глазах несчастного застыл страх, словно в этот момент он увидел дорогу в царство мертвых, ступив на которую его ноги пару раз дернулись в предсмертной судороге.

Убедившись, что жертва не подает признаков жизни, Урух лениво разомкнул объятия.

— Надеюсь, для остальных это послужит уроком, — произнес Лиммар. Он щелкнул пальцами. Урух послушно отполз к дверям кабинета.

— Похищенный артефакт должен вернуться ко мне не позднее вечера пятницы, — продолжил Лиммар. — Отправляйтесь на его поиски немедленно. Ищите где угодно, хоть землю ройте, но найдите его. И не показывайтесь на глаза, пока вор не заплатит за оскорбление! Запомните — его жизнь в обмен на вашу. Не хочу лишний раз напоминать, но если вы еще хоть раз подведете, то окажетесь на месте Николаса. А теперь ступайте и постарайтесь не огорчать меня. В противном случае, — закончил Лиммар, опускаясь до шепота, — Урух обнимет каждого из вас.

Вжав головы в плечи, Энтони с Коксом попятились к выходу. Труп их товарища с посиневшим лицом остался лежать посреди кабинета, подтверждая слухи о том, что торговца антиквариатом Шафта Лиммара с улицы Космолетчиков лучше не огорчать.

ГЛАВА 6

УНИКАЛЬНАЯ ВЕЩЬ

Гигантский глаз, не моргая, смотрел уже около трех минут. Если бы не едва заметное движение зрачка, его можно было бы по ошибке принять за стеклянный.

— Ну, как, вы довольны? — донеслось сбоку.

Черный зрачок в темно–коричневой радужке едва заметно сузился. На мгновение глаз, словно створка телескопа, закрыло огромное веко.

— Это действительно уникальная вещь. — Антонио Мацетти, наконец, отложил лупу.

Проницательные карие глазки Мацетти теперь уставились на человека, сидящего по другую сторону стола.

Молодой человек с зализанными назад обесцвеченными волосами откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. Пухлые, капризно выгнутые губы с изысканно нанесенным блеском тронула самодовольная улыбка. Сладковатый запах дорогого одеколона. Миловидный овал лица и наглые серые глаза, смотрящие чуть ли не с презрением.

Ультрамодный бледно–розовый костюм в тонкую неоновую полоску посетителя Мацетти категорически не нравился — Мацетти являлся сторонником консервативною стиля в одежде. А вот блестящая фиолетовая рубашка со светящимся малиновым галстуком, явно от Фергучи, смотрелась весьма недурно.

Леонардо Тинкс — старший администратор антикварного магазина — появился на пороге особняка Мацетти в фешенебельном районе Плобитауна неожиданно без предварительной договоренности. Управляющий долго не пускал посетителя, но молодой человек настаивал. Он утверждал, что Мацетти несказанно обрадуется его визиту, заявив, что для известного плобитаунского коллекционера у него есть нечто невероятное, что дето не терпит отлагательств, и, если сделка сорвется, управляющему придется подыскивать себе новую работу. Убеждение подействовало, и слуга позволит себе прервать послеобеденный сон хозяина.

— Как это попало к вам в руки? — поинтересовался Мацетти, тщательнее запахнув домашний халат, так как почувствовал неловкость в присутствии разодетого франта.

— Это скучная история, — попытался уклониться посетитель. — Вам она будет неинтересна.

— Отчего же? — не согласился Мацетти.

Гость снисходительно улыбнулся и развел руками — мол, раз вы настаиваете.

— Это наследство моей двоюродной тетушки, — сообщил франт. Он поднял глаза к потолку и вдохновенно взмахнул рукой, словно поэт при посещении музы. — Старушка скончалась в прошлом году. Бедняжка мучилась от редкого заболевания — индирвийского крабовидного лишая, которое подхватила еще в молодости, когда путешествовала по неизведанным мирам Видимо, она получила большую дозу радиации во время одного из путешествии к голубому карлику SY–XS. Вы же сами знаете, как раньше турфирмы относились к безопасности. С того времени, чтобы кожа не превратилась в панцирь, ей приходилось постоянно принимать лекарства и мазаться ингибиторами.

Антонио вновь взял лупу и с восхищением принялся осматривать огромный желтый камень, покоящийся на золотой подставке, выполненной в виде переплетения змеиных тел. Делал он это отнюдь не для того, чтобы убедиться в подлинности вещи, а чтобы решить, как поступить в сложившейся ситуации.

Антонио Мацетти (миллионеру, владельцу макаронной фабрики и известному коллекционеру инопланетных редкостей) достаточно было одного взгляда, чтобы сразу, как только Леонардо вытащил предмет из сумки, узнать в нем «Око змеи» — уникальный артефакт, найденный при раскопках на планете Эрцер–12 и привезенный на позапрошлой неделе в Плобитаун антикваром Шафтом Лиммаром. Фотографиями артефакта пестрели страницы газет и журналов. Его стереоизображение украсило обложку каталога аукциона Вилкинс, который состоялся в прошлый четверг. Антонио Мацетти планировал участвовать в этом аукционе и приготовился выложить довольно крупную сумму ради права обладать «Оком змеи». Но владелец артефакта по необъяснимым причинам снял лот № 1 с аукциона. Антонио звонил Лиммару, предлагал деньги (даже больше, чем планировал потратить вначале), однако торговец антиквариатом ничего не хотел слушать и повесил трубку. После их телефонного разговора прошло всего восемь часов, и вот Антонио дома, у себя в кабинете, держит в руках эту уникальную вещь и может единолично насладиться великолепием «Ока змеи».

Каждую деталь артефакта инопланетный мастер выполнил с потрясающей точностью и реализмом. Змеи казались живыми, на их телах просматривалась каждая чешуйка. Золотые гады, создавая замысловатый узор, напоминающий дендритидский[1] шрифт, обвивали основание камня. Четыре кобры, раздув капюшоны, с открытыми пастями поднимались с разных сторон, заключая камень в своеобразную оправу. А когда на грани желтого алмаза попадал свет, то в таинственных переливах преломленных лучей кобры, гипнотизируя наблюдателя, словно исполняли сказочный танец.

Антонио мог любоваться притягательной силой драгоценного камня бесконечно, но в первую очередь он был бизнесменом, поэтому вернулся к делам.

— Лиммар снял «Око змеи» с аукциона. Он отказался продавать этот раритет. — Антонио исподлобья посмотрел на собеседника. — Не пришлось ли вам убить уважаемого антиквара, чтобы заполучить «Око змеи»?

Гость нисколько не удивился, что Мацетти не поверил в историю про наследство почившей тетушки: все коллекционеры знали об «Оке змеи».

Молодой человек, широко улыбнувшись, покачал головой:

— Ну что вы, я никого не убивал. Единственное, в чем я повинен, так это в том, что, воспользовавшись служебным положением, взял «Око змеи» без спроса.

— Вы его украли? — напрямую поинтересовался Мацетти, хотя с самого начала, как только увидел артефакт, знал ответ.

Леонардо лишь неопределенно пожал плечами.

— Не правда ли, весьма странно, что Шафт решил не продавать «Око змеи». — Мацетти внимательно посмотрел на гостя. — Вы случайно не знаете причин, по которым Шафт отказался от аукциона? Раньше он не упустил бы возможности обогатиться.

— Мне ничего об этом не известно.

Чтобы выиграть время для окончательного решения, Мацетти через увеличительное стекло вновь принялся изучать узоры на артефакте.

Каким бы сильным ни было желание завладеть уникальной вещью с планеты Эрцер–12, Мацетти прекрасно понимал: Шафт Лиммар пустится на поиски похитителя. Торговец антиквариатом — а также черный маклер и скупщик краденого — не успокоится, пока не найдет проворовавшегося администратора. Для этого у него есть и опытные люди, и необходимые связи.

О том, что Лиммар сделает с тем, кто посмел ограбить его, Антонио не хотел даже думать. Однажды двое мошенников со Звезды Ринго[2] уже пытались обмануть антикварщика, всучив ему копию шедевра известного скульптора Тавиди. Через несколько дней прибой вынес на побережье Королевы Грез[3] два мусорных мешка с их телами. Полицейские с трудом определили, где чьи конечности.

Антонио не сомневался, что рано или поздно люди Лиммара выйдут и на человека, укравшего «Око змеи». Поэтому если Антонио сейчас пойдет на сделку с этим хлыщом Леонардо, то сам попадет под удар. Воевать с антикварщиком макаронщику совершенно не хотелось, даже из–за такой уникальной вещи, как «Око змеи». И как ни велико было желание Мацетти оставить «Око змеи» себе, здравый смысл возобладал.

Мацетти отложил лупу и со вздохом разочарования пододвинул артефакт к Леонардо.

— К сожалению, я вынужден отказаться от вашего предложения.

— Как? — Ответ коллекционера обескуражил Леонардо. На лице молодого человека появилось выражение ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. — Вы, если я не ошибаюсь, собирались на аукционе Вилкинс выложить за «Око змеи» сорок миллионов. А теперь, когда я вам предлагаю эту уникальную вещь за сумму в сорок раз меньшую, вы отказываетесь?

— Совершенно верно, — подтвердил Антонио. — Отказываюсь.

— Но почему?

— Я не хочу иметь неприятности. С господином Шафтом Лиммаром шутки плохи. — Антонио развел руки в стороны. — Я не настолько смел.

— Видимо, я пришел не по адресу. — Молодой человек, не скрывая разочарования, забрал камень со стола. — Предложу его тому, кто по–настоящему ценит уникальные вещи, — оскорбленно сообщил он, пряча сокровище в бумажный пакет с названием известного бутика.

— В мире есть единственная по–настоящему уникальная вещь, — заметил Антонио. — Это собственная голова.

Леонардо не ответил. Он лишь бросил на старика недовольный взгляд и направился к выходу.

Как только Леонардо покинул гостиную, Мацетти взял телефон и подошел к окну. Отодвинув штору, он стал ждать.

ГЛАВА 7

ПОСЛЕДНИЙ ВЫЛЕТ ИСТРЕБИТЕЛЯ

— Джон, два слева, — раздался в наушниках голос штурмана.

— Понял, — произнес Хаксли и бросил истребитель вниз.

Перегрузка, уменьшенная амортизаторами, вдавила пилота в кресло до потери сознания. На экране, оставив в глазах бледный тающий след, мелькнуло солнце.

Выправив машину, Джон Хаксли увидел две серые точки, летящие на фоне космической черноты. Чужие корабли, как призраки, то терялись в пыли звезд, то возникали вновь. Бортовой компьютер после секундной паузы пометил их красными кружками, рядом с которыми появились цифры стремительно меняющихся координат. Теперь следить за полетом неприятельских кораблей стало легче.

На панели управления замелькали фосфоресцирующие огоньки, и механический голос сообщил:

— Накачка активных элементов лазеров произведена. До входа в зону досягаемости десять секунд.

Джон Хаксли с напряжением игрока, смотрящего на колесо рулетки, впился взглядом в цифры возле целей. На лбу выступил холодный пот.

«Ну вот, как и в прошлый раз, — сняв гашетку с предохранителя, успел подумать он, — начнем очередной раунд игры со смертью».

— Цель в зоне досягаемости, — сообщил компьютер.

Пространство прорезали фиолетовые лучи. Смертоносное излучение устремилось к одной из точек. Неприятельские корабли как по команде разлетелись в разные стороны.

— Вероятность поражения тридцать процентов, — бесстрастным голосом сообщил компьютер. — Накачка активных элементов лазеров закончится через пять секунд.

Расстояние до кораблей противника неуклонно уменьшалось. Хаксли недовольно поморщился: целых пять секунд, за это время его несколько раз могут превратить в атомарный газ.

— Джон, тебя берут в клещи, — предупредил голос штурмана в наушниках.

— Вижу, — отозвался он, подумав про себя: «Тебе хорошо на станции, сидя у терминала управления. Небось еще и кофеек попиваешь».

На мгновение экран мигнул. На мониторах забегали предупреждающие надписи с цифровыми параметрами. Джон натренированным движением увел штурвал вниз и вправо. Космический истребитель провалился в бездну. Звездное небо с красными кружками целей медленно завертелось, к горлу пилота подкатил ком.

— Атакованы плазменным зарядом, повреждений нет. Накачка активных элементов лазеров произведена, — сообщил равнодушный голос бортового компьютера.

Раньше, когда молодой пилот Джон Хаксли еще мог сосчитать на пальцах количество боевых вылетов, механический голос внушал уверенность, создавал иллюзию, что ты не один в тесной кабине посреди пустоты космоса. Сейчас же уверенность сменилась раздражением: бездушный компьютер так же без эмоций, помимо координат противника и состояния оружия, сообщит, что кислорода осталось на семь минут или о том, что вышла из строя энергетическая установка — и ты скоро окажешься запертым в безжизненный астероид, холодной глыбой парящий в пространстве. А через несколько дней в «черный ящик» запишется информация, что пульс пилота остановился.

Расстояние между кораблями сокращалось с неумолимой скоростью. На экране монитора появилась классификация целей: ими оказались два штурмовика типа «Душитель».

Джон выбрал тот, который на экране радара разворачивался в правом верхнем углу. Нос истребителя послушно нацелился в сторону серого пятнышка, несущегося с бешеной скоростью по звездному небу в красном ореоле компьютерного прицела. Палец утопил гашетку в рукоять штурвала. На этот раз на конце взметнувшихся в направлении противника фиолетовых лучей вспыхнула ярко–синяя искорка. Возникшая звездочка, оставляя за собой светящийся след, прочертила по черному холсту космоса яркую линию.

— Вероятность поражения восемьдесят пять процентов. Накачка элементов лазеров закончится через пять секунд.

Хаксли не стал ждать эти пять секунд, чтобы добить лазером подстреленный «Душитель», а, нажав кнопку «пуск ракет», потянул штурвал на себя. Корпус корабля легонько качнуло, и по ушам опять неприятно резануло металлическим голосом:

— Пуск ракет произведен.

Сделав неполную петлю, Джон развернулся в сторону второго корабля и, к удивлению, увидел, что вместо того, чтобы, пользуясь моментом, зайти противнику в хвост, этот на полной скорости мчался прочь.

— Накачка активных элементов лазеров произведена. Цель вне зоны досягаемости.

«Трус, бросил товарища, — глядя в увеличивающиеся цифры расстояния до объекта, подумал Хаксли. — Какой–нибудь желторотый юнец, который первый день за штурвалом. Салага. Маменькин сынок».

Но, несмотря на презрение к пилоту удаляющегося корабля, он не помчался догонять его. В этот миг пространство за бортом изменилось, и Джона наполнило невыносимое чувство безраздельной тоски, которое возникало при близости чьей–либо смерти. Это чувство с каждым разом усиливалось, безжалостно терзая душу ноющей болью.

«Да, так и есть, — глядя на показатели приборов, понял он, — ракеты попали в цель».

Джон включил экран заднего обзора. На черном полотне между созвездиями расплывалась серебристая клякса дыма и газов, из ее центра в разные стороны, оставляя клубящиеся следы, разлетались огненные осколки.

Сколько раз Джон видел картину смерти и сколько раз давал себе слово никогда больше не смотреть на чью–то гибель. Но в этой медузе, подсвеченной желтоватыми лучами солнца и словно живой, шевелящей уродливыми щупальцами, было нечто гипнотизирующее. В такой же страшной кляксе остался его друг, с которым Джон окончил летное училище. Впрочем, та была красного цвета, потому как бои происходил возле красной звезды.

Перед глазами Джона вновь возникли картины той схватки всполохи пламени, вспышки орудии крейсеров, звенья эскадрилий истребителей, проносящихся в пространстве, а в наушниках, выплыв из прошлого, зазвучал вопль Макса: «Джон! Помоги! Помоги…»

— Хаксли! Ты что, оглох?! — вывел его из состояния оцепенения окрик штурмана.

— Я здесь, — отозвался Джон сиплым голосом.

— Чего ты второго упустил? Догнал бы салагу!

«Нет, он не салага. Он просто боится смерти… так же, как и я», — подумал Джон. И эта мысль показалась ответом на вопросы, мучившие его последние дни войны.

«А почему я боюсь смерти? — возник в мозгу следующий вопрос. — Ради кого мне жить?»

Молодой лейтенант сидел перед экраном радара на борту звездолета–матки. Вальяжно развалившись в кресле, он расстегнул ворот комбинезона со штурманскими нашивками и отправил в рот розовый пластик жвачки.

— Хаксли! Следуй в зону Z–2! — заработав челюстью, приказал он в микрофон.

Ответа не последовало.

— Хаксли! — раздраженно окрикнул пилота штурман. — Черт бы тебя побрал! Где ты! — Взгляд штурмана метнулся к экрану, где перемещалось множество разноцветных точек. — Все в порядке, — произнес он для себя, и уже в микрофон. — Джон Хаксли, отвечайте!

Наконец динамик зашипел. Сквозь шорох космических помех послышался изменившийся до неузнаваемости голос Хаксли:

— А ты знаешь, я так и не успел посадить ни одного дерева.

От услышанной фразы лейтенант в недоумении застыл у терминала. Парень растерянно покрутит ручку настройки громкоговорителя, увеличил масштаб монитора, но что ответить, так и не нашел. Чья–то рука легла штурману на плечо.

— Вот и еще один отлетался. — За спиной стоял полковник. — Пусть возвращается.

— Но Джон Хаксли еще не завершил задание, — неуверенно возразил штурман.

— Истребитель, вдумывающийся над смыслом жизни, — уже не истребитель, — ответил полковник и пошел по длинному проходу, вдоль множества таких же пунктов связи, где за радарами работали десятки офицеров, напряженно отдававших команды летчикам, ведущим бесконечную воину на просторах Вселенной.

ГЛАВА 8

УЛЫБКА УДАЧИ

В этот день удача улыбнулась Джону Хаксли утром он не только собрал на десять пустых бутылок больше, чем обычно, но и заработал целых двадцать кредитов. Этих денег ему хватило и на сосиску в тесте с порцией лапши «Кнаф–Кнаф», и на то, чтобы отдохнуть в ближайшем кабаке за кружкой дешевого пива.

Хаксли по привычке забился в темный угол бара возле дверей туалета и пытался разглядеть в мутной жидкости, наполнявшей кружку, смысл своей никчемной жизни.

С того момента, как его списали на землю, прошло пять долгих лет, большую часть из которых он изо дня в день занимался поиском смысла жизни в различных спиртосодержащих жидкостях. Каждый раз, когда оставалась пара глотков, Джону казалось, что вот–вот, еще мгновение — и ему откроется Великая Тайна. Но всякий раз, когда показывалось дно бутылки, наваждение исчезало, оставляя после себя лишь пьяный угар и нестерпимое чувство вселенской тоски. Разочарованный, в жуткой депрессии, получив взамен озарения головную боль, Джон отправлялся в подвал заброшенного торгового центра на Диртслум–авеню, являвшийся для него пристанищем последнее время.

Но в этот раз все было иначе. Джон Хаксли понял это, когда утром, отогнув железный лист, прикрывавший выбитое окно первого этажа, выбрался из торгового центра на улицу. Сразу возле жилища, прямо на проезжей части, он обнаружил четыре бутылки из–под «Пьяного гнома» с абсолютно целыми горлышками. Кто–то аккуратно, словно специально, поставил их у края тротуара. Обрадовавшись, Джон достал из кармана летного плаща, в котором его отправили в отставку, приготовленный для такого случая полиэтиленовый пакет и принялся складывать в него неожиданную добычу.

Не успел Джон поднять последнюю бутылку, как в нескольких метрах левее, в куче мусора возле стены, он заметил нечто блестящее. Поморгав, чтобы убедиться, что это не обман зрения, Хаксли подошел ближе. Видение не исчезло: на куче мусора, словно капля утренней росы на листе орхидеи, лежала маленькая серебристая коробочка. По голографическому экрану вяло бегали зайчики программы заставки. Находка представляла собой новый универсальный коммуникатор. Кто–то ночью выронил дорогостоящий прибор и не заметил пропажи. Джон не утруждался раздумьями, кто это не побоялся поздней ночью гулять по Диртслуму с такой вещью, в то время когда на улицах этого криминального района даже днем могли убить за пару новых ботинок, не говоря уж о дорогом коммуникаторе. Он подобрал прибор и понес его в лавку «Нужных вещей» Петереса Перараста.

Лавка «Нужных вещей» располагалась на первом этаже восьмиэтажного здания старой постройки. Здесь за наличный расчет и без лишних вопросов можно было продать все, что угодно: от пустых бутылок до радиатора флаера последней модели. Управлял заведением толстый антаресец Петерес Перараст с вечно потной лысиной, недельной щетиной и в грязной майке футбольного клуба «Плобитаунские дьяволы», едва закрывавшей половину ужасающего живота владельца магазина.

Когда Джон, открыв дверь с надписью «Нужные вещи — деньги сразу», переступил порог, Петерес занимался тем, что пассатижами выправлял погнутые фиксаторы стеклоочистителя от флаера «Фантом–800». Еще пять стеклоочистителей, но уже от других машин, лежали на столе, ожидая своей очереди.

— Кто тут?! — испуганно воскликнул Петерес, отвлекшись от своего занятия.

— Это я, господин Перараст, — отозвался Хаксли. Заискивающе улыбаясь, он подошел ближе.

— А, это ты, — успокоился Перараст. — Чего надо?

Хаксли принялся доставать из мешка бутылки и ставить на стол перед хозяином лавки.

— Ты же знаешь правила — бутылки принимаются после шести, когда придет машина, — напомнил Перараст. Он показал большим пальцем себе за спину, где на полке между образцами стеклотары стояла табличка «18.00».

— А у меня не только бутылки, — сообщил Джон и выложил на стол коммуникатор.

В черных глазках хозяина лавки загорелся огонек алчности. Перараст с нарочитой неохотой отложил в сторону пассатижи и взял прибор.

— И что это за хреновина?

— Это коммуникатор.

— Сам вижу, что не радиатор. Где украл?

— Я его нашел на улице, — ответил Хаксли, обиженно надув губы.

— Все вы так говорите, а потом старине Петеру приходится объясняться с полицией.

— Я нашел его в куче мусора возле дома.

— Врешь. У тебя–то и дома никакого нет.

— Я говорю правду, — уперся Джон. — Он лежал в куче мусора.

— Если ты не врешь, то он не работает. А раз так, то грош цена твоей находке. — Перараст перевернул коробочку. — Как он включается? Я не вижу ни одной кнопки.

— Он реагирует на голос владельца, — пояснил Хаксли.

Перараст и сам прекрасно знал, что микрочип коммуникатора запрограммирован на идентификацию голоса владельца. Хозяин «Нужных вещей» хотел убедиться, что эту особенность знает и Хаксли. К недовольству Перараста, Хаксли знал о голосовом интерфейсе.

— Ну ладно, — сказал Перараст, почесав щетину на двойном подбородке, — если прибор и в самом деле работает, то я дам тебе за него пять кредитов.

— Пять кредитов! — растерянно воскликнул Хаксли. — Так мало?

— А что, ты хочешь, чтобы я заплатил тебе полную стоимость? — возмутился Перараст.

— Я рассчитывал на половину, — признался Хаксли.

— Половину тебе нигде не заплатят. Даже если бы это был твой коммуникатор и он все еще находился на гарантии.

— Но пять кредитов… — заныл Джон, — это так мало.

— Найди того, кто даст тебе больше.

— Коммуникатор совсем новый, у него даже аккумулятор не сел, и микрочип в полном порядке.

— Что толку от чипа? Без голоса владельца он все равно не будет работать. — Желтый ноготь Перараста ловко подцепил заднюю крышку прибора. — Чип можешь оставить себе. — Перараст вынул маленькую пластинку. — А за коммуникатор… так и быть, я дам… пятнадцать кредитов.

— Двадцать, — не согласился Джон.

— Это грабеж! — возмутился Перараст.

— Коммуникатор стоит полторы тысячи.

— Но только новый.

— Он почти новый.

Перараст на секунду задумался. Прибор в хорошем состоянии — это правда, и даже если Хаксли украл его, это не имеет значения. За такой коммуникатор можно выручить почти тысячу.

— Я так совсем разорюсь. — Перараст почесал пузо в том месте, где оно выпирало из–под майки. — Хорошо, двадцать, но вместе со всеми бутылками, что ты принес.

Хаксли ничего не оставалось, как согласиться. Получив деньги и зачем–то сунув микрочип от коммуникатора в карман, он покинул лавку «Нужных вещей».

Размышлять над тем, куда пойти после удачной сделки, Хаксли не требовалось. Он направился в знакомый бар, где за столиком, приютившимся возле дверей в туалет, можно выпить кружку–другую пива и не бояться, что тебя выгонят из–за запаха, исходящего от поношенного летного плаща.

ГЛАВА 9

ВАЖНЫЙ РАЗГОВОР

Капля холодного пота скатилась за шиворот Шафту Лиммару. Горло сдавила предательская судорога, стало трудно дышать. Чтобы перевести дух, Лиммар непослушной рукой с трудом ослабил узел галстука.

— Я знаю, кто это сделал, — сообщил он осипшим голосом. — Я уже отправил на поиски своих людей. Не волнуйтесь, скоро камень вновь будет у меня…

Изображение на экране видеофона слегка пошевелилось, и из динамика донесся низкий вкрадчивый голос:

— Я не волнуюсь. Волноваться нужно вам, дорогой коллега.

Рассмотреть собеседника не представлялось возможным: его фигура скрывалась в складках просторного халата из серебристой материи, похожей на ртуть, а голову покрывал капюшон, полностью прятавший лицо. Материя находилась в постоянном движении, словно ее со всех сторон обдували вентиляторы, и Лиммару иногда казалось, что он разговаривает с каплей живого металла.

— Если вы не выполните наши договоренности, коллега, мы будем весьма огорчены, — продолжил вкрадчивый голос.

Неприятный холодок пробежал по спине Лиммара.

— Я контролирую ситуацию, мистер Фариан. Не позже чем через два дня камень вновь будет у меня, — пообещал он.

— Мы готовы подождать два дня. Нам нужно «Око змеи». — Складки халата вздрогнули все разом, будто рябь пробежала по поверхности воды. — Не стоит напоминать, что, если вы разочаруете нас, коллега, достигнутые ранее договоренности аннулируются.

Лиммар уже не мог сдерживать дрожь, его зубы предательски застучали, но, к счастью, собеседник к этому моменту отключился. Экран видеофона погас. Антиквар в изнеможении откинулся на спинку кресла. Пожилому человеку вредны такие сильные переживания. Лиммар трясущейся рукой вынул пузырек с лекарством, открыл крышку и сунул в рот таблетку.

Если мистер Фариан собирается и дальше вести себя подобным образом, то Лиммару не дожить до церемонии. Но, чтобы начать новую жизнь в новом качестве, надо держаться. Он был сильным человеком, таким и остался. Старое тело не имеет значения — его дух силен. Если все получится, то путь, полный изнуряющей работы и жестоких унижений, закончится. Лиммар достигнет сияющей Истины, где законы не существуют и исполняются любые желания.

В дверь постучали.

ГЛАВА 10

«200» ДО ДИРТСЛУМА

Выходя из особняка Антонио Мацетти, Леонардо, не удержавшись, с силой хлопнул дверью, да так, что задребезжали стекла на первом этаже. Не оглядываясь, Леонардо сбежал по ступеням лестницы и, провожаемый недовольным взглядом привратника, направился в сторону остановки магнобусов.

Сказать, что Леонардо был разочарован, — ничего не сказать. Он был раздосадован, оскорблен — он был в бешенстве! Тщательно продуманный и виртуозно исполненный план провалился из–за трусости покупателя. Нет, Мацетти не настоящий коллекционер. Как ошибся он в этом человеке! Если бы Мацетти на самом деле желал овладеть уникальной вещью с планеты Эрцер–12, то его бы не остановили никакие муки ада. А так этот жалкий хорек при одном упоминании имени Шафта Лиммара от страха тут же испортил воздух.

Когда Мацетти звонил Шафту в офис, Леонардо подслушал телефонный разговор своего босса. Макаронник предлагал за артефакт сорок миллионов! Тогда он казался весьма убедительным, выпрашивая «Око змеи», словно наркоман дозу глюкогена. Сорок миллионов — гигантская сумма. Чтобы проиграть эдакое богатство в казино, Леонардо понадобился бы не один год — и то в случае тотального невезения. Впрочем, все мольбы Мацетти оказались лишь пустыми словами, а в итоге макаронник отказался заплатить даже какой–то жалкий миллион.

Ну ничего, Леонардо не из тех, кто сразу пасует при повышении ставок, он найдет того, кому инопланетный раритет дороже жизни, и заработает не один, а два миллиона. Да — именно два! — ставки растут. И необязательно искать покупателя в Плобитауне — в космосе достаточно планет с состоятельными людьми, способными заплатить хорошую цену. Уж кто–кто, а Леонардо это знает лучше других. Недаром он полгода работал администратором в антикварном магазине Шафта Лиммара. Тот же Даг Кракерт с Ледны жаждал приобрести уникальную вещь. Да и бывшему шефу сложнее выйти на след грабителя за сотни парсеков от Плобитауна. Нужно только убраться с Плобоя живым.

Леонардо вдруг представил, как в эту самую минуту головорезы Шафта проверяют рейсовые звездолеты, как продажные полицейские ищут его фамилию среди списков пассажиров шатлов, отправляющихся на спутник Блос, как запущена глобальная поисковая система с сотнями тысяч камер по всему городу, — и ему стало не по себе. Соваться сейчас на космодром — самоубийство. Прятаться в городе у знакомых — глупо, именно там его будут искать в первую очередь. Да и есть ли у него знакомые, готовые помочь в такой ситуации? Нет. У него остается единственный шанс на спасение — нанять частного пилота, который не станет задавать вопросы и интересоваться, есть ли у клиента страховка. А такого пилота всегда можно найти в одном из питейных заведений возле космодрома. Леонардо достал флакончик с контактными линзами, имитирующими роговицу глаз другого человека, — этот нехитрый маскарад поможет добраться до космодрома.

В небе показался идущий на посадку магнобус. На выпуклом борту светился номер «200». «Двухсотый» как раз шел в район Диртслума. Леонардо улыбнулся — удача на его стороне. Леонардо поправил галстук и, прижав к груди пакет с бесценным артефактом, побежал к остановке. Он не видел, как в окне особняка Мацетти на втором этаже задернулась штора.

ГЛАВА 11

ПЛОБИТАУНСКИЕ ДЬЯВОЛЫ

Прежде чем опуститься на мостовую, полицейский геликоптер, приглушенно гудя сдвоенными винтами, медленно облетел район Диртслума. На пустынных улицах, кроме мусора и полицейских, не было никого. Обитатели самого криминального квартала Плобитауна предпочитали лишний раз не встречаться со служителями правопорядка.

Убедившись в том, что поблизости нет ни фонарных столбов, ни проводов, которые могли повредить винт, пилот осторожно повел машину вниз. С потрескавшегося тротуара в потоках воздуха поднялась пыль, вспыхнули обрывки газет. С сухим цокотом поскакала прочь пустая жестянка из–под пива.

Как только шасси коснулось земли, не дожидаясь, пока лопасти остановятся, из салона выскочил детектив Рональд Кох. Полы серого плаща полотнищами заполоскались на ветру. Прищуренные глаза обвели наводящий тоску пейзаж диртслумских трущоб. Губы брезгливо скривились. Придерживая одной рукой фетровую шляпу, чтобы ее не сдуло ветром от работающего винта, Рональд большими прыжками побежал в сторону встречающих.

Возле дверей грязного магазинчика, огороженных ярко–желтой лентой, детектива ожидали двое полицейских: сержант Фрол Нординг и инспектор Марк Райен.

— Приветствую, коллеги, — поздоровался Рональд, крепко пожав каждому руку. — Из управления сразу сюда. Совещание в комиссариате затянулось на лишний час.

— Обсуждали какой–нибудь важный вопрос? — поинтересовался Марк.

— Министр безопасности собирается протащить через парламент закон о запрете солнцезащитных очков, так как темные стекла, видите ли, мешают Системе Глобального Слежения идентифицировать человека по роговице глаза. Мало того, в проекте запрещение ношения широкополых шляп и бейсбольных кепок с козырьком, превышающим десять сантиметров. — Рональд поправил свою широкополую шляпу. — В городе установлено более миллиона камер, и кого они поймали? А ведь городской казне система обошлась в сотни миллионов. На эти деньги можно было бы реконструировать несколько таких кварталов, как Диртслум; дать людям работу. И преступности стало бы значительно меньше, и городу дополнительные поступления в казну. Уж поверьте мне, кто–то в окружении мэра делает на СГС весьма неплохой бизнес.

— СГС создается не для борьбы с преступностью, а совершенно с иной целью, — почесав мясистый нос, заметил фрол.

— Система Глобального Слежения не такая уж плохая штука, — высказал свое мнение Марк. — Главный вопрос: кто ее контролирует? Я считаю, что СГС должна быть общедоступной, наподобие Интернета, чтобы каждый мог ею пользоваться. Сейчас же доступ к ее ресурсам имеет ограниченный круг лиц. Кто те люди, что наблюдают за нами?

— И люди ли они вообще? — прибавил Кох.

— Вот–вот, — согласился Фрол, — это еще надо проверить. Я бы не хотел, чтобы мои дети жили в обществе, похожем на животноводческую ферму, где неведомый хозяин решает, кого сегодня отдать под нож, а кого завтра.

— Все мы под колпаком, — вздохнул Марк.

— Это точно, — согласился Рональд. — Но вот вам мое слово: если только запретят широкополые шляпы, на следующих выборах Рональд Кох будет голосовать за анархистов. А теперь займемся делом, — с этими словами детектив направился к дверям лавки «Нужные вещи».

— Что тут произошло? — поинтересовался Рональд у Фрола, пока Райен отрывал ленту, загораживающую проход.

— Главная версия — ограбление, — сообщил Фрол. — Убитый — предположительно владелец магазина, некто Петерес Перараст — нам был известен как скупщик краденого. Но поймать его с поличным не удавалось. Скупкой краденого занимаются все подобные магазины в Диртслуме. Перараст из общего числа ничем не выделялся — работал по–мелкому. Как мы предполагаем, хозяина магазина собирались просто ограбить. Но затем что–то пошло не так, и его устранили как ненужного свидетеля.

Переступив порог заведения, детектив остановился и обвел помещение профессиональным взглядом полицейского, отработавшего на улице не один год. В магазинчике царил полнейший разгром. Стеллажи были опрокинуты, ящики выдвинуты, а их содержимое в беспорядке разбросано по полу. Стальной сейф с вырезанным вместе с дверью замком валялся посередине. В воздухе ощущался неприятный запах.

Брезгливо поморщившись, Кох достал платок и закрыл нос. Стараясь не наступить в кровавые пятна, покрывавшие все помещение, Рональд прошел к сейфу. Присев на корточки, он осмотрел содержимое, затем огляделся по сторонам.

— Что это там? — Рональд кивнул в сторону прилавка, под которым виднелась какая–то отвратительная серо–бурая масса.

— Завтрак капрала Сэмуэльса, — заулыбался Нординг. — Он первый раз на расчлененке.

— Где нашли тело? — прогундосил в платок Рональд. Прежде чем ответить, полицейские переглянулись. Наконец Нординг сказал:

— Большую часть в подсобке. Голову Перараста пока не нашли. Сейчас патрульные осматривают ближайшие подвалы. Дело идет медленно, весь район — одна сплошная помойка.

— Свидетелей, разумеется, нет?

— Нет, — подтвердил Райен.

— Плохо. — Рональд поднялся. — Сдается мне, что это не простое ограбление. — И, отвечая на недоуменные взгляды, пояснил: — Деньги из сейфа не пропали. И еще одно: грабители не стали бы расчленять труп.

— Может, тогда это месть конкурентов?

— Не думаю. Для такой мелкой персоны, как Перараст, это слишком. Преступники что–то искали. Покажите труп.

— Дверь налево, — указал Нординг на полуоткрытую створку. И почесав мясистый нос, добавил: — Да там смотреть, в общем–то, не на что — сплошное месиво.

Не убирая платка, Рональд направился к подсобке. Оба полицейских последовали за детективом.

— И это тело?

— Все, что осталось.

Рональд осмотрел каморку. Внимание привлек бильярдный кий, стоявший возле дверного косяка. Видимо, при жизни хозяин пользовался им как дубиной, если требовалось напугать несговорчивого клиента. Детектив взял кий и ткнул тонким концом в бесформенную массу, лежащую на полу. Древко с чавкающим звуком погрузилось в бурую субстанцию.

— Как я и думал, — плотнее прижимая платок к лицу, заключил Рональд, — кости отсутствуют.

— Это хорошо или плохо?

— Плохо. Очень плохо. — Рональд отложил кий. — Медэксперт еще не приезжал?

— Нет.

— Как же вы определили, что это Перараст?

— По майке. — Нординг указал на тряпку рядом с бесформенной массой. — Перараст был заядлым болельщиком.

На пропитанной кровью материи угадывалась надпись «Плобитаунские дьяволы».

ГЛАВА 12

ТВОЙ ДРУГ ПЕТЕРЕС ПЕРАРАСТ

День еще не закончился, и Джон Хаксли знал: должно произойти нечто важное. Предчувствие, что именно сегодня он найдет ответы на все вопросы, не покидало его.

Этим вечером в баре «Лунный гость» было многолюдно. Граница между городом и космодромом проходила точно посередине бара, поэтому внутри одновременно собирались и те, кто только что прилетел, и те, кто лишь собирался отправиться в путь к далеким звездам.

Хаксли боялся, что его не пустят внутрь, — так уже случалось. Хозяин заведения запрещал пускать бродяг, чтобы они не портили своим неприглядным видом настроение посетителям. Но сегодня была смена Раксата, и он разрешил Хаксли выпить кружку пива. Хороший парень этот Раксат: никогда не отказывает страждущим, конечно, если рядом нет хозяина или полицейского. А на слухи, будто Раксат снисходительно относится к бродягам только потому, что имеет отношение к нелегальным торговцам внутренними органами, не стоит обращать внимания — молва часто попусту клевещет на хороших людей.

Пиво в кружке заканчивалось. Хаксли с настойчивостью одержимого вглядывался в дно, где плескался последний глоток. Именно там, где–то среди тающей пены, скрывается ответ на главный вопрос…

Неожиданно от грубого толчка в спину остатки пива, словно ожившая плесень, выскочили из кружки и расплескались по полу. Вместе с остатками пива исчезло то чудесное состояние подступающего откровения.

— Хаксли, наконец–то я нашел тебя!

Джон оглянулся. Перед ним оказалась заплывшая жиром физиономия Петереса Перараста. Хозяин лавки «Нужные вещи» был чрезвычайно возбужден. Глазки толстяка бегали быстрее обычного. А пиджак, надетый на голое тело, промок от пота.

— Помнишь, сегодня ты продал мне коммуникатор? — сразу приступил к делу Перараст.

Он так дергался, что не был похож на себя. Подозрение закралось к Хаксли: а не взяла ли Перараста в оборот полиция и не решил ли хозяин «Нужных вещей» сдать Хаксли? Несмотря на все трудности бездомной жизни, в тюрьму Хаксли совершенно не хотелось.

— О чем ты говоришь? Не знаю я ни о каком коммуникаторе. — Хаксли отставил пустую кружку и попытался пойти.

— Брось, дружище, — фальшиво заулыбавшись, возразил Перараст. Рука антаресца сдавила Хаксли локоть. — Ты все прекрасно знаешь. — Хватка оказалась настолько крепкой, что руку Хаксли пронзила боль.

— Пусти! — вскрикнул Джон. — Или я позову полицию.

— Полицию? Не смеши меня, Хаксли. — Перараст вновь растянул губы в улыбке. Но локоть все же отпустил. — Подожди, я закажу тебе выпить. Эй, приятель! — позвал Перараст бармена. — Пиво этому джентльмену.

Словно мышь при виде бесплатного сыра, Хаксли чуял надвигающиеся неприятности, но кружка с пенным напитком приковала к стойке крепче кандалов. Джон Хаксли понял, что пока не увидит дно, никуда не уйдет.

— Так–то лучше, дружище, — вновь заулыбался Петерес. Он покрутил головой. Вставая на место, противно хрустнули шейные позвонки. Толстяк посмотрел на Джона. — А теперь скажи, где чип от коммуникатора.

— Какой чип? — машинально переспросил Хаксли.

На мгновение лицо Петереса из добродушного превратилось в жестокую маску, под которой пряталось чудовище.

— Не играй со мной, Хаксли. Ты не знаешь, с кем имеешь дело. Для тебя будет лучше, если ты просто отдашь чип.

— У меня нет никакого чипа.

— Ладно, Хаксли. Раз ты не хочешь по–хорошему, придется поступить иначе. — Рука Перараста полезла за отворот пиджака. От страха Хаксли весь сжался, но Петерес достал портмоне. — Сколько ты хочешь?

— Сто, — назвал Хаксли первую пришедшую на ум сумму.

Петерес усмехнулся и вынул банкноту.

— А теперь — где чип? — спросил он, положив деньги на стол.

— Я выкинул его на улице.

— Куда, помнишь?

— В урну.

— Какую?

— Недалеко отсюда. У шавермы Мустафы. Если идти вдоль забора, огораживающего космодром, по нашей стороне.

Петерес сунул банкноту обратно в портмоне.

— Пошли, покажешь.

— А как же… — попытался возразить Джон, но Петерес ухватил его за плечо. Хватка антаресца оказалась настолько крепкой, что сопротивляться было бессмысленно.

— Найдем чип, я отдам тебе сотню, — говорил Петерес, увлекая Хаксли к дверям на улицу. — И выпивку новую куплю. Не переживай, все будет хорошо. Доверься мне. Это же я — твой друг Петерес Перараст.

ГЛАВА 13

НЕХОРОШЕЕ ПРЕДЧУВСТВИЕ

В магазинчик «Нужные вещи — деньги сразу» зашел полицейский. Он держал полиэтиленовый пакет, сквозь прозрачную пленку которого просматривалась белесая масса с бурыми сгустками.

— Мы все–таки нашли ее, — с плохо скрываемым отвращением сообщил полицейский, передавая пакет Марку Райену.

Осторожно держа пакет за узел, инспектор всмотрелся в содержимое.

— Что думаешь, Фрол, — с сомнением спросил он у Нординга, — возможно, это то, что мы ищем?

— Сейчас посмотрим. — Сержант взял пакет у Марка и положил на стол. Не вытаскивая содержимого, Нординг энергичными движениями рук разгладил пакет. Сквозь пленку показались искривленные черты человеческого лица.

— Видимо, это то, что осталось от головы Перараста, — сделал вывод сержант и спросил у полицейского, принесшего пакет: — Где вы нашли это?

— На крыше соседнего здания, — сообщил тот, стараясь не смотреть на пакет.

— Это все?

— Больше ничего, — подтвердил полицейский.

— Как голова Перараста попала на крышу?

— Только если ее выбросили с флаера, — предположил Райен.

— Бедняга Перараст. Мало того что его тело превратили в фарш, так еще и скальп сняли. Кому понадобилось так жестоко расправляться с обыкновенным скупщиком краденого?

Поднявшись с корточек, Рональд подошел к Марку.

— Это не просто расправа или война мафии. — Рональд почти вплотную прильнул к пакету, внимательно осматривая голову хозяина «Нужных вещей». — Перарасту сканировали мозг. Видите ряд отверстий налобной части? Что–то подобное оставляет некросканер нашего патологоанатома.

Полицейские молча склонились над пакетом, чтобы лично увидеть то, о чем говорит детектив. По коже лба шли крохотные ранки, находящиеся на одинаковом расстоянии друг от друга. Они проходили по окружности, словно на покойника был надет терновый венок. Так как кровоподтеков по краям не наблюдалось, можно было заключить, что сканирование проводили, когда голову Перараста уже отделили от тела.

— У меня нехорошее предчувствие, — мрачно произнес детектив Рональд Кох. — Сдается мне, что убийство Петереса лишь прелюдия более серьезных событий.

Полицейские тревожно переглянулись.

ГЛАВА 14

ЧЕЛОВЕК С ФАЛЬШИВЫМИ ГЛАЗАМИ

В кабинете комиссара полиции Плобитауна Джеймса Хэнка за столом собрались все начальники отделов. Кондиционер работал на полную мощность. Расширенное совещание шло второй час. Заложив руки за спину, хозяин кабинета ходил взад–вперед вдоль широкого окна, из которого открывался вид на мэрию.

Поворачивая головы вслед за перемещениями шефа, подчиненные внимательно слушали его указания.

— С проституцией и наркотиками мы вопросы решили, теперь перейдем к основной повестке — тяжкие преступления: кража уникального инопланетного шедевра «Око змеи» из коллекции Шафта Лиммара и убийство в Диртслуме. Оба расследования я взял под личный контроль, — сообщил комиссар, — поэтому требую о результатах докладывать немедленно. Что нам известно?

Поднялся капитан Гумбард Чампс. Форменная голубая рубашка обтягивала накачанные мышцы полицейского, словно резина. Короткие, черные как смоль волосы, щедро смазанные гелем, стояли торчком. Густые, сросшиеся над переносицей брови изогнулись в линию, о которую обычно разбиваются женские сердца. Кандидат в мастера спорта по экстремальному многоборью выглядел как супермен с глянцевой обложки комикса. И если бы Гумбард Чампс был выше ростом, то, скорее всего, работал бы манекенщиком или снимался в кино. Атак капитан доходил комиссару Хэнку лишь до плеча, и во время доклада ему приходилось смотреть снизу вверх.

— По заявлению Шафта Лиммара проводятся оперативные мероприятия, — сообщил Гумбард. — Фотографии подозреваемого — администратора антикварного магазина Леонардо Тинкса — разосланы во все базы. Проверяются его связи. Взяты под наблюдения места возможного появления. Все как обычно в таких случаях.

— Обычных мер недостаточно, — возразил комиссар. — Следует усилить поиски. Министр внутренних дел Адрик Траккер требует от меня конкретных результатов. Он лично интересовался ходом расследования по делу о краже «Ока змеи». Сообщите коллегам из таможни, чтобы проявили особую бдительность на пропускных пунктах космодромов.

— Слушаюсь, — ответил Гумбард и сделал пометки в органайзере.

— Теперь кровавое убийство в Диртслуме, — огласил комиссар очередную тему повестки. — Экспертному отделу объявляю выговор за медлительность — материалы с места преступления пришли несколько часов назад, а результатов до сих пор нет.

— Фрол, — комиссар посмотрел на сержанта, — где Рональд Кох?

Взоры присутствующих переместились с шефа на Нординга. Поправив мундир, сержант поднялся со стула.

— Детектив Рональд Кох на выезде в Диртслуме, сэр. Но он обещал подойти.

Комиссар недовольно насупился.

— Я, конечно, понимаю, что Рональд Кох лучший детектив комиссариата, но дисциплина касается и его, — заявил Хэнк. — Передайте Рону, что я выношу ему предупреждение. Если он еще раз опоздает на совещание, то получит взыскание и лишится квартальной премии.

— Так точно, сэр.

— Пока его нет, докладывать придется тебе, — сказал Хэнк. — Приступай.

— С расчленением трупов мы сталкиваемся постоянно, — начал Нординг. — Но некросканер до этого применяли лишь в двух случаях. Первый был зафиксирован в морге Северного района, когда патологоанатом пытался выяснить код кредитной карточки одного из покойных. Второй, когда нашли труп секретного агента, внедренного в преступную организацию Клифа Блэкмана. В обоих случаях от тела отделялась только голова… У меня все. — Помявшись с ноги на ногу, Нординг сел обратно.

— Все? — переспросил Хэнк.

— Все, — подтвердил Нординг, невинно хлопая глазами.

— Это плохо Это очень плохо! — Хэнк вновь заходил вдоль окна. — Мне нужны конкретные версии. Раскрыть убийство, совершенное с особой жестокостью, для полицейского первостепенная задача — это его прямая обязанность. А у вас, господа, даже нет рабочих версий! — Хэнк остановился и окинул присутствующих взглядом. — Или я ошибаюсь?

Полицейские как по команде опустили глаза.

— Райен, какие у тебя есть версии? — не дождавшись инициативы от подчиненных, назвал ответчика комиссар.

Старший инспектор оперативного отдела с шумом отодвинул стул и поднялся.

— Я предполагаю, — забубнил Райен, — что это обычное ограбление. Преступники решили узнать, где хозяин магазина хранит сбережения, и применили некросканер…

— Другие версии? — прервал его комиссар.

— М–м… — Марк поковырял пальцем край стола. — Это мог быть… маньяк.

В кабинете повисла гробовая тишина.

— Прекрасно! — Хэнк даже всплеснул руками. — Представляете себе заголовки вечерних газет, если эта версия покинет стены кабинета?! — «Диртслумский мясник», «Кровавый след», «Бессилие полиции перед диртслумским душегубом»… — Хэнк вплотную подошел к инспектору. — Запомни, Марк, если что–либо подобное появится в прессе: ты отправишься на пенсию раньше Ренни.

Услышав свое имя, Ренни оживился.

— Комиссар, разрешите? — попросился пожилой полицейский. Он поднял руку, словно школьник на уроке.

— Давай, — махнул Хэнк. Все равно никто из присутствующих не горел желанием принимать участие в разговоре.

— Может быть, случай, зафиксированный системой глобального слежения, имеет отношение к преступлению в Диртслуме? — предположил Ренни. — Как гласит древняя мудрость: нет дыма без огня. Помните, я подал вам докладную записку по этому поводу? — напомнил он.

Из–за возраста Ренни перестали брать на оперативные мероприятия. Пожилой полицейский дежурил в комиссариате у главного компьютера, благодаря чему в совершенстве освоил Интернет. Пользуясь специальным доступом к плобитаунской Системе Глобального Слежения, Ренни видел и слышал значительно больше иного детектива, работающего на улице. Иногда ему даже удавалось отыскать нечто важное. Тогда Ренни скрупулезно заполнял бланк и уже с информацией, переведенной в скупые фразы полицейского отчета, спешил к начальству. Так произошло и с докладной запиской для комиссара.

Хэнк с удовольствием отмахнулся бы от этой бумажки, но со стариком Ренни лучше было не ссориться. До пенсии Ренни осталось две недели. В последнее время он стал очень обидчивым и не прощал, когда на его усилия принести пользу не обращали внимания.

«Ты не представляешь, с какой радостью я выпью по случаю твоей пенсии, Ренни», — пробурчал комиссар, расправляя лист докладной записки. Ему не хотелось разбирать маловразумительный текст, составленный по данным от полицейского компьютера, но все–таки пришлось вникать в информацию, изложенную сухими фразами и столбцами цифр.

Через минуту сведения захватили внимание комиссара. Если верить отчету, Глобальная Система Наблюдения зафиксировала некую Траяну Кирсик чуть ли не во всех уголках Плобитауна. Комиссар сравнил время фиксации и с удивлением обнаружил, что некоторые цифры почти совпадают, различаясь между собой всего на несколько минут.

— У нас опять появились незарегистрированные клоны? — Комиссар посмотрел на Ренни.

— Траяна Кирсик не имела клонов, — ответил Ренни и многозначительно замолчал. Старый полицейский в этот момент получал наслаждение от своей значимости.

— Откуда такая уверенность?

— Траяна Кирсик погибла сорок три года назад в авиакатастрофе — сгорела заживо, не оставив после себя ни одной молекулы ДНК, по которой можно было бы восстановить ее генотип.

Оглашенная информация заставила присутствующих изумленно переглянуться.

— Тогда каким образом Глобальная система слежения повсюду фиксирует отпечатки ее глаз? — задал очередной вопрос комиссар Хэнк.

— Как мне удалось выяснить, отпечатки глаз Траяны Кирсик хранились в базе данных кафедры офтальмологии Первого Плобитаунского Медицинского Института.

— Так, теперь все ясно, — комиссар в сердцах бросил распечатку на стол, — студенты Первого Медицинского вновь отличились. Если раньше они торговали самодельными афродизиаками, то теперь наладили производство фальшивых роговиц.

— Совершенно верно, — подтвердил Ренни и вынул новую распечатку. — Но это еще не все. Если посмотреть на дату и место последних сканирований, то мы можем заметить удивительную закономерность. — Ожидая наводящего вопроса комиссара, Ренни вновь многозначительно замолчал, и вопрос не заставил себя ждать.

— Какую закономерность, Ренни? — Хэнк подошел ближе, чтобы взглянуть на распечатку в руках подчиненного.

— В десять сорок восемь глаза Траяны Кирсик зафиксировали на Лакоста Генри. У меня есть картинка с камеры наблюдения. — Ренни встал и подошел к телевизору. Пожилой полицейский провозился с кнопками где–то минуту, прежде чем пошла запись.

На экране собравшиеся в кабинете Хэнка увидели молодого, хорошо одетого человека с бумажным пакетом в руках, бегущего по улице к магнобусной остановке.

— Кто это?

— Это Леонардо Тинкс.

По кабинету пошел возбужденный гул голосов.

— Отлично, Ренни. — Комиссар был чрезвычайно доволен. — Теперь ясно, как Тинксу до сих пор удавалось избежать ареста — он прятал глаза за контактными линзами.

Комиссар похлопал Ренни по плечу и обратился к присутствующим:

— Вот что значит старая школа. Учитесь.

— Это еще не все. — Пожилой полицейский, хитро прищурившись, замолчал.

— Что еще? — спросил комиссар. Хоть манера доклада подчиненного действовала ему на нервы, ради результата Хэнк готов был потерпеть еще две недели.

— В одиннадцать ноль две на перекрестке Сорок второй и Триста шестидесятой отпечатки Траяны Кирсик появились вновь. В одиннадцать пятнадцать на перекрестке Сорок второй и бульвара Независимости…

— Подожди, — прервал подчиненного комиссар, — к чему ты ведешь? Ты хочешь сказать, что Леонардо Тинкс был в Диртслуме в момент убийства Петереса Перараста?

— Совершенно верно, — согласился Ренни. — Интересующий нас человек пролетел по Сорок второй до района Диртслума как раз перед убийством. Я уверен, именно Леонардо Тинкс убил скупщика краденым Петереса Перараста.

— В какое время он полетел обратно?

— Обратно он не улетал.

Брови комиссара поползли вверх. Хэнк посмотрел на подчиненного.

— Так преступник, возможно, до сих пор находится в Диртслуме? — спросил он, потрясенный догадкой.

— Вероятнее всего, если, конечно… — Ренни замолчал.

— Что — конечно?

— Конечно, если он не покинул Плобой на частном звездолете.

— Значит, так! — обратился комиссар ко всем. — Поднимайте дежурные наряды, активируйте роботов–полицейских, берите всех свободных агентов — и в Диртслум. Я хочу, чтобы вы перевернули там все, но нашли мне человека с фальшивыми глазами. Выполняйте!

Полицейские с шумом стали подниматься. С недовольными физиономиями они покидали кабинет шефа. Работы предстояло много. Чтобы полностью осмотреть район Диртслума, требуется минимум неделя, а комиссар хочет управиться за один день.

Комиссар тоже помрачнел. Похоже, он вновь обманул жену и не придет на домашний ужин.

ГЛАВА 15

СКВЕРНЫЙ ДЕНЬ,

ИЛИ ЩЕЛЧОК ПАЛЬЦАМИ

Над Плобитауном висели пробки. Воздушные артерии город, словно вены, пораженные атеросклерозом, не справлялись с потоком флаеров, торпедоптеров, глайдеров, магнобусов, гравиталетов и летательных аппаратов, чьи названия даже не переводились с инопланетных языков. Поналетели тут! Даже ночью стало не протолкнуться, уж не говоря о том, чтобы в середине дня припарковать флаер на крыше небоскреба в деловой части города. Чтобы добраться до работы в час пик, некоторые предпочитали обыкновенное такси на магнитной подушке. Нынче ползанье по земле оказывалось быстрее полета в облаках.

Для Шафта Лиммара день выдался на редкость скверным. К счастью, кроваво–красный диск солнца уже коснулся горизонта.

Шафт поднимался по лестнице загородного особняка, тяжело переставляя гудящие ноги. Не в его возрасте столько бегать. Обивать пороги должны молодые, в чьих жилах кипит горячая кровь, а не солидный мужчина, умудренный опытом, повидавший на своем веку такого, что другие не увидят за десять своих никчемных жизней.

Только Урух, казалось, нисколько не утомился беготней. Змееящер весь день проворно ползал возле хозяина, одним своим видом заставляя встречных уступать дорогу в узких коридорах. Запрет на посещение публичных мест с животными на Уруха не распространялся. Благодаря статусу «полуразумный» экзотического телохранителя пропускали в любое место; ему даже разрешали пользоваться лифтом для инвалидов.

Переговоры с полицией, страховщиками, частными коллекторными конторами — и все за один день, как в лучшие годы далекой юности. А вопросы решались такие, которые требовали личного присутствия. Когда речь заходит о больших деньгах, телефонным звонком дело не решишь, здесь требуется взгляд — глаза в глаза, как у животных. Авторитет Шафта позволял выдерживать взгляд любого человека, будь то полицейский, банкир или убийца, но вот для длительного стояния в кабинах лифтов офисных зданий Шафт оказался уже непригоден.

Когда Шафт купил загородный дом, ему было всего тридцать. Могли он подумать тогда, что по прошествии лет, поднимаясь на второй этаж, он пожалеет об отсутствии подъемника? Как быстро летит время, а у того, чья жизнь «полная чаша», жизнь течет еще быстрее. Проклятие! Кто придумал этот несовершенный мир?!

Шафт жил один. Компанию ему составляли лишь роботы–слуги и личный телохранитель Урух. Остальным вход в обиталище антиквара был заказан.

Обычную охрану Шафт не пускал на порог. Только периметр охранялся — дорогостоящие системы электронного слежения, сторожевые собаки–мутанты, способные перекусить взрослому человеку позвоночник, и парочка профессиональных охранников–лоботрясов — все, что положено по статусу солидному бизнесмену.

Свою жизнь Шафт Лиммар доверял только личному телохранителю — полуразумному змееящеру с планеты Шер–Он.

Яйцо, из которого вылупился Урух, Шафт обменял на золотой кубок, принадлежавший ранее Императору. По слухам, именно этот кубок Император использовал, чтобы отравить посла Союза Независимых Планет перед Первой Космической Войной. Тогда сделка показалась невыгодной — золотой кубок за какое–то яйцо. Однако впоследствии Шафт ни разу не пожалел о ней.

Первое, что увидел Урух, вылупившись из яйца, — недовольное лицо Шафта Лиммара. С тех пор в сознании рептилии Шафт ассоциировался с родителем. Для Шафта же ритуал «Обретение отца» казался мракобесием, а рождение пресмыкающегося вызвало лишь отвращение. Шафт пошел на сделку, надеясь завоевать доверие местного барона, у которого в доме пылилась коллекция нэцкэ, на них в тот момент в Плобитауне пошла мода. Но мода переменчива, и к тому времени, когда Шафт приступил к переговорам, в моде были уже жемчуга с Аквании.

Уруха отдали на воспитание в школу телохранителей. Охранный бизнес на Шер–Оне был поставлен отменно — змееящеры не один век охраняли местную знать. Урух вырос, и Шафт стал брать его на деловые встречи — хоть какая–то польза от неудачной сделки. Однако после того как урух спас хозяина, молниеносным ударом хвоста выбив из руки убийцы отравленный дротик, Шафт поменял мнение и уже никогда не расставался с экзотическим телохранителем. Со временем Шафт даже привязался к Уруху и стал считать его членом семьи, которой, надо сказать, у Шафта никогда не было.

Только Уруху разрешалось беспрепятственно ползать по дому, однако змееящер не пользовался подобной привилегией и, когда хозяин желал остаться один, свернувшись клубком, неподвижно лежал в комнате отдыха на втором этаже перед большим стереоскопическим экраном, который в этот момент транслировал знойные пески планеты Шер–Он.

Наконец Шафт поднялся на второй этаж. Переведя дух, он вошел в комнату отдыха. Шурша чешуей, Урух прополз вслед за хозяином.

Помимо огромного стереоэкрана в комнате размешался релаксационный центр, напоминающий огромную тахту. Ради нее Шафт и поднимался по лестнице. Массивное основание скрывало автоматизированный медицинский комплекс с терапевтической и физиореабилитационной функциями. Остальное пространство обширного зала занимали предметы старины, собранные агентами Шафта по всему космосу. Драгоценные вазы, удивительная инопланетная мебель, уникальные картины и скульптуры. Но если кто–либо подумает, что эти шедевры Шафт собирал как коллекционер, то он ошибется, — в отличие от собраний фанатов древностей, экспозиция Шафта предназначалась исключительно для продажи. Поэтому ее экспонаты постоянно менялись.

Ничто не задерживалось в доме Шафта надолго — ни ваза для испражнений династии Цапф с планеты Чингори из чистого бериллия, ни посох философа и проповедника Бендирд–хададада–энтрахта с Эликлиндии, инкрустированный бриллиантами, сапфирами и имеющий внутри самострел с отравленными иглами.

Старинная мебель, награды, книги, предметы религиозных культов — для Шафта все служило товаром, и не больше. Шафт делал деньги. Его нисколько не волновало, что бериллиевая ваза для триллионов жителей Чингори — символ плодородия и достатка, что посох Бендирд–хададада–энтрахта для тысяч последователей проповедника — реликвия олицетворяющая мудрость и благородство основателя учения. Главным для антиквара была хорошая цена.

Через руки Шафта Лиммара прошли сотни тысяч орденов флагов ковчеги с мощами святых инопланетян, сим волы власти предметы культа, и ни одна вещь не вызывала в антикваре иного чувства, кроме жажды наживы Как толь ко находился покупатель, способный дать приемлемую цену раритет тут же покидал дом Шафта Лиммара. Единственной вещью остававшейся на месте в доме антиквара долгие годы и, словно пирамида, не боявшейся времени, был телевизор.

В молодости Шафт сам разъезжал по далеким провинциальным планетам, куда почтовый звездолет добирался порою несколько месяцев. Начинающему коммивояжеру приходилось терпеть лишения и жуткие условия быта. Именно в то время он стал испытывать отвращение к звездам.

Уже к двадцати годам Шафт уяснил, что своим трудом состояние не скопишь, и если ты хочешь разбогатеть по настоящему на тебя должны работать другие. Облапошив десяток–другой простаков, он открыл антикварную лавку в Плобитауне и нанял бойких агентов, которых лично обучит способам получения прибыли путем скупки предметов культуры у доверчивых гуманоидов. Посадив агентов на процент от сделок, Лиммар отправил их в космос. Теперь Шафт проводил время на Плобое, а ненавистные галактические просторы вместо него бороздили другие — осуществилась мечта бизнесмена.

Доход возрос. Шафт купил приличный костюм, флаер, сменил столовую на ресторан. Но время шло, и места лавочнику Шафту оказалось мало. Хотелось большего. Как говорится, аппетит приходит во время еды. У всякого бизнеса есть своя планка, выше которой не прыгнешь. Однако Шафт не собирался останавливаться на достигнутом — он занялся скупкой краденого специализируясь на предметах старины. К разочарованию приезжего антиквара данный бизнес имел долгую историю в Плобитауне здесь давно ложился тесный круг постоянных участников из преступных группировок. Чужаку трудно было попасть в него.

«Боже, дай мне шанс, дай мне шанс», — молил Шафт по ночам неизвестно кого. И этот кто–то услышал его молитвы.

От информатора пришло сообщение, что на Аскаладесе (планета в трех парсеках от Ледны) скончался известный коллекционер, любитель старины, а его нерадивый сын с молотка продает имущество не особо утруждаясь оценкой вещей. Это была настоящая удача. Шафт послал самого опытного агента. Вскоре от того поступило сообщение что сделка прошла удачно и он возвращается с уникальной вещью — бронзовым изваянием «Незнакомки» руки самого Тавиди из Императорской коллекции. Радости Шафта не было предела — на скульптуре Тавиди он сделает не меньше сотни тысяч кредитов. Воображение уже рисовало радужные перспективы новый костюм, престижный флаер и пышногрудых красоток. Однако к назначенному сроку агент не появился на пороге антикварной лавки.

Прошла неделя, но от агента по–прежнему не было вестей. Шафт жутко переживал считая что бойкий малый кинул босса, решив в одиночку воспользоваться удачей. На месте агента Шафт поступил бы именно так поэтому не сомневался что парень не упустил редкий шанс разбогатеть одним махом. Предательское воображение теперь рисовало агента в новом костюме а еще шикарный флаер и золотистый пляж, как тюленями заполненный пышногрудыми красавицами.

Однако вскоре Шафт перестал завидовать судьбе пропавшего агента. Это произошло, когда в дверях возник странный тип в пыльном плаще, под которым угадывались очертания оружия. Перемежая слова бранью и плюя на пол жеваным табаком, тип справился не интересует ли Шафта скульптура «Незнакомки» из коллекции Императора. Конечно же, Шафт как никто другой интересовался «Незнакомкой».

Человек оказался пиратом с корабля, захватившего транспорт, которым на Плобой возвращался незадачливый агент. Пират от имени капитана Дага Истмэна предложил Шафту совместный бизнес. Что такое потеря какого–то агента, когда открывается возможность доставать шедевры на заказ, и не важно, что эти предметы будут менять хозяев насильственным методом — с золота кровь смывается легко! Шафт не упустил представившийся шанс.

Шафт Лиммар вошел сквозь голографические занавеси в комнату отдыха. К его удивлению, свет не зажегся автоматически, как обычно. Шафту пришлось отдать распоряжение голосом. Но даже после голосовой команды сумрак не озарился светом хрустальных люстр под потолком.

«Неужели перегорели лампы?» — изумился Шафт. За его жизнь случались удивительные вещи, но такое происходило в далеких мирах на других планетах, — лампы Плобитаунской энергетической компании, в отличие от людей, служили вечно.

На стереоскопическом экране–�