Глава 10

«Кафе Дюзьем Режман Этранже» – «Кафе Второго Иностранного полка» – располагалось во вполне подходящем месте, на извилистой рю Африк дю Норд, то есть на улице Северной Африки, одной из многих, петлявших вниз по склону Монмартра от базилики Сакре-Кёр. Расстегнув плащ, Джон Смит удобно устроился за самым дальним столиком, одновременно потягивая пиво, дожевывая сандвич с жареной говядиной и изучая досье Второго бюро на «Черное пламя». Хозяином кафе был бывший легионер, которому Смит, тогда – хирург в полевом госпитале, спас ногу во время войны в Заливе. С обычным французским гостеприимством он проследил, чтобы никто не тревожил Джона, покуда тот не прочтет досье от корки до корки.

Закрыв папку, агент заказал себе еще пива и глубоко задумался.

Собственно, все улики против «Черного пламени» сводились к тому, что Второе бюро по наводке стукача арестовало в Париже – через час после теракта в Пастеровском – бывшего члена этой группировки. Баска выпустили из испанской тюрьмы меньше года назад. После того как почти всех ее членов арестовали, группировка выпала из поля зрения спецслужб по причине малочисленности.

Арестованный был вооружен, но божился, что давно плюнул на политику и работает в Толедо слесарем, а в Париж явился, чтобы проведать дядюшку. У дядюшки он провел весь день, и о взрыве в институте в момент ареста не знал ни сном ни духом. К досье прилагалась копия фотоснимка, сделанного при аресте. Лицо у баска было запоминающееся: густые черные брови, впалые щеки и подбородок кирпичом.

Дядюшка подтвердил версию племянника, и никаких прямых улик, связывающих бывшего террориста со взрывом, полиция не обнаружила, однако в алиби баска имелась здоровенная дыра – несколько часов, потраченных им непонятно на что. Поэтому его до сих пор держали в камере и допрашивали чуть не круглосуточно.

Так сложилось, что штаб «Черного пламени» находился в постоянных разъездах, нигде больше недели не задерживаясь. Излюбленными местами террористов были баскские провинции в западной части Пиренеев: испанские Бискайя, Гуйпускоа и Алава, в то время как в департаменте Нижние Пиренеи они действовали редко, предпочитая орудовать в окрестностях Бильбао и Герники, где проживало большинство сочувствующих «Черному пламени».

Движение баскских националистов имело только одну цель – отделение от Испании и образование независимой Баскской республики. Более умеренные группы были готовы согласиться на автономию внутри Испании. Стремление басков к независимости было настолько сильно, что, невзирая на истовую религиозность основной массы народа, в годы гражданской войны они сражались на стороне сугубо светской Республики, обещавшей им самое малое – автономию, против католиков-франкистов.

И Джону Смиту было очень интересно, каким образом может приблизить достижение этой цели взрыв в Пастеровском институте. Опозорить Испанию? Едва ли. До сих пор ни один теракт басков не стал позором для испанского государства.

Возможно, взрыв должен был вызвать дипломатические трения между соседствующими державами и даже заставить Францию надавить на испанское правительство с тем, чтобы то приняло наконец ультиматум басков. Это звучало логичнее – похожую тактику с переменным успехом применяли многие группировки.

Или французские баски объединились со своими братьями и сестрами к югу от границы, в надежде не только отхватить для своей будущей державы по куску от обоих государств, но и принудить французское правительство, которое при этом потеряет меньше, заставить испанцев согласиться? Плюс к этому – конфликт между двумя странами может спровоцировать вмешательство ООН и Европейского союза, которые заставят Испанию и Францию пойти на мировую с борцами за независимость.

Агент кивнул про себя. Да, это может сработать. И ДНК-компьютер для террористов окажется бесценной находкой – мощнейшее и многоцелевое оружие, способное поставить на колени любое правительство.

Но если машина Шамбора у «Черного пламени» – зачем им нападать на США? Бессмысленно… если только террористы не мечтают поставить Америку на свою сторону. Пусть напуганные американцы надавят на Испанию. Но если так – должны потоком пойти требования, заявления. А вместо них – тишина.

Не переставая вертеть эту мысль в голове, Джон включил мобильник, надеясь услышать в трубке сигнал, и молитвы его были услышаны. Он торопливо набрал тайный номер Фреда Клейна.

– Клейн слушает.

– Системы связи заработали?

– Да. Ну и бардак. Просто позорище.

– Что он сделал? – полюбопытствовал Джон.

– После того как вырубил электроснабжение западных штатов? Наш хакер-призрак прорубился сквозь коды доступа к нашим спутникам связи и, прежде чем наши ребята успели опомниться, взял под контроль всю систему – а это десятки спутников. Программисты ФБР бросили против него все силы, сделали все, что могли, но он вскрывал все коды, просчитывал все пароли, проходил сквозь файерволы и ограничители доступа, как сквозь пустое место, и вырубил все армейские системы связи. За несколько секунд. Это было… ошеломительно. Он вскрывал коды, которые в принципе не поддаются взлому.

Джон тихонько выругался.

– Господи, да чего он хочет?

– По нашим оценкам, он пока играет. Силенки пробует. Западные электросети через полчаса включились снова. Связь тоже. Ровно тридцать минут, как по таймеру.

– Возможно, так и есть. А это значит, что ты прав. Это проба сил. А еще – предупреждение. Чтобы мы заранее понервничали.

– В таком случае он добился своего. Сейчас заявить, что наши технологии устарели, – значит получить премию за «недомолвку столетия». Наш единственный шанс – найти этого гада и его машинку.

– Не его одного. Это не работа хакера-одиночки. Вспомни о взрыве в Пастеровском и похищении Терезы Шамбор. И никаких требований, заявлений?

– Никаких.

Джон заглянул в свой бокал. Пиво было хорошее, и до разговора с Клейном агент им от души наслаждался. Сейчас он оттолкнул бокал.

– А может, они ничего от нас не хотят, – мрачно предположил он. – Может, они хотят что-то сделать, а не уговорить нас на что-то.

Клейн примолк, и агенту явственно представилось, как его босс слепо глядит в пустоту, завороженный видением апокалипсиса.

– Об этом я тоже думал. Внезапная лобовая атака, как только они разберутся с прототипом и изгонят из программ всех жучков. Это мой кошмар.

– Что говорит на эту тему Пентагон?

– Военные переваривают реальность только в гомеопатических дозах. Но это уже моя работа. Что у тебя?

– Две новости. Во-первых, полиция сняла отпечатки пальцев с оторванной руки, найденной в руинах взорванного корпуса. Это рука Эмиля Шамбора. Об этом мне сообщил сегодня утром генерал Лапорт.

– Гос-споди! – выдохнул Клейн. – Значит, он все же мертв. Шамбор мертв. Проклятье! Джастис перезвонит этим ребятам, выяснит, что еще им известно. – Он поколебался. – Значит, твой Зеллербах оказывается еще более важной фигурой. Как он?

Джон объяснил.

– Думаю, есть все шансы на то, что Марти выкарабкается, – завершил он. – Во всяком случае, на мой взгляд.

– Надеюсь, ты прав. А еще больше надеюсь, что он очнется вовремя. Не хочу показаться черствым, подполковник, я знаю, как вы к нему привязаны… но то, что известно Зеллербаху, может нас спасти. Как его охрана – адекватна?

– Насколько возможно. Его караулят спецназовцы и стережет Сюрте. Если охранников станет еще больше, им придется стоять друг у друга на головах. – Джон перевел дух. – Мне нужен билет до Мадрида. Ближайшим рейсом.

– Мадрид? Зачем?

– Там я возьму напрокат машину и покачу в Толедо. Оттуда начинается след «Черного пламени». – Он пересказал содержание досье, составленного французской полицией и добытого для него капитаном Боннаром. – Если рисунок на рукояти пистолета – эмблема «Черного пламени», то баскский след становится самым актуальным. Если за похищением Терезы Шамбор стоит «Черное пламя», то через них я выйду на нее и на ДНК-компьютер. – Он примолк на миг. – Я бывал пару раз в Толедо, но мне бы пригодилась кое-какая помощь. Сможешь мне раздобыть адрес этого баска и очень подробную карту города? В Сюрте должно найтись и то и другое.

– Добуду. Адрес, карта и билет на твое имя будут ждать в справочной в аэропорту де Голля.