Глава двадцать четвертая

Светка сидела на топчане и гляделась в осколок зеркала. Сегодня ей наконец дали помыться. Этот подвал был получше других. В нем стояли какие-то здоровенные страшноватые машины, зато имелся топчанчик, стулья, даже телефон. И комната с душем. Светку привезли сюда вчера ночью. Кошатник куском проволоки вскрыл замок. Потом его послали за водкой. Нажрались все, кроме Светки. Она отказалась, а насильно в нее вливать не стали. Николай дал ей таблетку, которую она послушно сунула в рот, а потом украдкой выплюнула. Светка в последние дни даже курить бросила: вредно маленькому!

Нажрались, пели песни, хвастались. Светка слушала и ничего не понимала. Она как бы замкнулась в себе. В своем состоянии. Зародыш внутри не шевелился. Маленький еще. Но Светка все равно его чувствовала. Теперь у нее появилась надежда. Она знала, что ее душа пропащая, но маленький же от Бога не отрекался. Бог может его спасти. И Светку вместе с ним. Иногда Светка молилась, забившись в уголок. Молилась своими словами, поскольку правильных молитв не знала. Но только когда не было Николая. При нем боялась. Николай слышал даже мысли, а молитву - тем более.

Когда водка кончилась, Кошатник и Славик уснули, а Николай уложил Светку на скамью и долго трахал. Лидер сатанистов был неутомим. Хвастался Славке, что его недавно возвели на высшую ступень и теперь он - натуральный Казанова, который, как заявил Николай, тоже служил Сатане. Однако Светке казалось, что лидер сатанистов просто никак не может кончить. Лежать на трясущейся скамейке было неудобно, но, к счастью, ничего, кроме этого неудобства, Светка не чувствовала. Елозивший внутри орган, прикосновения, щипки и шлепки были привычны. Светка знала, что маленькому это не повредит. Когда Николай перетащил ее на топчан и уложил на спину, она слушала, как снаружи, за окнами, идет дождь. Даже задремала...

Ей снилось, что она опять ходит в школу, причем в восьмой класс, а после школы они с Славкой едут в парк и катаются на лодке. Май, она загорает, откинувшись назад и вытянув ноги, а Славка гребет и смотрит на ее грудь. А грудь у нее снова упругая и красивая...

Теперь груди у Светки ссохлись, и вся она высохла, ребра торчат, коленки острые, руки - как палочки. А на лице - прыщи. Никогда у нее прыщей не было!

Светка отложила зеркало и тихонько заплакала.

Тут же подползла Джейна. Толстуха мгновенно чуяла, когда Светке совсем плохо, подсаживалась, вроде, утешала, а на самом деле - наоборот. Джейна Светку ненавидела. Потому что Светка больше не подпускала ее к себе, как раньше, когда от таблеток и травы у Светки ехала крыша. Джейна была раза в два сильнее Светки, но трусливая. Светка только разок полоснула ее по морде отросшими ногтями, а Джейна визжала, как свинья - испугалась, что Светка ей глаз повредила, а всего только веко поцарапано. Джейна Николаю пожаловалась, но Николай только смеялся. Он не запретил Джейне трогать Светку, но толстуха больше не рисковала. Говорила, что теперь ей Светку мацать противно. Раньше, мол, та была красивая, а теперь стала страшная. И еще опять рассказывала, как у сатанистов аборты делают. А некоторым, говорила, не делают, а специально дают рожать, чтобы потом младенчика в жертву принести. Джейна говорила страшные вещи, и еще страшнее было оттого, что Светка знала: толстуха не врет.

Джейна болтала, а Светка мысленно просила Бога:

"Пусть они все умрут. А я с моим маленьким останусь." Светка представляла, как она родит младенчика и понесет его в церковь. Толстый старый батюшка окрестит его, и Сатана больше ничего не сможет сделать. А когда он вырастет, то никому не позволит ее, Светку, обидеть. И не предаст, как Славка...

"... в деятельность сатанистских сект могут быть вовлечены подростки, переживающие возрастной кризис, выраженный в стремлении к стихийной анархии и подвергнутые старшими адептами жесткой психологической обработке, ставящей целью подмену системы ценностей и патологическое изменение сознания. Учитывая, что наше общество сейчас не в состоянии предложить формирующейся личности сколько-нибудь устойчивую позитивную этическую систему, можно сказать, что сама жизнь делает подростка крайне восприимчивым к сатанинской идеологии. И если на первых этапах положение еще можно исправить, то в дальнейшем мы будем иметь дело с личностью (или группой личностей) со сформированной патологией, личностью, для которой насилие - норма и источник удовлетворения. Садо-мазохистский комплекс в сочетании с убежденностью в своей правоте и отсутствием страха возмездия, разумеется, рано или поздно приведет такую личность на скамью подсудимых. Осужденный, оказавшись в местах лишения свободы, адепт сатаны найдет идеальную почву для религиозной пропаганды..."

Из докладной записки первого заместителя председателя Специальной комиссии С. В. Суржина.