15

Позвонил Пичугин и пожаловался, что ему не удалось найти никого, кто купил золото у Дергачева. Он обошел все квартиры, многие утверждали, что слышали, будто Дергачев якобы продавал кому-то золото, но кому — неизвестно.

— Костя, ты не нашел такого человека или же его нет вообще? Продавал Дергачев золото или не продавал? Покупателей нет вообще или они не признаются?

— Таятся, Валя. Поняли, что золото придется вернуть. Милые такие тетушки, заботливые, чаем угощают, ужасаются, когда я им про пожар рассказываю, но как только заходит разговор о золоте — смыкаются уста, Валя! И ни звука. Глазами моргают и молчат.

— Сработала система отбора. Дергачев ведь не всем подряд предлагал, не каждый купит ворованное. Он был неплохим психологом. А то, что оно ворованное, догадаться нетрудно — по дешевке сбывал. Ну что ж, вышлем официальные повестки.

— Думаешь, поможет?

— Попробуем. Составь списки наиболее вероятных покупателей. Слесарь назвал несколько квартир, сам пораскинь умишком. Повестки оформим по всей строгости, с печатями, с подписями, предупреждениями и так далее. Пусть распишутся в получении. Сегодня и провернем. Еще одно… Дергачев прожил у старика Жигунова что-то около года, так? Нужно срочно узнать, где он жил до этого. Понимаешь? Точный адрес. Это несложно. Договорились?

— Вас понял,— сказал Пичугин и повесил трубку. В кабинет вошел Рожнов и, не проронив ни слова, положил перед Деминым бланк с печатным текстом. Это был ответ из Рязанской области. «На ваш запрос,— прочитал Демин,— сообщаем, что второго марта сего года ограблен районный универмаг в Касимове. Похищено большое количество часов наручных, сувенирные товары, ювелирные изделия. Преступники скрылись, ведется расследование».

— Ровно десять дней назад,— сказал Рожнов.— И больше нигде ничего.

— Надо ехать, Иван Константинович. Ювелирные изделия… Понятие растяжимое. У них должны остаться документы, накладные, бирки, в конце концов… А у нас есть кулончик… Вдруг совпадет?

— Ну, что ж, поезжай. Дорога недальняя, обернешься быстро. Тебе ни о чем не говорит список похищенного? Смотри — ювелирные изделия, сувенирные товары, это совсем из другого отдела, часы наручные…

— Да что тут думать, Иван Константинович! Новички работали. Дорвались до витрин и давай сгребать все, что под руку попадется. Ошалели они там, в универмаге, что ли? Что такое сувениры? Кувшинчики, платочки, карты игральные, свистульки, рюмки… Выбор, слава богу, так беден, что все по пальцам можно перечислить.

— Ты забыл, еще сумки с портретом Пугачевой,— напомнил Рожнов.

— Что вы, это большая редкость! Завозить такой товар опасно — витрины снесут, продавцов затопчут! Жертвы будут, Иван Константинович!

— К жертвам нам не привыкать,— обронил Рожнов.— Как ты понимаешь эту зловещую находку при вскрытии? — Рожнов уселся верхом на стул, положил руки на спинку.

— Как понимаю… Глотают золото не часто и каждый раз делают это, чтобы вещь спрятать, когда нет времени, нет возможности спрятать иначе. Не исключено, что Дергачева попросту сперла этот кулончик или, взяв, не нашла в себе сил отдать. Или боялась, что отнимут. Нынче к золоту отношение… как бы это сказать… усугубилось. Обладание золотой вещью — признак достоинства. Мало быть красивой, умной, образованной — нужно золото. Человек может вести нищенский образ жизни, но золото нужно. Образование, успех, молодость не звучат без золота. Женская рука без кольца — вызов, брошенный общественному мнению, подругам, соседям, коллегам! Вызов!

Рожнов поставил стул к стене, направился к двери. Остановившись у самого выхода, обернулся.

— По-моему, тебя маленько занесло. Хочется выглядеть не хуже других, вот и все.

— В чем не хуже? Можно выглядеть очень ярко, кстати и некстати цитируя древнегреческих поэтов или средневековых монахов. Можно потрясать прыжками в высоту или поднятием тяжестей. Разве нет? Можно навсегда запомниться смелостью суждений, крамольным образом мыслей и даже ежедневными пробежками по пять километров.

— Видишь ли, Демин, нам с тобой приходится иметь дело с самыми заурядными представителями рода человеческого. И если уж они чем то отличаются от прочих, то своей нетерпеливостью в получении благ. Прыгнуть выше головы — это тяжелая работа, не каждому по плечу. Да не все и стремятся к подобным прыжкам. Большинству вполне достаточно выглядеть, а не быть. Но все дело в том,— Рожнов поднял указательный палец, стараясь придать значение своим словам,— что быть проще, нежели казаться. Понимаешь?

— Откровенно говоря — смутно.

— Ты просто не привык думать, все ищешь, ловишь… Если человек что-то собой представляет, если он художник, мастер, спортсмен из ряда вон, он уже есть. Он может обойтись и без золота, без джинсов, без машины. У него все тут! — Рожнов гулко постучал громадным кулаком по необъятной своей груди.— Если ничего собой не являешь — ты вынужден казаться. А это очень накладно, Демин, казаться. Ты уже не можешь позволить себе ходить как все люди, и ты вынужден обтягивать свой зад заморским брезентом, гоняться за кольцами и кулонами со знаками зодиака, копить деньги на машину, а если совсем дурак, вынужден ходить по улице с включенным магнитофоном, водить на поводке диковинную собаку… Вынужден. А эти синие портки дороговаты, машины не дешевле, золото тоже денег стоит… И человек теряет самообладание, его охватывает нетерпение. Он не видит усилий, которые затрачивают люди, чтобы добиться чего-нибудь. Усилия — они неприметны. А когда человек добивается результата… Вот результат видят. А у нее, у шелупони, нет результатов, и не будет, она это очень остро чувствует. Не будет. По молодости это раздражает, с годами наступает озлобление. И так хочется одним махом достичь всего, на что другие кладут годы. Одним махом. И все, ты на белом коне. И пусть другие догоняют. Вспомни, с кем мы имеем дело чаще всего? Это люди, потерявшие самообладание. Им кажется, что только от решительности зависит их будущее, только от их дерзости зависит, как скоро прискачет белый конь, на котором можно разъезжать по жизни.

Не ожидая ответа, Рожнов вышел. Но тут же дверь снова распахнулась.

— Тут к тебе посетители,— сказал Рожнов, пропуская в кабинет пожилую женщину.— Поговори с человеком. Час, говорит, не может дождаться. Нехорошо.

— С начальством беседовал,— Демин развел руками.— Выслушивал важные указания. Не мог же я прервать…

— Ладно-ладно! Больно все умные стали. Завтра с утра можешь выезжать. Пока.

Женщина подошла и осторожно положила на край стола листок бумаги. Демин издали узнал повестку, которую вчера разнесли по квартирам.

— Вот пришла по вашей бумажке…

— Очень хорошо. Мы ждали вас.

— Уже кто-то приходил? — не удержалась женщина от вопроса.

— А как же! Мы со многими говорили. Надеюсь, что и вы кое-что интересное расскажете, а? Простите, как вас зовут?

— Нина Тихоновна. Скворцова.— Женщина полезла в сумочку, вынула бумажный пакетик, развернула его и рядом с повесткой положила золотое кольцо.

«Почин есть! — обрадовался Демин.— Завтра будет с чем ехать. Трудно было сказать наверняка, но и эта вещица казалась новенькой. Ничего, эксперты разберутся».

— Откуда оно у вас?

— Купила,— просто ответила Скворцова.— Пришел человек, предложил… Я и купила.

— Кто предложил?

— Не знаю, стоит ли называть… Будет ли это с моей стороны порядочно…

— Дергачев?

— Он,— кивнула женщина.— Уж коли вы сами знаете… Надеюсь, я не совершила ничего предосудительного, купив у него это кольцо? Дело в том, что у меня внучка… День рождения… Хотелось порадовать…

— Сколько вы за него отдали?

— Право же, не знаю, что вам и ответить…— Видимо, вопрос показался Скворцовой грубоватым.— Я как-то не привыкла давать отчет в собственных расходах, мне кажется, это личное дело каждого человека, и спрашивать об этом…

— Спрашивать об этом неприлично? — с веселой злостью спросил Демин.

— Если вы уж так выразились, то… Мне остается только согласиться.

— Спасибо, Нина Тихоновна, за то, что вы со мной согласны. Теперь послушайте меня. Стыдить вас и уличать в предосудительных поступках я не буду. Не мое это дело. У меня задача проще — убийцу найти. Нина Тихоновна, покупая золотое кольцо у Дергачева, как вы себе это объяснили? Учитывая вашу порядочность, воспитанность… Ведь он запросил цену меньше государственной Как вы себе объсняете предложение Дергачева?

— Он сказал, что ему очень нужны деньги… Именно в тот день… И я подумала, почему бы не выручить человека…

— Значит, стремление выручить? А почему бы вам не предложить ему деньги взаймы? Почему желание выручить связывать с наживой?

— Ну, знаете! — Скворцова подобрала губы и распрямилась.— Я сюда пришла не за тем, чтобы выслушивать оскорбления!

— И я сижу здесь не для того, чтобы оскорблять людей,— жестко ответил Демин.— Может быть, я не прав, но хоть иногда надо называть вещи своими именами. Хотите выручить человека? Прекрасно! Но ведь вы даете гораздо меньше денег, нежели оно стоит. Свою порядочность и доброту вы оцениваете в несколько десяток, верно?

— Я могу идти? — поднялась Скворцова.— Вы все мне сказали?

— Нет, Нина Тихоновна. Сядьте, пожалуйста. Давайте все-таки поговорим, не обижаясь друг на друга. Я спросил, сколько вы отдали за это кольцо, вовсе не для того, чтобы считать ваши деньги. Это важно для дела. Кольцо краденое, вы это знаете.

— Откуда?!

Демин подошел к женщине и со всей возможной мягкостью снова усадил ее на стул.

— Почему Дергачев продал кольцо по дешевке? Почему он понес его к вам? Не к вашим соседям, а именно к вам? Стоит оно примерно двести двадцать, вы за него отдали вряд ли больше двухсот? А?

— Сто восемьдесят,— сказала Скворцова и отвернулась, словно ее вынудили сделать недостойный поступок.

— Вот видите… Дергачев продал в тот вечер не только это кольцо. И произошло слишком быстрое превращение выпивохи в состоятельного человека. В тот же вечер Дергачев был убит.

— А мне говорили — пожар… Боже-боже! — Скворцова уставилась на кольцо почти с ужасом.— И эту вещь я хотела подарить своей внучке.

— Да, подарок не очень… На нем не только отпечатки пальцев преступника, на нем и кровь.

— Он уверял, что нашел его! — с отчаянием воскликнула женщина.

— Не признаваться же, что украл,— усмехнулся Демин.— Составим протокол. Кольцо придется пока изъять. Его судьбу решит суд. На этот случай я дам вам расписку. Скажите, Нина Тихоновна, вы уверены, что Дергачев продал вам именно это кольцо?

— Не понимаю…

— Возможно, у вас есть другие кольца, и когда вы собрались к нам, то случайно перепутали… Такое могло быть?

— Нет. Я купила это кольцо. Но неужели Дергачев… Всегда такой вежливый… И поздоровается, и расспросит… До чего обманчиво внешнее впечатление… Как же ему удалось?

— Что удалось?

— Как я понимаю, он совершил кражу?

— Нина Тихоновна, пока мне об этом ничего не известно. Мы сейчас работаем, надеемся на успех. Скажите, у него еще были какие-то золотые вещи?

— Как вам сказать… Право же, затрудняюсь…

— Нина Тихоновна, давайте говорить откровенно. Мы давно занимаемся этим делом, многое удалось выяснить, и если я спрашиваю, значит, это нужно для дела, поймите.

— Ну что ж, скажу… Были у него кулоны, несколько кулонов.

— Знаки зодиака?

— Вот видите, вы все знаете и без меня! — обрадовалась Скворцова.— Были перстни с янтарем, с розовыми камнями, с опалом…

— Вы их узнаете?

Скворцова задумалась. И эта маленькая заминка многое сказала Демину. Значит, торг с Дергачевым был достаточно продолжительным. И Демин услышал, как где-то совсем рядом, прерываясь и замолкая, выводила свою мелодию свирель — золото заговорило, неуверенно, неразборчиво, но оно уже не молчало.

— Право же, затрудняюсь сказать твердо и…

— Прекрасно вас понимаю! — воскликнул Демин.— Речь идет не о том, чтобы среди десятка колец с янтарем узнать именно то, которое предлагал вам Дергачев. Достаточно будет, если среди разных колец, украшенных зелеными, синими, красными камнями, большими и малыми, вы укажете примерно такое же, какое предлагал Дергачев. Если вы скажете, что у того колечка тоже была ажурная решетка, на ней был укреплен вот такой же глупый камень…

— Какой? — вскинула брови Скворцова.

— Простите,— смутился Демин,— это чисто личное Мне розовый цвет почему-то кажется глуповатым.

— Знаете, это так и есть. Он всеядный,— доверчиво улыбнулась Скворцова.— Синий цвет пойдет не каждому, нужно определенное мужество, чтобы решиться надеть кольцо с синим камнем. Белый многим кажется простоватым. А розовый годится всем, его охотно носят и пожилые, и девушки, его можно подарить, ничем не рискуя.

— Значит, кольца и кулоны, которые показывал Дергачев, вы узнаете?

— Разумеется,— Скворцова уверенно повела плечами

— Они все новые? Современные?

— Да. Это был основной их недостаток.

— Почему недостаток?

— В них нет культуры изготовления. И основная ценность этих вещей заключалась в сырье. А как ювелирные произведения они ничего собой не являли. Загляните в любую витрину, и вы увидите точно такие. Штамповка для массового потребителя.

— И тем не менее одну вещицу вы купили,— напомнил Демин.

— Цена подошла,— простодушно улыбнулась Скворцова.— И потом, не себе покупала, внучке. А ей требуется именно это. Она не знает других вещей и по наивности… а может, еще по какой причине именно ширпотреб считает достоинством. Странное стадное чувство охватывает людей, и я никак не могу понять, откуда это… Ее мечта — не отличаться. Конечно, толпа не терпит каких-то особенностей, но ведь ценность каждого человека именно в отличии от прочих, верно? А молодые люди носят похожие кольца, читают одни книги, слушают одних певцов. И в конце концов и сами становятся какими-то… штампованными Более того, вы не поверите — гордятся этим!