Глава 10

Дележ затянулся надолго. Родственники рычали, как цепные псы, норовя урвать кусок побольше. В глазах светилось безумие. Потные руки тряслись. На губах пузырилась пена. В воздухе висел многоэтажный мат. Лишь под вечер страсти более-менее утихли. Золото погрузили в рюкзаки, вышвырнув оттуда все содержимое за исключением небольшого количества продуктов. Лишние вещи вместе с палаткой-уликой сложили в кучу и подожгли. Поляна заполнилась вонючим, черным дымом.

– Когда п-пойдем... к-х-к-х... обратно? – надрывно кашляя, спросил Василий.

– На рассвете, – с минуту поразмыслив, ответил Степан. – Скоро стемнеет, заблудиться можем, да и волки по лесу шастают... Патронов у нас мало, а стрелок ты паршивый. Так что лучше отсидеться у костра. К огню звери побоятся приближаться...

Постепенно дым рассеялся. Братья запаслись топливом и разложили костер прямо на том месте, где были зарыты труп Полтинникова и скелет Федюка.

– Пусть Сережа погреется! – усмехнулся Степан. – Холодно небось в мо-гиле?!

Наступила ночь. В небе появилась красноватая, будто пропитанная кровью луна. Пламя костра, жадно потрескивая, пожирало сухой хворост. Овчаренки полулежали на траве, облапив рюкзаки с золотом. Обоих клонило ко сну. Сказывалась накопленная за последние дни усталость. Первым задремал Степан. «Теперь могу отдохнуть и я, – подумал Василий. – Или... не стоит?! Вдруг Степка притворяется».

Он пристально вгляделся в лицо брата: «Слишком демонстративно храпит, сука! Ждет, пока я усну, а потом...» Василию вспомнился виденный накануне поездки сон: Степан, подкрадывающийся к его постели с острым ножом в руке. По телу забегали мурашки. «Нужно предпринимать решительные меры, иначе навеки останусь здесь, составив компанию Полтинникову с Федюком! Степка обязательно попытается захапать клад целиком, как захапал квартиру покойного деда!»

Обуянный алчностью, наполовину свихнувшийся, Василий начисто забыл о том, что совершенно не умеет водить машину, что вряд ли сумеет в одиночку добраться до Москвы. Взяв карабин, он осторожно поднялся, приблизился к спящему брату и передернул затвор. Степан открыл глаза.

– Ты говорил, я паршивый стрелок, – скривился в дьявольской гримасе Василий. – Ну-ну, проверим!

Грохнул выстрел. Пуля попала точно в грудь. Степан захрипел. Изо рта потекла струйка крови... Василий стрелял, пока не кончились патроны. Затем швырнул ружье рядом с трупом.

– Вот так-то лучше! – прошептал он.

Четвертый день Василий Овчаренко брел по лесу. Один рюкзак он взвалил на плечо, другой волоком тащил по земле. Через каждые двадцать-тридцать шагов Овчаренко останавливался, судорожно втягивая воздух запекшимся ртом. Василий шел не один. Всю дорогу его сопровождали призраки. Они вели себя по-разному. Изрубленные топором Виктор с Любой лишь смотрели с презрением, Полтинников хватал за горло полуразложившимися руками и шепеляво ругался. Степан злобно требовал поделиться, а скелет Федюка, высовываясь из-за деревьев, гремел костями и гадко хихикал. Сперва Овчаренко орал на привидения матом и кидался в них чем попало, затем смирился.

– Думаете, я вас боюсь? – время от времени бормотал он. – Нет! И делиться не стану! Все мое! Все!!! Степка, блин! Не зуди над ухом. Ты мертв! На хрена тебе золото?

– Не твое собачье дело, – шипел мертвец. – Отдавай половину!

– У-у-у!!! – яростно выл Василий. – Отвяжись! – И одновременно свободной рукой отдирал от шеи гниющие пальцы Полтинникова. Приплясывающий в отдалении Федюк заливался глумливым смехом. Виктор с Любой хранили брезгливое молчание... Внезапно покойники исчезли. Василий облегченно вздохнул и вдруг замер как вкопанный. Перед ним соткался из воздуха уже знакомый красноглазый демон.

– Привет, засранец! – как ни в чем не бывало, поздоровался он. – Буль-буль, ням-ням!!!.

– Что-о-о!!! – опешил Овчаренко.

– Буль-буль! Ням-ням! – повторил черт. – Неужели не понял?

– Сгинь, галлюцинация! – взвизгнул Василий. – Тебя не существует на самом деле!

Монстр не на шутку развеселился.

– Ну дурак! Ну кретин, – гоготал он, хлопая себя лапами по бедрам. – Давно таких не встречал!

Овчаренко охватила паника. Уронив на землю один из рюкзаков, он попытался бежать и тут почувствовал, как почва уходит из-под ног.

– Что, что такое?! – залепетал Василий.

– Это болото, – снисходительно пояснил демон. – Ты тонешь в нем! Я же говорил: «буль-буль, ням-ням». Ладно, подыхай пока, я скоро вернусь!..

Болото стремительно засасывало Овчаренко. Быть может, он и сумел бы как-нибудь выкарабкаться, но мешал висящий за спиной сорокакилограммовый рюкзак. Липкая жижа достигла уровня груди. Неожиданно в отдалении послышались тяжелые шаги, надсадный кашель, сопенье, и из-за деревьев появилась фигура Жи-лина. В сердце Василия затеплилась надежда.

– Помоги, дай руку!!! – крикнул он.

Ефрем, заметив утопающего, недоуменно приподнял брови и почесал опухшую небритую физиономию. Мучимый зверским похмельем, он не смог найти в деревне «лекарство» (жена денег не дала, а в долг ему больше не верили) и потому направился в лес, надеясь отыскать родственника бабки Марьи, у которого, как надеялся алкаш, должна быть припасена самогонка.

– Помоги! – умоляюще повторил Овчаренко. – Озолочу!

– Чем? – прищурился Жилин.

– Открой рюкзак! Половина твоя!

Ефрем, недоверчиво хмыкнув, распутал завязки, увидел тускло мерцающий металл и обалдел. Василий между тем погрузился почти по горло.

– Теперь ты веришь? – простонал он. – Помоги!!!

Губы Ефрема растянулись в широкой улыбке.

– Мне не нужна половина!!! – злорадно ответил он. – Мне нужно все! А тебя, щенок, никто никогда не найдет!

Усевшись на траву, Жилин хладнокровно наблюдал, как медленно исчезает в трясине голова Василия...

Эпилог

Дождавшись, пока болото засосет Овчаренко, Жилин, плотоядно урча, запустил обе руки в рюкзак.

«Я богат!!! Богат!!! Богат!!! – металась в проспиртованных мозгах восторженная мысль. – Куплю новый дом, море выпивки, если, конечно, Зинка, стерва, не наложит лапу на мои денежки... Зинка!!! Курва старая!!! Надоела хуже горькой редьки!!! А не проломить ли ей башку?!!» Машинально перебирая зубные коронки, Ефрем постепенно укреплялся в этом намерении...

Собирают ли с терновника виноград или с репейника смокву? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево и плоды худые.

Евангелие от Матфея, 7, 17—18.