66

Пейтон ждала в холле больницы, возле операционной. Она беспокоилась за Кевина, беспокоилась за себя.

Она убеждала себя в том, что отсутствие новостей — тоже хорошая новость, но операция длилась уже второй час, и нервы ее были на пределе. В этой ситуации она как врач ничем не могла ему помочь. Пейтон знала, что состояние больного может ухудшиться и это приведет к ужасным последствиям. Воображение рисовало ей самые страшные картины. Она видела, как хирурги напряженно склонились над его телом, слышала как они ругают врачей «скорой помощи», за то что те не заметили явных симптомов пневмоторакса. Она видела пенистые брызги крови, выходящие из раны при каждом вздохе. Она видела, как врачи отчаянно пытаются вставить трубку в его проколотое легкое. Она уже слышала, как запищал электрокардиограф и на экране вместо зигзагообразного графика появилась прямая линия. Она слышала, как врачи выкрикивали команды, а один из них схватил дефибриллятор и, приставив его к груди Кевина, дал разряд. Потом еще и еще раз. И наконец — разряд полной мощности на 360 вольт. Но все было тщетно. «Время смерти…»

— Доктор Шилдс?

Страшные видения развеялись. Перед ней стоял полицейский, который задавал Кевину вопросы в палате реанимации и, услышав обрывок его странной фразы, аккуратно записал эти обличающие слова в свой блокнот. С ним был детектив. Он хотел задать Пейтон несколько вопросов.

Детектив быстро представился. Говорил он очень вежливо, так вежливо, что Пейтон заподозрила что-то неладное. Несколько минут он ходил вокруг да около, и Пейтон наконец не выдержала.

— О чем вы хотели меня спросить, детектив? — спросила она.

Он помолчал немного, несколько обескураженный ее прямотой.

— Похоже, что ваш муж пил кофе с какой-то незнакомой женщиной. Может быть, вы знаете, кто это мог быть?

— Как она выглядела?

— К сожалению, мы знаем немного. Какая-то блондинка. Ростом приблизительно метр шестьдесят пять или метр семьдесят пять. Возраст — лет двадцать пять-тридцать пять.

— Этому описанию соответствует каждая вторая женщина в городе.

— Да. И вы в том числе.

— Я уже говорила, что в то время, когда это произошло, я находилась в доме своих родителей.

— Родители, конечно, могут обеспечить подходящее алиби.

Она удивленно посмотрела на него.

— Кто-то пытался убить моего мужа. И вам нужно найти эту женщину.

— Именно это мы и делаем, — заявил он, несколько удивившись.

— Вы хотите сказать, что я одна из подозреваемых?

— На самом деле вы единственная подозреваемая.

— Это потому, что Кевин назвал мое имя в палате реанимации? Но он был тогда в полубессознательном состоянии.

Детектив не ответил.

— Вам стоит подождать, что он скажет, когда проснется после наркоза.

— Конечно, — согласился он. — Будем надеяться, что он все-таки проснется.

Его черствость неприятно поразила ее.

— Извините меня, — обронила она, поднимаясь. — Мне нужно подышать свежим воздухом.

Дженнифер узнала о том, что случилось, из третьих уст. Сначала Пейтон обо всем рассказала Тони, а Тони уже сообщил ей. Но этот источник был вполне надежным, и поэтому Дженнифер решила, что нужно действовать уже сейчас, не дожидаясь, пока Кевин придет в сознание. Она вытерпела до пяти часов утра. И хотя в такое время звонить кому-нибудь было верхом неприличия, а ситуация усугублялась еще и тем, что дело происходило в субботу, она все-таки позвонила Чарльзу Оуну.

К ее удивлению, прокурор сразу же снял трубку. Дженнифер сидела в кухне у гранитной барной стойки одна. Горел только один тусклый ночник. Она посмотрела в окно. На темном небе все еще ярко светила луна.

— Извините меня, за то что бужу вас в столь ранний час, — сказала она, поняв, что уже разбудила его.

— Я не спал.

— Произошло вооруженное нападение. Моего клиента тяжело ранили ножом.

— Я уже в курсе. Как он себя чувствует?

— Он в тяжелом состоянии. Но мы надеемся на лучшее.

— И я тоже.

— Поэтому я и звоню вам. Когда он придет в сознание, его никто не имеет права допрашивать, пока я сама не поговорю с ним. Я требую, чтобы полицейские не околачивались возле его палаты.

— Я уже отдал такое распоряжение.

Она так удивилась, что даже не сразу смогла ответить ему.

— Я… Действовать с такой быстротой, это так несвойственно вам.

— Вы шутите? Вы хотите, чтобы я позволил мужу и жене состряпать свою версию событий, прикинуться невинными овечками, чтобы Стоукс отказался от тех замечательных показаний, которые он дал в палате реанимации? Я просто безмерно счастлив, что могу повлиять на ситуацию и оставить все так, как есть. Я вам за это очень благодарен.

Все двадцать минут, пока Дженнифер разговаривала с ним, ей удавалось сохранять спокойствие, но его последняя фраза просто взбесила ее.

— Да-а, правильно о вас говорят.

— Что именно?

— Что вы Оунатор, — бросила она и повесила трубку.

— Вы можете пройти к нему, — сказала медсестра.

Было уже шесть часов утра. Пейтон просидела почти всю ночь на стуле в ожидании, пока ей позволят увидеть Кевина. Полицейские ушли час назад, и она осталась одна. Она ждала, чтобы Кевин пришел в себя и его перевели в палату интенсивной терапии. Пейтон быстро поднялась и вошла в палату.

Палата интенсивной терапии представляла собой огромную комнату, в центре которой было оборудовано рабочее место для дежурного врача, а по периметру располагались небольшие отдельные боксы с тремя пластиковыми стенками. Вход в кабинку был занавешен шторкой, чтобы ничего не нарушало покоя пациента. Сегодня, как это обычно бывает в выходные дни, в палате было много пациентов. Кевин лежал в пятом боксе. Пейтон отодвинула занавеску и замерла на месте. Она старалась не проронить ни звука, чтобы не потревожить Кевина.

Он еще не совсем отошел от наркоза и был очень слаб, но главное, что он был жив. Кровать была отрегулирована так, чтобы верхняя часть тела больного была слегка приподнята. Через капельницу в его вену вливалось болеутоляющее лекарство. На мониторе, который стоял возле кровати, отражалась работа сердца.

— Как ты себя чувствуешь?

— Очень устал, — проговорил он. Его голос был каким-то дребезжащим — сказывались последствия анестезии. — Думаю, что мне повезло.

— Очень повезло. Хирург сказал мне, что нож прошел совсем близко от легочной артерии.

Он слабо улыбнулся.

— На самом деле мне очень повезло потому, что ты сейчас рядом со мной.

Она подошла к нему ближе и взяла за руку. Ее глаза стали влажными от слез. Наклонившись к Кевину, она поцеловала его в губы. Он протянул к ней руки, чтобы обнять, но сразу же застонал от боли.

— Тебе нельзя двигаться, — предупредила она.

— Вы что, доктор?

Они улыбнулись друг другу.

— Кто напал на тебя? — уже серьезным голосом спросила Пейтон.

Он помолчал немного, чтобы восстановить дыхание, а потом начал медленно рассказывать ей о встрече с электронным детективом, о беседе в персональном чате и том, что не сразу заметил в этой женщине какие-то странности.

— В действительности это была не женщина, а мужчина. Думаю, это был он, RG.

— Тогда кто такая Леди Док?

— Именно об этом я и пытался сказать тебе в палате реанимации. Он сказал, что Леди Док — это Пейтон.

— Ты ведь знаешь, что это не я, правда?

— Конечно. Я сначала засомневался, но всего лишь на долю секунды. Твоя мама была абсолютно права. Помнишь, примерно два месяца назад мы ужинали вместе и она сказала, что ты слишком загружена работой в больнице, чтобы иметь время общаться с кем-то в Сети три-четыре дня в неделю.

— Значит, RG и Леди Док — это виртуальные имена людей, которые вели беседы в чате, а обвинитель думал, что это мы с Гэри Варнсом.

— Ты в этом уверена?

— Да. Но если RG убрал их виртуальные имена из тех распечаток, то зачем он решил показать их тебе?

Кевин посмотрел на свою перевязанную бинтами грудь.

— Мне кажется, он не думал, что я выживу и расскажу обо всем тебе.

Пейтон просто задрожала от страха.

— Я хочу, чтобы у дверей твоей палаты дежурил охранник. Этот парень уже убил Гэри Варнса и пытался убить тебя. Если он узнает, что ты остался жив, то обязательно вернется снова.

— Ты думаешь, что администрация больницы позволит, чтобы в палате интенсивной терапии дежурил охранник? Ведь здесь много пациентов с сердечными болезнями.

— Врач сказал, что ты уже вне опасности. Я попробую поговорить с ними, чтобы тебя перевели в отдельную палату в хирургическое отделение. Так будет лучше. И охраннику гораздо легче отличить чужого человека от персонала больницы.

— Я согласен, что охранник нужен. Но как мы сможем узнать того человека, если он снова появится? Мы ведь вообще не знаем, как он выглядит.

— Единственное, что мне пришло в голову, так это попросить Тони вызвать повесткой в суд всех интернет-провайдеров. Они помогут нам узнать, кто такие RG и Леди Док.

— На это потребуется несколько недель. И потом нам нужно будет выяснить реальные имена, скрывающиеся за виртуальными. На это тоже уйдет много времени.

Пейтон задумалась. Ее опять мучил все тот же вопрос.

— Итак, сейчас у нас есть только одна версия. Мы знаем, что тот негодяй, который подставил нас, явно ко мне неравнодушен. Это все, что мы имеем.

— Может быть, стоит посмотреть на всю эту историю под другим углом.

— Что ты имеешь в виду?

— Это касается RG и Леди Док. Мы сосредоточили свое внимание на RG, и поэтому зашли в тупик.

— Ты думаешь, что нам гораздо легче выяснить, кто такая Леди Док?

— Мы все время пытались найти того, кто мог воспылать к тебе страстью. Но что, если задать себе другой вопрос? Кто может так сильно тебя любить и одновременно ненавидеть, восхищаться тобой и в то же время презирать, чтобы в виртуальном мире по каким-то одному Богу известным причинам выдавать себя за тебя?

Пейтон просто похолодела от ужаса. Какой же человек мог испытывать к ней такие противоречивые чувства, что в его воспаленном мозгу возникла подобная бредовая идея? Она лихорадочно пыталась найти ответ на этот вопрос. И вдруг мысли Пейтон приняли вполне определенное направление, и это не на шутку испугало ее.

— Ты думаешь, это Сандра? — спросил Кевин.

Она посмотрела куда-то вдаль.

— Есть только один способ проверить это, — проговорила она.

— Куда ты собираешься пойти? — обеспокоился Кевин, увидев, что она поднялась.

— Я постараюсь вернуться как можно быстрее. И принести с собой ответ, — вымолвила она и вышла из бокса. Пейтон шла быстрой уверенной походкой. Выйдя из палаты интенсивной терапии, она направилась прямо к лифту.

Руди ехал в метро по красной линии. Сев на место, отведенное для пожилых людей и инвалидов, он угрожающе посматривал на других пассажиров. Интересно, подумал он, у кого-нибудь хватит смелости попросить его встать с этого места. Вагон был почти пустым. Ранним субботним утром в метро обычно очень мало людей. Поезд въехал в темный тоннель, но Руди и не заметил этого, погрузившись в размышления.

Он ничего не мог понять. Ведь он точно исполнил то, что хотела Леди Док. Вчера во время их виртуальной беседы она ясно дала ему это понять. Он помог ей избавиться от ее ничтожного мужа, во всяком случае попытался сделать это. И после всего она побежала в больницу и сидела возле его кровати. Неужели она полагает, что RG не узнает о ее обмане? Неужели она такая дура, что могла подумать, будто он просто убежит, сделав свое дело? Конечно же, он подождал, пока приехала «скорая помощь». На темной аллее парка он снял свой маскарадный костюм, а потом легко смешался с толпой зевак, собравшихся возле кафе. Руди следовал за машиной «скорой помощи» до самой больницы. К его разочарованию, Кевина повезли в реанимацию, а не в морг. Он видел, как Пейтон плакала, сидя в коридоре. На ее лице отражалось неподдельное горе. Откуда взялись эта любовь и нежность, после того как она совершенно ясно дала понять RG, что хочет избавиться от Кевина?

Двуличная сука.

Поезд остановился. Это была не его остановка, но он все равно решил выйти. Он уже не поедет домой. Если Пейтон хочет быть со своим горячо любимым Кевином, то пусть так и будет. Руди должен закончить свою работу.

Только теперь у него было ее в два раза больше.