Глава 79

Ребенок закрыл глаза.

— Вот так… хорошая девочка… вот так…

Эстер держала ребенка на одной руке, а второй поглаживала ему шею. Такой хрупкий, такой маленький, само воплощение тонкой грани между жизнью и смертью. Словно игрушка, обычная детская игрушка. Вы можете годами играть ею, но в один прекрасный день вдруг решаете сжечь ее или сломать. Просто чтобы посмотреть, что из этого получится. И вы на самом деле смотрите на это. Но когда этот момент уже позади, вы остаетесь с куском оплавленной пластмассы в руках или с чем-то поломанным и бесполезным. И не остается ничего другого, кроме как просто выбросить обломки.

Ребенок сейчас представлял собой именно это. Потребуется всего лишь миг, несколько секунд, меньше минуты… и все будет закончено. Все опять вернется в нормальную колею. Ее муж снова придет, и они будут вместе.

Всего один миг.

Дыхание ребенка изменилось. Девочка спала. Эстер улыбнулась. Она смогла сделать это. Она поговорила с ребенком, укачала его, убаюкала. Как и должна была поступить настоящая мать.

Она вздохнула.

Настоящая мать…

Но это не имело никакого значения. Уже не имело. У нее был план. И она должна следовать ему. Она должна довести дело до конца.

Осторожно, чтобы не разбудить, она положила девочку в ванночку. Укрыла одеяльцем. Посмотрела на нее. Потом присела рядом и нежно положила руки на детскую шею.

Вдруг внутри у нее словно искра проскочила.

Она. Эстер подумала о ребенке как о «ней». Именно как о девочке. Как сделала бы настоящая мать.

Вероятно, это должно было что-то означать. Что она, в конце концов, все-таки хорошая мать. Что она не испытывает к ребенку ненависти. Что она способна заботиться о нем.

Эстер закрыла глаза, и у нее заныло сердце. Нет. Она все-таки должна сделать это. Это был единственный способ вернуть ее мужа. Она знала, что он не придет назад, пока здесь остается этот ребенок. Она могла чувствовать что угодно, но это она знала твердо.

Так что она просто должна это сделать. Должна.

Она снова положила руки на шею ребенка. Попробовала заговорить с ним, но не смогла выдавить из себя ни слова. Неожиданно она заметила, что плачет. Это мешало ей.

— Прощай… прощай, малышка…

Все еще всхлипывая и стараясь делать это как можно тише, чтобы не разбудить младенца, она в третий раз положила руки на тонкую шейку.

И начала сжимать пальцы.