Вашингтон, округ Колумбия

Еще более обычного озабоченный Фред Клейн нетерпеливо ерзал по грубой деревянной скамье, которую президент перевез из своего кабинета на ранчо в Таосе [43] сюда, в кабинет на втором, жилом этаже Белого дома. Взгляд его слепо блуждал по книжным полкам, покуда глава «Прикрытия-1» обдумывал, что сейчас скажет президенту. Ужасно хотелось закурить, но мундштук трубки все еще торчал из кармана мешковатого шерстяного пиджака. Клейн положил ногу на ногу, раздраженно покачивая носком, точно маятник метронома.

Вошедшему Кастилье сразу бросилось в глаза, что глава «Прикрытия-1» чем-то расстроен.

– Сочувствую твоей потере, Фред. Я знаю, как ты ценил доктора Смита…

– Ваши соболезнования слегка преждевременны, сэр. – Клейн прокашлялся. – Так же как ликование по поводу нашей так называемой победы в Алжире.

Президент напрягся. Он неторопливо подошел к старому, полюбившемуся ему еще по Таосу письменному столу, сел.

– Рассказывай.

– Отряд рейнджеров, которых мы направили на место сразу после ракетного удара, не нашел тел подполковника Смита, доктора Шамбора и Терезы Шамбор.

– Вероятно, не успели. И в любом случае части тел должны были обгореть при взрыве.

– Отчасти это верно. Но мы направили на место наших спецов по ДНК-анализу, как только я получил отчет агента Расселл. Алжирская армия и полиция нам помогли. Покуда мы не нашли ничего похожего. Вообще. И ни одной женской клетки. Если мисс Шамбор выжила, то где она? Где ее отец? Где подполковник Смит? Если Джон жив, он бы связался со мной. Если выжили Шамбор и его дочь, мы бы об этом уже знали.

– Если только они не в плену. Ты к этому клонишь? – Не в силах усидеть на месте, Кастилья вскочил и принялся расхаживать взад-вперед по индейскому ковру. – Полагаешь, что часть террористов могла уйти, забрав с собой нашу троицу?

– Это меня и беспокоит. Иначе…

– Иначе ты радовался бы, что Смит и Шамборы живы. Это я понимаю. Но все выводы какие-то умозрительные.

– Догадки и прикидки – мое ремесло, сэр. Любая спецслужба обязана ими заниматься, если заслуживает своего имени. Наша задача – предвидеть неслучившееся. Возможно, я ошибаюсь, и тела будут найдены. – Клейн сплел пальцы домиком и опустил голову. – Но когда от трех человек не остается и следа – я думаю, это слишком подозрительно, Сэм.

– И что будешь делать?

– Просеивать золу на руинах и делать анализы, но…

Зазвонил телефон. Президент сорвал трубку.

– Да? – Он поморщился, потом нахмурил лоб и наконец рявкнул: – Беги ко мне в кабинет, Чак! Да, немедленно!

Он бросил трубку и замер, закрыв глаза, словно пытаясь изгладить из памяти услышанное. Клейн наблюдал за ним с растущей тревогой.

– Кто-то, – устало проговорил Кастилья, – только что перепрограммировал процессоры на борту всех наших военных и частных спутников так, что мы не можем получать с них данные. Всех спутников. Любые данные. Катастрофический системный сбой. И хуже того – никто с земли не может перепрограммировать их обратно.

– Мы ослепли?! – Клейн проглотил ругательство. – Похоже, ДНК-компьютер снова за работой, черт. Но как?! Это единственное, в чем Расселл была уверена твердо. Ракета попала в дом, а компьютер находился внутри. Смит сообщил ей, что он готов вытащить обоих Шамборов, и дал сигнал на запуск. Даже если он и профессор не уничтожили аппарат, тот должен был сгореть вместе с виллой.

– Согласен. Должен был. Это логичный вывод. А теперь марш в соседнюю комнату, Фред, – сейчас прибежит Чак.

Чарльз Орей ворвался в президентский кабинет в ту же секунду, как за Фредом Клейном затворилась дверь.

– Наши не сдаются, но в НАСА утверждают, что тот, кто перепрограммировал спутники, перекрыл все пути. До одного. Мы не можем послать команду. Проблем уже навалилась уйма.

– Лучше расскажи.

– Мы уже думали, будто северокорейцы запустили в нашу сторону ракеты; хорошо, наш агент на земле передал, что это густой туман размазывал тепловой след горящего рядом с ядерной шахтой грузовика. Мы потеряли агента в Южном Бейруте, Джеффа Муссада, – у него отказал курсограф. Полагаем, что он мертв. Одна из наших подводных лодок в Тихом океане едва не протаранила авианосец. Даже «Эшелон» опять рухнул.

Перехват международных звонков по программе «Эшелон» осуществлялся не только прямым подключением к подводным трансокеанским кабелям, но и через спутники.

Президент едва не забыл, что надо дышать.

– Собери обратно всех начальников штабов. Они, наверное, еще за порог не вышли. Если вышли – найди для начала адмирала Броуза и передай, пусть все готовятся к худшему – к немедленной атаке на Соединенные Штаты. Это может быть что угодно – от бактериологического оружия до ядерной бомбы. Поставьте на уши все системы обороны, включая официально несуществующие.

– Экспериментальная противоракетная установка, сэр? Но наши союзники…

– Я с ними переговорю. Все равно надо их предупредить – пусть поднимают своих. В любом случае мы им поставляли массу информации с наших спутников – черт, многие и машинное время покупали. Их системы уже зафиксировали спад потока данных. Если я их не обзвоню, они сами оборвут телефон. Спишу пока на лучшего в мире сумасшедшего хакера – ненадолго, но поверят. А мы покуда переходим в боевую готовность. По крайней мере наша опытная система должна быть в безопасности – никто не знает о ее существовании, – а она может остановить любой ракетный удар, кроме разве что массированного ядерного, на который террористы не способны. Сейчас такое могут только британцы и Москва, но в этот раз они, слава богу, на нашей стороне. Во всем остальном придется положиться на обычные войска, ФБР и полицию, сколько от нее ни есть проку. И, Чак, это не должно просочиться в прессу. Наши союзники тоже поставят в известность журналистов. Мы будем выглядеть чертовски глупо. Действуй, Чак.

Орей вылетел из кабинета. Президент отворил вторую дверь и едва не столкнулся с серым от ужаса Клейном.

– Все слышал? – спросил Кастилья.

– О да.

– Найди эту проклятую машину, Фред, и в этот раз покончи с ней!