Глава 48

Перед допросом Гая Уотерлоу Макриди побрился и привел себя в порядок, но когда Брайони пригласили сесть рядом с ним за стол, она почувствовала, что начальник нервничает. Стив, расположившийся с другой стороны от босса, зажег новую сигарету от окурка предыдущей; рука его заметно подрагивала, и выглядел он не лучше, чем с утра. И естественно, Стив не побрился.

— Я сам буду проводить допрос, — сказал Макриди. — Если у кого-то из вас возникнет особое желание задать конкретный вопрос, дайте мне знать, например, так. — Он положил ручку поверх блокнота.

Допрос начался нарочито обыденно: Макриди демонстрировал скуку, пока Уотерлоу шаг за шагом отвечал на его вопросы. Затем постепенно вопросы стали все жестче и жестче.

— Вы подчеркнули, что рассматривали «Невидимый Колледж» как исключительно профессиональное сообщество, — начал Макриди. — Но это ведь еще и тайное общество, не так ли?

— Это часть традиции, вероятно, потому что в прошлые столетия члены общества обладали особым знанием, которое могло довести их до беды.

— И вы подразумеваете, доктор Уотерлоу, что теперь это уже не так? Иначе говоря, вам больше нечего скрывать?

В глазах Уотерлоу мелькнуло сомнение, он слегка замешкался с ответом.

— Я бы не сказал, что нам есть что скрывать, нет. Но есть вещи, которые можно назвать конфиденциальными, как в любой профессиональной организации.

— Конечно. Членство там тоже секретно?

— Конфиденциально.

— Но вы, естественно, должны быть готовы обсуждать эти вопросы в связи с полицейским расследованием. Вы предоставите нам необходимые сведения, как вступить в контакт с нужными людьми?

— Я не уверен, что в состоянии сделать это.

— И почему же… доктор Уотерлоу?

— Ну, видите ли… некоторых людей трудно отыскать. Кое-кто уехал из Лондона, а с некоторыми вообще потеряна связь.

— Вы все еще поддерживаете контакты с Мэтью Квином?

— Нет.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Я не помню в точности. Несколько лет назад. Наверное, году примерно в шестьдесят седьмом, я так думаю.

— Принимал в то время Мэтью Квин наркотики?

— Я не знаю точно. Говорили, что да.

— Кто говорил?

— Ну… люди вообще. Другие студенты.

— А вы принимали наркотики, доктор Уотерлоу?

— Я курил травку, но совсем недолго. Мы все… экспериментировали понемногу. Кое-кто из моих друзей пробовал галлюциногены, но это было давно.

— У кого вы покупали наркотики? Их распространяли через членов «Невидимого Колледжа»?

— Послушайте, я не могу…

— Не можете что, доктор Уотерлоу?

— Я бы предпочел не обсуждать дела моих друзей и коллег.

— Мы можем потребовать от вас сообщить следствию всю необходимую информацию. Вы предпочитаете сделать это сейчас или после соблюдения всех формальностей?

— Я бы хотел говорить в присутствии своего адвоката.

Адвокат Уотерлоу оказался его братом: поплотнее и с более резкими чертами лица, но с таким же низким голосом. Роджер Уотерлоу выглядел так, словно его всего отполировали, включая и лицо, и он все время улыбался, что явно свидетельствовало: адвокату не по себе.

— Прежде чем вы начнете задавать вопросы, — заговорил он, — я хотел бы кое-что прояснить. Мой клиент допрашивается в качестве подозреваемого? Тогда позвольте напомнить, что в ночь убийства профессора Годвина доктор Уотерлоу находился на дежурстве в больнице Бартоломью.

Макриди подался вперед.

— Мы прекрасно знаем это, мистер Уотерлоу. Но ваш брат должен также отдавать себе отчет в серьезности и срочности расследуемого дела. Я уверен, что доктор Уотерлоу приехал в полицию после утомительного ночного дежурства, потому что искренне желает содействовать следствию всеми возможными способами.

Гай Уотерлоу коротко кивнул.

— Это так. Но я надеюсь, вы понимаете также, что, расспрашивая о делах моих друзей, вы ставите меня в сложное положение.

— Мы разыскиваем преступника, который убил по меньшей мере уже четверых и вряд ли на этом остановится, доктор Уотерлоу. Мы будем вам очень благодарны за любое содействие. Итак, я повторяю свой вопрос. Занимались ли члены «Невидимого Колледжа» продажей наркотиков?

— Некоторые занимались.

— Максвелл Тремли, например?

— Возможно.

— Насколько хорошо вы знали мистера Тремли?

— Мы были знакомы.

— Вы общаетесь с ним сейчас?

— Нет. — Рука Уотерлоу дернулась, чтобы поправить волосы. Доктор нахмурился. — Видите ли, он уехал в Америку.

— Я хочу услышать от вас, доктор Уотерлоу, занимались ли вы вместе с мистером Тремли продажей наркотиков?

Братья быстро переглянулись, и Гай ответил:

— Нет. Нет, все было не так.

— Вы когда-нибудь продавали наркотики Мэтью Квину? Или он вам?

— Да за кого вы меня принимаете?

— Отвечайте на мой вопрос, доктор Уотерлоу. Вы когда-нибудь продавали наркотики Мэтью Квину?

— Возможно, я пару раз продал ему травку. Тогда все это делали. Мы снабжали друг друга маленькими порциями, время от времени. Но у меня никогда не было много наркотиков одновременно, и я не был торговцем.

В этот момент в разговор вмешался Роджер Уотерлоу:

— Мой клиент находится здесь, чтобы помогать в расследовании убийства. Его ведь не обвиняют в распространении наркотиков, насколько я понимаю? Мне не ясно, какое отношение ваши настойчивые расспросы по поводу банальных и общераспространенных случаев использования мягких наркотиков четырехлетней давности могут иметь к делу?

Макриди даже не удостоил его взглядом, он не спускал глаз с другого брата, одновременно вытаскивая документ из маленькой стопки лежавших перед ним бумаг.

— Доктор Уотерлоу, вы отправились в Америку в сентябре шестьдесят седьмого года, правильно?

— Да, это так. Я учился в аспирантуре в Беркли.

— Вы поехали туда один?

— Да, один.

— Мистер Мэтью Квин также отправился в Америку в сентябре шестьдесят седьмого года. Это совпадение?

— Совпадение.

— Он вылетел в Лос-Анджелес через три дня после вас. Это тоже совпадение?

— Да.

— Доктор Уотерлоу, вы встречали Мэтью Квина в Калифорнии? Ваши пути пересекались?

— Нет.

Стив положил ручку поверх блокнота, и Макриди откинулся на спинку стула, давая ему добро.

— К слову о дальнейших совпадениях, — начал Стив. — Случилось так, что Максвелл Тремли тоже вылетел в Лос-Анджелес в сентябре шестьдесят седьмого года. Встречали вы мистера Тремли в Калифорнии?

— Да, он один раз заходил ко мне, в мою квартиру в Беркли.

— Расскажите нам об этом визите.

— Самая обычная встреча. Тремли сказал, что остановился в Сан-Франциско у друзей. Это меня не удивило. Он был хиппи. Мы поговорили о движении Мира в Сан-Франциско. Многие студенты в Беркли участвовали в нем, я уверен, вы знаете об этом.

— Тремли упоминал, что видел Мэтью Квина?

Уотерлоу уставился на стол и сильно нахмурился.

— Нет. Не могу такого припомнить.

— И все же они летели одним рейсом. Как вы думаете, это совпадение? А доктор Уотерлоу?

Было очевидно, что Уотерлоу потерял самообладание. Мускулы его лица невольно подергивались, а рот скривился.

Макриди снова подался вперед, заговорил медленно и тихо:

— Я утверждаю, доктор Уотерлоу, что вы не говорите нам правду. Я утверждаю, что вы направлялись в Калифорнию, зная, что Квин и Тремли тоже едут туда, и что вы трое проводили вместе очень много времени.

Ответа не было.

— Я уверен, доктор Уотерлоу, что информация о том, что вы чините препятствия полицейскому расследованию, не пойдет на пользу вашей карьере. В данный момент на кону стоит жизнь молодой девушки. Если существует что-нибудь такое, о чем вы знаете и что могло бы помочь нам установить личность человека, похитившего ее, ваша обязанность немедленно сообщить нам эти сведения.

— Я бы хотел кратко переговорить со своим братом наедине, если это возможно.

Макриди встал.

— Безусловно. Мы оставим вас на десять минут.

Когда допрос возобновился, оба брата Уотерлоу заметно утратили лоск. Они выглядели бледными и подавленными, причем Роджер нервничал явно больше, чем Гай.

— Мне нужно кое-что объяснить, — начал доктор Уотерлоу. — Боюсь, я не был с вами полностью искренним, когда сказал, что не встречал Мэтью Квина в Калифорнии. Я приношу извинения. У меня не было намерений вводить полицию в заблуждение, но, видите ли, мистер Квин — личность, от которой приличному человеку лучше держаться подальше. А я должен заботиться о своей профессиональной репутации. В юности я совершил ошибку, позволив вовлечь себя в компанию, которой теперь постарался бы избежать. У мистера Квина были весьма сомнительные контакты в Сан-Франциско, знакомства, которые привели его к преступной деятельности.

— Какой преступной деятельности, доктор Уотерлоу? — прервал его Макриди.

— Я не знаю точно. Квин стал приверженцем какого-то культа. Они принимали героин, и я подозреваю, что они шантажировали людей.

— И они пытались шантажировать вас?

— Напрямую нет.

Брайони положила ручку — в знак того, что хочет задать вопрос, и Макриди кивнул ей.

— Квин был из людей Странника? — спросила она.

Лицо Уотерлоу побелело еще сильнее.

— Да.

— В прошлый раз, доктор Уотерлоу, вы сказали, что никогда не слышали о людях Странника. Вы нас обманули?

— Да. Я был тогда сильно смущен, и, честно говоря, я… ну да, сильно смущен.

— Согласно тому, что вам известно, является или являлся Странник определенной личностью?

— Я не знаю в точности. Я только слышал разговоры о нем. Культура хиппи создавала подобные культовые фигуры — любой человек, мало-мальски обладавший харизмой, создавший самую простенькую, бредовую философию, мог собрать вокруг себя горстку последователей. Квин был очень восприимчив к таким вещам. Он был совсем еще незрелым и вдобавок одиноким — настоящий социопат. Мэтью легко становился ведомым, подверженным чужим параноидальным идеям, особенно если они сопровождались коктейлем из химикатов.

— Как вы думаете, Мэтью Квин способен совершить убийство?

— Ну что же, полагаю, тогда он вполне мог бы кого-нибудь убить.

Макриди вмешался в разговор:

— Тогда? А теперь? Вы хотите сказать, что он изменился?

Последовала долгая пауза. Доктор Уотерлоу мрачно разглядывал свои руки. Потом он поднял глаза.

— Мэтью Квин мертв.